Серый странник

Жизнь создана для того, чтобы удивляться. Эндрю когда-то давно услышал эту фразу в забытом всеми богами кабаке от бывшего военного, только вернувшегося с фронта и узнавшего, что его жена ушла к другому, но не придал ей значения — куда больше его тогда занимала почти полная бутылка бурбона. Однако спустя время, окончательно потеряв тягу к жизни, он вспомнил о сказанных словах. И понял — больше не было ничего, что способно его удивить. Приевшийся распорядок, знакомые вещи и лица, чужие действия, которые он с лёгкостью предугадывал. Алкоголь, наркотики, секс, боль — ядерный коктейль, предназначенный только для одного — заглушить, заполнить пустоту, что воцарилась где-то внутри. Но раз за разом дымка эйфории развеивалась, оставляя после себя лишь новые глубокие раны. Легче не становилось, и ничто так и не могло его удивить или заинтересовать. Одним из немногих знакомых, заставивших его хоть немного отвлечься, стал Ники со своим абсолютно безумным характером и наплевательским отношением к чужому мнению. Он ворвался словно ураган в жизнь Эндрю, снося многие стены его заледеневшей души. Многие, но далеко не все. И вот сейчас, когда даже Хэммик перестал спасать, когда сознание Миньярда обратилось против него самого, когда прошлое и настоящее начали сливаться в единую нить, появился чёртов Натаниэль-зови меня Нил-Веснински и с лёгкостью взорвал к чертям собачьим все преграды. Потому что Эндрю ожидал другого. О, он мог с точностью до 90% предугадать все возможные варианты поведения этого чудика, однако не угадал. Вообще нет, даже близко нихуя не был. Назвать это иначе, чем глупой насмешкой судьбы, Эндрю не мог никак. Чувство юмора у неё, как давно он заметил, абсолютно ублюдское, уж по отношению к нему точно. Вообще-то он мог списать сказанные Нилом слова на совпадение. Дурацкое, ебанутое совпадение, которое могло бы иметь место с кем угодно, но точно не с ним. Потому что интуиция не то, чтобы подавала сигналы. Нет, она ебашила во все колокола, сиреной завывая, что это очень важно. Что сказанное чёртовым психом перевернёт его жизнь с ног на голову, и никто не сможет даже предугадать, к чему это приведёт. Поэтому, находясь в легком ахуе и шоке, Эндрю не придумал ничего лучше, чем в очередной раз назвать Веснински наркоманом и уйти на балкон покурить и проветрить закипевшую, словно чайник, голову. Нил на это отреагировал лишь флегматичным пожатием плеч и, спросив разрешения, принялся наводить порядок в устроенном Эндрю бардаке. На самом деле Миньярд был уверен, что даже не согласись он на это, его бы никто не послушал. «Я зову его серым странником». В ушах Эндрю до сих пор звенела эта фраза, отравляя мысли, словно яд. Он повернул голову, кидая быстрый взгляд на рыжую проблему, ходящую по его спальне с непонятно откуда достанным пакетом и собирающую мусор, живописно разбросанный по всем горизонтальным поверхностям. Будь Миньярд нормальным человеком, он наверняка бы почувствовал смущение и угрызения совести, но увы, нормальным он как раз и не был. Поэтому все, что он испытывал от вида порхающего по комнате парня, ничем хорошим назвать было нельзя. Возвращаться в замкнутое помещение категорически не хотелось, как не хотелось и вновь оказываться под прицелом чересчур понимающих глаз, пронзающих насквозь. Но Эндрю знал — его трусливый побег лишь отсрочил разговор, но не отменил его. И чем быстрее он соберётся в кучу и предстанет перед проблемой, тем раньше они закончат. Мысль просто послать рыжего придурка далеко и надолго и выставить из квартиры почему-то им даже не рассматривалась — и будь юноша в более здравом рассудке, точно бы обратил на это внимание. Ну а сейчас оставалось лишь продолжить игру, любезно предложенную Веснински. Затушив сигарету и выбросив её в пепельницу, Эндрю несколько раз глубоко вздохнул, наслаждаясь свежим ночным воздухом, и, прикрыв глаза и сосчитав до десяти, вернулся в комнату, уже существенно преобразившуюся. Весь мусор был собран в парочку пакетов, стоящих у двери, и даже земля из горшков оказалась убрана. Разломанный столик лежал рядом с пакетами, видимо, недоделанный уборщик так и не решил, что с ним делать. Сам же Натаниэль нашёлся на том же месте, где они сидели с Эндрю перед его побегом. Он зависал в телефоне, не обращая внимания на приблизившегося и застывшего хозяина квартиры. Фыркнув, Миньярд сделал несколько шагов и сел на свое место, вновь подпирая стену спиной и подтягивая колени к груди. В руках замелькала зажигалка, занимая часть сознания. Дождавшись, видимо, пока его собеседник удобно устроится, Веснински выключил телефон и кинул его на пол рядом с собой. Потянувшись, он повернулся, садясь лицом к Эндрю и скрещивая ноги. Окинув его внимательным взглядом, пробежавшим с макушки до пят, он пришёл к какому-то выводу и нацепил на лицо придурочную улыбку блаженного. Но разговор не начал, видимо, и на этот раз уступая Миньярду право вести. Чёртов придурок. — Твоя очередь, — слегка хриплым голосом сказал Эндрю, и, увидев недоумение на лице Нила, продолжил, — задавать вопрос. Мы ведь играем. Справившись с затопившим его удивлением, Веснински глубокомысленно покивал и, наконец, заговорил: — Если честно, я думал, ты меня пошлёшь, поэтому уже успел позабыть об игре. Ладно, тогда… — зависнув на несколько секунд, он с воодушевлением и хитрой улыбкой продолжил, — ты любишь сладкое? Эндрю считал, что после той фразы рыжий наркоман его больше не сможет удивить? Он точно ошибался. Потому что кто вообще в здравом уме спросит такую тупость, имея возможность вызнать все потаенные секреты своего собеседника? И как на такое прикажете реагировать? — Ты точно псих. Ещё глупее ничего придумать не мог? — хотя что спрашивать. Наверняка ведь мог, тут даже гадать не надо. Всё так же сохраняя космическое спокойствие, Нил легкомысленно пожал плечами и с невозмутимым видом ответил: — Это ведь мой вопрос. Что хочу, то и спрашиваю. Ну так что, ответишь? Начав внутренне закипать, словно и не было той попытки поймать дзэн на балконе, Эндрю мысленно проклял глупого мальчишку и послал его в увлекательное пешее путешествие. Но все же ответил: — Люблю. — И, увидев, что Нил снова открывает рот, тут же перебил его. — И пока ты не задал очередной тупой вопрос, больше всего мне нравится мороженое. Любое. Устраивает? С трудом сдержав смешок, почти сорвавшийся с губ, Веснински улыбнулся: — Более чем. Теперь твой черёд. Склонив голову на бок и окинув взглядом расслабленную фигуру рыжего демона, Эндрю перебрал в голове несколько возможных вопросов о непонятном сером страннике, однако все же остановился на совершенно другом, решая подыграть своему оппоненту и пока не заводить разговоры на серьёзные темы. Поэтому, кивнув головой в сторону лежащего телефона, спросил: — С кем переписывался? Подружка? — и хоть Эндрю постарался ничем не выдать каплю интереса, действительно проснувшегося в нем, в глазах Нила все равно отразилось понимание. Он словно читал Миньярда как открытую книгу, хотя раньше тот ни с чем таким не сталкивался. Наверное. — Всего лишь Кевин. Интересовался, какого хрена я не сплю в такой час. Он недавно расстался с девушкой, а я уехал, поэтому ему не до кого доебаться. Вот и пишет. Пришлось сказать, что один знакомый пригласил меня на крышу посмотреть на звезды. — И он поверил? — Эндрю еле сдержал смешок, поражаясь такой открытости собеседника, готового отвечать на вопросы не как он, ограничиваясь парой слов, а полностью, со всеми подробностями. Натаниэль не переставал его удивлять. Ещё и сравнил их сумасшедший разговор с чем-то романтичным. Точно псих. — Думаю, нет. Но попросил написать, как меня начнут убивать. Сказал, ему нужно будет подобрать костюм на похороны и подготовить уничижительную речь, разоблачающую все мои грехи. Ну и поставил перед фактом, что смерть, какой бы глупой она не была, — не повод пропускать тренировки. Миньярд усмехнулся, начиная подбрасывать зажигалку. Пусть он не был близко знаком с Дэем, несложно было догадаться, что тот просто бесился от того, что его игрок умотал от него при первой же возможности, решая отдохнуть вдали от раздутого самомнения одного чересчур повернутого на экси капитана. — Кевин, как обычно, сама доброта. Сдохни или умри, а на поле будь добр явиться. Какое счастье, что наши с ним дорожки так и не сошлись. Черт помиловал, видимо. Нил удивлённо приподнял бровь, в очередной раз получив подтверждение, что эти двое были знакомы, но ничего не сказал. Может, потом спросит у Кевина, когда тот немного отойдёт от собственной драмы и перестанет сыпать ядом и сарказмом направо и налево. Сейчас же перед ним стояла задача куда более важная — помощь Эндрю, от которой тот всеми силами пытался отказаться. — Ну, раз я ответил, то моя очередь, — увидев, что Миньярд кивнул, соглашаясь со сказанным, Нил вздохнул и все-таки решил перейти к решительным действиям. Потому что ходить вокруг да около они могли ещё очень долго. А после тяжёлого и насыщенного на события дня хотелось лечь и отдохнуть. Убрав с лица улыбку, Веснински со всей возможной серьёзностью спросил, — почему ты сорвался? Рука, уже было подкинувшая зажигалку замерла, опускаясь на пол и сжимаясь в кулак. Вся поза светловолосого юноши вмиг утратила напускную расслабленность, становясь напряжённой, словно натянутая тетива, готовая к бою. Вот только Эндрю не знал наверняка, от кого ему надо защищаться на самом деле — от малознакомого парня, взгляды которого пронзали насквозь, желая залезть в самую душу, или от самого себя, отторгающего протянутую руку помощи? — Решил, значит, играть по-крупному… Окей. Я услышал одну вещь, которая показалась мне смутно знакомой. Вот только как бы я не старался, никак не могу понять, где я её слышал. И это меня бесит, чертовски бесит. А ещё эта вещь всколыхнула некоторые моменты из прошлого, которые, как я думал, навсегда были похоронены в самых глубинах моей памяти, — Эндрю видел, что Нил находится в замешательстве, не готовый к его такой длинной исповеди, но даже так он все равно молчал, не задавая глупых вопросов. И Эндрю продолжил, в первый раз за много-много лет делясь с другим человеком хоть маленькой частью своих переживаний. И в первый раз чувствуя, что это действительно правильно. — На самом деле это началось уже давно — как будто плотина в моей голове дала, наконец, трещину, позволяя давним воспоминаниям возвращаться и пудрить мне мозги. Но обычно они приходили во снах, и стали обыденностью, частью обычной жизни. А днем это прорвалось и в реальность, и я оказался не готов. Крышу сорвало знатно, моменты просто даже не помню, — про очередную неудачую попытку сдохнуть Миньярд пока решил умолчать. О чем-то Веснински, если не тупой, уже конечно догадался, но подробности тут пока точно ни к чему. А то пацан, хмуривший брови в попытке уловить смысл в том бреде, что он нёс, точно сбежит, посылая его в психушку. И будет в чем-то прав. — Когда остыл, понял, что не могу находиться в одиночестве, поэтому решил написать кому-нибудь. Почему выбрал тебя — сам не знаю. Дёрнуло что-то. Теперь вот расплачиваюсь, как видишь. Эндрю замолчал, переводя дыхание и мысленно коря себя за несдержанность. Ну вот что ему стоило отговориться каким-нибудь невнятным бредом или вообще промолчать, пользуясь своим же правилом? Вот только сейчас, впервые за долгое время выговорившись, он чувствовал, как тот непомерный груз, долгие столетия давящий на него, наконец спадает с плеч, позволяя облегчённо дышать. И пусть Миньярд не понимал такой реакции своего разума, ради этих мгновений блаженства он был готов потерпеть полные жалости взгляды рыжего наркомана. Вот только когда Эндрю осмелился посмотреть на до сих пор молчавшего собеседника, так и не увидел в его глазах ни жалости, ни глупого сострадания и всего того, что испытывают к слабым. Нет, в глазах Нила застыли благодарность, понимание и что-то ещё, что Миньярд не успел понять. Какое-то мимолетное узнавание, заменившееся на лёгкую расстерянность. В общем, Веснински в очередной раз обвел его вокруг пальца, и Эндрю решил, что больше не будет даже пытаться предугадывать его поведение. — Если хочешь, можешь сдать меня в психушку. Я не против, — так и не дождавшись какой-либо реакции, Миньярд подал голос, переводя взгляд на зажатую в руке зажигалку. Через мгновение она снова оказалась в воздухе. — Не знаю, с чего ты это взял, но у меня даже близко не было таких мыслей, — спокойно парировал Нил, раздумывая, что же ему ответить. Сказанные слова нашли странный отклик в его душе, и теперь справиться с эмоциями было достаточно сложно. Да и сказывалась усталость, все сильнее давящая на плечи и голову. Но и промолчать сейчас было нельзя. Веснински чувствовал себя как на минном поле, где любая ошибка, любое неправильно сказанное слово означали смерть. — Я не считаю тебе психом, как бы ты ни старался убедить меня в обратном. Воспоминания, какими бы они ни были, остаются частью нашей жизни, но только нам решать, зацикливаться на них или продолжать идти дальше. Если твоё сознание предпочло скрыть от тебя что-то, а сейчас начало шаг за шагом приоткрывать завесу, значит ты готов к этому. Просто тебе нужна помощь, как и любому другому человеку. Это нормально. И в этом нет ничего страшного. Если ты позволишь, я постараюсь оправдать твоё доверие и помочь. Эндрю внезапно почувствовал себя смертельно уставшим. Видимо, сказались недавние приключения и стресс. Захотелось завалиться на кровать и не вылезать из неё желательно неделю, спрятавшись ото всего мира. Но, к сожалению, сейчас это было ему недоступно. Следовало решить, как поступить с человеком, которого он знал всего ничего, но которого сам же позвал в минуту слабости, поддавшись непонятному чувству. С человеком, кто без лишних вопросов приехал среди ночи к нему домой, выслушал его сумасшедшее нытье и даже прибрал бардак. Нил — называть его Натаниэлем даже в мыслях Эндрю почему-то больше не желал, — закончив свою речь, остался сидеть на месте, ожидая его решения. Было видно, что он тоже устал, но ничем это не показывал. И Миньярд решился. На откровенно глупый, необъяснимый даже для себя шаг, доверяя интуиции и своим чувствам. Нырнул в пропасть, понимая, что терять уже все равно нечего. Будь, что будет. — Помоги мне.

***

Было уже около четырёх часов ночи, когда они, наконец, закончили этот странный разговор. Поднимаясь с пола и собираясь выйти на балкон в очередной раз покурить и понять, какую яму он себе выкопал, Эндрю бросил взгляд на Нила и остановился. Тот выглядел совсем помятым, а под его глазами залегли тени. Держался он, скорее всего, на честном слове и собственной гордости, не дающей ударить в грязь лицом перед человеком, которому обещал протянуть руку помощи. В голове Миньярда что-то перемкнуло — уже в который раз за вечер, черт возьми, — и он, сам того не ожидая, своим собственным ртом произнёс полнейшую чушь, заставившую его широко распахнуть глаза: — Можешь остаться у меня, птичка. Нил, ожидавший что его выставят из квартиры сразу, как закончится разговор, замер, застывая в полусогнутом состоянии, так и не подняв телефон с пола. Пару секунд потратив на убеждение самого себя, что это была не слуховая галлюцинация от недосыпа, он все-таки взял в руки мобильник и медленно поднялся, переводя взгляд на Эндрю. Тот уже справился с собственным шоком и снова надел маску, не позволяющую эмоциям отразиться на лице. — Ну и что ты так смотришь? Повторять не буду. Не хочешь — можешь валить на все четыре стороны, не мои проблемы, — и уже развернувшись в сторону выхода на балкон, он добавил, — чистое полотенце в ванной на полке, одежду можешь найти в гостиной в комоде. Там же возьмёшь подушку и плед, ну а диван, надеюсь, опознать труда не составит. Эндрю вышел на балкон и захлопнул за собой дверь, показывая, что на этом их сегодняшнее общение закончено. Нила обуревали смешанные чувства, но чтобы с ними разобраться, ему точно был необходим трезвый и здравый рассудок. Поэтому он оставил все до утра и пошёл осматриваться в остальной квартире, решая воспользоваться предложением. Тем более сейчас он не был уверен, что ему хватит сил добраться до отеля. Всего в квартире было две комнаты, и гостиная, как и спальня Эндрю, была обставленна хоть и достаточно стильно, но минималистично. Большая плазма на стене, приставка на полу под ней, просторный диван и чёрный кресло-мешок и шкаф с комодом у дальней от входа стены. По сути, здесь больше не было никакой мебели, способной создать атмосферу уюта или рассказать о своем хозяине. Чтобы все рассмотреть, Нилу пришлось включить свет, потому что окно было наглухо закрыто тёмными плотными шторами. Видимо, темнота доставляла особое удовольствие Миньярду. Решительно отбросив все ненужные мысли, Веснински подошёл к комоду и принялся искать в нем что-нибудь удобное для сна. Стеснения он не чувствовал — да и зачем, если ему дали на это разрешение. Все-таки отыскав на самом дне последнего ящика растянутую и, очевидно, старую черную футболку и видавшие виды свободные шорты, доходящие ему до середины бедра, Нил залез в шкаф, потому что в процессе перерывания комода ничего похожего на плед и подушку не заметил. Так и оказалось — на самом верху нашлось и то, и другое. Изловчившись и встав на носочки, параллельно шипя ругательства на Эндрю, что ростом был даже немного ниже его, парень все же справился со своей миссией и облегчённо взохнув. Оставив лишние вещи на диване, Нил пошёл искать ванную. Быстренько ополоснувшись и наскоро вытеревшись найденным полотенцем, Веснински облачился в чужую одежду и, почувствовав себя максимально удобно и комфортно, пошёл спать. Стоило ему коснуться подушки и слегка прикрыться пледом, как сознание тут же унесло в далёкие дали, позволяя отдохнуть и набраться сил. С Эндрю он так и не пересекся. Сам же Миньярд все это время провел на балконе, выкуривая уже восьмую сигарету подряд и не собираясь останавливаться на достигнутом. Сейчас большая часть эмоций и напряжения схлынула, оставляя после себя лишь опустошенность и усталость. И осознание всей ситуации, куда он впутался сам и впутал другого человека. Как все сложится завтра, и не пошлёт ли рыжий демон его с утра пораньше, он не знал. Но твёрдо был уверен, что как бы там ни было, но проблем себе Эндрю своим признанием создал хуеву тучу. И не факт, что у него получится справиться со всеми ними. Где-то через полчаса после выхода на балкон, Эндрю решил вернуться, полагая, что за это время Нил уже или ушёл, или успел лечь спать. Вернее, он очень надеялся, что все возможные разговоры они перенесли на утро. Потому что прямо сейчас на них уже не осталось сил. В квартире было тихо и темно. Включив свет в коридоре, Миньярд аккуратно заглянул в гостиную и увидел спящего в его одежде рыжего юношу, почти не прикрытого пледом. Что именно дёрнуло его подойти ближе, Эндрю не знал, но сопротивляться столь неожиданно возникшему желанию не стал. Вблизи Нил был ещё привлекательнее, а будучи погруженным в сон и не бесящим своими высказываниями и поведением, притягивал и манил. Пухлые, слегка приоткрытые губы наводили Миньярда совсем не на те мысли, а в рыжие волосы мучительно сильно хотелось запустить пальцы, чтобы на собственном опыте убедиться в их мягкости. Но Эндрю решительно выкинул из головы все похабные мысли и позволил себе лишь получше накрыть спящего парня пледом, оставляя мимолетное касание пальцев по неприкрытой одеждой руке. Через пару мгновений он уже выходил из комнаты, выключая в коридоре свет и закрывая за собой дверь в спальню. Пришла пора, наконец, закончить этот чересчур сложный и мучительной день.