Полезные моменты

Далёкие звезды загадочно мерцали на небосводе Парижа, лёгкий прохладный ветерок дул с Сены, окраины города погрузились в глубокий сон. Тем сильнее был контраст с центральными улицами. Зарево горящей заправки, чадящий дым от дизельного топлива, крики боли, рыдания… Сегодняшняя акума разошлась не на шутку. Из ее рук вылетали файерболы, черный балахон искрился как от электричества, зловещая фигура в капюшоне парила над крышами. ЛедиБаг была в гневе. Ее оторвали от сладких воспоминаний о своем любимом, которым она предавалась перед сном. — Эй, ты, ЗлоГэндальф, какого Бражника тебе не спится? — Кот Нуар просто сорвал с губ эту фразу у героини. — Я докажу, что огневики круче водников! — возопил злодей и гротескно расхохотался. — Ты что, ролевик, что ли? — устало пробормотал Кот, уворачиваясь от огненного сгустка, который снес полстены дома. — Привет, Котик. Ты давно здесь? — героиня опустилась рядом с Нуаром на крышу. — Только подошел, ЛедиБаг. Не могу понять, где акума. — Ну что, герои, где ваши суперсилы? — очередной шар огня полетел в их сторону. Йо-йо отбило атаку, создавая крутящийся щит. — Может, этот балахон и есть вместилище акумы? — предположила Леди. — Думаешь, так просто? — усомнился Кот. — Я не знаю. Он бьется током. Прикрой меня, я вызову Супер-Шанс. — Как всегда, с радостью! — Кот раскрутил жезл, отражая атаки акуманизированного человека. Суперсила дала им огнеупорный чугунок с узким горлышком. Только рука и пролезает. — Видимо, на самом деле не в балахоне, — пробормотала Леди в красном, изучая выпавший предмет. — Хочешь подойти поближе? — Сомневаюсь, что он меня так просто подпустит. Но нужно надеть это на ту руку, из которой он пускает файерболы. Мне кажется, акума в его перчатке, из нее он стреляет. И начались игры в кошки-мышки. Хорошо, что у них были взрослые силы и после использования Супер-Шанса ЛедиБаг могла еще сражаться, а не искать укрытие для перезарядки. За секунду до того, как героиня надела предмет на руку Огневику, тот попал в Нуара. Кот коротко вскрикнул и упал ничком на крышу. И не шевелился, дымясь опаленными соломенными прядями… Холодный ужас объял ЛедиБаг. — Ко-о-о-от! Она не заметила, как злой маг по инерции направил на нее руку и, видимо, выстрелил, потому что из чугунка повалил дым, а злодей истошно заорал. Но в ушах героини стояла тишина. На соседней крыше лежал ее верный напарник, вдвоем с которым они противостояли стольким опасностям… Наконец, словно жужжание назойливой мухи, завывания Огневика достигли сознания ЛедиБаг. — Точно, Чудесное Исцеление! Пусть оно поможет, пожалуйста, — лихорадочно бормотала героиня, подходя к поверженному противнику. Он тряс рукой с раскаленным чугунком. Видимо, файербол спалил перчатку, где и пряталась темная бабочка. Не сдерживая хлынувших слез, ЛедиБаг сняла посудину, освобождая насекомое. На рефлексах поймала, очистила бабочку и с замиранием сердца подкинула красно-черный предмет. Светящийся рой божьих коровок полетел по Парижу, восстанавливая повреждения. Сила созидания поднимала дома, людей, автомобили, возвращая все на свои места. Наконец, красное свечение охватило тело Кота, которого ЛедиБаг уже обнимала, поливая слезами обезображенное ожогом лицо. Несколько томительных секунд — и родное лицо Нуара снова такое же прекрасное. Пронзительные зеленые глаза открылись, расфокусированным взглядом Кот окинул залитые слезами щеки напарницы. Шальная улыбка расцвела не его губах: — Я знал, что ты спасешь меня. Спасибо, моя Леди, ты невероятна. Героиня замерла. « — Маринетт… Спасибо, моя Леди, ты невероятна, — блестящие зеленые глаза и расплывшиеся в улыбке зацелованные припухшие губы»… " — Я люблю каламбуры, моя Леди»… " — Моя Леди»… Она сегодня уже слышала эти слова. Эту влюбленную интонацию. Видела эти глаза. Это выражение лица. — Кот?! — Да? — Кот? Это ты, Кот? — крайнее изумление отразилось в синих глазах. — Ну да, с утра был я. Вернее, с момента, как трансформировался… — Ты — Кот Нуар? — бесцеремонно перебила его Леди, по-видимому даже не слушая, что бормотал ее напарник. — Миледи, я ничего не хочу сказать, но…с тобой все в порядке? — осторожно поинтересовался бесстрашный герой Парижа и на всякий случай начал отодвигаться от странно ведущей себя ЛедиБаг. Он смело бросался навстречу файерболам, терпел Катаклизмы на своем теле, бестрепетно закрывал ее от ударов и нападений. Кот Нуар боялся только одного: ударов йо-йо напарницы. — Со мной? — она нервно рассмеялась. — О, со мной определенно не все в порядке. Сначала ты бросаешься под огонь, умираешь, а теперь ты еще оказываешься Адрианом Агрестом! — Что? — удивился Кот. — Но как? Что навело тебя на эту мысль? — Как же я сразу не поняла? Эти жуткие каламбуры… — Эй, тебе же нравились мои каламбуры, ты сама признавалась! — Эта наглая усмешка, — продолжала героиня, — эти поцелуйчики рук, это «Моя Леди», эти хитрые глазищи, этот стойкий запах камамбера! О, печеньки Бражника, как за фасадом милашки — Адриана мог скрываться этот флиртующий мешок с каламбурами? — возопила до глубины души возмущенная ЛедиБаг. — Миледи, это вот обидно. — Помолчи, наглый Котяра! Признавайся, ты знаешь, кто я? — тонкий изящный пальчик ткнул в его мощную грудь. Брови грозно нахмурились. — Э-э-э, я могу хранить молчание, потому что все, что я скажу, может быть использовано против меня, — выпалил Нуар, прижимая накладные ушки. — Значит, знаешь. Давно? — Миледи, я… — попытка разжалобить девушку провалилась, не успев начаться. — Давно? — непреклонно вопросила Баг. Кот жалобно посмотрел в грозные синие глаза: — До того, как мы начали встречаться, — промямлил Нуар. Огоньки в синих глазах погасли. — Значит, все же ЛедиБаг… Не Маринетт, — пробормотала расстроенная героиня. — Миледи, послушай, это ничего не меняет, ты мне нравилась и до того, как я узнал, — отчаянно зашептал Кот, понимая, что сейчас может быть все кончено, не успев начаться. — Да? Про Кагами ты тоже думал, что она ЛедиБаг? — Не-е-е-ет! Хоть вы и похожи, но совершенно разные. — Тогда чем тебе не понравилась Маринетт Дюпэн-Чэн, что ты стал целоваться с Кагами? — когтистые лапы ревности раздирали душу. Конечно, ЛедиБаг — отважная, ловкая, не такая как неуклюжая застенчивая Дюпэн-Чэн. А вот Кагами…решительная, дерзкая, смелая, сильная, отличная фехтовальщица… Просто идеально подходит под описание героини Парижа. Это ЛедиБаг обладала всеми этими достоинствами… — Мари, любимая моя Леди, я ведь тебе говорил уже. — горячо начал Нуар. — Ты любил меня — ЛедиБаг, но настоящая я — это Маринетт, — прошептала девушка. — Нет, все не так! Как же я жалею, что уступил тогда напору Кагами, — взвыл Кот, вцепляясь в лохматые пряди. — Да, признаю, меня поначалу зацепила ее бескомпромиссность, сила, но потом я понял, что это не то. Она не та. Ее бескомпромиссности не хватает милости, ее силе не хватает мягкости. Это все есть в тебе, моя Леди. Ты идеальна для меня. Если бы ты не убегала от меня, я бы раньше понял, что ты — именно та, которая мне нужна. Ты мне понравилась еще до того, как я узнал, кто ты, — Нуар осторожно, боясь спугнуть, взял узкую ладошку и приложил к груди: — Слышишь? Это сердце бьется для тебя. Я сказал тогда правду, что не смогу жить без тебя. Нет, я не буду убивать себя, но внутри я умру. Пожалуйста, моя Леди, дай нам шанс, — в огромных зеленых глазах застыли капельки, голос осип. — Я…мне нужно подумать, — пересохшее горло плохо слушалось хозяйку. ЛедиБаг вскочила и унеслась прочь. — Миледи, я люблю тебя, помнишь? — отчаянно крикнул Нуар. Она не остановилась. Кот остался на крыше. Сил идти куда-то не было. Из него словно выкачали воздух и все тело стало неподъемным. Он упал на битумное покрытие и растянулся на нагретой за день поверхности. Сверху безмолвно подмигивали звезды. — Она же любит меня… — то ли утверждая, то ли спрашивая, произнес горячий блондин с самой сексуальной задницей Парижа. — Маринетт, он же любит тебя, — тоненький голосок Тикки пробивался к сознанию девушки. — И ты любишь его! , — попытка — не пытка. — Тикки, получается, он мне врал, — всхлипнула Маринетт. — Он узнал, что я ЛедиБаг и подкатил ко мне. Получается, что маска лучше меня… — Маринетт, если бы ты была ему не по нраву, он бы не стал за тобой ухаживать, милая. Даже если бы ты была героиней. Он же не стал бегать за Скарабеллой. Тебе нужно поговорить с ним, пока он себе не накрутил чего-нибудь ужасного. Вы оба такие чувствительные, — покачала головой квами. Маринетт вздохнула и покачала головой. — Тикки, но маска для него много значит… вспомни, он чуть не прибил настоящую меня из-за сентимонстра, только потому что у него был мой облик и монстр помахал ему перед носом морковкой в виде якобы моей любви! — Маринетт, вы уже встречаетесь два месяца. И, ответь честно, неужели ты не чувствуешь, что он любит именно тебя? Он же знает тебя настоящую — неуклюжую, иногда стеснительную, но и смелую, решительную, сильную и добрую. За такой срок точно можно понять — любишь ты человека или обманываешься маской. Ты ведь тоже лучше узнала Адриана, его чувство юмора, любовь к каламбурам. Неужели ты стала любить его меньше? — Нет, не стала. Он стал для меня более настоящим, живым, я поняла, что у него тоже есть недостатки, и поэтому стала чувствовать себя свободнее и легко принимать его, — задумчиво произнесла девушка. — Думаю, что и он стал к тебе относиться так же. Маринетт, поговори с ним, уверена, что он переживает. он до сих пор в облике Кота. Переживает, наверное. — Хорошо. Тикки, давай! На коммутатор Нуара пришло сообщение. «Жду тебя на своем балконе» Ждет. Кот стремительно запрыгал по крышам. Она сидела на балконе, закутавшись в тонкий плед. Заплаканные глаза, опухшие губы, покрасневший нос. Плакала… Он осторожно приземлился: — Принцесса? Она прерывисто вздохнула и повисла на его шее: — Я тебя люблю, помнишь? Он зарылся носом в волосы, в ее аромат корицы, ванили и клубники. — Я испугался, что ты передумаешь, — хрипло признался он. — Разве любовь перестает быть? Если она перестает, значит, это — не любовь, — улыбнулась она ему куда-то в грудь. — Мне просто нужно было это принять. — Как же я тебя люблю, — он вжал ее в себя, до хруста, до боли, до невозможности вдохнуть. Потом чуть ослабил хватку, но, не в силах оторваться, продолжал дышать ею, наслаждаться возможностью держать ее в объятиях. Сейчас не было страсти, только всепоглощающая нежность. Над Парижем занимался рассвет. — Тебе пора, Адриан. Или лучше Котенок? — лукаво улыбнулась Маринетт. — Лишь бы тебе нравилось. Мне нравятся оба варианта, — ответная улыбка осветила уставшее одухотворенное лицо. — До встречи, Жучок. — О, нет! Он расхохотался, чмокнул ее в кончик носа и убежал, оставляя ее глупо улыбаться на балконе.