Невысказанное

Кавех злится. Злость искрит во взгляде, на кончиках волос, меж крепко сцепленных пальцев. Вырывается громкими раздраженными выдохами каждый раз, когда он шумно разворачивается на каблуках и показательно уходит от разговора - день, два, три. Как будто бы Кавех жутко и всерьез обижен за то, что все подробности о произошедшем узнал не от Хайтама. Что полностью идет вразрез с тем, как тихо в доме все ровно то время, что нужно было на отдых от суматошной недели планов по спасению архонта - и как чудесно каждое утро пахнет кофе со специями, лучшим в Сумеру (пусть аль-Хайтам никогда не признавал этого вслух), на кухне в его чашке. По этим маленьким подсказкам ясно без слов: Кавех злится, но злость эта скоро пройдет, она лишь для порядка. Он ведь, как ни парадоксально, куда больше Хайтама привязан к порядку. Поэтому в библиотеке, где они всю неделю встречаются чаще всего, ощетинивается и огрызается, ближе к концу недели - даже втягивает в очередные дебаты. А позже - когда наконец-то оба приходят домой в одно и то же время и непостижимым образом оказываются в спальне, - Кави ведет себя совсем иначе: лихорадочно касается губами каждого участка кожи, до которого дотягивается, пряча за лаской и страстью простое желание убедиться, что Хайтам цел, ничего себе критично не повредил, пока устраивал этот свой переворот. - Опять все пытался сам…все риски на себя...бесишь, - отрывисто шепчет, все еще ругает, но с каждым касанием сухими губами к телу аль-Хайтама ведет. Потому что интонации Кавеха - они совсем не злые, в них много волнения, заботы и чего-то еще едва уловимого, но невыносимо правильного. Все так, как должно быть. Особенно после того, как и впрямь рисковал тем, чем дорожил больше всего: своим миром, изрядную часть которого занимал Кавех. Злящийся, переживающий, без слов заботливый. Достойно парирующий ехидные выпады, вспыхивающий спичкой и опасно машущий руками. Цепляющийся за чужие плечи, как за последнюю опору, умоляющий на грани слышимости не отпускать, не останавливаться, брать сильнее, глубже, подставляющий шею под поцелуи на грани укусов. Не позволяющий отстраниться, вздрагивающий всем телом в унисон. Скучавший всем собой и немного даже за двоих. Впрочем, Хайтам скучал не меньше. Он-то нуждался в Кавехе куда больше Сумеру. Тот сыто жмурится, сверкая золотистыми искрами в глазах, улыбается устало, довольно - и неожиданно нежно. И говорит то, что долго не мог оформить в слова. - Ты молодец…ты все сделал правильно, - длинные сильные пальцы гладят мокрую от пота спину, расслабляя еще больше. - Никто бы не смог, кроме тебя. Это - сплошные максимы, будто бы похвала ребенку, о чем Хайтам не забывает упомянуть, слишком плохо притворяясь язвительным. Ведь именно этой безыскусной похвалы не хватало для того, чтобы наконец-то осознать: он и правда справился. Теперь - точно.