Что за жизнь такая пошла? То ржачно, то гадко! Когда ржачно, то веселей! Кстати, у тебя осталась же пятка? Такая будет мне взятка! Я честный, я не играю с тобой в прятки! Я говорю правду матку — есть у меня такая повадка! Смотри, какая мочалка! Москвичка или Ленинградка? Угости её Мартини с соком — она на это падка! Кстати, вот идёт её бойфренд — твоё положение шатко! Лучше гипс и палатка, чем гранит и оградка! Кирпичи, «Золотой гвоздь программы»
— Авада Кедавра! — четко проговорил я холодным взрослым голосом. Луч зеленого пламени сорвался с моей палочки и угодил в грудь связанному на столе Малфою. — Невероятно, Гарри! — с придыханием сказали Гермиона и Джинни. — У Темного лорда и у Дамблдора нет никаких шансов! — восхищенно добавила Пенелопа Кристалл, обвивая мою шею руками. — Хватит на сегодня тренировок. Пойдем в Тайную комнату, я помогу тебе расслабиться… — Мне не до этого, развратная женщина! — отмахнулся я. — Секса в моей жизни и так слишком много. За твою дерзость ты будешь наказана: иди в Тайную комнату. Гермиона, Джинни! Призовите для нее тентаклевого монстра и не выпускайте следующие три дня! — Ах, хозяин! — с придыханием отозвалась Пенелопа. — Вы так строги ко мне, вы самый лучший! Спасибо, спасибо! В центре большого зала меня, как всегда, ждал личный стол, за которым напротив меня сидел Дамблдор. — О, Гарри, мой мальчик! — радостно встретил он меня, чуть ли не пуская слезу. — Как твои дела? Как твой гарем? Присаживайся. Виски? — Сегодня, пожалуй, ром, — решил я, занимая место. — Конечно-конечно, — засуетился Думбльдор. — Что касается дел… Сегодня у меня получилось с первой попытки исполнить убивающее заклятье, а значит, теперь мне доступна вся запретная тройка. — О, Гарри! — восторженно всхлипнул старик, придвигая ко мне стакан рома. — Ты так силен! Мне лучше уйти на покой и передать дела тебе. — Ну да, конечно! — прыснул я, забрызгав мантию старика ромом. — Чтобы такой, как ты, сложил полномочия? Ха! Старые пердуны вроде тебя только говорить горазды о том, чтобы дать дорогу молодым. Ненавижу вас, к слову. Бородатым уродам только и дай что до состояния мумии досидеться. — Нет, я серьезно, Гарри! Что мне сделать, чтобы ты поверил? Забирай бузинную палочку! А хочешь, я убью себя?! — спросил Дамблдор с безумным блеском в глазах. Он уже обнажил катану. Я смотрел. — Во имя Гарри Поттера, нашего победителя! — простонал старик, выпуская себе кишки. И вот тут появилось это ощущение. Что-то не так. Думбльдор никогда бы так не поступил, ни за что. Он все-таки боялся смерти, заставил Снейпа убить его. А откуда он достал меч? Почему мы одни в Большом зале? Откуда меня знает Пенелопа Кристалл и… Что вообще, соплохвоста мне в зад, происходит?!***
— Ваш вердикт, профессор Граббли-Дерг? — нейтрально спросил Дамблдор. Они — Снейп, Макгонагалл, Помфри и Хагрид (рыдающий в какой-то платок размером с банное полотенце) — стояли в залитом полуденным солнцем больничном крыле. Стояли вокруг кровати. А на кровати лежал в одном нижнем белье мальчик. Его лица было не разглядеть. Всю голову до середины шеи закрывало тело какого-то головоногого ярко-бирюзового цвета с синим отливом. — Полагаю, Хагрид и Северус вас уже просветили? — мрачным голосом спросила Граббли-Дерг. — Это австралийская каракатица Фантазмуссена, чрезвычайно редкое существо. Размножается почкованием раз в столетие и питается волшебниками. По сути магический паразит. Ее жертва погружается в свою самую счастливую фантазию и проводит там несколько дней, пока эта тварь, чтобы добраться до магии, разрушает психику и калечит воспоминания. Хагрид разрыдался еще пуще прежнего. — Всегда себе такую хотел! Но кто же знал… — Хватит, Хагрид! — разъярилась Макгонагалл. — Профессор Дамблдор, неужели мы не можем снять это… существо с головы Поттера? — Северус? — Бесполезно, — холодно ответил Снейп с каменным лицом, неотрывно глядя на беспомощного Гарри Поттера. — Если просто разжать ее щупальца, жертва погибнет. Он должен сам осознать иллюзию и суметь ей противостоять, но… — они с Дамблдором мрачно переглянулись. — Это требует организации сознания. Чтобы первокурсник… — Тогда, может, мы можем помочь ему? — не сдавалась Макгонагалл. — Уже помогаем, — голос мадам Помфри звучал упаднически. — Я ввожу ему зелья, которые не допустят магического и физического истощения, но это только… — Я сварю еще, — холодно перебил Снейп. — Я пытался войти в сознание мальчика с помощью легилименции и помочь, но это существо полностью меня блокирует. — Нам остается только ждать и надеяться на лучшее, — подытожил Дамблдор с едва заметной болью в голосе. — Эта информация не должна покинуть этой комнаты, надеюсь, это всем ясно?***
— Хозяин, пожалуйста, я была такой плохой девочкой, меня надо срочно отшлепать! — еще одна старшекурсница загородила проход и наклонилась, оттопыривая голую задницу. Соблазн велик… — С дороги, дура! — рявкнул я. — Силенцио! Круцио! Мне не нравится то, что происходит. Вру, мне очень нравится… И в то же время нет. Как будто что-то не то происходит. Как же я попал сюда… Помню… Да! На меня напал… Волан-де-Морт? Больше особо некому, но я не помню точно. Но это не может быть просто новой реальностью. Нет, это… Опыт подсказывает, что это почти наверняка иллюзия. Смазанность воспоминаний, спутанные мысли — я внутри какой-то паршивой симуляции в моем же сознании! Это проблема. Я видел много книг в библиотеке, и сейчас мое сознание выдавало мне воспоминания даже об увиденных мельком. Выдавало в виде образов книг. То есть я помнил больше, чем на самом деле, но не более того. Доступа ко всей библиотеке Хогвартса у меня не было. — Гарри, милый, ты еще долго? — в библиотеку вошла, строя мне глазки, Гермиона… в каком-то шелковом халате на голое тело. — Нам требуется внимание! В моих фантазиях она явно старше. Намного старше, намного. Выглядит как молодящаяся милфа, и это… невероятно горячо! Черт, какая она фигуристая и какая у нее невероятная шоколадная кожа… — Сгинь. Эвереностати! Колопортус! Гермиона улетела за дверь, которую я запечатал заклинанием. Надо сосредоточиться. Спустя какое-то время, основываясь на своих ощущениях, знаниях об устройстве психики и кое-какой информации из библиотеки Хогвартса, я пришел к неутешительному выводу: в моей голове почти наверняка есть вторженец. И время мое не неограниченно. Вторженец весьма грубо хозяйничает здесь. — Гермиона! — выкрикнул я, распахивая двери библиотеки. — Да, мой господин? — послушно подбежала она, как собачка. — Живо! Мне нужен волшебный мел из костей дракона, сушеные крылья летучей мыши, сушеный тысячелистник, ритуальная тарелка, зеркало в серебряной оправе! И вот еще по мелочи, — я протянул ей список. — Живо это все сюда, поройся в запасах в кабинете зелий. Бегом, бегом, бегом! Подключи Лонгботтома!***
— Кончай юлить, чмошник! — Фред с размаху ударил Малфоя кулаком по лицу. — Макгонагалл отводит глаза, Дамблдор шастает по коридорам, Снейп вообще повсюду. А Гарри нет нигде! Это ты что-то сделал?! Говори! — Все знают, что ты с ума по нему сходишь, аж покой теряешь, — презрительно добавил Джордж, продолжая жонглировать в воздухе безоружными Крэббом и Гойлом. — Да пошел ты, Уизли! — взвизгнул Малфой, пытаясь подняться, но Рон пнул его под дых. — Заткнись, змеюка белобрысая! — рявкнул он. — Говори! — То говори, то заткнись, — горько усмехнулся Драко, вытирая с разбитой губы кровь. — Вам бедность совсем мозги выела? Фред остановил Рона, но затем взмахнул палочкой, и из носа Малфоя полезли длинные кудрявые белесые волосы, мешая ему дышать. — Если мы будем разбираться сами, — вкрадчиво, но с презрением сказал он, — тебя потом даже твой драгоценный папочка не соберет. — Кретины… Вы в трех соснах не разберетесь… — бормотал Малфой. Близнецы переглянулись. — Дуро! Джордж опустил дружков Малфоя на землю, трансфигурировав ткань их мантий в камень, так что те не могли пошевелиться. — Пошли, Рон, он ничего не знает. Или не скажет… — Вы даже не представляете… Какую дверь открыли… Никакой Дамблдор с Поттером вам не помогут… — злобно бормотал Малфой им вслед.***
Я сидел в центре рунического круга перед зеркалом и мешал волшебной палочкой ингредиенты в миске. Ну что же… — Cum virtutes, super me et omnibus nobis, ostende substantia maxime immortalis essentia vivit et non… Смесь в чаше заискрилась, и все пространство вокруг окутало дымом, а когда он частично рассеялся, в зеркале я не увидел своего обычного отражения. Я видел сложнейшую структуру мелких точек, соединенных энергетическими линиями. — Убери ауру, покажи мне саму суть… Дым снова заклубился с удвоенной силой, а когда рассеялся, я наконец смог разглядеть это. Силуэт из какой-то тени, а внутри… Сияющий силуэт из чистой энергии, какого-то серо-голубого цвета. Как все-таки прекрасна бессмертная человеческая душа… Но любоваться собой у меня нет времени. Я встал и приблизился к зеркалу. Сомнений быть не могло — вот он, крестраж. Осколок размером с кулак в области головы. Хм… Осколок плыл как раз над внешней оболочкой моей души, вплотную к ней прилегая. Это означало две вещи. Во-первых, осколок не способен напрямую взаимодействовать с моим сознанием. Значит, это не он погрузил меня в эту иллюзию. Во-вторых (и это менее важно), там он может улавливать испускаемые моей душой энергетические эманации и поглощать их. Не все, только крохи. О паразитизме речи не идет — мне это не вредит. Но в теории этот осколок может питаться в час по чайной ложке… Ба-бах! Мои размышления снова прервали. На этот раз страшный грохот, а затем слетевшие с петель двери библиотеки. Я взялся за палочку, но появившееся существо вогнало меня в ступор. Какая-то… похожая на тролля куча мяса, одетая в костюм японской школьницы. Присмотревшись, я понял, что эта куча — адский сплав из агонизирующих тел Гермионы, молодой Макгонагалл, профессора Синистры и еще десятка женщин, о которых я фантазировал. А сверху… Восседал, оплетающий все это дело кишками почивший Думбльдор. — А, ну вот, иллюзия защищается, — пробормотал я. Куча бросилась на меня, и я отшатнулся, натыкаясь на зеркало. — Ебаный Мерлин… — успел брякнуть я, прежде чем зеркало звонко раскололось и меня засосало в воронку.***
— А-а-а-а! — мой совсем не мужественный крик резко оборвался, когда ноги уперлись в землю. Через мгновение вернулись свет и краски. Здесь были небо и солнце. И брусчаточная мостовая, и какие-то здания. — О, Гарри! Я резко обернулся. В метре от меня стоял… Стэн Шанпайк! По крайне мере я его таким запомнил из фильма. Только вот… не помню, чтобы он тоже был одет как японская школьница. — Эм. Здарова, — кивнул я, не зная, что делать. — И тебе не хворать, — жизнерадостно улыбался он. — Отличный денек, не правда ли? Погодка… — Ага, заебись погодка, — перебил я. — Слушай, а где мы? — Где мы? — задумался Стэн. — Ну не знаю, а на что похоже? — Хм, — задумался и я. — На Косой переулок, но… шире. — Ух ты! — восхитился Стэн. — И правда, Косой переулок! — Я-ясно… — протянул я. — А ты кто? — Я? — удивился он. — Не знаю, меня еще не перевели. — Чего, — не понял я. — Вон, — указал Стэн на какое-то здание вдалеке. Я огляделся. Мы стояли на каком-то… бордюре, а по обе стороны от нас шли широченные дороги. — Нас всех должны перевести через дорогу. Раньше нас переводили туда, — махнул он неопределенно. — Но потом с той стороной что-то случилось, и Большая Эс переводит нас уже туда. — Кого «нас»? — уточнил я, но сразу понял. На значительном расстоянии друг от друга, но все же здесь стояли люди. Я их всех знал. Хагрид, Рон, Невилл, еще множество преподавателей Хогвартса. Валялись и какие-то предметы. — Вот туда нас переводят, но уже давно не переводили, — уточнил Стэн, указывая куда-то вдаль, но из-за света я разглядеть не мог. — Некуда торопиться, — раздался рядом с нами мягкий голос. Мы обернулись. Какая-то милого вида бабушка в фиолетовой мантии. В Косом переулке много таких. — Пойдем, Самосвальт, пришел твой черед, — проворковала она, беря Стэна под руку. — Ух ты! — продолжал он восторгаться. — Так я Самосвальт. — Эй, стойте! — я побежал за ними. — Стойте же! Кто вы? Куда вы его ведете? — В свой офис, — ответила старушка. — Вот. Свет расступился, являя моему взору высокий… терем. Над входом сидела гигантская бабочка, на крыльях которой красовалась кривая надпись: «С. П’ивакечидзева — переводчица». Я потряс головой, пытаясь выхренеть обратно от… да хоть бы от терема в Магической Британии! — Зачем вы его туда?! — с ужасом спросил я старушку. — Там намного лучше, — покачала она головой. — Идем же, там много мягких знаков и апострофов… — Уху! — радовался Самосвальт… А ну, стоять! Какой еще в жопу Самосвальт? Я застыл на месте, собирая мысли в кучку. — Не Самосвальт, а Шанпайк, что за бред! — воскликнул я. — Не нужно так выпячивать свой синдром утенка, — укоризненно покачала головой старушка. — Могут существовать многие варианты трактовки… — Но ваш при этом, конечно, лучше, — со скепсисом перебил я. — Точнее. — Ну вы за идиота-то меня не держите! — воскликнул я. — Вариантов, может, и много, но Самосвальт вариант объективно хуевый. Ответить старушке не дал протяжный свист откуда-то сверху. Мы подняли головы и… Какой-то темный силуэт с грохотом приземлился на мостовую. Ударная волна полностью развеяла Стэна, а я не без труда, но даже устоял на ногах. — Ты! — высоким писклявым голосом пищал силуэт. — Как ты посмела? — А ты еще кто такой?! — обреченным голосом спросил я. — Я?! Что, Гарри, не узнаешь? Я ударил себя ладонью по лицу. Ну конечно. Я же попал сюда, сломав зеркало, используемое, чтобы найти ок… Крестраж! Сука! Так вот что меняет мои воспоминания. — Том? — Во… — Не произноси! — разъяренно пищал силуэт. — Не смей! Сижу я себе, значит, в этом теле, мечтаю проникнуть в твое сознание, завладеть им, восстать и свершить месть. И тут возможность представляется! Появляется мост к твоей психике. И что я вижу, врываясь сюда. Что какая-то тварь уже обозвала меня… обозвала меня… ВОЛЬДЕМОРТОМ! — истошно верещал он. — Вольдемортом, сука! Откуда вылез этот ебучий мягкий знак?! — Говорю же, у меня их много в офисе, — пожала плечами старушка. — Ты переписываешь мои воспоминания, — возмутился я. — И вставляешь мягкие знаки! — поддержал меня Воль… Волан-де-Морт! Фух… — Говорю же, так точнее, — повторила старушка. — Я тебя уничтожу! — говорите что угодно, но писклявый Темный лорд — просто находка. — Так, ну все… Я думал, после тролля из моих сексуальных фантазий меня уже ничем не удивить, но нет. Потому что на моих глазах старушка превратилась… в гребаного Змея-Горыныча, сложенного из бумаги! Как будто этого было мало, бумажный дракон начал изрыгать огонь. Мне и Волан-де-Морту пришлось начать убегать, чтобы не попасть под удар. — Ты! Мальчишка! — пропищал крестраж. — Дай мне больше силы, это же твое подсознание. — Пошел нахер! — выкрикнул я на бегу. От этого мое дыхание сбилось, и пламени удалось меня задеть. Но оно меня не обожгло, нет. Я испытал чувство намного хуже: все мое естество, каждую его клеточку одновременно разрывало от смеха и сдавливало… невероятным кринжем! Бр-р! Второго такого попадания я не переживу. — Это же твое подсознание, малолетний дебил! — вопил Темный лорд. — Сделай что-нибудь! — А ведь и правда. — Я задумался. В оригинале у Гарри получалось абсолютно любой выпад врагов блокировать экспеллиармусом. Бред, но… логика тут сейчас странная. — Экспеллиармус! — Нет, что ты наделал! — прорычал Горыныч. Мостовая рушилась, проваливаясь вниз, а внизу была бескрайняя темнота, куда провалились и мы.***
— Профессор, мы никуда не уйдем! — твердо заявил Рон Макгонагалл. Та смотрела на них, стиснув зубы. — Что случилось с Гарри, почему вы ничего не говорите нам? — вторили ему Гермиона и Невилл. Макгонагалл отмерла и, все так же ничего не говоря, вынула палочку. — Экспекто патронум! — сгусток света вылетел из ее палочки, принял форму кошки и улетел куда-то. — Что вы делаете, профессор? — продолжала назойливо спрашивать Гермиона. — С меня довольно! — неожиданно огрызнулась Макгонагалл. — Я послала сообщение директору. Пусть он с вами разбирается!***
Столкнувшись в полете с Волан-де-Мортом, я грохнулся на пол. Черт… Каждая следующая посадка становится жестче. Едва я встал, бестелесная рука сдавила мне горло. — Мальчишка! — Темный лорд был в ярости. — Немедленно сдайся и подчинись мне! — Ага, ага, — я скорчил раздраженную гримасу и ткнул его палочкой в глаз. Тот застонал от боли и отпустил меня. — Или я избавлюсь от этой вторженки, и ты вернешься туда, где тебе место — на мою орбиту. Обещаю, когда придет время уничтожать тебя, я это сделаю нежно. — Ты! — прорычал силуэт, но договорить ему не дал какой-то рокот вдали. — Что это? — Полагаю, это вторженец в твоем сознании, который все это и заварил, — сообщил Волан-де-Морт так, будто объясняет ребенку, что небо голубое, как я. — Ты сбросил ее на нижний уровень подсознания, она недовольна. Она будет искать дорогу обратно, наверх. Я огляделся. Мы стояли в бесконечно огромном темном помещении между стеллажей, идущих, кажется, под самый потолок… которого нет. Там, наверху, только бесконечная темнота. И по сторонам тоже. — Ты явно визуализируешь это место как библиотеку, — раздраженно пояснил Волан-де-Морт. — Как примитивно… — Пошел нахуй, — отмахнулся я. — Инкарцеро ультима! Цепи сковали силуэт по рукам и ногам. — Глупец! — пропищал тот. — Я тебе нужен! У тебя без меня нет шансов не то, что одолеть ее, но даже найти ее! — Пошел нахуй, — повторил я, изучая книги на стеллажах. — Ага, вот. Народные сказки. Я открыл книгу, и с ее страниц стремительно выпрыгнула скрюченная в три погибели старуха с длинным носом. — Фу-фу-фу! Чую, русским духом пахнет! — выдала она. — Хорошая Яга! Хорошая… ищи! Поспевать за ней пришлось бегом. А библиотека, кажется, и правда была бесконечной. Не знаю, сколько мы бежали, когда за поворотом внезапно оказался просторный зал, в центре которого ковырял каменный пол тот самый бумажный Горыныч. Только теперь, конечно, он был меньше. — Эй! — крикнул я. — Проваливай из моей головы! Горыныч резко обернулся. — Фу-фу-фу! Чу… Струя огня моментально превратила Ягу в ничто. — Ты смеешь противиться мне?! — прорычала тварь. — Господи, как же я заебался! — проорал я, обращаясь в бесконечную черноту потолка. — Хочу виски, книжку и крепкого мужика… — я осекся. Меня осенило. — Минутку! Ты не та, за кого выдаешь себя! — Что? — прорычала она. — То. Яви себя! — я вдруг четко понял, как сделать это. Дракон задрожал, закружился и… исчез. Вместо него передо мной предстала… Мамаша Роулинг. — Во плоти, — подытожил я. — Только мы в твоем подсознании, и плоть здесь полностью отсутствует, — уточнила она. — Это ты вторженка! Ты сделала Гермиону чернокожей, а меня — геем. А вся эта чушь с именами для отвода глаз! — Я нашла этот образ в твоем подсознании, — улыбнулась Роулинг. — Вот как ты питаешься: постканон! Ты медленно разбираешь на части идеальную фантазию… — А сейчас я раз и навсегда уничтожу тебя, мальчишка! — прошипела она. — Познай сочетание самого любимого персонажа с самым презираемым переводом. Злотеус Злей! — в ее руках начала формироваться энергетическая сфера. — Я размажу тебя по твоему же подсознанию! Я в ужасе огляделся, ища, чем можно защититься, и тут мой взгляд упал на одну из книг на полке. — Все кончено! — энергетическая сфера стремительно летела в меня. Я схватил книгу. — Югорус Луж, выбираю тебя! — крикнул я, открывая книгу навстречу сфере Роулинг. — Не-е-ет! — истошно завопила она. — Это же плагиат! Все потонуло во вспышке света, где исчезали и я, и Роулинг, и библиотека. Иллюзия коллапсировала…***
— Вот и вся история, — с грустью в голосе подытожила Макгонагалл над моей кроватью. Рон и Невилл стояли бледные, как мел. Гермиона всхлипывала. — Мы надеемся на лучшее, но шансы… — Как такое могло случиться? — Гермиона просто не могла поверить. — Он был таким сильным, таким талантливым! — Никто не всесилен, — Макгонагалл с трудом подбирала слова. — Но… Внезапно их всех отвлек громкий хрип. Затем еще и еще. Каракатица с отвратительным звуком извивалась, дергалась и… отклеивалась от лица Поттера. — О боже! — Макгонаггал поскочила как ошпаренная. — Поппи! Поппи, сюда! Гермиона, Рон и Невилл переглянулись и сразу все поняли: их непобедимый лидер приходит в себя.