часть 1
фигура без темных углов
Душа моя ищет спокойствия Даже в самом маленьком промысле. Укрываясь одеялом от вечного бедствия, Я прячусь от тягостных мыслей. И смысл уходит, как пена у моря, Как забытая книга на полке. М я отстраняюсь от тесного горя, Как вынув из тела иголку. И я уплываю в реку подушек, В море забытых на утро снов. Я вновь затыкаю себе уши, От сотни бессмысленных ртов. Курю у окна, мечтая о прошлом, Листаю картинки в моей галерее. И я не живу в этом мире пошлом, Я прячусь в уютной своей голове. Мне больше не надо усердно стараться, Вытягивать мысли из головы, Чтобы просто бессмысленно пообщаться, Чтоб на утро снова забыли мы, Как раньше по- детски из кожи вон лезя, Мы фоткали эти картинки, Которые любимую летнюю зелень, Заменяют мне в стенах квартирки. — Что за бред? Шелест этой дешевой газетной бумаги с каждой строкой будто впивается мне в голову. Насколько надо быть идиотом чтобы такую бессмыслицу отправлять на печать? Ни посыла ни рифмы, странно встречать такой стих среди серенад вокруг революции. На другой странице красуется строгий Маяковский, а тут такое.Высокий, обаятельный, но до ужаса бедный поэт шебуршал, размешивая что-то в кружке одной рукой и листал странички другой. Стены желтым светом отражались на черных абзацах и иногда блестели в чае- единственном, что скрашивало будни до смерти романтизирущего парня. Сегодня надо было собираться на очередное чтение, но Сонхва решил, что пускай весь мир подождет, но у него точно останется пару минут на духовное насыщение через то, что сейчас публикуют. Но к своему сожалению, или радости от перемывания косточек, стихи были отвратными, поэтому недолго собираясь, он накинул пальто и отправился к месту.
Эх серая Москва, ты скоро загонишь меня в могилу, но я никогда не откажусь от тебя. Минуя твои переулки, красные афиши, я только больше влюбляюсь в твои глаза, полные крови и горящей осени. А скромная площадь эта, только добавляет жару, посмотри сколько будущих великих умов здесь собралось. А вот и мои товарищи. — Сонхва! Я думал ты уже давно умер с голоду.— Смазливый, блондинистый парень поспешил пожать мне руку. Девушки, только не удивляйтесь когда застанете его за выщипыванием лишних волосков из своих бровей, он делает это ради вас, и только ради вас торчит в ванной по часу да и больше. Зато его лицо всегда свежо, а аромат какого-то пряного дуба чувствуется за километр. — Я не такой бедный, какого ты обо мне мнения?— Зубы блеснули на моей морде. Уен- единственный человек с которым я пока могу быть честным, ну разве что еще Володя, но сейчас он слишком далек от меня во всех смыслах. — Я сегодня с Чхве Саном, помнишь я как-то говорил про него?— Честно, не помню, но поздороваюсь. Парень с выточенными, будто камнем, скулами протягивает свою бледную, костлявую руку. Видимо братья по несчастью, но кто знает. — Очень приятно. — Мне тоже. Вы читали газету? — Да, революция, революция, паровозы, металл и еще какой-то стих даже не помню о чем. — Тот который про море подушек?— Уен внезапно встраивается в разговор. — Да да. Честно, совсем не к месту.— Я еще раз перевожу взгляд по всей собравшейся толпе: кто-то читает свои зарисовки, кто-то уже выходит в круг, звучат голоса, выкрики, но все затихают, когда, наконец, звучит рифма. И мы втроем разворачиваемся, оборвавшись на полуслове. Мужчины как один: в пальто и строгих брюках, иногда только можно отличить силуэты по острым козырькам шляп. Закончив, мужчину по центру встречают негромкие аплодисменты, всё-таки еще начало, не стоит ожидать бурной реакции. И на секунду все снова погружаются в обсуждения, но лишь на миг. В круг, путаясь в ногах, расстегнутой рубашке и, казалось бы, женском берете, съехавшим набок от такой бешеной энергии, вбегает парнишка. Я бы дал ему лет 15, но обычно здесь появляются намного позже. Низкий рост в сочетании с клетчатыми несуразными брюками создает такое впечатление, а писклявый, ехидный голос его только усиливает. — Друзья!— Лица оборачиваются, явно в недоразумении.— Во-первых, прошу поздравить с первой публикацией моего стиха.— Самонадеянно было ожидать бурной реакции, было бы тут хотя бы пиво, может быть и послышались бы авации, но лишь слабые хлопки разбавляли тишину.— Во- вторых, хочу его вам зачитать.— Я напрягаю уши. Странная фигура в нелепом берете, перебирающаяся то с одной ноги, то с другой, не могла не заинтриговать. Был день, светло, но почему-то казалось, будто все погрузилось в темноту и только один, колеблющейся, плюющейся искрами свет был направлен на этого парнишку. Но представьте мое отвращение, когда я услышал знакомые строчки, прочитанные в той злосчастной газете пару часов назад. Неудивительно, чтот этот парень был сюда не к месту- слишком грезил в мечтах.— Спасибо, друзья!— Толпа смеялась, но не хлопала- плохой знак, очень плохой. — Как твое имя?— Выкрикнули откуда- то из сборища. — Ким Хонджун! Написано мелким шрифтом снизу.— Парень по- сценически поклонился и слился обратно с толпой, хотя его цветную макушку все равно было видно за километр. Настал мой час. Меня переполняло злорадство и желание не то чтобы поиздеваться, но поставить этого юнца на свое место, и я выхожу в круг. Да разве вы не видите Самонадеянность поэтов, что в брюки разодеты не могу двух связать и слов Не надоело слушать это? то где не хватает чувств уж лучше я забуду это лето чем стану доктором бессмысленных искусств. Толпа рвется подо мной, я всегда умел красиво говорить и отвратительно думать. Теперь- то, с нотой драмы, абсолютно трезвые люди хлопали мне так, будто оказались на самом лучшем бурлеск шоу. Но я вижу его глаза, бедный, он готов заплакать. Надеюсь, он придет в следующий раз, и вы не подумайте, нет, я не монстр, а чуть выше, и я люблю указывать людям где их пеленки, чтобы они больше не ссали мне на ботинки. — Жестоко ты с ним.— Уен и Сан встречают меня с овациями, но кажется один потрясен больше другого. — Да, я немного перегнул, но ничего, зато окрепчает.— Осень становится все холоднее, приходится все чаще прятать руки за перчатками. Мои глаза уставлены на швы, прописанные по всей моей новой коже, когда я слышу тот же самый писк. Он что самоубийца? Нет, просто мазохист, потому что больше не осмеливается выйти в круг и лишь выкрикивает что- то с самой подсобки. Ждите секса и страсти, Ждите острые зубы в пасти, Ведь молодость вечна, Если время бесконечно. Казалось, мои перчатки могли бы разойтись по швам от удивления, но к счастью остались целые, вторые такие купить бы я не смог. Это точно Абсурд. Что значит «ждите секса и страсти», это что, очень непонятный намек? — А парень то смешной— Сан вырывает меня из моих мыслей. Я злюсь, но пытаюсь это скрыть за разглядыванием ниток. — Выскочка.— Уен опрокидывает умную мысль, за которую я и люблю его. — В точку. Не удивлюсь если прямо сейчас он снова выскочит. Прямо как воздух, сжимающийся и разжимающийся от давления в мячике, начнет пуляться рифмами- косточками и брызгаться режущим глаза, цитрусовым соком. Но Хонджун не выпрыгнул, даже не мелькнул макушкой сквозь толпу высоченных мужчин, среди которых он один смотрел вверх. Я пропустил этот писк сквозь уши.