От красного к синему.

      Коммандер всего лишь зашла, чтобы попросить его взглянуть на проект улучшений для вездехода, а он уже начал нервничать. Сконцентрироваться на схемах совершенно не выходило: бессмысленные оранжевые символы на ее инструментроне прыгали и извивались, как танцовщицы во Флаксе. Шепард стояла слишком близко. Единственное, что он с удовольствием для себя отметил, так это то, что проект составлен, скорее всего, самоучкой в обход элементарных стандартов оформления документации и даже с детскими ошибками кое-где по тексту.       Шепард не называла автора, но это должен был быть Лилихьеракс. Мысль о нем неприятно царапнула сознание, запустив цепочку воспоминаний, которые Гаррус никак не мог уложить в логичную последовательность. Ему отчаянно не хватало информации, а спросить напрямую, почему коммандер отправилась на задание в одежде откровеннее, чем у азарийских танцовщиц, он не мог. По возвращении с Вершины-15 она задержалась в гараже еще на полчаса, и Духи, эти полчаса тянулись дольше, чем двое суток ее вылазки. Сегодня она пришла только в середине дня и вела себя при этом весьма загадочно.       Гаррус мог только догадываться, насколько Шепард была расположена к Лилихьераксу, а вот тот демонстрировал вполне очевидную заинтересованность. Он уже смирился со своим горько-сладким чувством к коммандер. В конце концов, она была рядом, и пока большего он не мог и желать. Но испытания последних нескольких дней вымотали его больше, чем любое из выполненных заданий.       Гаррус подумал сказать ей, чтобы просто переслала схемы для изучения. В одиночестве он попробует разобраться в этой безграмотной писанине, если в ней вообще был какой-то смысл.       — Эй, Гаррус, ты где витаешь? Давай так, я тебе перешлю всю информацию, ты посмотришь и решишь, стоит ли проводить модернизацию. И завтра тогда вместе сходим в Ханьшань и поговорим с Ли. Если надо, задашь ему вопросы и вместе определимся.       Это прозвучало так мягко, как если бы они с мамой выбирали ему обновления для учебной винтовки. Он начал успокаиваться, и только буквы на ее инструментроне стали складываться в слова, как Шепард его отключила.       — Я надеялась, что потом ты уделишь мне еще пару часов. Сходим купим Аленко новый пистолет.       — С ним Кайден лучше стрелять не станет, коммандер. ***       Когда они отправились в Ханьшань, в руках у коммандер был сверток. Сейчас Гаррусу показалось уместным полюбопытствовать.       — Что это?       — Мне кое-что надо передать Ли.       Почему ее лицо так покраснело? Он расценил это, как нежелание продолжать, и еще раз бросил взгляд на пакет с напускным безразличием — там могло быть что угодно.       В этот день на Новерии началась настоящая снежная буря. За окнами было белым-бело, ветер ревел так, что даже в относительно теплом здании порта становилось зябко и неуютно. Гаррусу не хотелось находиться здесь. Он чувствовал себя уязвимо. Никогда по своей воле он не остался бы тут служить. Он скользнул взглядом по охране, сплошь состоявшей из турианцев, и задался вопросом, насколько же паршиво им жилось на этой планетке. Хотя по гаденышу Лилихьераксу так и не скажешь.       Гаррус вернулся мыслями к тем каверзным вопросам, которые успел для него подготовить. Он изучил документацию по улучшениям максимально дотошно и должен был отметить, что те были неплохи. Некоторые решения довольно нестандартные, но должны сработать. Он склонялся к той мысли, что апгрейд нужно было бы провести. Управление танком было действительно некомфортным, а уж в рисковых ручках коммандер это чудо инженерной мысли Альянса и вовсе превращалось в гроб на колесах.       Гаррус начал пугать себя мыслью о том, что случись одна из тех аварий, в которых им уже довелось побывать, скажем, на Новерии — последствия могли бы быть фатальными, в первую очередь для него самого. Он представил перевернувшийся вездеход, снег в люке, красные волосы Шепард, с которой слетел шлем, и вздрогнул. Пара часов — и три трупа обеспечены.       Возле входа в гараж гадкое настроение стало еще горше. Гаррус вспомнил бесконечные часы ожидания и свою обжигающую обиду, которая последовала потом. А хуже всего было то, что Шепард обратила на это внимание. Она напрямую задала ему логичный вопрос, и Гаррусу пришлось признаться. Видят Духи, он не так себе все это представлял.       Весь в своих мрачных мыслях он топал за Шепард, не спуская взгляда со свертка в ее руке. Когда она набирала пароль на панели входа в гараж, то бережно прижала загадку себе к груди.       — Привет, Ли!       — Шепард, кого я вижу! Смотрю, в этот раз не одна?       — Это мой специалист по тяжелой технике.       — Ладно, тогда предлагаю тебе и твоему специалисту демонстрацию. Смотри, такой же вездеход, как у тебя — но со всеми наворотами. Стреляет лучше, намного маневренней. Нашим ребятам удалось совершить невозможное и привести этот позор машиностроения к пристойному виду. А знаешь, что самое лучшее?       — Что?       — Никто. Ничего. Не заметит. Все сделано так, чтобы пройти самую дотошную проверку Альянса. Тут стоят самые передовые улучшения, но надо будет вскрывать капот и перебирать внутренности, чтобы их найти. От сканирования они защищены. В случае чего тебе останется только похлопать глазками и сказать, что ты просто мастерский водитель и стрелок.       — Я впечатлена. Гаррус?       Гаррус полез внутрь и включил панель диагностики. Он мог слышать тихий, сбивчивый диалог межды коммандер и техником.       — Ли, тут кое-что, ну…       — Эй, да не надо было!       Шепард протянула тому сверток, а потом обняла за плечи. Лилихьеракс похлопал ее по спине, но это выглядело как дружеский жест. Ровно до тех пор, пока техник, все еще обнимая одной рукой коммандер за плечо, не указал пальцем на «Мако», подразумевая, очевидно, его, Гарруса, потом на Шепард, а потом на свои глаза.       «Я за вами двоими наблюдаю.»       Он мог поклясться, что Шепард мигнула одним глазом, потом улыбнулась. Лилихьеракс наклонил голову, демонстрируя, что не понял ее посыла. Шепард использовала сугубо турианский жест, в ее исполнении выглядевший немного нелепо.       «Все в порядке.»       Гаррус приготовился к битве. ***       После часа ожесточенных дебатов, посвященных начинке вездехода, Шепард приняла закрытую позу, прижалась спиной к чьей-то машине и отвернулась от спорщиков. Это не сулило ничего хорошего.       — Коммандер?       — Думаю, на сегодня лучше закончить нашу встречу. У нас еще дела в Ханьшане.       — Заходи, всегда рад видеть.       Гаррус не знал, следует ли ему сопровождать Шепард в ее делах или нужно возвращаться на Нормандию. Она очевидно была не в духе, но голос коммандер прозвучал на удивление спокойно.       — Ты обещал мне помочь выбрать новый пистолет Кайдену. Но знаешь, я передумала. Он действительно паршиво стреляет. Пусть лучше тренирует свою биотику, тут как раз у него большой потенциал.       Она вздохнула и продолжила.       — На самом деле я поговорить с тобой хотела без свидетелей. Пойдем в бар, что ли, там музыка и нас не будут слушать. Цены на воду были такими, что пришлось заказать себе алкоголь.       — Гаррус, какое у тебя самое страшное воспоминание в жизни?       — Эксперименты доктора Салеона. То, что он сбежал.       — Ты говорил об этом, я помню. Сегодня я хотела бы рассказать тебе свое самое страшное воспоминание. Надеюсь, ты сделаешь из него правильные выводы.       — Я рад, что вы решили поделиться.       — Ты знаешь, кто был моим наставником?       — Найлус Крайк. Об этом все журналисты трепались, первый человек-Спектр и любимец Совета.       — Знаешь, был такой эпизод. Мы всю ночь отстреливали батарианцев, а потом решили отдохнуть. Я думала, что Найлус предпочтет мою компанию, но я ошиблась. Тогда во мне взыграла какая-то обида, и я повела себя очень глупо. Это чуть не стоило ему жизни. Мне пришлось понять одну вещь: люди — не вещи, они мне не принадлежат.       — Почему вы решили мне это рассказать сейчас?       — Вчера я разговаривала с Советом. Появилась новая информация о Сарене. Мы вылетаем немедленно, на возню с «Мако» нет времени.       — Тогда почему мы пошли сегодня к Лилихьераксу?       — Думай, Гаррус.       Шепард знает о его особом отношении к ней. Она намеренно его дразнила и смотрела, справится ли он со своими чувствами. Это было игрой и намеренно созданной ситуацией. Гаррус одновременно почувствовал и облегчение, и недоумение.       — Почему вы решили закончить этот разговор в гараже?       — Потому что я — не Найлус. И я не шутила, когда говорила, что ты очень дорог мне. Я никогда не стану намеренно относиться к тебе жестоко, подло или холодно, как делал Найлус. Я всегда буду принимать во внимание твои эмоции и твои потребности. Но и ты должен понять одну важную вещь.       Ей тяжело давался этот разговор. Признания коммандер были ошеломительными.       — Остановить Сарена — это наиважнейшая задача. По сравнению с ней наши чувства, наши жизни не имеют значения. После выполнения задачи мы с тобой поговорим еще раз, и клянусь Господом Богом, это будет гораздо более теплый разговор.       На корабль они возвращались в молчании.