⪩ –┄– ⪩ ☆ ⪨ –┄– ⪨
Вечер в трактире проходил как обычно: множество народа, что не протолкнуться, громкие голоса, режущие слух, звон посуды и бутылок, а также монотонно работающая Никки. В пятницу всегда собирается куда больше людей, чем в другие дни, поэтому сегодня девушке привычно помогает господин Роббинс, чтобы облегчить многочасовую ходьбу по трактиру. Никки бегает по столикам, собирая заказы и грязные тарелки, а Роббинс относит их на кухню, оставляя возле раковины. Выйдя из-за барной стойки, он тоже берётся за заказы, попросив у Никки еще один блокнот для записи блюд. Они на минуту разминаются — уходят в разные части зала, чтобы обслужить уже давно пьяных клиентов, а потом снова сходятся, когда им приходится обоим налить выпивки в большие бокалы. Девушка отнесла за столик пиво и вернулась к барной стойке за другой порцией алкоголя. На этот раз ей нужно налить ароматный виски и отнести за стол, от которого она чувствует зловещую ауру. Повернувшись лицом, она увидела ухмыляющегося мужчину, что отсиживается здесь по пятницам уже не первый раз. Его красные щёки пылают, затмевая бороду, глаза прищурены, как у лиса, а сам он решил встать с места, чтобы размять суставы. Сглотнув застрявший в горле ком, Никки аккуратным шагом протиснулась между посетителями к пустующему столику и оставила на нём виски. Собираясь возвращаться к барной стойке, она внезапно вздрогнула в испуге, потому что её талии коснулась грубая мужская рука. — Эй, красавица, — жуткий перегар ударил прямо в лицо. Девушка поёжилась от неприятного предчувствия и отошла на несколько шагов, пытаясь освободить себя от мерзких прикосновений. Её глаза судорожно пробежались по высокой фигуре, стоящей напротив. — Эм-м… — выдохнула она, пытаясь держать вежливый тон. — Может быть… хотите чего-нибудь ещё? Посмотрите меню. Она указала пальцем на меню на столе, а мужчина лишь покачал головой. — Главное блюдо здесь — ты, куколка, — жуткая улыбка застыла на его губах, затмевая всё на свете. «Надо же было так влипнуть… Где же господин Роббинс?» Испуганным взглядом Никки окинула зал в поисках хозяина. Она увидела его спину, но поняла, что звать на помощь нет смысла — он просто не услышит, а девушка лишь поднимет лишний шум. — Давно тут работаешь, крошка? Вижу тебя здесь каждую пятницу, — мужчина снова попытался дотронуться до Никки, но та быстро среагировала, отойдя к соседнему столику. Внезапно, пьяная морда чувствительно задел локтём другого, далеко не трезвого, посетителя. Только тот оказался куда выше и мощнее, чем мужчина с алыми щеками под густой копной бороды. — Твою мать! — от толчка пострадавший пролил на себя часть пива. — Я смотрю, ты слишком широкий, а, мудила?! Он поднялся со стула, в надежде навалять обидчику. — Мудила?! Следи за языком! — выкрикнул в ответ бородатый, совершенно забывая про Никки. — Будешь тут вякать, отправлю на улицу кости догрызать! — Сейчас я твоими костями займусь! — он толкнул того прямо в грудь. — Заткнулся, пока я твое рыло, как следует, не начистил! От их криков Никки казалось, что пол трактира немного потряхивает, а другие посетители начали отступать, понимая, что сейчас начнётся мордобой. — Мужчины, пожалуйста, прекратите… — Никки хотела остановить это безумие, но договорить ей не дали. Они вцепились друг другу в грудки, толкая и размахивая кулаками. Мощный удар полетел в сторону бородатого, сбивая того с ног. Хрупкая девушка оказалась на пути его падения и, получив сильный толчок, тоже с большой скоростью полетела в сторону. Резкая боль пронзила голову, словно молния, заставляя сердце Никки замереть на мгновение, а в ушах зазвенело. Рука сама собой дёрнулась ко лбу, чувствуя что-то мокрое и тёплое. «Кровь…» В её глазах отразился ужас и обида — не только от боли физической травмы, но и от понимания, насколько она беспомощна в этом жестоком мире. Гул в ушах стихал, и Никки начала слышать окружающие звуки. Всё те же крики, удары, возня людей, которые помогали друг другу разнять злых дерущихся мужчин. А девушка, прижимая ладонь ко лбу, пыталась сосредоточиться на дыхании, на медленном вдохе и выдохе, чтобы хоть как-то успокоить свои тревожные мысли. — А ну прекратить! — раздался знакомый голос Роббинса. Никки подняла взгляд и увидела, как трактирщик тычет ружьём в толпу. Все люди вокруг были сосредоточены на суете сцены и будто никто не заметил, что ей нужна помощь. Девушка, опёрлась о массированный деревянный стол, угол которого рассёк ей лоб, и с трудом поднялась. Ей пришлось взять все оставшиеся силы в кулак, отогнать подступившие слёзы и подойти к Роббинсу, который распоряжался, чтобы шумных посетителей выпроводили. — Ты в порядке, Никки? — нервно спросил он, когда взглянул на неё. — Да… всё нормально, — неспешно ответила она, присаживаясь на свободный стул. После стычки людей поубавилось. Голова раскалывалась. Чувство беспомощности съедало изнутри, словно рой мотыльков, запутавшихся в паутине летней ночи. Каждая мысль, каждый вздох бились о невидимые, но прочные нити безысходности, оставляя после себя лишь горьковатый привкус тщетности и тихий шорох опадающих надежд. — Извините, можно я отойду?.. — попросила она дрожащим голосом, всё ещё прижимая руку к голове. — Конечно, если тебе нужно. И девушка быстрым темпом покинула зал трактира, неся себя на последних силах по лестнице и с единственным желанием — укрыться от этого мира в тиши своей комнаты. Дверь с глухим стуком захлопнулась, отрезая от внешнего хаоса. Никки прислонилась к ней спиной, медленно сползая на пол. Слёзы, сдерживаемые до этого момента, хлынули потоком, размывая очертания комнаты. Удушающее чувство беспомощности сковало её ледяными тисками. Страх, острый как бритва, резал душу, оставляя после себя лишь горькое послевкусие одиночества. Она была слаба, беззащитна, словно цветок под проливным дождём. Никки поднялась, подошла к зеркалу, стоящему на столе, и попыталась стереть кровь с лица. Рана на лбу напоминала о физической боли, но глубже лежали эмоциональные раны, которые не видны глазу. Под пальцами ощущались не только синяки и царапины, но и странная дрожь, пробегающая по всему телу. Глаза успели опухнуть, а голова забиться мыслями о Леви. Он бы защитил её. Не дал бы пристать к ней, не дал бы разгореться драке. Мысль о нём пронзила сознание, как луч света в кромешной тьме. Он бы не допустил этой боли, этой унизительной беспомощности. Остановил бы драку одним своим видом, если бы находился в этот вечер здесь. Но разве Никки может полагаться на него всё время? И от этого стало ещё горьче. Разве это правильно — прятаться за чужой спиной, искать спасения в тени чьей-то силы? Додумать Никки не успела. Грусть, окрашенная тоской и обидой, внезапно накрыла с головой. Обида на себя, на собственную слабость, на то, что в мыслях о защитнике возникал образ Леви, а не того, кто когда-то клялся ей в любви и верности. Почему? Почему она перебивает его облик, образом Леви?! — Потому что он мёртв! Его больше нет! — слова вырвались криком, полные отчаяния и боли. Никки затихла, словно боясь собственного голоса, и рухнула на кровать. Спустя мучительно долгое время, которое казалось целой вечностью, она почувствовала, как тяжесть начала уходить из её сердца. С каждым вздохом становилось легче. Она вытерла оставшиеся слёзы и подняла голову, словно решившись принять вызов жизни. Медленно, но с достоинством, она привела себя в порядок, словно создавая новый образ из руин старого, подправила брошь на груди и направилась в сторону двери. Её шаги были нерешительными, но решимость медленно возрождалась в её сердце. Никки знала — время не остановится ради её боли. Работа ещё не окончена, а значит, нужно было собрать волю в кулак и вернуться в этот шумный и равнодушный мир.⪩ –┄– ⪩ ☆ ⪨ –┄– ⪨
На следующий день, встав напротив небольшого зеркала, Никки подхватила с кровати бледного цвета косынку. Ловкими движениями она повязала её на голове, стараясь максимально скрыть полученную вчера ссадину. Да, рана далеко не самая страшная, но всё же, сегодняшний день должен был пройти в компании того, кому она не хотела бы показывать свой рассечённый лоб, поэтому сейчас он был довольно хорошо прикрыт лёгкой тканью. Переведя усталый взгляд на окно, Никки поймала пробравшиеся из-под облаков лучики солнца. Утро только начинало завоёвывать свои права на этот день, но свет уже казался слишком ярким. Слабо улыбнувшись самой себе, девушка попыталась представить будущую встречу. В голове сразу всплыл образ капитана и того, как он может сидеть и пить чай в её обществе, пока она будет что-то объяснять. Улыбка неожиданно расползлась, занимая пол лица. Никки удивлённо хихикнула, будто совсем забывая о том, как ей плохо было вчера. Девушке и правда стоило оставить это позади, вот почему она и «шагала» вперёд, отгоняя тоскливые мысли из прошлого. Сейчас надо наслаждаться протекающим моментом, особенно, когда ваш город заключён за стенами, которые берегут вас от жутких титанов, что могут напасть в любую минуту. «Титаны…» И всё-таки неприятные мурашки пробежали по спине. Никки вздрогнула от воспоминаний, а потом с силой затрясла головой, отгоняя свой ночной кошмар. Со сжатыми в маленькие кулаки ладонями она вышла за дверь чердака, направляясь вниз, чтобы начать новый рабочий день. Голова будто сама собой поднялась высоко вверх, пытаясь показать хоть намёк на гордость за себя. Но гордиться пока было нечем, из-за чего Никки просто открыла трактир, следуя своей ежедневной рутине.⪩ –┄– ⪩ ☆ ⪨ –┄– ⪨
Дневное солнце ярко светило в окна трактира и Никки решила прикрыть некоторые ставни, чтобы зал не нагрелся под жаркими лучами. Внезапно, дверь со скрипом отворилась, впуская Леви под звон маленького колокольчика. Никки тут же приветливо улыбнулась. — Здравствуйте! — чуть смутилась она, боясь за лишние вопросы по поводу нового элемента одежды. «Но разве, ему не должно быть всё равно?..» — Добрый день, — привычным тоном отозвался капитан. Его глаза тут же зацепились, по его мнению, за совсем неподходящую к платью бледно-голубую косынку, что почти полностью перекрывала лоб и длинную шевелюру Никки. Видимо, она заколола волосы где-то сзади, поэтому вместо пышных рыжих локонов, выглядывали только маленькие прядки спереди. Леви это не понравилось, и он был готов признаться в этом не только себе. Косынка тут явно не спроста, ведь сколько он уже виделся с Никки, она никогда так не добавляла в свой образ выбивающийся предмет одежды. — Ты сегодня в платке, — заметил он. — Да… Волосы мешали готовить… — уклончиво ответила девушка, пряча взгляд. Леви нахмурился. Что-то было не так. Он заметил, как Никки нервно теребит край платка, проходя мимо него к двери и закрывая её на засов. — Зачем ты закрыла дверь? — удивился он. — Не хочу, чтобы кто-то помешал нашему… Занятию, — скомкано ответила девушка, поднимая взгляд на Леви. — Сегодня суббота. Может зайти кто-угодно. Она снова прошла рядом с капитаном, на этот раз отправляясь в сторону бара. — Вы не против, если я заварю нам чай? — вопрос прозвучал довольно привлекательно. Любовь к чаю у Леви настолько высока, что, когда предлагают выпить этого напитка, он не даёт себе права отказаться. — Ты сделаешь его как в прошлый раз? — уточнил он, вспоминая мягкий вкус мелиссы. — Если вы хотите, капитан! — радуется Никки, ведь мужчина не забыл её поступка. — Я не против. Никки заварила ароматный чай и принесла его за стол, за который уже успел приземлиться Леви. — Эрвин сказал, что я должен буду составлять отчёты по тренировкам и экспедициям, — он наблюдал за тем, как девушка наливала горячий напиток в белые узорчатые чашки, которые тут же приковали его взгляд. — Отлично, — Никки оживилась. — Значит, будем изучать написание делового языка. Она с жаром принялась объяснять ему основные правила грамматики, но Леви с трудом мог сосредоточиться. Его не покидало чувство, что что-то не так. Странное поведение Никки, спрятанные под дурацким платком волосы… Пока она рассказывала и ничего не замечала, он осмотрел её всю: на руках виднелись мелкие царапины, которых не было после их тренировки. И выглядели они свежими. Вчерашними. «Что-то случилось» — промелькнуло у него в голове, и он решился. Не говоря ни слова, Леви протянул руку и резко стянул с неё косынку. Никки вздрогнула, и её глаза расширились от неожиданности. Над бровью багровел свежий синяк, окружавший неглубокую ссадину. Ещё чуть-чуть и бровь была бы рассечена. — Я так и думал, — прорычал Леви, и сам удивился прозвучавшей в его голосе злости. — Что произошло? Девушка молчала. Вспоминая вчерашний вечер, она почувствовала, как глаза наполняются слезами, и опустила голову. Она совсем не ожидала, что Леви может сдёрнуть с неё косынку и не была готова к его вопросам. — Кто это сделал? — не унимался Леви. Она лишь покачала головой, кусая губы, чтобы сдержаться. В памяти крутились эмоции одиночества и безысходности вчерашнего дня. Капитан увидел, как на подол платья капнула слеза. Он не привык к женскому плачу и не знал, как реагировать. — Это была случайность, — прошептала она. — Никто не хотел обидеть меня намеренно. — Никки? — он осторожно взял её за подбородок, заставляя взглянуть на него. — Тебе больно? Она отрицательно покачала головой. — Тогда почему ты плачешь? — смотря на неё, у Леви кольнуло где-то в груди. — П-просто… почувствовала себя беспомощной, — снова прошептала она, смахивая слёзы. — Это было… унизительно. Леви недовольно цыкнул. — Быть слабым — это нормально, — после паузы произнёс он. — Тем более, что ты не солдат. У тебя нет никакой подготовки, чтобы быть сильным человеком. — Я понимаю, — Никки устало вздохнула и придвинула к себе тетрадь. — Пожалуйста, давайте продолжим, капитан. Леви, всё ещё хмурясь, кивнул. Занятия продолжились, но мысли его были далеки от грамматики. Впервые он увидел Никки не просто как официантку трактира, а как хрупкую девушку, способную чувствовать боль и слабость. Карандаш скрипел в руках Леви, старательно выводя буквы на пожелтевшей бумаге. Никки, склонившись над столом, терпеливо объясняла ему очередное правило пунктуации. Её голос, обычно звонкий и бодрый, звучал сегодня немного приглушённо, словно боясь нарушить хрупкую тишину, установившуюся между ними. — …и помните, капитан, запятая ставится перед союзами «а», «но», «и», если они… — её голос, мелодичный и мягкий, словно струился вокруг, обволакивая зал трактира. Она взглянула на Леви и запнулась, заметив, как на его лицо легла тень. Вместо того чтобы впиваться в буквы с привычной сосредоточенной хмуростью, он застыл, уставившись в одну точку перед собой. Его взгляд, острый, как клинок, казался потухшим. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Никки. Леви повернул голову на её голос. Серые глаза, тёмные и глубокие, как ледяные озёра, встретились с её взглядом. На мгновение Никки показалось, что он видит её насквозь — все мысли, все чувства, скрытые в самом сердце. Затем его взгляд скользнул выше, останавливаясь ссадине над бровью. В глубине его зрачков мелькнуло что-то неуловимое — беспокойство? Сожаление? — Завтра мы отправляемся за стену, — бросил он, снова склоняясь над тетрадью. — Столица выделила средства на новую экспедицию. В его голосе не было ни торжества, ни страха — только безысходность и усталость человека, обречённого снова и снова возвращаться к смертельно опасной работе. Никки замерла. После знакомства с Леви, новости о предстоящих вылазках за стену всегда вызывали у неё тревогу, но в этот раз страх почему-то пронзил острыми иглами. Капитан, заметив перемену в её лице, резко отложил карандаш и вопросительно повернул корпус к девушке. Она закусила губу, не зная, как сформулировать обуревавшие её чувства. Страх за него? Разочарование от того, что их занятия снова прервутся? — Экспедиции… — начала она неуверенно, — они опасны? Леви испустил короткую, лишённую юмора ухмылку. — А ты как думаешь? Прогулка по парку с цветами и печеньем? Никки поёжилась. — Что вы чувствуете, когда… убиваете титанов? — её голос задрожал. Она совсем забыла про грамматику, которую они изучали. Леви перевёл взгляд на окно и помолчал несколько секунд, будто представляя моменты схватки с гигантами. За стеклом, в лучах солнца находилась оживлённая улица. Люди разговаривали, перекрикивались и смеялись, окрашивая мир в романтические оттенки. Но в душе Леви царила ледяная опустошённость. — Ничего, — ответил он хрипло. — Пустоту. Он замолчал, вспоминая своё прошлое. Лица Фарлана и Изабель, навсегда застывшие в гримасе ужаса. Крик собственного отчаяния, разрывающий горло. Чувство вины, которое не отпускает его весь этот год. — Я потерял друзей, — продолжил он, не поворачиваясь. — Они были для меня всем. А потом… их не стало. И я остался один. Никки слушала его, затаив дыхание. Впервые она увидела Леви не строгим и неприступным капитаном, а израненным жизнью человеком, прячущим боль за маской равнодушия. И в этот момент она почувствовала, что он стал ей ещё ближе, поскольку, и она была одинока. — Звучит жалко, — резко бросил Леви, поворачиваясь к Никки. — Я не любитель сентиментальности. Как-нибудь расскажу подробнее. Если, конечно, не сдохну в бою. На его лице появилась еле заметная язвительная улыбка, но глаза… Глаза оставались холодными и пустыми. Слова Леви повисли в воздухе, тяжелые, как камни. Никки не знала, что ответить. Она видела, как он старается казаться равнодушным, пряча свою боль за насмешливой бравадой. Но она-то чувствовала. Чувствовала, как дрожит его голос, как сжимаются кулаки, выдавая его настоящие эмоции. В ней боролись противоречивые чувства. Страх за него — ведь завтра он вновь отправится навстречу опасности, и никто не знает, вернётся ли он обратно. Жалость — потому что он столько пережил, столько потерь перенёс на своём веку. И ещё что-то… что-то непонятное, но очень важное. Будто вместе с его признанием между ними пробежала невидимая искра, соединив их невидимой нитью. Никки осторожно коснулась его руки. Его кожа была холодной. — Хорошо... — она сжала его руку в своей, передавая ему своё тепло и поддержку. — Расскажете, когда будете готовы... Леви посмотрел на их сцепленные руки, а затем в глаза Никки. Её прикосновение, такое простое и естественное, отозвалось в его душе неожиданным теплом, разгоняя ледяную мглу, сковавшую его сердце. Он не привык к такому — к теплу, к заботе, к вере в него. Особенно сейчас, когда сам он давно разучился верить во что-либо, кроме острых клинков и собственной силы. Он хотел отстраниться, отшутиться, сказать что-то колкое и циничное, чтобы скрыть свою внезапную слабость. Но что-то удерживало его. Будто невидимая сила связывала его с этой девушкой, с её светлыми глазами, наполненными такой незнакомой ему нежностью. — Я устал от этих букв, — он отодвинул от себя исписанные листы, всё-таки освобождаясь от мягкого прикосновения Никки. Никки сдержала улыбку, наблюдая, как напряглись мускулы на его лице. — А точно ли у госпожи Ханджи не хватает терпения вас учить? — игриво поинтересовалась она, стараясь разбавить мрачность их разговора. — Может быть, всё-таки это у вас, капитан, терпение не на высоте? Она не смогла сдержать улыбку, видя, как брови Леви сошлись на переносице. Он явно не оценил шутки, но в глубине его стальных глаз мелькнул огонёк, согревший Никки приятным теплом. Леви откинулся на спинку стула, запрокинув голову и прикрыв глаза. — Давай просто посидим в тишине, — бросил он, словно выдохнул. Никки молча кивнула, собирая со стола кружки и чайник на поднос. Она понимала его. Ей нравились эти моменты тихой близости, когда не нужно было притворяться или подбирать слова. Через несколько минут, наполненных ароматом свежезаваренного чая и мелиссы, Никки вернулась в зал. Леви ходил туда-сюда, разглядывая картины, развешанные на деревянных стенах. — Это всё ты нарисовала? — спросил он, не поворачиваясь. — Да, — тихо ответила Никки, ставя на стол поднос с дымящимся чайником. — Училась где-то? — Нет, — Никки печально улыбнулась, вспоминая своё детство. — Мама говорила, что это у меня от природы. Я с детства чувствовала, как нужно класть мазки, как смешивать краски… — Где твои родители? — Леви, наконец, повернулся к ней, его взгляд был серьёзным и пронзительным. — Ты часто о них говоришь. Никки сжалась, словно внутри неё разверзлась пустота, и она задумалась. Стоит ли ей открываться и делиться своим прошлым? Однако, Леви поделился с ней кусочком своей боли, и это заставило её задуматься. — Они погибли, когда мы эвакуировались в Каранес, — её голос дрогнул. — Титан сожрал их на моих глазах. Леви молча смотрел на неё, его глаза выражали неописуемое понимание и сострадание. В этот момент слова были лишними. Без слов они сделали несколько глотков чая, освежая горло и сознание. — Здесь картины, нарисованные только красками, — Никки махнула в сторону стен. — Есть ещё рисунки карандашом. — Где они? — ему правда хотелось посмотреть. Внутреннее чутье подсказывало, что карандашом она вряд ли рисовала цветы и луга. — В моей комнате, — Никки не знала, почему краснеет. — Хотите посмотреть? Комнате? Леви знал, что Никки живёт где-то недалеко от трактира. Он удивился, когда она провела его в кухню, которая находилась за барной стойкой. Оттуда вверх поднималась старая узкая лестница. Леви с интересом оглядел небольшую комнатку. Его взгляд привлёк набросок, прикреплённый к верёвке на стене. — Это что, я?.. — изумлённо произнёс он, разглядывая собственный затылок, запечатлённый на бумаге с поразительной точностью. — Капитан, вы — отличный объект для рисования, — улыбнулась Никки. Рядом с его портретом красовались изображения Ханджи, Эрвина, Майка и Моблита. Леви не мог сдержать еле заметной улыбки, разглядывая довольное лицо Ханджи, застывшее будто в момент какого-то научного открытия. — Значит, ты живёшь в трактире? — Да. Больше негде... Он ещё побродил по комнате, проявив некоторое любопытство к книге о лекарственных травах, лежавшей на столе. — Я изучаю травы, — она взяла книгу и бесцельно пролистала несколько страниц. — Недавно прочитала про ромашку... — ...она успокаивает нервы, — договорил Леви. — Её часто добавляют в чай, чтобы снять напряжение и улучшить сон. — Да, вы правы. Время летело незаметно. Когда Леви объявил, что ему пора возвращаться в штаб, на улице уже начало темнеть. Сердце Никки сжалось от нехорошего предчувствия. Она вспомнила о завтрашней экспедиции, и радость от проведённого дня улетучилась. — А что на счёт следующих занятий, капитан? — спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Если вернёмся, тогда и договоримся, — ответил Леви, спускаясь по лестнице. — Я не знаю, сколько дней займёт эта вылазка. В этих словах было что-то, что напугало Никки. Ханджи, когда речь шла об экспедициях, всегда говорила: «Когда мы вернёмся…». А Леви сказал: «Если вернёмся…». Она смотрела на то, как он собирает бумаги, и чувствовала вновь нарастающую тревогу. Ей так не хотелось отпускать его, не хотелось оставаться одной. Леви направился к двери, а Никки в своих мыслях плелась следом. — Капитан Леви, — прошептала Никки. — Я очень хочу кое-что сделать… Не успев отпереть засов, он повернулся к ней: — Что?.. Черты его лица были размыты в тени двери, но Никки смогла разглядеть вопросительный взгляд серых глаз. — Я боюсь, что могу больше не увидеть вас после экспедиции, поэтому… Никки не договаривает. Она внезапно приблизилась, закрыла глаза и медленно коснулась его напряжённых губ своими. Это было нечто совершенно неожиданное. Леви, наоборот, распахнул глаза в удивлении и мгновенно застыл, хотел было спросить, что она делает, но внутри что-то тихо говорило, чтобы он не останавливал её. Не смотря на жëсткую манеру общения, губы Леви оказались мягкими и слегка шероховатыми. Но неподатливыми. Никки осторожно обхватила их своими. — Капитан Леви… — прошептала она, едва отрываясь от поцелуя. Её горячее дыхание обожгло его лицо, и под неистовое биение собственного сердца Леви почувствовал, как он медленно поддаётся этому моменту. Никки ему нравилась. Ему нравилось проводить с ней время. В противном случае, его не было бы здесь. И самое главное, он абсолютно не хотел ей препятствовать, отгоняя все сомнения в дальние чертоги разума. Она положила ладони на вздымающуюся мужскую грудь и снова коснулась его губ, оставляя на них очаровательное прикосновение. Веки Леви потяжелели, и он закрыл глаза, погружаясь в темноту чувств. Он нерешительно обнял Никки за талию, и его сумка с бумагами глухо упала на пол. Карандаш выскользнул из неё и звучно покатился по полу, создавая таинственный звук, который пронзил момент их взаимного притяжения, но не смог отвлечь друг от друга. Движения губ Леви были осторожны, будто он пробовал на вкус, словно сомневался в своих ощущениях. Никки плавно обвила его шею руками и прижалась к крепкому телу, углубляя поцелуй. Когда их языки мягко соприкоснулись, по её коже моментально разлилось тепло. И Никки затянуло в водоворот. В омут, из которого уже не выбраться. Сжимая женскую талию и прижимая к себе, Леви забыл обо всём, кроме Никки. Его сердце забилось гораздо быстрее, когда он погрузился в поцелуй, отвечая еë нежным движениям. Даже полёт на УПМ и бой с титанами не вызывали у него такого неистового стука в груди. Всё вокруг исчезло, и он почувствовал, как время замедлилось, чтобы подарить им этот момент. Никки, словно взрывная смесь из решимости и нежности, продолжала поцелуй, не желая отпускать Леви. Её движения стали требовательными, а дыхание прерывистым. Она окончательно вжалась в его тело, напористо прижимая к двери трактира. Лишь лёгкий удар спиной вернул Леви в реальность, и он резко отстранился от её губ. И мир вокруг снова начал вращаться. Серые глаза Леви бегали по лицу Никки, искали в нём какие-то ответы. Он молча смотрел на неё, словно пытаясь прочесть её мысли. Его обычно мрачное выражение лица, наконец, было другим — удивлённым и встревоженным. Сквозь пелену угрюмости прорывалось что-то непостижимое, снимая с него ежедневную хмурую маску. Никки разжала объятия и неуверенно отступила назад. Нехотя. С досадой. — Простите, капитан… — прошептала она, чувствуя, как учащённо бьётся сердце о рёбра, словно пойманная птица. Она смущённо улыбнулась. Пунцовые щёки светились. Казалось, что они могли бы осветить весь зал трактира. — Простите… — ещё раз залепетала девушка, тяжело дыша. Леви молчал. Никки видела, как подрагивают его скулы, как он, с трудом совладав с дыханием, медленно возвращает на лицо маску привычной суровости. Между бровей залегла знакомая складка, отчего его взгляд казался ещё более пронзительным. Они одновременно наклонились, чтобы поднять упавшие бумаги, и неуклюже стукнулись друг об друга. — П-пр… — Ты другие слова забыла совсем? — перебил её Леви, забирая из девичьих рук бумаги. Его привычная колкость, казалось, немного отрезвила девушку. Кровь всё ещё стучала в висках, но неловкость, наполнявшая комнату, стала чуть менее тягостной. Подняв глаза, Никки встретилась с его взглядом. Мир качнулся, и девушку захлестнула волна смущения. Сердце затрепетало с новой силой. — Я вряд ли погибну. Что бы не говорил до этого. Не нужно за меня переживать, — сказал Леви. На его щеках виднелся лёгкий румянец, но он старался держаться как обычно — сдержанно. — Но госпожа Ханджи всегда говорит, что в экспедициях очень опасно и может произойти всё, что угодно... — Никки же была красная, как помидор. Леви хмыкнул, и в воздухе повисло напряжённое молчание. — Или вы хотели сказать, что… что не стоило вас целовать? — едва слышно спросила Никки, и тут же закусила губу, испугавшись собственной смелости. — Не додумывай того, чего я не говорил. — серьёзно возразил он. Он развернулся, отворил щеколду и перешагнул порог трактира. — Доброго вечера, — сказал он и пошёл в сторону штаба. — Д-до встречи, — крикнула ему в след Никки. Никки смущённо улыбнулась и коснулась губ кончиками пальцев. Как же ей теперь сегодня работать? Весь вечер перед глазами будет стоять нахмуренное лицо Лицо и ощущаться на губах призрачное тепло сладкого поцелуя.