Лакримас

Вернувшись из университета, Вина увидела отца, разговаривающего по телефону, и мать, которая с интересом пролистывала жёлтую прессу, покачивая ногой. Родители находились в просторной гостинной, стены которой были серебристо-серого цвета. Посередине её стоял огромный тёмно-коричневый стол, возле которого суетилась тётенька Сон вместе с помощницами, расставляя столовые приборы и блюда для обеда. Как обычно, было большое разнообразие вкусной еды. Отец Вины всегда был придирчив к еде и чтобы наверняка угадать сегодняшние предпочтения хозяина дома, повара приготовили различные блюда. Вина видела в этом бесполезный перевод продуктов и денег. Но отцу было всё равно. Он был готов потратить любую сумму ради собственного комфорта. — Я лучше тебя понимаю, что Ким Хвандэ представляет угрозу для нашего дела, но пока я с ним лично не встречусь, не буду знать наверняка, чего от него можно ожидать. — Ли Ханук, отец Вины, обсуждал с кем-то по телефону. — Да, я знаю, что он какой-то там бандит, но и я не лыком шит. С любой проблемой можно разобраться. — как всегда, самоуверенный тон мужчины, который показывал, что если тот решил «так», значит будет «так». — Привет, мам. — Ви обратилась к женщине сорока пяти лет. — Привет, Вина, как дела в университете? — Спросила Ли Саён, не отрывая взгляда от глянцевых страниц. — Всё хорошо. Дальше диалога не последовало, потому что женщина снова уткнулась в свой журнал, перелистывая страницы. Вина особо и не надеялась на большее. Порой девушке казалось, что её мать задаёт вопросы только для того, чтобы сделать отметку лично для себя. Успехи или же неудачи её дочери никогда не интересовали женщину. Ви с самого детства была покладистым ребёнком, но никогда не чувствовала присутствия мамы Саён в своей жизни. Да, она знала, что эта женщина её родила, изредка покрикивала, чтобы сделать вид, что воспитывает своё чадо. Но что касалось материнского тепла, заботы — обо всём этом девушка могла только мечтать. — Юная госпожа, — подошла к Вине тётушка Сон. — Идите мыть руки и приходите обедать. В присутствии родителей тётушка всегда обращалась к Вине на «вы», но когда их нет рядом, всё иначе. Женщина всегда тепло относится к девушке, действительно интересуется её делами и частенько балует вкусностями. Тётушку Сон Ви помнит столько, сколько помнит саму себя. Эта женщина появилась в их доме ещё до того, как родилась сама девушка. Насколько знает сама Ли Вина, когда ей было только пару лет от роду, водитель Сон устроился на работу к её отцу в качестве водителя. Тогда ещё отец был не настолько успешен, но его бизнес очень хорошо и быстро развивался, стремясь к наибольшему успеху. Тогда и тётушке была предложена работа в качестве «горничной». Так семья Сон работает и живёт в их доме уже много лет. Вернее, после переезда в большой особняк, у них появилась личная небольшая пристройка на территории, но она вполне напоминала уютный и тёплый дом. Все воспоминания, связанные с Сон, отзываются в душе теплотой, с которой ничто не сравнится. Она для неё няня, поддержка, лучший друг. Вина помнит, как нежные руки женщины расчесывали и заплетали её с детства длинные волосы в красивые причёски. Признаться честно, девушка и сейчас не против того, чтобы её волосы были аккуратно заплетены в косы. Поэтому изредка просит тётушку заплетать их. От чего та никогда не отказывается. Возможно, именно так и должна проявляться материнская любовь? Ли Вина сходила в свою комнату и переоделась в домашнюю одежду. Стол уже был полностью накрыт. Отец сидел на стуле, но всё так же разговаривал по телефону. Девушку это раздражало. Ведь у её отца есть кабинет, в котором и можно было обсудить все нужные ему дела, а потом уже вернуться за стол. Но когда он учитывал её мнение. Мать Ли накладывала в тарелку диетический салат. Последнее время она им и питалась, хотя с фигурой у неё всё было в порядке, правда сама так не считала. Возможно во всём виноваты подруги матери, а-ля «несмотря на то, что мы одной ногой в полтиннике, хотим выглядеть как молоденькие студенточки». Ви села за стол и тоже стала накладывать себе еду в тарелку. — А после обеда тебя ожидает твой любимый десерт. — Шёпотом сказала, склонившаяся над столом тётушка Сон. — Вишнёвый пирог. Девушка в ответ только улыбнулась. Правда это подняло её настроение. — В общем, всё будет более менее ясно после субботнего вечера. А пока до связи. Ханук кладёт телефон на край стола и поднимает взгляд. Он смотрит сначала на свою жену, затем на дочь. — В субботу мы идём на одну благотворительную вечеринку. Все должны прийти со своими семьями, поэтому Саён и Вина, вы пойдёте туда вместе со мной. — Отец, а можно не идти? — Ви сама не заметила, как это короткое предложение вырвалось тихим голосом, но мужчина всё равно услышал. — У тебя есть веская причина? — нахмурившись, спрашивает Ханук. — Нет, но я просто не хочу. — пускай девушка и понимала, что зря всё это говорит, но уже было сложно, да и бессмысленно промолчать. — Ты не слышала своего отца? — вмешалась мать. — Если так нужно, значит мы должны идти. И ты не исключение. Почему нельзя просто согласиться, а нужно обязательно перечить? — уже перешла на крик женщина. Почему-то в этот раз она настолько сильно была раздражена желанием девушки отказаться. Возможно, из-за того, что девушка всегда соглашалась и не была той, которая постоянно делает всё наоборот. — Мама права, Вина. — уже смягчился глава семейства. — Туда нужно пойти. Там будет очень много влиятельных людей. Это важно для нашего бизнеса. — Хорошо. — аппетит у Ви совсем пропал, но она постаралась съесть хотя бы пару ложек, но не более. К тому же, видя раздражённый вид матери, Ви больше не хотела сидеть с родителями за одним столом. Девушка поднялась в свою комнату и завалилась на просторную кровать. Телефон оповестил её о сообщении, которое прислала Хана: «Немного покопавшись в интернете, я таки нашла фото того самого Тэхёна. Посмотри, это он? [Фотография]» Открыв фото, девушка стала всматриваться в лицо парня. Черты лица вроде бы похожи, но она не совсем уверена, потому что видела его не так уж долго. Жаль, что парень на фото был в кожаной куртке, потому что руки скрыты. Вина отчётливо помнила, что на левой руке парня из машины была татуировка. Забыв ответить на сообщение, девушка заблокировала и откинула телефон. Приказной тон отца, который никогда не терпел отказа и холодный голос матери звучали в голове, как надоедливая песня. На повторе и без остановки. Только, если музыка могла быть хотя бы весёлой и жизнерадостной, то от этих звуков не было никакой радости. Только пустота и отстранённость. Её мнения никогда и никто из них не спрашивал, особо не интересовался что ей нравится или чем она хочет заниматься в жизни. Нельзя сказать, что Вина не привыкла к этому, но на душе всё равно тяжело. Неужели все семьи живут так? Холодно, отстранённо, никому нет ни до кого дела. Ли и сама была бы рада обсудить с мамой какой-нибудь плаксивый сериал, сходить вместе по магазином за новой одеждой или поговорить, какие парни ей нравятся и узнать, кто был первой любовью её матери. Или пообщаться с отцом о его жизни, как он смог добиться успехов, являясь изначально обычным человеком, какую бы книжку он ей посоветовал прочитать, да даже просто порыбачить вместе с ним, пускай это и не является девичьим занятием. Хотя Ви всегда готова учиться новому! Но ни мать, ни отец никогда не были заинтересованы в таких вещах, а девушка уже пыталась пару раз, но не выходило. Каждый занят своим делом и у них нет времени друг на друга. Всё как всегда, ничего не меняется. Тут девушка слышит два тихих стука. Она знает, кто именно стучится так. Ви подскакивает с кровати, открывает дверь. На полу стоит поднос с куском пирога и чашкой свежесваренного кофе. Девушка берёт поднос, ставит на стол. Только сейчас замечает записку и непроизвольно улыбается. Текст на этой бумажке наполнен большим теплом, чем весь утренний разговор с родителями: «Не расстраивайтесь, юная леди. Сходите, развейтесь. Платье вместе выберем! Очаруете каждого. А пока полакомьтесь пирогом. Я знаю, как вы его любите.» Вина возвращается в комнату улыбаясь. Да уж, сложно будет очаровать кого-то не знакомого ей человека, когда не знаешь, как очаровать собственных родителей. *** Дым от сигареты быстро развеивается по воздуху вечерним прохладным ветром. Уже совсем стемнело, улицы освещаются фонарями и другими искусственными источниками света. Тэхён делает очередную глубокую затяжку, а затем совсем медленно выпускает из своих губ густой дым, поднимающийся из его лёгких. Парень, прищурясь, всматривается в темноту, пытаясь что-то рассмотреть, но ничего не видит, кроме нескольких машин, которые стоят заглушенные возле заброшенного склада. Это задание он получил от отца и теперь, чтобы ему с ним справиться, собирает всю свою решимость. Неосознанно он сжимает ладонь, которая находится у него в левом кармане чёрных джоггеров, в кулак. Пусть он и стоит в майке, но не чувствует холода. Только отвращение заполонило его нутро, находящееся во власти сегодняшнего безумного вечера. — Тэхён, он не колется. — выходит из склада Чонгук. Ким кидает окурок на землю, придавливая его своим кроссовком и заходит в тёмное здание старого складского помещения. Свет виден только в центре, где на стуле сидит привязанный мужчина, со страхом смотрящий на Тэ и его помощников. Его лицо всё в кровоподтёках, правый глаз заплыл от ударов, верхняя губа рассечена прямо по середине, откуда струится яркая алая кровь. Отвратное зрелище. — До сих пор не сознался? — задаёт риторический вопрос Ким, осматривая в это время побитое и истекающее кровью лицо взрослого мужчины. — Что ж, придётся расколоть мне. Тэхён подходит к стулу и наклоняется перед лицом предателя. Мужчину, которого они сейчас держат связанным, поймали на том, что он сливал информацию о передвижениях картеля и о том, какой товар и куда доставлялся. Когда об это узнал отец Тэхёна, был в ярости. Он приказал младшему выпытать, кому он сливал всё о картеле. Парень сжимает волосы на затылке у мужчины в руке и грубо тянет их назад. Тот хрипит от боли и прищуривает глаза, смотря прямо на Кима. — Я ничего не скажу! — осипшим голосом произносит мужчина. — Лучше убейте, потому что мне всё равно уже не жить. Тэхён ещё сильнее сжимает волосы в кулаке, а другим бьёт быстро и точно в солнечное сплетение. Рука немного саднит, но боль не заглушает противное чувство внутри. Парень в последний раз смотрит в глаза мужчины. Его взгляд наполнен страхом, но в то же время его непоколебимость и уверенность очень чётко отражаются из глубин его сознания. — Твоя воля. — Тэхён опускает волосы из кулака. Он отходит от стула и кивает одному из помощников в сторону мужчины на стуле. Ким выходит из помещения и достаёт сигарету из пачки Филиппмориса со вкусом ментола. Следом за ним выходит Чон, который вытаскивает из кармана такую же пачку и зажигалку. — Ты уверен? Знаешь же, твой отец по головке не погладит за то, что нам ничего не удалось узнать. Чон сначала прикуривает сигарету себе, а потом подносит зажигалку к сигарете Кима. Когда кончик сигареты начинает алеть от выскочившего из зажигалки огня, из склада слышится три громких выстрела подряд. Тэхён делает первую затяжку, а потом выпускает дым. — У нас ещё будет возможность всё узнать. — он кидает короткий взгляд за спину. — В отличие от него, мы всё ещё можем травиться этой дрянью. — Ким, сам же говоришь, что сигареты успокаивают. — отшучивается Чон. — Да, но они не перестают быть отравой. — Тэхён делает пару затяжек и бросает сигарету. Холодный порыв ветра заставляет парня поёжиться и начать искать свою тёмно-синюю толстовку. Она нашлась на заднем сидении авто. Уже одевшись, Ким прислоняется к капоту машины. Прохлада металла чувствуется даже через одежду, но этот холодок ничто, по сравнению с холодом, идущим изнутри. Убить очередного человека, пусть и не самому лично, но сам факт, что это сделано по его приказу. Правда, у самого парня нет собственной воли. Он тоже подчинённый обстоятельств и приказов. Но это не оправдание. Может, стоило закончить это? Один выстрел, одна таблетка и никаких мучений. Только Ким уверен, что его достанут и на том свете. Учитывая, что его руки уже по локоть в крови, очиститься от всех грехов будет невозможно. Тэхён прикрывает глаза и глубоко вздохнув, наполняет лёгкие холодным воздухом. Когда-нибудь это закончится. Вся эта тьма отступит и наступит время, где не будет ни холода, ни темноты, ни света. Правда, парень бы не отказался от маленького лучика, перед тем, как всё исчезнет. Хотя бы раз почувствовать это тепло. Чонгук молча выкуривает половину сигареты, а потом заходит обратно на склад, оставляя Кима в одиночестве посреди тёмной улицы.