***
— Никаких следов, — задумчиво проговорил хирург, — только небольшое изменение структуры костей. — Видимо, швейцарцы использовали экспериментальные методы, — пожал плечами онколог. — Девочка-сирота, никто по ней плакать не будет… — Тоже верно, — кивнул его коллега. — Терапию вы назначили тем препаратом? — Да, обосновали применение экспериментальных препаратов в связи с опасностью рецидива, — кивнул заведующий онкологии. — Когда еще испытания будут, а тут мы имеем возможность наблюдать реакцию в реальном времени. Опять же, сирота, страховки нет, приют будет докладывать об отдаленных последствиях. — А если ее удочерят? — задумчиво поинтересовался специалист из хирургии. — В первый год, скорее всего, нет, — ответил очень заинтересованный в получении результатов врач, ведь они могли спасти десятки жизней. — Мы позаботимся об этом. Ну а потом — пусть, это будет уже не так важно. Заговорив на совсем другие темы, коллеги покинули курилку. Маленькая девочка-сирота даже и не знала, что ее ждет. Она думала об обычной «терапии», которая была ее платой за тепло и… семью, мечтая о том времени, когда все будет позади. По какой-то странной причине в отношении именно Геры ни у кого не возникало желания искренне согреть ребенка. «Сирот много», — думали специалисты… На этот раз «терапия» далась Герании очень тяжело — ее не просто рвало, она почти не могла есть, во рту появлялись язвы, болела голова, моментально лишившаяся всех волос, было очень тяжело ходить, поэтому девочка больше лежала. Если бы не забота тети Герды, то Гера бы умерла. По крайней мере, так считала сама девочка. «Домой» после курса ее не отправили, Гера была очень слабой. — Сделаем два цикла, а не четыре, — задумчиво проговорил заведующий онкологии. — Очень тяжело ребенок переносит, просто очень. — Может быть, не надо второй цикл? — поинтересовалась миссис Джонсон. — Раз так тяжело переносит… Не получим труп? — Стоит повторить, для проверки результатов, — равнодушно ответил врач. — Потерпите еще немного, — посоветовал он. Почему врач воспринимал ребенка, как объект, а не как человека… Так тоже бывает. — Хорошо, — смирилась женщина. Второй, как здесь говорили, «цикл» сделал только хуже. Опали не успевшие отрасти волосы, плохо было так, что Гера часто теряла сознание. Только одно держало ее в живых — вера в то, что у нее есть тетя Герда. Теплые руки медсестры, объятия, уговоры, кормление с ложечки, когда девочка не могла сама поесть. Две недели только тетя фея и держала Геру. Потом был восстановительный период и… — Среди непосредственных изменений можно отметить удлиненный интервал ку-тэ, возвратную тахиаритмию, — докладывал кардиолог на симпозиуме по поводу нового препарата. — В общем, последствия применения позволяют не рекомендовать препарат у детей младше двенадцати лет. — Отмечаются нарушения памяти, мозгового кровообращения, — лаконично прокомментировал невролог. — Надо приют поставить в известность, а то забьют ребенка, а виноватыми сделают нас. — К легким были претензии и раньше, — пульмонолог был спокоен и меланхоличен. — Так что не забудьте отметить в эпикризе. Инструкции даны, все, что могли в рамках фонда, мы сделали. — То есть, препарат будем тестировать на безнадежных случаях, — сделал вывод главный врач. — Приют для ребенка подобран? Очень хорошо. Укажите на необходимость наблюдения в течение года. — Выписываем через неделю, возражений нет? — лечащий врач оглядел кивнувших коллег. Девочка будет жить, онкология побеждена, а все остальное их не касалось. Когда тетя Герда собрала все вещи Геры, девочка обрадовалась, считая, что началась сказочная жизнь — в семье с тетей феей, как ей мечталось. «Может быть, она разрешит называть ее мамой?» — помечтала девочка, когда шла вслед за женщиной. Врачи и медсестры попрощались с Герой, пожелав той больше никогда-никогда сюда не попадать. Больничный микроавтобус подъехал к каким-то воротам, открывшимся перед ним, чтобы затем припарковаться у серого здания. Чуть поодаль на площадке играли одинаково одетые дети да наблюдала за ними женщина с каким-то брезгливым выражением на лице, держа в руке длинную палку. Игравшие на площадке изо всех сил изображали радость, что было хорошо заметно миссис Джонсон. Что-то шевельнулось в душе женщины, но она давно уже зачерствела внутри, отучив себя привязываться к тем, за которых платили такие хорошие деньги. — Вот здесь ты будешь жить, — показала на здание миссис Джонсон, заводя девочку внутрь большого дома, чтобы поздороваться с встречающей дамой в возрасте. — Я… А ты, тетя Герда? — Гера еще ничего не поняла, но уже почувствовала надвигающуюся катастрофу. — Я буду жить у себя дома, а ты в приюте, — спокойно объяснила женщина. — Твои опекуны были осуждены, поэтому отныне твой дом здесь. — Но… Ты разве не заберешь меня к себе? — невозможные зеленые глаза ребенка заглянули, казалось, в душу миссис Джонсон, но там больше ничего не шевелилось. — Нет, конечно, — улыбнулась женщина. — Я тебя сопровождала, потому что это моя работа, понимаешь? Мне за это платят деньги. — Деньги… — прошептала Герания, мир которой со звоном осыпался, погребя под собой все мечты и надежды. Девочка поняла только то, что тете фее платили деньги за то, чтобы та делала тепло Гере, потому что… Наверное, Герания настолько уродка, что с ней в семью можно только играть… за деньги.Часть 3
29 сентября 2022 г. в 16:05
«Здравствуй, мой милый дневник. Прости меня за то, что не пишу тебе каждый день. Жизнь стала какой-то очень быстрой, но хорошей. Оказалось, что у меня был рак и я умирала, но доктор Стивенс рассказал обо мне на конгрессе, и там были доктора из Швейцарии. Это страна на континенте такая, в ней делают вкусный сыр и еще шоколад. Он сладкий и бывает белым, коричневым, даже черным, но черный мне нельзя. Правда, после терапии никакой нельзя, но это же не навсегда? В Швейцарии я, наверное, долго была под наркозом, поэтому почти ничего не помню, только прогулку на корабле. У него большие колеса по бокам, они смешно шлепают по воде. Было очень красиво. Меня вылечили, и я теперь не умираю, поэтому меня отправляют обратно к маме Герде. Она против того, чтобы я называла ее мамой, но в дневнике же можно?»
Девочка улыбалась, складывая те немногие вещи, которые у нее были с собой. Отчего-то представитель Международной Конфедерации магов решил оставить у сироты память о Швейцарии — оплатил пару экскурсий и подарил сувенирные футболки, которые Гере очень понравились. Мужчине очень понравилась абсолютно послушная девочка, не задававшая лишних вопросов.
Обратно Геранию отправили самолетом — совсем одну, без сопровождения, хотя принято это не было. Но девочка восприняла это, как приключение, стараясь не думать о том, что просто никому не нужна. Магам излеченная сирота интересна уже не была, намного больше внимания привлекала извлеченная из нее филактерия и планы ареста того, кто позиционировал себя Великим Светлым.
— На деле я считаю, девчонку еще можно было бы использовать, — заметил некромант. — Очень у нее структура интересная.
— Подрастет — подумаем, — ответил ему представитель Международной Конфедерации Магов. — Куда она от нас денется?
— Надо послать в Британское Министерство нашего постоянного представителя — понаблюдать, да и в школу… — заметил представитель Отдела Расследований. — В школу, наверное, не получится…
— Да, с таким «директором» кто знает, что там на самом деле происходит, — кивнул некромант, прикидывая список заказов на эту неделю. — Эдак они и демона вызовут.
Гера летела домой. Ее поразил огромный аэропорт, множество самолетов, а вот сопровождавшая тетя куда-то торопилась, поэтому раздраженно поглядывала на Геру, отчего девочка закрывалась рукой, не отдавая себе в том отчета. Этот рефлекторный жест видели и другие пассажиры, поэтому кто-то подошел к дежурному полицейскому, обращая его внимание на странную пару.
Гера испугалась дважды. В первый раз, когда к ним с этой странной тетей подошел полицейский. Он выглядел суровым, но почему-то не казался злым. А потом дядя в форме как-то замер, повернулся и ушел. Вот это было страшно, очень страшно, потому что женщина перед этим что-то прошептала. Девочка поняла, что ее сопровождает ведьма, которую лучше не злить, потому что она же съесть может, а быть съеденной Гера была не согласна, ведь она думала, что где-то там ее ждет тетя Герда.
Самолет побежал по полосе, устремляясь в небо. Выглядевшая сущей малышкой девочка завороженно смотрела в иллюминатор, мечтая о том, как будет гулять с тетей Гердой. «Наверное, тетя не хотела называться мамой, потому что я умирала. Но теперь-то точно разрешит!» — думала маленькая Герания. Несмотря на очень своеобразный опыт, малышка почему-то не утратила еще надежду и веру в сказку. Впрочем, большие дяди и тети хотели бы исправить это упущение.
В самолете девочке впервые стало как-то не очень хорошо — закружилась голова. Да так, что в Лондоне ее выносили на руках, передав затем миссис Джонсон. Дорогу в больницу Гера не запомнила — ей было очень нехорошо, но в больнице стало опять тепло, поэтому девочка расслабилась. Несмотря даже на то, что доктора решили повторить терапию.
— А зачем, меня же вылечили? — рискнула спросить девочка, которую опять гладила самая лучшая на свете женщина.
— Чтобы ты опять не заболела, — объяснила миссис Джонсон, не желая объяснять ребенку понятие «протокол лечения». — Поэтому еще пару месяцев будет плохо, а потом, если все так и останется, то — все.
— Как скажешь, тетя Герда, — покладисто согласилась Гера, согласная на эту плату.
— Тогда завтра начнем, а сегодня можешь отдыхать, — кивнула женщина, желавшая поскорее закончить с этим. Некоторые симптомы у девочки она заметила, немедленно сообщив от этом лечащему врачу.
— Ну что же вы хотите, миссис Джонсон? — пожал тот плечами. — У химиотерапии свои последствия, но с этими последствиями могут справиться и обычные клиники, или не могут, учитывая, что у ребенка нет страховки. Но в любом случае, это уже не наше дело.
— Конечно, доктор, — кивнула миссис Джонсон, отправившись по своим делам. Судя по тому, что она видела, через два месяца для выжившей малышки все закончится. Опекуны ее были лишены права воспитывать детей, по плану расселения попасть в тот же приют, что и кузен, она не могла, поэтому мести можно было не опасаться. Убедившись в том, что приют назначен, и Герании будет, куда отправляться, женщина успокоилась.