***
— Ну что за горячая штучка! — воскликнула Мэнди, оценивающе разглядывая Йена. Парень закатил глаза, продолжая застегивать пуговицы на оливково-зеленой рубашке. — Нет, серьезно. Ты гребаный основатель зеленых вещей. — Боже, ты шутишь? — Йен сделал потрясенное лицо. — Потому что никто никогда раньше не говорил, что рыжий ирландец выглядит хорошо в зеленом. Думаю, некоторые люди думают, что мы все носим зеленые вещи, а на теле где-то вытатуирован клевер. — А это правда? — Что именно? — Тату клевера на твоем теле. Могу увидеть? — Мэнди ухмыльнулась и начала шутливо расстегивать его брюки. — Мэнди, какого хуя! — закричал Йен, отталкивая ее, пока она смеялась. Он покачал головой, снова застегиваясь. — Я все еще злюсь на тебя с тех пор, как ты отказалась меня сопровождать, — он надулся. — Да, знаю. Прости. В следующий раз я буду с тобой. Даю слово, — Мэнди взяла мизинец Йена, закрепляя обещание. — Я впервые даю обещание на мизинчиках, понял? С братьями раньше я это делала при помощи рукопожатий. Фе. Йен улыбнулся, думаю о маленьком Микки Милковиче, пытающегося казаться жестким и супер мужественным со своими старшими братьями. Он размышлял, пока Мэнди делала вид, что блевала. Йен закончил переодеваться и показался перед своей девушкой. — Ну как, нормально? Она критически его осмотрела. Затем начал взъерошивать его волосы на свой вкус, кивая, удовлетворенная видом. — Да. Ты выглядишь хорошо в этом костюме, я бы точно тебе отсосала, — она фыркнула. — Жаль, правда, что ты тоже любишь сосать. — Верно, — усмехнулся Йен. — Эй, ты не можешь привести с собой кого-нибудь из своих друзей? — спросила она, меняя тему. — У меня не так много друзей, и никто из них не подходит, кроме тебя, — прокомментировал Йен, разглядывая себя в зеркале. Такой павлин. — Оуу, теперь мне стыдно за то, что я оставлю тебя среди этих мускулистых мужчин с такими непривлекательными широкими плечами. — И должно быть стыдно. Ни одного не достанется тебе, — пошутил он. Мэнди покачала головой. У нее были другие планы. — Не, сегодня я пас. Собираюсь устроить вечеринку с ночевкой. Я и не знала, что с хорошими девочками подружиться так сложно, — она фыркнула, пытаясь изобразить невероятную усталость от своих усилий. Несмотря на это, Йен знал, что она действительно старалась изо всех сил быть принятой другими девушками. Очевидно, для нее это был новый опыт. Он слегка обнял Мэнди, поцеловав ее в висок. — Расскажешь о подробностях завтра. Должен знать, устроишь ли ты драку подушками, — Йен был почти серьезен. Он не представлял, чем девушки занимаются на ночевках. Она кивнула. — Если расскажешь подробности о своем клубном вечере. Особенно, если удастся кого-нибудь трахнуть. На данный момент у Йена не было никакого интереса трахаться с кем-то, кроме ее брата, но было довольно неловко рассказывать ей об этом. Поэтому он просто согласился, поцеловав ее в другой висок.***
Йен никогда не испытывал социальной тревоги. Он никогда не стеснялся посещать вечеринки, полные снобов. Когда в семье Галлагеров появились деньги и их начали приглашать на светские мероприятия, Йен всегда вел себя так, словно это место принадлежит ему. Когда он начал встречаться со старшими, более опытными мужчинами, он научился притворяться заинтересованным даже в самых утомительных спорах. После проявления биполярного расстройства его уверенность в себе возросла до небес. Даже после того, как он начал лечиться, он никогда не чувствовал себя ничтожеством в окружении богатых людей. Но в этот раз все было по-другому. Мероприятие в клубе было самым близким к знати, которое он когда-либо проводил. Гребной клуб был основан чуть менее 150 лет назад. Многие из его участников происходили из старых состоятельных семей. Йен тоже был членом клуба, но никакого прошлого он не имел. Мало того, что он был нуворишем: богатство его семьи было получено благодаря счастливому билету. Короче говоря, в данный момент Йен чувствовал себя не очень уверенно. Он быстро оглядел себя, прежде чем открыть дверь. Накануне он купил костюм специально для этого случая. Он был чертовски элегантен и надеялся, что сможет слиться с толпой, как всегда. Он так хотел произвести хорошее впечатление. Некоторые из ребят были частью команды, в которой Йен собирался быть четыре года. Он не мог позволить себе все испортить. Как только он оказался внутри, все его страхи исчезли. Марк, стоявший рядом с дверью, заключил Йена в медвежьи объятия. — Ты вовремя, Йен! Получишь себе взрослых мужиков, прежде чем они напьются, — Марк проводил Йена в холл. Дом был похож на избу, с деревянными стенами и каменными каминами, но он излучал богатство от золотых канделябров до роскошных диванов. На стенах было множество фотографий, некоторые из них были черно-белыми: на них были изображены мужчины в старомодных купальниках и устаревшая лодка позади них, на других были изображены улыбающиеся гребцы, в цвете. Не требовалось много времени, чтобы заметить, что каждая фотография представляла год, начиная с 1868 года и заканчивая прошлым годом. Йен не хотел этого признавать, но он был очень взволнован фотографией этого года. Он еще не был в основной команде, но планировал попасть в нее в ближайшем будущем. В зале были студенты и выпускники, возможно, некоторые из них были родственниками. Во время этих событий было легко определить три поколения, принадлежащие к одной семье: деды, отцы и сыновья. Ну, и дочери тоже, но их было меньше. У Йена было такое чувство, что он был единственным, кто пришел в одиночку. Он, разумеется, не мог пригласить Фрэнка на такое мероприятие (или на любое другое мероприятие, если уж на то пошло). — Ну, Йен, что хочешь выпить? — спросил Марк, провожая его внутрь. — Покажи, что в ассортименте, — Йен шел за ним. Они подошли к открытому бару, где Марк совершил заказ для Йена. — О, Йен. Это мой отец, Дон, — Марк представил крупного мужчину, остановившегося рядом с ними с теплой улыбкой. Как и у его сына, у него был угрожающий вид, но они оба были булочками с корицей (гигантскими булочками с корицей). Мужчина похлопал Йена по плечу. — Приятно познакомиться, парень, — окей, если Марк любил медвежьи объятия, то его отец — болезненные похлопывания. Боже, что с этими двумя? Йен оставался с ними, пока не заметил кое-что, что, безусловно, привлекло его внимание: это был не кто иной, как Микки Милкович. Он снимал пальто, разговаривая с участником клуба, который смеялся над его словами. Йен сразу же решил, что нужно поприветствовать этого члена клуба, ведь они же в одной команде, все такое. — Привет, Лэнс, — поприветствовал Йен медового блондина, который тут же ему улыбнулся. — О, привет. Ты здесь впервые, верно? — спросил он, получив кивок от Йена. — В первый раз я был чертовски смущен, потому что был один и все такое, но здесь все милые, правда. Йен был рад это слышать, но его глаза продолжали украдкой поглядывать на Микки, который притворялся, что не лезет не в свое дело, беря напиток с подноса у официанта. — Так, это Микки, президент моего братства… — Привет, Микки, рад снова тебя видеть, — перебил Йен, улыбаясь Микки, который только кивнул. — Галлагер. Выражение лица Лэнса требовало объяснений. — Да, я с ним знаком, встречаюсь с его сестрой, — сказал Йен. Он просто хотел дать понять, что знает черноволосого парня. Словно это имело значение. Плюс, он догадался, что сделал правильный выбор в качестве оправдания того факта, что они с Микки не были чужими друг другу. — Мэнди? Она такая милая, тебе следует приводить ее почаще, Микки… — потом он увидел одну из девушек в команде, и все, что он хотел добавить, стерлось у него из головы. — Супер, Клэр. Пожелайте мне удачи, — и побежал к девушке, не услышав ответа. — Ага, он вроде как влюблен в эту цыпочку, — объяснил Микки. Йену было наплевать на Лэнса. Он был благодарен, что тот оставил их наедине. — Не знал, что ты президент братства, — он попытался завязать разговор. Микки пожал плечами. — Да, с этого года. Это хорошо скажется на резюме, так что… мне, на самом деле, почти ничего не нужно делать. — Ну, тогда это здорово для тебя? — не похоже, что Микки собирался продолжать разговор, даже если он казался достаточно заинтересованным, скользя глазами по телу Йена. — Так, эм, тебе нравится гребной спорт? — Нет. — Тогда почему ты здесь? — Лэнс ныл, чтобы я его сопроводил. Да и мне нужно поговорить здесь с парой стариков. Ради отца. Так что все к лучшему, — Микки начал осматривать помещение, вероятно, чтобы найти тех самых стариков. Но Йен этого не хотел. Он хотел, чтобы Микки продолжал смотреть на него, как на мороженое жарким летом. — Ты хорошо выглядишь, — сказал он. Потому что это правда. Впервые Йен увидел Микки полностью чистым, идеально выбритым и одетым во что-то со вкусом. Черный костюм действительно смотрелся на нем сексуально. Микки был сексуален. Глаза Микки вновь начали пожирать его взглядом. — Ага, ты тоже, Галлагер, — он облизал нижнюю губу. Черт возьми, Микки. Йен думал о том, чтобы попросить Микки пойти в более укромное место, когда кто-то в комнате окликнул Микки. Он должен отпустить его. Но только не взглядом. И Микки, похоже, думал о том же. Оба были поглощены разговорами с другими людьми. И все же постоянно встречались взглядами. Иногда глаза Йена находили задницу Микки, но это не главное. Было и несколько прикосновений. Когда они проходили мимо друг друга, почти незаметно касались пальцами чужого бедра и сталкивались плечами. Йен в основном был сосредоточен на том, чтобы взглядом найти Микки, поэтому он не сразу заметил одного из выпускников. Пятидесятилетний мужчина смотрел на него широко раскрытыми глазами. На его лице было выражение страха с оттенком похоти. Йен сначала не узнал его, но потом его осенило. Этот мужчина был одним из женатых, с которыми он спал, когда вовсю веселился во время своей мании в Нью-Йорке. В этот же момент к Йену решил подойти Микки. — Ты знаком с Циммерманом? — спросил он, указывая подбородком на одну из интрижек Йена. Он спокойно потягивал напиток. — Не знал его имя. Я с ним несколько лет назад переспал, — ответил Йен. Его тон был обычным, но Микки чуть не поперхнулся напитком. Ему пришлось прокашляться, чем заговорить. — Че за хуйня, чувак? С этим старым пердуном? — В то время я был под кайфом, — просто ответил Йен. Микки фыркнул. — Тебе действительно нравятся постарше. — Думаю, я покончил с этим. Буду спать с моими ровесниками. — Тебе лучше, или такими темпами тебе придется работать в доме престарелых ради этого приправленного мясца, — Йен в шутку оттолкнул его. — В любом случае, не связывайся больше с этой старой королевой. Он по уши в долгу у отца. — Окей, не волнуйся. Я не планировал трахаться с ним сегодня вечером. — Кто волнуется-то, — пробормотал Микки. Йен лучше знал, что в голосе Микки звучала ревность. А, точно. — Эм. Эвен, помнишь Эвена, да? Его друг, Стэн, пришел ко мне несколько дней назад, чтобы спросить, избил ли ты меня той ночью и рассказывал ли я тебе, что я также трахался со Стэном. Потому что, знаешь. Я его трахал, — Микки напрягся. — Не помню, чтобы когда-нибудь рассказывал тебе о нем. Микки одним глотком допил свой напиток. — Нет. Это было избиение не педиков, а просто ебланов, которые бесили меня и мое братство. — Правда? — Йен приподнял одну бровь. — Правда. Йен решил принять его объяснение. Судя по тому, как Микки сжимал свой стакан, он, казалось, был готов сбежать в любой момент. Желая найти нейтральную тему, Йен указал на стены. — Видел фотографии? Особенно старые, очень интересные… — Хочешь увидеть кое-что более интересное? — внезапно спросил Микки. — Ээ, да? Микки кивнул в сторону лестницы, и Йен быстро последовал за ним. Темноволосый парень провел его в просторную комнату, заполненную наградами, медалями и фотографиями. Некоторые кубки стояли на полках, другие — за стеклом. Одни были большими и важными, другие — маленькими, но достойными. — Трофейная комната, — восхитился Йен. — Ебать ты Шерлок, — Микки подошел к стенду. — Хочу тебе кое-что показать. Йен подошел, наклонившись близко к Микки. От него пахло одеколоном. Впервые от него пахло не потом, и Йен хотел уткнуться носом в его шею и вдохнуть одеколон и тот самый пьянящий запах Микки, исходящий только от него. Должно быть, он закрыл глаза, потому что Микки толкнул его локтем в живот. На удивление, довольно мягко. Йен открыл глаза, глядя на награды и фотографии. Сначала он не понял, что Микки хотел ему показать. Так было до тех пор, пока он не заметил бейджи с именами рядом с фотографией улыбающихся мужчин с медалями на шее. «Милкович». Именно «Энтони Т. Милкович» и «Джеймс К. Милкович». Два здоровенных парня радостно ухмыляются своей победе. — Тони и Джимми. Два моих старших брата, — объяснил Микки. — Большие идиоты. Снимок был сделан шесть лет назад, когда они выиграли последнюю регату в том году. Мэнди рассказала ему о том, что случилось с Джимми. Но, как и вся ее семья, она не вдавалась в подробности. И Йен, конечно же, не собирался спрашивать Микки о нем. — Следующим летом, после окончания школы, у Джимми случился передоз. Йен знал об этом. Мэнди также рассказала ему, что подозревает, что это произошло из-за постоянного давления Терри. — Мне жаль, — сказал Йен. — Не, — Микки пожал плечами. — Мне было двенадцать, когда он уехал в колледж, и мы никогда особо не ладили. Но Тони был уничтожен. После этого случая он завязал с наркотиками. Он заметил, что Микки не упомянул отца. Йен решил не спрашивать. Он уже пришел к пониманию, что Терри — запретная тема. — А это моего дяди Ронни, — Микки указал на трофей, стоящий на полке. — И некоторые моих кузенов тоже должны быть где-то здесь. — Так, почему ты не в команде? — Я? — Микки приподнял брови. — Я не по спорту. Я занимаюсь спортом только в своей комнате, особенно в кровати. — Да? — спросил Йен, надеясь, что Микки не отжимается, опираясь на каркас кровати. — Ммм, да, — Микки коснулся языком уголка рта. Это был явный признак того, что он начал возбуждаться. — И вообще… Гребной спорт подходит тебе больше. У тебя красивая, мускулистая, широкая спина. Выглядит неплохо. — Спасибо, — затем Йен наклонился ближе, понижая голос. — Знаешь, думаю, мы поняли, что ты можешь заниматься спортом во многих местах, кроме своей комнаты. Кладовка уборщика неплоха. Или в кабине туалета в грязном пабе. У дерева… В трофейной комнате? Дыхание Микки слегка сбилось, когда он посмотрел Йену прямо в глаза. Почему его глаза были ярче, чем все награды в этой комнате? Звучало так банально, но это было правдой, по крайней мере, для рыжеволосого. — Никогда не тренировался в трофейной комнате. — Хочешь попробовать? — Если тут есть замок, — ответил Микки. Как только Йен запер дверь, он услышал звук падающих на пол штанов. Микки не терял время даром, быстро снимая одежду. Заметив удивление во взгляде Йена, он только пожал плечами. — Нельзя пачкать одежду. Поторопись, бля. Йен продолжал раздеваться в быстром темпе, но, видимо, для Микки этого было недостаточно. Йен все еще был в рубашке и носках, когда Микки подошел к нему, расстегивая его рубашку. — Ну же, Рискованное Дело, ты такой, блять, медлительный. Йен ухмыльнулся, позволив Микки закончить снимать с себя одежду. Вместо этого, он схватил того за яйца. — Да, знаю, ты любишь побыстрее, — он наклонился, кусая того за мочку уха, и Микки, на удивление, позволил ему. Вероятно, он больше был сосредоточен на ощущении руки Йена, лежащей на его промежности. Микки застонал. — И хорошо, и жестко, — он также начал поглаживать растущую эрекцию Йена. — Сделаешь так, как я люблю? — Столько, сколько захочешь, — простонал Йен. Их лица были очень близко, губы находились в нескольких сантиметрах друг от друга. Глаза Йена были прикованы к губам Микки. Так продолжалось до тех пор, пока Микки не опустился на колени. Он прижал одну руку к бедру Йена, другой поглаживая член. Йен был тверд как скала. — Боже, твой член, — пробормотал Микки, не сводя глаз с члена Йена. Тому пришлось прикусить язык, чтобы не сказать «Не Бога, а Йена». Он хотел трахаться, а не просто трогать члены. Почему у него такое дурацкое чувство юмора? — Мм… используй рот для минета, а не разговоров, — ответил он вместо этого. Это был верный ответ, потому что Микки сразу же взял его член в рот. Он определенно был профессионалом в минете. Он знал, как дразнить, как завести Йена одним движением языка. Йену очень нужна была стена, на которую можно опереться, потому что его колени вот-вот подогнутся. — Блять. Блять, Микки. Просто… достаточно. Вставай. Микки поднял глаза, встретившись взглядом с Йеном. Он медленно вытащил член изо рта, хлюпнув в конце. Он слизнул каплю спермы, скользя языком от основания к кончику его члена. Затем он закрыл рот, позволив Йену услышать, как он сглатывает сперму. — Блять, Микки… — пробормотал Йен, не сводя глаз с Микки. Тот ухмыльнулся и встал. Он огляделся в поисках места, на которое можно было опереться руками, но все стены были заставлены витринами и полками. Тогда он решил выбрать второе. Вид Микки, раздвигающего ноги, всегда был зрелищем для Йена. Поэтому на Микки снова легла обязанность заставить его очнуться. — Достань мой гребаный бумажник. Йен бросился за кошельком, открыл его и вытащил тюбик смазки и презерватив. Размер был Йена. Он не знал, следует ли предполагать, что Микки положил «Magnum» в бумажник из-за Йена, или потому что он был гребаным королем размеров в целом. Йен был склонен думать первое; во-первых, потому что он действительно хотел так думать, во-вторых, Микки, казалось, знал, что Йен был членом гребного клуба… Стоп. Микки пришел сюда ради меня? Йен быстро выбросил все мысли из головы и смазал пальцы смазкой. Он вошел одним пальцем, и Микки сразу же расслабился. Он просунул внутрь еще один палец, затем третий. Блять. Ему нравилась эта теснота. Это тепло. Пока он растягивал его пальцами, Микки уже начал сам насаживаться. — Мм… выеби меня уже, рыжий лобок, — простонал Микки. — Волшебное слово. Микки на секунду замер, у него перехватило дыхание. Он повернул голову. — Пожалуйста, и с вишенкой сверху. А теперь, войди уже, — сказал он с ухмылкой. Йен вытащил пальцы, натягивая презерватив. Он также размазал по члену смазку. — Знаешь, ты звучал очаровательно, говоря эту херню. — Отъебись. — А я-то думал, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, — ответил Йен. Он схватил Микки за задницу, раздвигая его ягодицы. Он мог часами сжимать эту округлую задницу. Он прижал свой член к анальному отверстию Микки, не входя в него. Микки откинулся назад. — Ну же, блять! — Йен не сдвинулся. — Да! Блять! Трахни меня уже, пожалуйста! — захныкал он. Получив желаемое, Йен одним движением вошел внутрь, слегка подождав, когда вошел полностью. Он умирал от желания просто трахнуть его, но ему также нравилось Микки умолять. Тот сжал задницу, заставив Йена двигаться. И Йен так и сделал. Быстро, хорошо и жестко, как предпочитал Микки. — Блять. Блять… да! Сюда, ммм… — каждый толчок сопровождался словом Микки, и Йен был на блядской седьмом небе от счастья. Кубки раскачивались на полках от их движений. — Микки… так хорошо. Так узко, — Йен с силой схватил его за бедра. Он знал, что Микки это нравилось, и Йену тоже нравилось. Ему нравилось видеть синяки на бедрах, оставленные его пальцами. Он хотел отметить тело Микки полностью. С такой бледной кожей резкий контраст с засосом должен быть очень заметным. Мысли Йена так сильно ушли в этом направлении, что, когда он прижался к спине Микки, он укусил его за шею. Микки издал вздох, перешедший в стон, когда Йен начал зализывать и посасывать отметину, которую потом поцеловал. Его задница сжалась, и он позволил Йену заняться своей шеей, пока сам начал дрочить. — Сейчас кончу… — предупредил Микки, начиная дрочить сильнее. Йен прижался к его затылку, быстрее толкаясь внутрь. — Да… я тоже. От Йена потребовался еще один укус, чтобы Микки кончил на фотографию в рамке, датированную 1901 годом. Йен прямо за ним кончил в презерватив. Они немного отдохнули, Микки даже не жаловался то, что Йен лежит на нем. Когда Йен вышел, Микки развернулся, прислоняясь к полкам. Было явно неудобно, но хорошо для того, чтобы стоять на ногах твердо. Йен поступил так же. — Вау… — пробормотал Йен. Микки согласился. — Ага… — он выглядел как довольный кот, такой мягкий и расслабленный. Было жаль смотреть, как он одевается. Йен догадался, что пришло время тоже одеться.***
Когда вечер закончился, Йен отправился в свою квартиру в гармонии с миром. Микки ушел практически сразу после того, как они потрахались. Как минимум, с тремя засосами. В тот момент Йен был такой счастливый, и он был очарователен и любезен с гостями весь остаток вечера. Алан сидел на диване, когда Йен открыл дверь. Как только Йен захотел открыть рот, Алан встал. — Даже не пытайся. — Что? — Это выражение лица типа «я хочу поболтать о Микки». Ни за что, Йен. У меня и так кровь из ушей льется. Не собираюсь снова слушать твои бредни о Микки. С этими словами Алан выключил телевизор, схватил бутылку с водой и пошел к своей комнате, захлопнув за собой дверь. Он снова открыл ее, чтобы пожелать «спокойной ночи» удивленному Йену, после чего закрыл.