Цветение орхидей

Не желая более видеть кровопролития, Янь Чжэнмин покинул трибуну. У него перед глазами все еще стояла картина, как его солдаты один за другим погибали под лезвиями разбойников, а их предсмертные крики эхом отдавались в его сознании. Но страшнее всего, безусловно, было вспоминать медленно остывающее тело дорогого сердцу человека на собственных руках. Вся эта затея с показушными соревнованиями для развлечения императора ему изначально не понравилась. Хотя, возможно, оно и к лучшему, второму кандидату он бы точно доверять не смог: тот собственными руками убьет его быстрее, чем это сделает кто-то другой. С этими мыслями Янь Чжэнмин отправился в свой сад, как он всегда и делал, если что-то вызывало в нем сильные эмоции. Прихватив с собой сборник стихов, он уселся на скамью, стоявшую прямо под ивой, что было очень кстати, ведь в середине дня палящее солнце не уходило за облака ни на минуту. Но не успел он и пары страниц прочитать, как его окликнула служанка и объявила о предстоящей встрече с победителем. Юноша не спеша пошел в зал для переговоров за служанкой, задавая вопросы о победителе. — Это тот юноша, который прибыл с ближайшего военного отделения. Его имя Чэн Цянь. Ему двадцать три года, не женат, но есть старший и младший братья. Вырос в бедной деревне, а в армию пошел, скорее всего, чтобы с голоду не умереть. В прошлом имел близкие отношения со вторым кандидатом, Хань Юанем. Ему двадцать четыре, был почти женат, но девушка расторгла помолвку по неизвестной причине. Вырос в той же деревне и служил вместе с Чэн Цянем. Был старший брат, но погиб в результате несчастного случая. Пока это все, что нам удалось узнать. — Да уж, как тесен мир. Но этого более чем достаточно. Пока меня больше ничего не интересует. А все что понадобится, я узнаю сам. Благодарю. — Не стоит благодарностей, это моя работа, — сказала девушка, опуская голову и открывая дверь перед молодым господином. На самом деле большой симпатии у наследного принца Чэн Цянь тоже не вызывал. На первый взгляд, Чэн Цянь казался еще более невежественным и грубым, чем предыдущие претенденты. Янь Чжэнмин предпочитал общаться со своими телохранителями достаточно холодно и держать их по возможности на расстоянии. Поскольку даже им доверять могло быть опасно, Его Высочество желал их всех поскорее спровадить куда подальше, ведь так у него появлялось чуть больше свободного пространства и не было нужды притворяться высокомерным круглые сутки. Но что-то подсказывало молодому принцу, что, чтобы избавиться от Чэн Цяня, понадобится чуть больше времени. «Хотя, если учитывать силу этого солдата, он может еще пригодиться», — промелькнуло в голове Янь Чжэнмина, когда он увидел приближающуюся фигуру Чэн Цяня в сопровождении одной из личных служанок. Пересекая порог зала переговоров, Чэн Цянь поспешил поклониться Его Высочеству. Опустив голову, он представился: — Солдат Чэн Цянь приветствует молодого господина. С этого дня я ступаю на должность вашего телохранителя и клянусь защищать Вашу жизнь ценой собственной, — голос юноши не дрогнул, говоря о том, что он готов так легко распрощаться с жизнью за человека, которого почти не знал. Для него это было не больше, чем формальностью. Вся суть армии заключалась в том, чтобы отдать за кого-то жизнь, но когда это необходимая мера для выживания, со временем привыкаешь. Чего нельзя было сказать о Янь Чжэнмине. Каждый раз, слыша эту фразу от все новых и новых телохранителей, его охватывала ярость. «Да бросьте», — проносилось у него в голове, — «неужели вы думаете, что я в это верю? Хах! Да вы сбежите от меня, как только выдастся такая возможность, а тут говорите о героическом самопожертвовании! Да что вы об этом знаете?! Если бы вы хоть раз оказались в ситуации, где кому-то приходилось прощаться с жизнью во благо других людей, вы бы знали, что никто никогда не захотел бы слышать эту лживую фразу!!!» Однако зная, что поддаваться чувствам в таких ситуациях — последнее дело, Янь Чжэнмин сдержал крики рвущейся из него брани в сторону солдата, что так нахально смел затронуть его душевные раны, и поспешил придать лицу не просто спокойное, а максимально безразличное выражение лица. Словно отдать за него жизнь — величайшая привилегия! — Что ж, просто будь так добр выполнять мои приказы беспрекословно, и этого уже будет достаточно, — Янь Чжэнмин старательно изобразил на своем лице высокомерный взгляд. — А именно, первое: не врывайся в мои покои до девяти утра, а просто стой снаружи. Второе: сопровождай меня на расстоянии не менее двух шагов, а в пределах дворца и всех пяти. Третье: не смей тревожить мой отдых в саду, твое присутствие будет отвлекать меня от чтения. И, наконец, четвертое: не смей меня касаться без необходимости и начинать диалог первым, особенно в присутствии другой прислуги. Что?.. Немой вопрос застыл на лице Чэн Цяня. «Я тебе в служанки нанимался, по-твоему? И что за глупые правила? Живя в безопасности, много можно навыдумывать, но не подходить ближе, чем на два шага? Ты совсем ни о чем не думаешь? Насколько безгранична твоя беспечность? Нахальная принцесса! Высокомерный декоративный павлин! Да что я за телохранитель, если должен в таких условиях тебя защищать!» — все больше усиливалось негодование Чэн Цяня. — При всём уважении молодой го… — договорить ему не дал резкий вскрик. — Я же велел не начинать со мной пререкаться! — вся эта ситуация начинала действовать ему на нервы. И почему он не может поручить слугам зачитывать его чертовы требования к новым телохранителям? — Ты такой же слуга, как и все остальные, и также должен исполнять мои приказы. — Как прикажете, — сил Чэн Цяня еле хватало, чтобы скрыть свою злобу. Избалованная декоративная птица, всю жизнь росшая в золотой клетке, чтоб ее! Впрочем, Янь Чжэнмин и правда всю жизнь рос в золотой клетке. И хотя могло показаться, что он никогда не был чем-то обделен, это было далеко не так. Еще при рождении его жизнь была в опасности, легкие долго не хотели раскрываться и он едва не задохнулся, но, к счастью, все обошлось. А здоровьем он пошел в покойную императрицу — любой холодный ветер мог уложить его в постель с температурой на несколько дней, а иногда и недель. Естественно, на улицу его старались по возможности не выпускать, а рядом с ним всегда ходили толпы служанок и врачей, от любого чиха возвращавшие его обратно в покои, ведь жизнь наследного принца бесценна, и его надо оберегать. И то, что разочаровывало его отца больше всего — это невозможность принцу заниматься любыми физическими нагрузками. Даже от бега сердце начинало биться с бешеной скоростью, а в глазах темнело. Горю императора не было предела, ведь такой долгожданный сын не смог бы стать ему подходящей заменой на троне. Но опасность ожидала юношу не только на улице, но и в императорском дворце. Ради собственной выгоды чиновники и императорские дети постоянно строили козни друг другу. Зачастую дело заканчивалось даже убийством, а на его голову посягались, пожалуй, чаще всего. И неважно, насколько красивое на тебе ханьфу, под ним всегда следует держать нож. Ещё с четырнадцати лет и по сей день наследный принц медленно менял все под себя. Во дворце почти не осталось слуг, которые работали не на него. И хотя они не выполняли никаких опасных поручений и ограничивались сбором информации для него, они не раз спасли ему таким образом жизнь, заранее предупреждая о возможной опасности, ведь на простых служанок никто не обращает внимания, будто бы они глухие. Ступни Чэн Цяня, все еще охваченного эмоциями, твердо ступали по ровно выложенным камням. Янь Чжэнмин в сопровождении Чэн Цяня и еще нескольких слуг, которым тоже не разрешалось подходить ближе, чем на два шага, направлялся в императорский сад. Одно из немногих мест, где ему удавалось по-настоящему отдохнуть. Огибая различные павильоны и встретив по пути группу из императорских солдат, они оказались в невероятной красоты садах. Даже Чэн Цяня, которому обычно было чуждо любование цветением роз или иных растений, ненадолго вышибло из реальности. — Ну, чего встал? — удивленно спросил Янь Чжэнмин. — Я сказал два шага, а не двадцать. — Прошу прощения, — произнес еще не до конца собравшийся солдат. Огибая небольшое озерцо, по поверхности которого плавали нежно-розовые лотосы и кувшинки, они подошли к дереву ивы, на ветви которой сидела маленькая пташка и тихонько пела, поднимая принцу настроение. По обе стороны от скамьи росли пионы, привлекая на себя все внимание своими пышными бутонами. Но без внимания нельзя было оставить и китайские розы, растущие на одной клумбе с хризантемами. Они отошли совсем недалеко от входа, а от такого количества красок у Чэн Цяня уже начало рябить в глазах. И только молодой господин уселся на скамью и взял в руки так и недочитанный сборник стихов, как вдруг раздался голос служанки: — Наследный принц, Вас желает видеть Ваш старший брат. Через десять минут он ждет вас в своих покоях. — Что же вам всем на месте-то не сидится. То туда, то сюда, даже спокойно книгу почитать не дают, — сказал недовольно Янь Чжэнмин и, поправив воротник и рукава своего ханьфу, все тем же путем направился в покои старшего брата, что находились чуть дальше от сада. Чэн Цянь старался держать дистанцию, что в силу его достаточно быстрого шага было ему неудобно, да и непривычно в целом. Дойдя до здания, что было чуть больше покоев Янь Чжэнмина, слуги, уже оповестившие своего господина о приходе наследного принца, открыли двери. Покои старшего господина напоминали императорскую библиотеку. Бумаги и книги валялись, где это только было возможно: пол, столы и даже на подносе с чайным сервизом! Если не брать это в расчет, то старший господин на фоне его младшего брата казался человеком очень скромным. И почему Чэн Цяню не посчастливилось стать его телохранителем? — Дагэ! По какой причине ты желал меня видеть? — с улыбкой на лице сказал Янь Чжэнмин. — Приветствую своего диди и его нового телохранителя, — сказал мужчина, посмотрев сначала на принца, а после на Чэн Цяня. Не ожидая, что на него обратят внимание, юноша на мгновение застыл, но как только понял, кто с ним поздоровался, поклонился в ответ. — Присаживайся, боюсь, разговор может затянуться. — Я тебя слушаю, — расслабленно сказал Янь Чжэнмин. — В связи с твоим скорым совершеннолетием хотел бы поинтересоваться вновь, не решил ли ты изменить свои планы по поводу трона? — Не беспокойся, на трон я все также не претендую. Куда мне до твоих амбиций, — посмеиваясь, сказал юноша. Конечно, Чэн Цянь, стоя рядом и прекрасно слыша весь разговор, слегка недоумевал. Наследный принц, который, казалось, прожить и дня без роскошных побрякушек и постоянно вертящихся рядом слуг не мог, добровольно отказывается от престола, и, похоже, не в первый раз? Причем общаясь со старшим братом, он не вел себя высокомерно, а скорее… глупо? Неужели он настолько же глуп, насколько безразличен. Нет. Чэн Цяню, уже не раз приставляемому к защите карет богатеньких детей, приходилось наблюдать смесь высокомерия и вопиющей необразованности. И он точно мог заявить, что наследный принц не настолько глуп, насколько он стремится это показать. Но зачем он притворяется? Размышлять на эту тему дальше Чэн Цянь при всем желании не смог бы. Янь Чжэнмин всячески старался закончить этот осточертевший диалог, что происходил между ним и братом уже не раз. И всегда одно и то же. Сказав Чэн Цяню взять книги, что старший брат так любезно одолжил Янь Чжэнмину, наследный принц поспешил удалиться. — Что ж, приятно было пообщаться, — с глупой улыбочкой бросил на прощание Янь Чжэнмин. Стоило Янь Чжэнмину покинуть кабинет, как улыбка тут же исчезла с его лица, что не могло остаться незамеченным Чэн Цянем. Наконец покинув чужую комнату, Янь Чжэнмин и его слуги поспешили вернуться в покои со столь вульгарным названием — «Страна нежности».