Вне зависимости от обстоятельств

Йен решил, что, прежде чем предпринимать какие-либо действия насчет Микки, необходимо сперва прощупать почву. Должен ли он оставить Кэша? Хоть в данный момент Йен считал его невыносимым, но ведь он был безопасным вариантом, верно? Даже если Йен снова трахнет Микки, то у него не было гарантий, что тот не использует Йена в качестве временного развлечения, прежде чем вернуться к другим парням и девушкам. Также было возможно, что Йен был не единственным, с кем Микки на данный момент трахался. Легкий укол ревности выбил Йена из колеи: он, разумеется, не должен так себя чувствовать, поскольку все еще занимался сексом с Кэшем (даже если использовал его вместо Микки, но это вторично). Итак, вопрос на миллион заключается в следующем: действительно ли ему нужно добиваться Микки Милковича? Он должен начать расследование в отношении этого парня. Йен решил начать со своего соседа по комнате, Алана. Они вдвоем урвали милую комнатку: две спальни, одна ванная и крошечная гостиная на втором этаже здания из красного кирпича под названием Хопкинс-холл. Поначалу Йена устраивала идея делить однокомнатную квартиру с кем-то, как это было в Вест-поинте. Это было до тех пор, пока Фиона не напомнила ему, что он может не подпустить человека к кровати, если у него возникнут проблемы из-за его лекарств; и посторонний человек сможет наблюдать, как тот утром и вечером принимает свои таблетки. Йен решил последовать совету сестру и поискать квартиру с большим пространством. Таким образом, у него будет уединение в своей комнате, но при этом в трудные моменты сосед будет рядом. Дело в том, что когда Йен впервые встретил Алана Хена, то все его надежды на длительную дружбу, которая могла продлиться больше четырех лет, были разрушены в течение нескольких дней. Вот, что Йен узнал о своем соседе по комнате. Алан не любил: — запах сигарет Йена. Не просто запах сигарет. Только сигарет Йена. — музыку, которую Йен слушал. Он заставил Йена понизить звук до минимума, постучав по стене, разделявшую их спальни. — тот факт, что Йен больше времени проводил в гостиной, чем в своей спальне, из-за чего они часто встречались. — срач, который Йен оставлял, например, пустые пачки из-под чипсов или бутылки. — Йена. Скорее всего. Йен почти смирился, что будет жить с человеком, который его ненавидит, в течение учебного периода в колледже, но в конце концов все наладилось. Потребовалось два месяца, двадцать больших пицц, тридцать семь банок пива и Йен, притворяющийся заинтересованным во всем, что изучал Алан, чтобы тот наконец перестал его ненавидеть. Йен поблагодарил свою хамелеоноподобную натуру, неотразимое обаяние и неумолимую настойчивость за прорыв. Как только их отношения наладились, он обнаружил, что Алан не был хладнокровным мудаком, как он сперва думал, а просто социально неполноценным. Алан определил Йена, как спокойного, болтливого, поверхностного парня, который любил ходить в клубы и веселиться где угодно и когда угодно. Что на самом деле было правдой… кроме поверхностности. Йен поставил перед собой задачу доказать Алану, что, да, он был легким на подъем, ему было не трудно разговаривать с другими людьми, независимо от темы, и танцы в клубах по-прежнему были его любимым занятием. Но он был больше, чем просто тусовщик, и ему тоже нравилось расслабляться дома с пивом в руке и смотреть телевизор. Правда, он предпочитал журналы и онлайн-газеты фантастическим книгам Алана, и их музыкальные вкусы были разными, но, к своему удивлению, они обнаружили, что у них есть несколько общих инди-групп. Через некоторое время и согласие Йена посмотреть марафон «Властелина колец» (больше никогда), он заставил Алана признаться, почему тот не выносит запах его сигарет; оказалось, его бывшая курила ту же марку. Криста была единственной девушкой Алана, и они были вместе больше двух лет. Она порвала с ним, когда их обоих взяли в выбранные ими колледжи. Вместо того, чтобы признаться, что не хочет отношений на расстоянии, она разразилась обличительной речью, полной ненависти к Алану, говоря, что она теперь на пути к чему-то большему и лучшему, и теперь не нуждается ни в нем, ни в его деньгах. Разрыв отношений почти уничтожил Алана. Он провел все лето в своей комнате, играя в WoW и общаясь на разных интернет-форумах. Спустя несколько дней после откровения Алана Йен решил рассказать ему о своем расстройстве. Отчасти это было для того, чтобы укрепить их дружбу, а отчасти для того, чтобы он знал, что может на кого-нибудь положиться, если его мозг откажется принять лекарства, и у Йена случится нервный срыв или маниакальный приступ. Йен заранее извинился за любые будущие неудобства, заверив Алана, что ему просто нужно будет позвонить врачу, если он заметит изменения. Алан пожал плечами, сказав Йену, что в этом нет ничего особенного и друзья должны помогать друг другу. Это все решило для Йена. Ему пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не расплакаться, и он неловко обнял Алана, который не привык к таким физическим проявлениям нежности. Алан оставался совершенно неподвижным во время объятий, но Йен видел легкую улыбку на его лице. После этого, Йен признался Алану в том, что он гей, и все осталось прежним. Алан просто откусил кусочек пиццы и спросил, кто он: пассив или актив? Йен не удивился. Он знал, что Алан был любопытен ко всему. Алан задавал ему много вопросов о биполярном расстройстве, но не был напорист, если Йен не хотел отвечать на какой-либо вопрос. Это было странно, но, даже несмотря на то, что Алан отказывался от встреч с друзьями Йена и никогда не общался с ним за пределами комнаты, Йену было приятно возвращаться домой к кому-то, кого он считал своим братом. И именно поэтому Йен решил поговорить с ним о Микки. — Ал, ты знаешь Микки Милковича? Алан посмотрел на него, приподняв брови. Они были не такими выразительными, как у Микки, но все же по ним можно прочесть «я похож на человека, который общается с людьми?». — Забудь… — Йен прикусил губу и решил помолчать. Минуту или две. — Знаешь, я встретил одного парня… — снова начал он, стараясь говорить как можно непринужденно. — Кого? Этого Микки? — спросил Алан, жуя свою еду. — Что? Нет! — Йен чуть не подавился лапшой. — Просто парня. Безымянного, случайного парня, — он заставил себя пожать плечами, пытаясь выглядеть невозмутимым. Как обычно, у него ничего не получилось. — Мм. Окей. Значит, случайный, безымянный парень, — медленно кивнул Алан, глядя на Йена так, словно тот нес полный бред. — Да, так что, кхм. Ты знаешь, я встречаюсь с другим парнем… — С твоим учителем по Арабской Культуре, Кар чета там. — Какого хуя, Ал? Откуда ты это знаешь? — Йен посмотрел на Алана так, словно он читал его мысли. — Ты слишком много болтаешь и не деликатен. Было не так уж и сложно, — Алан пожал плечами. — Продолжай. — В общем, отношения с Кэшем стали какими-то… устаревшими? Типа, он хороший парень. Но он просто такой… — Скучный, — продолжил за него Алан. — Нет! — первым побуждением Йена было отрицание. — Ну… да. Скучный, — согласился он в итоге. — Я думал, что скучные в твоем вкусе. Йен хотел сказать, что Кэш ему нравился по другим причинам, например, он был хорошим, спокойным парнем. Но он понял, что это была еще одна ложь. Он выбрал Кэша, потому что тот был скучным. — Наверное… — признался Йен. — Но с ним стабильно. Это ведь хорошо для меня, верно? Но другой парень… — Микки. Иди нахуй, Алан. Серьезно, сходи на хуец. — Другой парень… он полная противоположность. Он грубый, жестокий и находится глубоко в шкафу. Типа, Кэш тоже такой, но, по крайней мере, с ним я могу сказать, что я ему нравлюсь. Думаю, Ми… другой парень просто видит во мне приятеля по перепихону. А я этого не хочу. Это… — Нестабильно, — вновь прервал его Алан. Но как обычно попал в точку. — Да. Он мне нравится. Но, видимо, он мне не очень подходит. — И ты хочешь, чтобы я дал тебе совет: добиться его или забыть о нем. — В общем-то, да. Алан воспользовался моментом, чтобы обдумать ситуацию. — Окей. Я не эксперт по отношениям, но понимаю, что тебе нужно прекратить свои встречи с Кэшем. Ты используешь его для стабильности, а он использует тебя, потому что ты молод и красив. И он женат. Я знаю, что ты боишься, что сойдешь с ума, если выйдешь за границы своей стабильности, и я не говорю, что ты должен стать безрассудным. И я не в твоей голове, чтобы играть в доктора. Просто… я вижу, что с Кэшем ты несчастен. Ты трахаешься — если это можно назвать трахом — и потом что? Он целует тебя на прощание, а потом дома целует свою жену, приветствуя? Если ты думаешь, что твоя жизнь должна быть грустной и лишенной чувств, чтобы быть в целостности и сохранности, ты ошибаешься. Останешься таким — и будешь всю жизнь одиноким стариком, сожалеющим, что не воспользовался шансом на счастье. Алан посмотрел на Йена и почти пожалел, что сказал такие грубые слова. Но он и был грубым. Он сразу перешел к делу, без всякого лицемерия, и к черту чувства людей. Эта черта характера никогда не помогала ему заводить и сохранять друзей, которые не понимали, что за его прямолинейными мнениями скрывается глубокая забота и желание помочь. Йен молчал, и Алан уже испугался, что потеряет единственного друга в колледже. И тут Йен удивил его. — Думаю, это отчасти правда. А что с другим парнем? Алан вздохнул с облегчением. — Насчет Микки не знаю. Он не кажется настоящей находкой, но полагаю, тебя привлекает обаяние этого плохого паренька. Не, ну правда, почему всех привлекают именно плохие парни? — Алан покачал головой. — Думаю, это зависит от тебя. Просто попытайся решить, будешь ли ты сожалеть, если не добьешься него, или нет. Йен кивнул и прибавил громкость на телевизоре, закрыв тему.

***

— Эй, вы знаете Микки Милковича? — спросил Йен, стараясь говорить более беззаботно. Выражение ужаса в глазах Сэма и гнева в глазах Райана навело на мысль, что, да, черт возьми, они знали его. — Даже не упоминай его имя! — пронзительным голосом закричал Сэм. Они сидели в столовой, и несколько людей повернулись, чтобы посмотреть на блондина. Сэм на секунду смутился, потом пожал плечами и возобновил разговор. — Конечно, мы, блять, знаем его. Мое лицо его знает, — ответил Сэм, почти дрожа. — Он избивал тебя? — спросил Йен, сбитый с толку. — А ты как думаешь? Да. И Райана, — он закрыл глаза, пытаясь собраться с духом. На самом деле, никогда не приятно говорить, что тебя избили, но Сэм тянул время, не торопясь. — Сэм, мы не молодеем, — настаивал Йен. Сэм фыркнул и надулся. — Ладно, ладно. Итак. Это было в сентябре, мы еще не были знакомы. Сам-знаешь-кто решил, что я его разглядываю, и подумал, что будет хорошей идеей подойти ко мне и спросить, «не ебаный ли я педик». Я даже слова не успел вымолвить, как он ударил меня по лицу, а потом вот сюда, — он указал на свой живот. — И даже нанес мне пару ударов ногами, когда я упал на траву. Затем он кивнул в сторону Райана с легкой улыбкой. — К счастью для меня, Добрый Самаритянин пришел мне на помощь, — он фыркнул, — жаль, что его тоже избили. Гордость на лице Райана сменилась выражением стыда. Йен, внимательно слушающий историю, решил подробнее расспросить о травме друга. — А это правда? Ты разглядывал его? — Чеее? Это действительно то, что ты спросишь? Если бы это была правда… — Сэм выглядел оскорбленным и совершенно шокированным, но после сдулся. — Да, наверное… Типа, он же классный, верно? Несмотря на то, что плохой до мозга костей. И, не знаю, мне казалось, я почувствовал исходящую от него гейскую атмосферу. Боже, как я ошибался. Йен думал, что Сэм был слегка глуп, когда дело доходило до понимания влечения к нему других людей. Как Райан, который был увлечен им, а Сэм, черт возьми, ничего не замечал. Тем не менее, гей-радар Сэма работал лучше, чем у Йена. — Так ты больше ничего о нем не знаешь? — спросил Йен через минуту. — Почему тебя это так волнует? — Сэм подозрительно смотрел на него. — Только не говори, что ты присоединился к нему. Ты пролил на него кофе? О Боже, только не говори, что это из-за денег! Ты проиграл ему в покер? В тоне Сэма звучала глубокая озабоченность, из-за чего Йен не сдержал смех. — Нет. Он просто брат Мэнди. — А, Мэнди. Я все еще не понимаю, почему ты с ней. Тебе не нужно прикрытие. — Может, и не нужно, но она моя подруга, — защищаясь, ответил Йен. Он не любил, когда люди плохо о ней отзывались. — Как скажешь, Йен. Мы просто беспокоимся о тебе. Эти Милковичи… они не очень хорошие люди. Йену даже не нужно было спрашивать, откуда Сэм это знает. Он — главная сплетница колледжа. — Я слышал, что они богаты. Но эти деньги все в крови. Понимаешь, о чем я? Они везде занимаются незаконной торговлей. У них связи типа везде, особенно в… бля, где там? В Чикаго, вот. Мэнди уже рассказала ему, откуда она родом, но, хоть убей, он никогда не слышал о ее семье. Видимо, в саутсайде им было неинтересно. — О, и они чем-то владеют в сфере транспорта, по-моему. И я слышал, что его батя — гребаный нацист. Вся его семья такая. Держу пари, у сам-знаешь-кого не меньше пятидесяти нацистских татуировок. Правда заключалась в том, что Йен не заметил ни единой татуировки на теле Микки. Но все же, в первый их раз окна были закрыты и свет приглушен, а во второй раз они даже не потрудились раздеться. Он был так поглощен грязными мыслями о теле Микки, что не заметил, что Сэм закончил говорить. — Это не меняет того, что Мэнди хорошая, — заметил Йен более низким голосом, чем был до этого. — Хорошая шлюшка, ты это имел в виду, — сказал Сэм. После смертельного взгляда, который послал ему Йен, он заткнулся.

***

Следующий в его списке? Мэнди. Йен должен был встретиться с ней в библиотеке, чтобы подготовиться к предстоящему экзамену по английскому, поэтому он решил пополнить свой запас знаний о Микки. Но он должен был быть осторожен со своей сестренкой. В первый раз Мэнди не поняла смысла его вопросов, во второй раз уже было рискованно. После того, как Мэнди объяснила ему, что Гэтсби был психопатом-преследователем, от которого у нее мурашки по коже, Йен постарался начать как можно небрежнее. — Ээ, вчера видел твоего брата. — Да? Он тебя обидел или что? — немедленно спросила Мэнди, приподняв брови. — Нет. — Тогда зачем ты говоришь? — Ээ. Просто так. Круто, Йен, очень круто. Мэнди пожала плечами и вернулась к бумагам. Йен попробовал еще раз. — Он всегда такой, типа… — Тупой? — предположила Мэнди. — Я хотел сказать «жестокий», но, да, давай остановимся на этом, — любой разговор с Мэнди о Микки его устраивал. — Знаешь, что? Я даже не знаю, туп он или нет. Иногда мне кажется, что он просто ведет себя как глупая обезьяна. Я имею в виду, ты видел его друзей? Они словно загипнотизированы им. Что он приказывает, они делают, что он думает, думают и они. У него самая большая комната, и, да, папаша у нас выпускник, как и наши братья, да и мы богаты, поэтому Микки вошел в это братство мгновенно, но он не просто вошел, он, блять, стал его лидером. Окей, но почему Йен почувствовал внезапный прилив гордости за то, что Микки был лидером этих придурков? — Думаю, это хорошо для него, так как папаша уже решил, что Микки должен стать следующим лидером. Ну, если ему удастся закончить колледж, — задумчиво размышляла Мэнди, жуя жвачку. Йен знал, что Микки специализируется на международных отношениях: Кэш рассказал ему, когда Йен отдал флэшку. Профессор объяснил, что Милкович использовал эти курсы, чтобы получать легкие займы. Йен задавался вопросом, скольких учителей Микки отпугнул или подкупил. — Знаешь, он даже посещает занятия. Ну, некоторые из них. Но ничто в этом мире не заставит его готовиться к гребаному экзамену. Но ему всегда удается сдать его. Он даже не всех профессоров подкупает. Иногда он получает шпоры от какого-нибудь ботана или, не знаю, иногда он правда учится. Йен ничего об этом не знал, единственный раз, когда он видел его в кабинете, Микки спал. Это напомнило ему о другом вопросе, который он хотел задать. — Что, если мне больше не нравится Кэш? — Я вообще никогда не понимала, что ты в нем нашел, — невозмутимо ответила Мэнди. Йен не знал, что на это ответить. Он и сам не понимал. — Так… что мне делать? — Если тебе что-то не нравится, ты это бросаешь, — ответила Мэнди, словно это было супер очевидно. И, возможно, так оно и было. — Эй, шлюшка. Голос, который Йен узнал, раздался позади него. Он не мог пошевелиться. — Здарова, жопошник, — парировала Мэнди, не глядя на брата. Вместо этого ее взгляд сфокусировался на Йене. Он выглядел таким беспокойным, что Мэнди пришла к очевидному выводу, что Йен все еще нервничал рядом с Микки. Она положила свою ладонь поверх ладони Йена. Йен удивленно на нее посмотрел, но руку не убрал. — Галлагер, — поприветствовал его Микки с ухмылкой. — Смотрю, сюсюкаешься с моей сестрицей. Йен попытался сохранить самообладание. — Микки, — вежливо кивнул он. Микки кинул Мэнди папку, набитую конспектами лекций. — Смотри, что я достал тебе. Ты должна целовать мои ноги, сучка, — ухмыльнулся Микки, довольный собой. — Че? Это что? — Мэнди в замешательстве открыла папку, рассматривая содержимое. Брови Микки удивленно приподнялись. И да. Йен смотрел прямо на его лицо, пользуясь тем, что Микки смотрел на Мэнди. Йен правда начал думать, что Микки не нужны слова для общения. Может, следующий президент США собирается произносить речи, только поднимая брови. — Сучка, ты сама их просила! Забыла? Используй остатки своих мозгов. Ты ж говорила, тебе нужны были конспекты по психологии. Что ж, вот тебе ебаные конспекты. Пожалуйста! Она мгновенно поняла. — Что? Я просто упомянула, что мне нужны конспекты, а не то, что тебе нужно было кого-то избить, чтобы достать их! — Мне, блять, не нужно было бить этого выродка, я просто вежливо его попросил, и он сразу сдался. Думаю, он знает, кто я такой. — Тебе все равно не нужно этого делать; ты портишь мою репутацию, — пробормотала Мэнди. — Как будто слухи о нас ее уже не испортили. В любом случае, раз они тебе не нужны, пойду выброшу их в… — Нет! — Мэнди прижала бумаги к груди. Микки ухмыльнулся. Он знал, что они ей нужны. Йен, который молча слушал их разговор, чуть не вскочил со своего места, когда тяжелая рука Микки опустилась на его плечо. — Хорошо относись к моей сестренке, Галлагер. Может, эта шлюшка тебе не будет изменять. — О, заткнись! — обиженно парировала Мэнди. Но Йен больше не обращал внимания на их ссору. Его глаза были прикованы к руке Микки на его плече, уставившись на костяшки его пальцев. Теперь, когда они были так близко и под ярким светом, Йен различил что-то похоже на пятно на каждой из них. Но это была не грязь… может, буквы? Но они были настолько выцветшими, что Йен не мог их различить. Затем мизинец Микки слегка погладил его шею сзади, и Йен полностью потерял концентрацию. Он не мог понять, как Мэнди не заметила его покрасневшее лицо. Йен так глубоко погрузился в мысли, что очнулся только после того, как Микки попрощался с ними, грубо назвав придурками. Не думая об этом, Йен встал, сказав Мэнди, что ему нужно в туалет. Однако он хотел совсем не ссать. После этой мимолетной ласки Йен был уверен, что Микки хотел перепихон, и Йен был согласен на него. Йен почти добрался до парня, когда Микки поприветствовали трое парней. Может, они были его друзьями, может, они были частью братства, в любом случае, они смотрели на него так, словно из его задницы светило солнце. Йен был полон решимости добраться до Микки, несмотря на их прибытие, но один взгляд Микки подсказал ему, что лучше уйти. Он вернулся к Мэнди и с удрученным вздохом плюхнулся на стул. — Фига ты быстро, — заметила Мэнди. — Да, туалет чистят. Не смог попасть. Мэнди рассеянно кивнула. — Думаешь, ты продержишься еще часок? Ты должен рассказать мне все, что знаешь о гребаном Хемингуэе. Он слишком скучен.

***

Прошел час, и Йен все время говорил о Хемингуэе… думая о Микки и Кэше. Ладно, Йен признает, что Микки, возможно, был не самым лучшим выбором. Его семья была дерьмовой (кроме Мэнди, конечно), он был замкнутым и жестоким, и не похоже, что он хотел большего, чем просто секс. Но… Микки также был сексуальным, умным и первым парнем за долгое время, который заставил Йена что-то почувствовать. Йен решил, что не хочет его терять только потому, что беспокоится о безопасности. Даже если он доставлял неприятности и, вероятно, даже не интересовался им. Он хотел следовать этим чувствам, потому что это приятно — быть живым. В тот момент Йен решил, что он собирается это сделать: он собирается добиваться Микки. И, чтобы сделать это, сперва необходимо порвать с Кэшем.