guard him heart

Большие настенные часы в Санкт-Петербургском отделе полиции показывают начало десятого часа утра, как вдруг из кабинета начальника раздается уже такое родное и привычное: — Грома ко мне! Сотрудники, как ни в чем не бывало, продолжают работать в своем обычном ритме, и лишь двое — Зайцева и Цветков, переглянувшись и тяжко вздохнув, реагируют на просьбу полковника Прокопенко и направляются в изолятор, дабы разбудить того самого Грома для профилактической беседы с начальником. Дебоширы в «обезьяннике» не дремлют: своим любопытными глазами таращут на идущих полицейских, дёргают грязными руками решетки и истошно кричат, чтобы их выпустили. Главное в этой ситуации — не обращать на них никакого внимания. Игорь Гром, несмотря на свой рост, умостился на твердой холодной лавке, подложив под голову любимую потертую кожанку, и крепко спал, наплевав на все происходящее. Будь здесь концерт Рамштайн, он бы продолжал видеть беспечные сны о шаурме. — Игорь, поднимайся, тебя Прокопеныч требует, — Зайцева, чтоб уж наверняка, наклоняет голову и говорит практически в ухо спящему, отчего Гром резко дёргается и чуть не задевает сотрудницу по лицу, а стоящий позади Цветков шепчет: «ну ты отчаянная, конечно». Игорь зевает, разминая затёкшие ото сна руки, хмуро смотрит на тех, кто посмел нарушить его покой. — Скажите, что уже иду, только скройтесь с глаз моих долой, — полицейский недовольно машет кепкой в сторону выхода из камеры, и Денис с Ксенией, обернувшись напоследок, выходят за железную решетку. Гром пялится в одну точку как заворожённый — голова после сна всё ещё пустая. Вчера, как и всегда, его отправляли отоспаться домой, но он даже и слышать ничего не хотел, пропустив все просьбы мимо ушей, и просидел за делом до поздней ночи, еле доплетясь до излюбленного изолятора. Все тело ломило от неудобного ложа, и кости сыграли импровизированную мелодию, когда Игорь решил подняться на ноги и прогнуться в спине. Он надевает кепку, надвинув ее пониже на заспанные глаза, а следом на ходу накидывает куртку, выходя из камеры под удивлённые взгляды перешептывающихся между собой задержанных. Гром не успевает привыкнуть к яркому свету, бьющему в глаза, так ещё и слух резко атакует разъяренный голос начальника: — Гром, быстро в кабинет! Игорь ловит взгляды коллег, которые уже готовы делать ставки на его увольнение, и немного игриво, но обессилено улыбается, медленно поднимаясь к Прокопенко. Зайдя, он сразу натыкается на суровый, смотрящий неотрывно на него, взгляд, который ни с чьим другим в жизни не перепутает. — Доброе утро, Федор Иванович, — полицейский пытается не подавать виду и вести себя в привычной для всех манере, но внутри пульс начинает ускоряться, будто подсказывает, что сегодня ему не сдобровать. — Если бы оно правда было таким, то мне бы не пришлось тебя звать к себе. Игорь молчит. Он не находит слов. Да, такие вызовы случаются чуть ли не каждодневно, одни и те же профилактические разговоры и обещания стены этого кабинета слышат чаще, чем слова работников о том, что преступник найден и дело закрыто, но сегодня словно меняется интонация происходящего — она не фальшивая, не намекающая на прощение в конце. Гром чувствует царящее напряжение во всем кабинете, в лице Прокопенко, в своем же теле. — Я ничего не могу сделать, как мог пытался договориться, но приказ свыше, Игорь — начальник медленно, нехотя, дрожащими руками достает бумагу из ящика и протягивает ее подчинённому. «Приказ об увольнении». Последнее дело, которым занимался Майор Гром, было громким из-за участия в нем одного высокопоставленного должностного лица. Федор Иванович предупреждал, наказывал быть осторожным, не превышать полномочий, делать все четко и по плану. А Игорю Грому, как известно, горы по колено. Он докапывается до истины, отступает от четких действий, ломает систему и всегда находит преступника. Цена поимки теперь — его карьера, его служба, которая в эту самую секунду обрывается, с громким треском разбивается на мелкие осколки. Игорь молча пробегает глазами по документу и торопливо начинает снимать значок с ремня, хлопает по карманам джинс, нащупывая удостоверение и кладет все на стол перед начальником. — Я могу быть свободен? — Гром, только не делай глупостей, не зарывай себя, — Прокопенко попытался его остановить, но Игорь даже глаз на него не поднял. Не хотел видеть виноватые глаза начальника, не привык. Всегда защищал, всегда оправдывал, всегда уговаривал — теперь не смог, и результат на бумаге черным по белому, ничего более не попишешь. Игорь осмыслит свою вину, чуть позже, но обязательно осмыслит. Он извинится перед Федором Ивановичем и все также останется его нареченным сыном, несмотря на все произошедшее. Они оба знают — это ничего не изменит, но сейчас ему нужно побыть одному. Гром на прощание бегло окидывает взглядом кабинет и на секунду снимает кепку, проговорив нечеткое: — До встречи, Федор Иваныч, будьте здоровы. Бывший, теперь уже, сотрудник полиции вылетает из кабинета и широкими шагами двигается к выходу, не задержавшись ни на секунду ни с кем попрощаться: его теперь не волнует, как сложится судьба отдела, что станется с процентом раскрываемости. Не его проблемы. На улице мир как будто издевается над ним, демонстрируя свою хорошую погоду, улыбки людей, будто все абсолютно счастливы и в этом мире ни у кого нет проблем. Кроме Игоря. Игоря, который потерял работу — то единственное, что держало его на плаву, заставляло жить и двигаться дальше. — Мне с курицей, красным луком и в томатном лаваше, — недалеко от дома он останавливается у любимого ларька с шаурмой и делает заказ: в его холодильнике даже мыши вешаться противно. Грому отдают заказ, и он поднимается к себе в пустую, безжизненную, захламленную квартиру, которую даже убрать не для кого — в гости, собственно говоря, никто не напрашивается. Одиноко висит боксерская груша, и, если по ней ударить, сыпется потолок, отсутствие двери в туалете, потому что стесняться некого, окна, заклеенные различными бумагами для дел, которые теперь совершенно бессмысленные и их надо бы убрать, но точно не сейчас. Состояние квартиры напоминает сейчас внутреннее состояние самого Игоря, как бы грустно это не звучало. Он равнодушен — не обращает внимания на грязь, на отсутствие еды в холодильнике и на все остальное. Не-важ-но.

***

Гром разобрался с остатками документов для увольнения — мороки больше, чем дела. Прокопенко обязался помочь с рекомендациями для поиска нового места работы, но Игорю слабо верилось во что-то хорошее, ибо с такой причиной увольнения из госорганов на это «хорошее» даже надеяться трудно. Несколько дней до официального увольнения он дожидался документов, ради интереса смотрел вакансии на биржах труда и плевался от зарплат и требований. Его даже приходила проведать Зайцева, притащив большой пакет с продуктами и некоторыми вещами, которые он забыл второпях в отделе. Разговор не клеился — Ксения сделала вид, что ей надо срочно бежать. Очередной вечер Игорь созерцал потолок, иногда продолжая посматривать вакансии с теплящейся надеждой. Мобильный телефон, облитый какой-то сладкой газировкой, внезапно затрещал от звонка. На маленьком экране номер, который Игорю знаком не был. Ответить, наверное, можно, вдруг Федор Иванович все-таки с кем-то договорился. Ну а если нет, то и пойдут они на три веселых буквы. — Здравствуйте, это Игорь Гром? — раздалось на том конце спокойным твердым голосом. — Здрасьте, да. С кем я разговариваю? — Мы были много о вас наслышаны, ваши качества очень подходят для той работу, которую мы хотели бы вам предложить, и… Гром не дал договорить до конца: — Что за работа? Говорите прямо. — Телохранитель для бизнесмена и создателя соцсети «Вместе» Сергея Разумовского. — До свидания, — он вешает трубку, не желая дальше продолжать разговор. Нянькой для избалованного расточителя денег он становится не собирается, пусть хоть миллионы платят. Если это по мнению Федора Ивановича хорошее предложение, то он глубоко ошибается. Следующим утром его разбудил настойчивый звонок в дверь. И кого к нему принесло в такую рань? На пороге стоял мужчина в классическом костюме. — Игорь, здравствуйте. Вчера вы повесили трубку, не дав мне договорить. — Я и сейчас не дам вам договорить. Проваливайте, — Гром захлопнул дверь, возвратившись в комнату. Зазвонил мобильник. Тот же номер. Тот же мужчина, который прямо сейчас стоял за дверью квартиры. Звонок прекратился, но в дверь начали стучать. Игорь старался не терять самообладания — если больше игнорировать, то этот «сотрудник компании Орифлейм» сам сдастся. Грома хватило на несколько часов. Этот тип оказался слишком настойчивым, и после очередной трели звонка и стука в дверь Игорь впустил незнакомца. — Хорошо, но только поговорить! Мужчина улыбается и проходит в квартиру, ожидая приглашения присесть. — Садитесь и говорите, четко и по делу, — скрывая свою раздражительность, попросил Гром. Мужчина представился — оказалось, что он работает в штабе Сергея Разумовского. На кандидатуру Игоря они вышли благодаря цепочке людей, говоривших о задержании того высокопоставленного чиновника, из-за которого его, какая ирония, уволили. Досье Грома из всех представленных оказалось самым подходящим, именно поэтому сейчас Дмитрий Алексеевич пытается всеми силами уговорить его принять предложение. — Почему вы решили, что я вам подхожу? Я занимался совершенно другим. — Игорь Константинович, если есть хоть малейший шанс, что мы вас заинтересовали, приходите сегодня к 21:00 в казино «Золотой дракон». Там, или уже чуть после решим все возникшие вопросы, — Дмитрий Алексеевич встал, достал из кармана визитку и протянул Игорю. — Здесь мой номер, буду рад слышать. Спустя минуту в квартире его и след простыл. Гром остался на месте, неподвижно держа в руках этот дурацкий темно-зеленый клочок бумажки с номером. Игорь, честно, не знал, что делают в таких ситуациях, поэтому решил действовать в понятной и привычной для себя последовательности — для начала разыскать информацию. Интернет был прекрасно осведомлен о том, кто такой этот Сергей Разумовский, чем он прославился, как зарабатывает на хлеб насущный. Молодой рыжеволосый парень, вырос в детском доме, превосходный IT-специалист, замкнутая интровертная фигура, не любящая светских мероприятий. Гром даже удивился: с такой дикой популярностью не шиковать на полную катушку после трудного детства, это, несомненно, мощно. Информации было много, но без должной проверки никогда не стоит никому и ничему доверять — истина, которой Игорь всегда придерживался. Ладно, старался, по крайней мере. Единственным способом проверки всего пласта интернет-мнений об этом человеке было только личное знакомство с ним. Бывший полицейский стоял в тупике, пытаясь взвесить все за и против. Звонить Федору Ивановичу не хотелось совсем. «Сам должен принять решение, не маленький уже, думай Игорь, думай», — вертелось в голове каждую секунду. Стрелка часов неумолимо двигалась по кругу вперед, времени на решение оставалось все меньше. Номер телефона на визитке все также притягивал внимание, а куча вкладок браузера о молодом богаче только склоняла прийти в это казино к назначенному времени.

***

Казино-клуб постепенно заполнялся шикарными нарядами от лучших дизайнеров, дорогие украшения переливались на свету, ослепляя своей красотой. Мужчины вели своих дам под руку, приговаривая комплименты. Обстановка напрямую говорила о состоятельности владельцев заведения и посетителей, которые будут здесь развлекаться со своими деньгами. Сергей терпеливо прошел охранный контроль и сразу двинулся к барной стойке: банально, но нужно выпить для храбрости. Его окружало слишком много людей, слишком много голосов слышалось из каждого угла. Непрекращающаяся музыка действовала на нервы, которые и так были ни к черту последнее время. В поле его зрения постоянно находился Дмитрий Алексеевич, если нужно будет разрулить какую-нибудь неприятную ситуацию, это хотя бы немного успокаивало. Конечно, он предпочел бы видеть рядом привычного Олега, но вестей от него полный ноль. На сцене начал говорить свою речь хозяин казино, Альберт Бехтиев, и Разумовскому стало тошно. Тошно от этой фальши в голосе, в словах, в обещаниях. Даже его слегка неясному из-за выпитого алкоголя разуму было предельно ясно, насколько гнилыми были богатые люди, насколько вся их деятельность была направлена только на набивание своих собственных карманов. Он выпил еще, и еще. Выпил столько, чтобы хватило храбрости пойти и поговорить с главным с глазу на глаз. — Рад, что вы зашли, — пожилой олигарх протянул руку для приветствия. — Вы отлично выступили, — Сережина похвала, признаться, была ложью, — жалко только, что вы не упомянули, как именно вам досталось такое шикарное место. Перемена в лице собеседника после этих слов была заметна. Но он с уверенностью начал рассказывать принятую историю, только вот Разумовскому известна правда и совершенно неприятен факт бессовестной лжи, которую старый олигарх скрывает за подчищенными документами. — Из года в год вы наживаетесь на обычных людях, но запомните одну простую вещь: карман грубо не пришьешь, — Сергей наклонился вперед, пытаясь взглянуть Бехтиеву в глаза, чтобы увидеть хоть каплю сожаления, раскаяния или мук совести. — Подумайте об этом на досуге, когда будете пересчитывать свои миллиарды. — Руки об тебя марать не охота, щенок, — хозяин пришел в ярость от таких обвинений и дерзости в свой адрес. — Охрана, быстро уберите его! Разумовский был, однако, предельно спокоен: он высказал все, что хотел прямо в лицо. Слегка пьяная, но очень довольная улыбка приводила в бешенство его собеседника, который нервно ждал охранников, дабы этого наглого и возомнившего себя праведным выгнали отсюда взашей. Охранник подошел на вызов, кивнул просителю и, взяв под локоть Разумовского, медленно повел к выходу. Подоспел Дмитрий Алексеевич: извинился за доставленные неудобства и заверил, что в течение минуты их следа здесь уже и не будет. — Сергей, что ты творишь, боже мой, — восклицал помощник, хотя понимал, что Разумовскому на его слова будет абсолютно наплевать. Таща на себе пьяную тушу, Дмитрий Алексеевич с трудом смог открыть тяжёлую дверь, причитая о выходке Серёжи. Перед лицом резко щёлкнула вспышка фотокамеры. Ещё одна. К лицу Разумовского подставили несколько микрофонов, закидывая вопросами. Тот пьяно улыбался и махал, издавая звуки, не совсем похожие на слова. Дмитрий Алексеевич пытался отогнать надоедливых журналистов, но сделать это, одновременно держа Сергея, получалось плохо. — Быстро ушли отсюда все, — позади них оказалась высокая фигура в дорогом костюме, грубый и резкий голос которой напугал не только папарацци, но и их жертв. Но упрямые журналисты сдаваться не собирались — пройти Дмитрию Алексеевичу все же не удалось. — Ещё десять секунд, и вы будете не держать камеры, а сидеть в них, — человек вышел из темноты, и быстро двинулся к толпе с камерами, отгоняя их подальше и освобождая проход к машинам. — Я повторяю ещё раз, ушли отсюда все, или попадете в обезьянник, а я вам там устрою сладкую жизнь. Особо смелый парень, видимо, решил проверить свои силы и пошел прямо на Грома, приказав другим снимать сие героическое действо, но его руки были без труда и лишних слов скручены на затылке. — Игорь, давайте к нам, пока вас не съели! — уже знакомый помощник Разумовского кричал из открытого окна автомобиля, и в данном положении раздумывать было некогда, Грому пришлось присоединиться к их компании. — Жёстко, — все, что смог сказать Игорь, откинувшись на спинку кресла кожаного салона автомобиля, и выдохнул. Сергей дремал на соседнем кресле, иногда бормоча несвязный бред, а Дмитрий Алексеевич пытался перевести дух после очередного приключения. — Рад, что вы приняли наше приглашение, Игорь Константинович. — Простите, но не так быстро, — Гром с улыбкой мотает головой, одергивая такую поспешность выводов. — Я весь вечер следил за вашим другом. Ему нужна нянька, не больше. Я такими делами не занимаюсь. И высадите меня на следующей улице. — Игорь, прошу, вы должны поехать с нами, и я вам все объясню. Доверьтесь, пожалуйста. Гром колебался. Второй раз за сутки он стоял меж двух огней. Голова гудела от происходящих событий, а подсознание в быстром темпе пыталось взвесить все за и против, пока автомобиль мчался по дороге в свете ночных фонарей. — Вы это делаете по просьбе Федора Ивановича Прокопенко? — Игорь решил попытать удачу поймать Дмитрия Алексеевича на лжи, а заодно и, возможно, проверить оперативность бывшего начальника. — Я очень давно о нем не слышал, Игорь Константинович. Никаких звонков, встреч, просьб взять вас на работу не было, если вы сильно об этом волнуетесь. Это инициатива полностью нашего штаба. Гром видит — он не врет. Глаза полны честных намерений, и это еще больше заводит бывшего полицейского в тупик. — Проезжайте дальше, я не буду выходить. С чем черт не шутит, подумал Игорь. Разум подсказывает, что работы, максимально приближенной к его бывшей деятельности, он все равно не найдет: путь в госорганы ему закрыт. Тем более, Разумовский, похоже, такой же ярый борец за справедливость и при необходимых усилиях они смогут найти общий язык. По крайней мере, Грому так кажется. Дальнейший остаток времени до жилища айтишника все ехали в тишине: Сергей так и не просыпался, Дмитрий Алексеевич что-то сосредоточенно печатал в телефоне, а Игорь думал о правильности своего решения. Как на такую новость отреагирует Федор Иванович? Насколько эта работа вообще сложна и много ли ее будет? Какого мнения сам Разумовский о том, что за ним по пятам будет ходить другой человек? Хотя, он, наверное, привык. Вопросы паутиной плелись в голове, и Игорь хотел уже оказаться на месте, дабы поговорить с глазу на глаз, разузнать все подробности. Ближе к полуночи они достигли бизнес-центра, в котором Сергей одновременно и живет, и работает. Совместно с Дмитрием Алексеевичем удалось дотащить пьяное тело Разумовского до его апартаментов, привести его в некое подобие человека и уложить спать. — Сядем здесь, Игорь Константинович, — мужчина остановился у барной стойки, приглашая Грома, а сам потянулся в кухонные шкафчики, дабы заварить чай. — Я уверен, вы читали какую-никакую информацию о моем молодом начальнике, поэтому вдаваться в подробности этого не стоит. Но, как и у всех, у него есть свои скелеты в шкафу. Игорь принял чашку чая, настороженно глядя на Дмитрия Алексеевича. Тот размеренным голосом закинул удочку в детство Разумовского, главной фигурой которого являлся Олег Волков. Близкие доверительные отношения, постоянная защита, данные обещания — все это пропало с уходом Волкова в армию и сказалось на состоянии Сергея. Далее последовал глубокий уход в учебу, работу, затем много проектов и главное детище — социальная сеть «Вместе». Казалось бы, живи да радуйся, но для Разумовского словно не было смысла во всем окружающем. А его революционный переворот в интернет-сфере понес за собой некоторые неприятности в общественности. И сейчас Дмитрий Алексеевич временно исполняет обязанности охранника, хоть и занимается несколько другой деятельностью. — Несколько месяцев назад он пытался совершить попытку суицида. Гром, признаться, практически поперхнулся чаем. Он видел людей склонных к суициду, спасал таких, расследовал причины суицида. Причины всегда были до безумия личные, в которых разобраться сложнее, чем кажется на первый взгляд. Причины этого поступка не знал никто: Сергей если и рассказал, то только своему психотерапевту, а там в дело вступала врачебная тайна. — Он очень хочет справедливости, из-за чего на дух не переносит нечестных людей. Сегодняшний инцидент яркий тому пример, если вы видели или слышали его разговор с тем олигархом, — Игорь прекрасно слышал их диалог и, по правде, был восхищен смелостью Разумовского. — Если возвращаться к попытке самоубийства, то он оставлял какое-нибудь послание, записку? — Посланием был пост на его странице в собственной соц.сети. Сейчас он в архиве. Прошу минутку, — Дмитрий Алексеевич быстро ее нашел. 12.04. Сергей Разумовский опубликовал запись: «Я старался освободиться, но напрасно. Надежды на честность нет, от этой круговерти эмоций я очень устал. Теперь не хочу больше идти и не могу». — Игорь Константинович, а теперь послушайте меня: Сергею очень нужен защитник, прежде всего, от самого себя. Ему нужна сильная личность. Вы также сможете защитить его от каких-либо напастей, например, как сегодня, потому что верхушки бизнеса очень любят строить козни друг другу, и вы совсем скоро в этом убедитесь. Мы наслышаны о вашей честности, самоотверженности. И очень хотим, чтобы вы согласились на наше предложение. Если вас беспокоит его психическое состояние, то он на постоянном контроле специалистов, у вас будут все контактные номера телефонов для любой ситуации. Если есть какие-то предложения, даже условия, я выслушаю и постараюсь пойти вам навстречу. Гром сидел неподвижно. Предложение казалось заманчивым, но в то же время очень опасным. Дмитрий Алексеевич готов был идти на уступки, да и работа представлялась довольно свободной — никаких бумаг, отчетов, выговоров от начальства. Игорь стоял на перепутье. Сердце колотилось все сильнее, Дмитрий Алексеевич напротив терпеливо ждал решения. Тишина обволакивала все окружающее пространство, надавливая невидимой ногой на грудь Грома. Стоит ли довериться такому человеку, как Разумовский? — Если ваш айтишник выкинет что-то из ряда вон, я немедленно вас покидаю. Игорь, обрубая весь поток сомнений в голове, соглашается. Соглашается, закрыв глаза на все опасения. Игорь бывал в перестрелках, ломал конечности, оказывался один на один с преступником, висел на волоске от смерти, но именно сейчас, когда дело касалось тесной работы с человеком, ему было по-настоящему страшно.