Kirsche für Kirsche

С чего начинается идеальное утро? С чашечки горячего кофе, завтрака в постель и поцелуя от любимого человека. Утро Жана же началось с ужасной головной боли, отбивающей желание что-либо делать и вообще существовать, отвратительно громкой трели будильника и обещания самому себе больше никогда не пить. Обещания, которое он благополучно нарушит в ближайшие сутки. Жан недовольно поморщился от яркого света и нащупал на тумбочке полупустой блистер аспирина. Благо, он заранее позаботился о пьяном себе, подготовив джентльменский набор, состоящий из бутылки воды, обезболивающего и пластмассового тазика, видавшего слишком многое. Он закинул в себя таблетку и рухнул обратно на кровать, игнорируя будильник, который всё ещё оповещал о том, что Жан, скорее всего, сегодня опоздает. — Пошёл нахуй! — выругался Жан и всё-таки отключил его. Напомнив самому себе о том, что за очередное опоздание на него обрушится кара небесная, в лице мистера Аккермана, он заставил себя встать с кровати и стянул на половину снятые джинсы. Ни сил, ни желания переодеться у него вчера не было. Проклиная всех и вся, Жан поплелся в ванную, несколько раз чуть не упав. Он закинул в стиральную машину свою футболку и боксеры, на которых слишком постыдно красовалась довольно большое мокрое пятно. Кое-что вчера Жан сделать всё же сумел. Решив, что для мыслей о грязном белье или об этом Марко и их предстоящей встрече сейчас совсем не время, Жан тяжело выдохнул и залез в душ. Спустя полчаса, которые пролетели нещадно быстро, Жан, измотанный, в помятой одежде и с мокрыми после душа волосами, героически забежал в аудиторию. К счастью это, или же нет, но Леви здесь уже не было, и студенты лениво складывали свои вещи в сумки. Жан вздохнул и опустился на свободное место, дабы перевести дух. Не успел он прикрыть глаза, как к нему подбежала Саша, шурша упаковкой шоколадного батончика. — Что за парень? — начала она с ходу, уставившись на Жана так, будто они находятся на допросе. Хотя Жан был уверен, что предстоящая беседа совершенно не будет от него отличаться. — О чём ты? — Он широко распахнул глаза, пытаясь выглядеть крайне озадаченным. — Не придуривайся! Конни мне рассказал, как вы вчера в баре...— Саша многозначительно улыбнулась. Жан демонстративно вздохнул и провёл рукой по лицу. Неужели они будут расспрашивать его о каждом новом знакомом? — Вы трахались? — Конни, появившийся из неоткуда, был способен довести Жана до сердечного приступа не только своей внезапностью, но и прямолинейностью. Жан не имел обычая выносить свою личную жизнь на всеобщее обозрение, но иногда эти двое просто не оставляли ему выбора. — Нет, — он едва заметно улыбнулся. — Пока что. — Так у вас всё серьёзно? — Саша откусила кусочек шоколада и принялась жевать, заинтересованно глядя на Жана. — Типо романтика, знакомство с родителями и ничегошеньки до свадьбы? — Или ты импотент? — Конни был невероятно горд своей шуткой и расплылся в довольной улыбке. — Ничего подобного! — Жан отвесил ему подзатыльник. — Просто он какой-то... Странный. — Странный, потому что не дал тебе на первом свидании? — Саша издевательски ухмыльнулась. Жан показательно надулся и сложил руки на груди. Он вдруг подумал, что вчерашний вечер и свиданием назвать было нельзя. Иногда Жану казалось, что Конни устроился в этот бар только для того, чтобы периодически совать свой нос в его личную жизнь. Выбор подобных заведений в их городе был небольшим, и они так или иначе пересекались. Жан действительно ценил своих друзей и их беспокойство, но это давало им дополнительный повод подшутить над ним. Осталось только дождаться назначенного времени. Что, как оказалось, было не так уж просто. Когда занятия закончились, и Жан наконец переступил порог своей квартиры, он понял, что не знает, чем себя занять. Часы тянулись мучительно медленно, а Жан то и дело погружался в раздумья и прокручивал в голове различные варианты того, как пройдёт их сегодняшняя встреча. В нём боролось упрямство, кричащее: «Да что этот парень о себе возомнил? И почему ты вообще должен за ним бегать?», и жгучий интерес. Но когда стрелки часов перевалили за половину шестого, а Жан, запутавшись в своих мыслях, пару раз чуть не влетел в стену, интерес одержал верх. Жан решил, что сегодня должен выглядеть лучше, чем когда-либо. Перерыв весь свой гардероб, он остановил выбор на любимой чёрной рубашке и джинсах такого же цвета. Он даже вспомнил о дорогом одеколоне, некогда подаренном его матерью. Жан пользовался им всего пару раз, сохраняя для «особого случая». Но предположив, что после целого дня беготни и волнения, этого будет недостаточно, Жан залез в душ и открыл холодную воду. Приятная прохлада освежает, расслабляет и даёт немного времени на раздумья. Выключив воду и наспех растерев тело полотенцем, Жан закрепил его на уровне пояса и вышел из ванной. Он взглянул на часы и с ужасом понял, что провел там добрые сорок минут. Он метался по комнате в поисках утюга, попутно пытаясь уложить волосы, или хотя бы придать им более-менее презентабельный вид. Полотенце предательски упало, оставшись на полу в гордом одиночестве. Жан в спешке пшикнул одеколон себе на шею и растер его. Он натянул на себя одежду, оставив две верхние пуговицы рубашки нетронутыми и, опаздывая на непростительные двадцать минут, выбежал из квартиры. Он наверное забыл бы закрыть за собой дверь, если бы не влетел в картонную коробку, стоящую у соседней двери, и с оглушительным звоном не выронил бы ключи. «Просто класс. Второе опоздание за день, Кирштайн, да ты в ударе». — подумал про себя Жан. Решив, что в чудовищных пробках потеряет слишком много времени, Жан предпочел добраться до «Парадиза» на своих двоих. С трудом переводя дыхание, Жан, уставший и раскрасневшийся, забежал в бар и сходу начал выискивать что-нибудь, как он предполагал, яркое. Он обнаружил Марко за их столиком, и к своему удивлению заметил, что его внешний вид в разы отличался от вчерашнего. Жёлтая футболка сменилась на чёрную водолазку и пиджак. В одном его ухе красовалась серёжка-кафф, представляющая собой несколько колечек и цепочку, идущую от середины внешней части хряща до серёжки в виде крестика на мочке уха, а в другом просто такой же крестик. Жан должен был признать, что ему невероятно шло. Ему всё шло. Жан с облегчением выдохнул и упал на кресло рядом с Марко. — Я думал, ты не придешь, — Марко ухмыльнулся и поднял брови, глядя на Жана. — Пунктуальность — это не про меня, — Жан провел рукой по растрёпанным волосам. — Я целый марафон пробежал. Марко, ты чёртовы Афины! — Ну раз так, — Марко коротко хохотнул. — Ты, великий марафонец, заслуживаешь награды. На этот раз я всё оплачиваю. — Марко, не говори глупости! Я не обеднею, если заплачу за себя. И за тебя тоже. На самом деле Жан не имел привычки разбрасываться деньгами, но это получалось само собой. Он ещё с детства не любил, когда за него платили, и всегда старался делать это самостоятельно. Ему не хотелось быть перед кем-то в долгу, даже если в действительности никакого долга и не было. С наступлением «взрослой жизни» ничего не изменилось. Разве что покупка сладостей на личные сбережения, накопленные со школьных обедов, в разы отличалась от затрат на дорогой алкоголь и сигареты. Несмотря на все протесты Марко, Жан демонстративно подошёл к барной стойке и положил измятую купюру, коротко озвучив заказ. Сегодня, как оказалось, была смена Райнера, и Жан махнул ему, в знак приветствия. Тот беззлобно ухмыльнулся и, негласно пожелав ему удачи, протянул бутылку вина. Жан, довольный собой, вернулся за столик с видом победителя и поставил перед Марко бутылку. — А ты не мелочишься. — оценил Марко количество алкоголя. — Ты хотел посмотреть город. А в некоторые места трезвым заходить — себе дороже. Возьмём с собой. — А ты не слишком измотан после своей пробежки? — Марко удивлённо взглянул на него. — Измотан, но ради вас двоих, — отвечая на немой вопрос, Жан указал на Марко, а затем на бутылку вина. — Уж как-нибудь продержусь. — Кирштайн, ты удивительный человек. На улице уже почти стемнело, и, приветствуя всех своим тусклым светом, зажигались фонари. Мимо проходили парочки самых разных возрастов и шумные компании. Город начинал жить своей ночной жизнью. Погода заметно испортилась, холодный сильный ветер продувал насквозь, заставляя поёжится. — Знаешь, на самом деле сходить тут особо некуда. Есть торговый центр, но его ты наверное уже видел, — Жан виновато улыбнулся. — Хотя, я знаю отличное кафе недалеко отсюда. Если хочешь... — Да, — Марко прервал его неуверенный лепет. — Да. Сегодня ты решаешь, куда мы пойдем. Они шли по небольшим улицам мимо многочисленных ресторанчиков и кофеен. Оттуда доносился запах свежей выпечки, только сваренного кофе и всевозможных блюд . Марко с интересом разглядывал витрины, читая вывески. Холодный ветер вновь напомнил о себе и Жан, воспользовавшись штопором, который он обещал вернуть Райнеру ещё месяц назад, открыл бутылку, напугав Марко громким хлопком. — Эй, я не алкаш,— Жан сделал несколько глотков. — Просто замёрз. Он посмотрел на покрасневшие от холода лицо и руки Марко и понял, что наверное стоило сначала предложить ему. — Ох, чёрт. — Жан решил хотя бы попытаться восстановить свою репутацию джентльмена. — У меня нет стаканов, но... Хочешь? — Спасибо. — Марко улыбнулся и взял протянутую ему бутылку. — Здесь! — Жан наконец увидел знакомую вывеску. Колокольчик на входной двери громко звякнул, оповещая о новых посетителях. Жан лениво огляделся, чтобы подметить возможные изменения после его последнего визита. Как и раньше здесь тихо и спокойно, пахнет кофе и, немного, выпечкой. Эрвин, выполнявший здесь роль и бариста, и пекаря, и владельца, с кем-то мило беседовал. Жан хотел с ним поздороваться и поинтересоваться, как идут дела, но узнав в этом «ком-то» мистера Аккермана отказался от этой идеи. Попадаться на глаза Леви Жан уж точно не хотел. По крайней мере сегодня. — Добрый вечер! Вам помочь с выбором? — Николо — здешний стажёр, про которого Саша прожужжала Жану все уши, выглядел уставшим, но старался быть как можно более дружелюбным. Он зевнул, прикрывая рот рукой и поднял глаза, приготовившись обслужить посетителей. — О, Жан, это ты,— его голос стал чуть более оживлённым — Привет. Как сам? — Не жалуюсь. — Жан улыбнулся. Марко стоял за его спиной, не издавая ни звука, и Жан наконец понял, что ему, наверное, очень неловко. — Чёрт, чуть не забыл! — он стукнул себя по лбу. — Марко, это Николо. Он классный, и готовит просто охуенно. — Жан хихикнул, вспоминая восторженные крики Саши о том, что это был лучший пирог в её жизни. — Николо, это Марко. — Жан задумался, подбирая нужные слова. Он действительно не знал, кто он для Марко, и кто Марко для него, — Мой... Марко. — Рад знакомству. — Николо улыбнулся и протянул руку. — Взаимно. — Марко, немного смущённый тем, что его вдруг назвали своим, поприветствовал его в ответ. — Так, ребята, что вы будете? Несколько минут раздумий и споров из-за финансовой состоятельности Жана–я сам заплачу–Кирштайна, и Николо приступил к приготовлению тыквенного латте для Марко и «чего угодно» для Жана. Напитки были готовы и Жан, бросив: «И позови ты уже Сашу куда-нибудь! Зуб даю, согласится», оставил густо краснеющего Николо за стойкой, и утянул Марко за дальний столик, с ужасом обнаружив, что Леви никуда не ушёл. — От кого ты прячешься? — Марко ухмыльнулся. — Ты ограбил банк и сейчас сюда ворвётся толпа вооруженных «крутых парней»? — Ох, Марко, это гораздо хуже. — Жан кивком указал на Леви. — Это мой препод. Марко полуобернулся и посмотрел в указанном направлении. Леви все также стоял у стойки. Эрвин тепло улыбнулся, протянул ему стаканчик с каким-то напитком, а затем наклонился ближе и сказал что-то на ухо. Леви покрылся лёгким румянцем и на его губах появилось некое подобие улыбки. Они обменялись ещё парочкой фраз и Леви, стараясь держать лицо, взял свой напиток и ушёл. — Он не выглядит таким уж ужасным. — Марко задумчиво пожевал губу и отпил кофе. — Не в моём случае. Пропущенная лекция и куча долгов... Любезничать он со мной точно бы не стал. Марко понимающе вздохнул. В кафе было не так темно, как вчера в баре, и Жану выпала возможность рассмотреть Марко получше. Лучи вечернего, почти зашедшего за горизонт солнца, играли с его непослушными чёрными как смоль волосами, смешиваясь с теплым светом ламп, и тонули в карих, словно сладкий гречишный мёд, глазах, отражаясь янтарным блеском. Жан и сам был готов в них утонуть. Марко заправил упавшую на глаза прядь волос за ухо и, заметив его взгляд, мягко улыбнулся. Сердце Жана пропустило удар, а затем забилось с бешеной скоростью. Последняя капля. Жан внутренне взвыл. Марко что-то рассказывал, но он не слушал. Вернее слушал, но не мог разобрать слов. Кровь стучала в ушах отбойным молотком, и Жан был абсолютно не уверен в своём состоянии мыслить здраво. Странное, незнакомое прежде чувство накрыло его с головой и, он не знал, что с этим делать. — Ты в порядке?— Марко выглядел крайне обеспокоенным. — Чего? — Жан прекрасно понял вопрос, но язык отказывался его слушаться. — Жан, что-то случилось? — Марко кончиками пальцев, почти невесомо, коснулся его щеки и заглянул прямо в глаза. — У тебя лицо горячее, ты не заболел? — Нет, я... Всё в порядке. Я в порядке.— Жан не был в порядке. Определенно нет. Вся его былая самоуверенность и смелость испарились буквально за пару минут, тем самым превратив Жана во что-то дрожащее и жутко краснеющее. — Извини, наверное показалось. — Марко пожал плечами и сделал несколько глотков, опустошая свой стаканчик. Тревога в его взгляде никуда не исчезла. Жану, приговорившему свой кофе почти сразу же, оставалось довольствоваться вином. Он надеялся, что это хоть немного поможет ему отвлечься. Крупные капли забарабанили по крыше, возвещая о начале дождя, который с каждой минутой продолжал усиливаться. Солнце уже окончательно село, и фонари, отражаясь в лужах, наполняли улицу ярким жёлтым светом. Колокольчик на входе лениво прозвенел и, впуская через открытую дверь запах сырости и мокрого асфальта, в кафе зашла небольшая компания, громко рассуждая об ужасной погоде и испорченном вечере. — Знаешь, наверное подслушивать некрасиво, но я думаю, что дождь — это не так уж и плохо. То есть, — Марко сочувствующе улыбнулся. — Если ты сейчас не застрял где-то на бездорожье или вроде того, то в этом даже есть своя прелесть. Жан кивнул и отпил ещё немного вина, но напомнил себе, что это и для Марко тоже, поставил бутылку и зарёкся больше сегодня не пить. Будь то количество выпитого алкоголя или пережитых совершенно новых эмоций, Жана посетила гениальная, по крайней мере на его взгляд, идея. — Марко, пойдем на набережную! — Жан подскочил, сдвинув с места стул так, что ножки противно заскрипели по полу. — Набережную? — перепуганный внезапностью Жана, Марко пытался понять смысл услышанного. — Я не против, конечно. Но Жан, ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Не пойми меня неправильно, просто ты вел себя странно, а там дождь и, должно быть, очень холодно. Если тебе нездоровится, может стать только хуже. — Уверен, абсолютно уверен. Марко, меня переполняет энтузиазм, пожалуйста соглашайся! — Хорошо. Но если ты простудишься... — Если я простужусь, ты самолично сможешь прочитать мне кучу лекции о том, какой я идиот. — Уговорил. Дождь заметно усилился, и блестящие в свете фонарей лужи покрылись большими пузырями. Жан предложил зайти в ближайший круглосуточный. И вот они с невероятно мягким пледом, который должен был хоть немного их согреть, и пачкой сигарет для Жана стояли на кассе. Когда к набору продуктов добавилась небольшая упаковка вишни, они переглянулись и тихо хихикнули, вспоминая их вчерашнее знакомство. Кассир смерил их скептическим взглядом и озвучил стоимость покупки. Дождь похоже и не думал заканчиваться. Жан растянул над ними плед, нещадно подставляя его непогоде, и доверил Марко нести ягоды. Хлюпая по лужам и посмеиваясь от нелепости всей ситуации, они добрались до набережной. К счастью, она находилась не так далеко. Жан облегчённо выдохнул, завидя деревянную беседку. По сути она больше походила на лавочку с крышей, но этого было достаточно, чтобы укрыться от назойливых холодных капель. Жан убедился, что лавочка ещё цела, плюхнулся на неё, усадив Марко рядом, и накрыл их пледом. Хоть плед и не мог полноценно заменить зонт или дождевик, и был уже немного влажным, он защищал от холодного ветра и создавал какой-никакой уют. Луна отражалась в воде, из-за дождя разбиваясь на множество маленьких кусочков, походивших на звёздное небо. Тучи потихоньку отступали, давая ей возможность показаться во всей своей красе. Вода тихо шумела, смешиваясь с трелями цикад, заставляя чувствовать себя героем какого-нибудь фильма. — Тут и правда очень красиво, — Марко вдохнул свежий ночной воздух и улыбнулся. — А главное тихо, — Жан взял одну вишенку за черенок, оторвал его и положил ягоду себе в рот. Он довольно поморщил нос. — Кислая. Как я люблю. Марко последовал его примеру и взял ягоду. Кос­точку он вып­лю­нул в урну рядом с беседкой, а вот стебелёк по­ложил обратно в рот. Через пару мгновений он достал аккуратный узелок. — Как ты это сделал? — Жан изумлённо, словно маленький ребёнок, уставился на него. — Что? — Он не сразу понял, что Жан имел в виду. Этот трюк уже вошёл в привычку, и Марко не придавал этому значения. — Это. — Жан выхватил у него узелок и выставил перед собой. — А, — Марко оторвал ещё один стебелёк. — Это не так уж сложно. Я могу научить. Жан закивал, сверкая от счастья, словно щенок, который ждал своего хозяина целый день. — Нужно положить его по центру языка. — Жан неумело повторял за ним. — Теперь сомкни губы, согни язык и подними его к небу, вот так. — Марко приоткрыл рот, демонстрируя положение языка. — Постарайся согнуть стебелёк так, чтобы его концы пересеклись и образовали петлю. Держи его зубами и просунунь кончиком языка один из концов в петлю. Жан нахмурился, проделал несколько резких бессвязных движений, а затем закашлялся и выплюнул стебелёк. — Марко, ты продал душу дьяволу? Это невозможно! — То есть ты хочешь, чтобы всё обязательно получалось с первого раза? — Марко сложил руки на груди и улыбнулся. — В точку. — Жан затоптал пресловутый стебелёк. — Кирштайн, ты такой ребенок. — А ты такой старикашка. Марко дал ему шуточный подзатыльник и они звонко рассмеялись. Погода, к счастью, решила проявить милосердие, и дождь прекратился. Лишь редкие капли падали на землю с крыши беседки. — Жан, смотри! — Марко подскочил, опустился на корточки и восторженно указал перед собой. — Лягушка! Лягушка неторопливо полезла по своим несомненно важным лягушачьим делам. Жан подошёл к нему и присел рядом. Марко приложил палец к губам и издал тихое «ш-ш». — Мы не должны её напугать. — объяснил он. Лягушка замерла, судя по всему заметив чьё-то внимание. — Лягушки милые. — Марко наблюдал за ней сияющими глазами. Жан был готов поклясться, что выделит для этого взгляда вип-место в своей памяти. — Эй, Марко, — Жан посмотрел сначала на лягушку, затем на Марко, затем снова на лягушку. — Да вы ведь с ней одинаковые! — Жан беззлобно улыбнулся. — Сочту это за комплимент. — Марко хихикнул и высунул язык, изображая обсуждаемое земноводное. Лягушка же, не выдержав столь активного внимания, ускакала. — Чтож, лягушонок, похоже ей не понравилась твоя актерская игра. — Просто она не ценитель искусства. Тихо посмеиваясь, они вернулись в беседку. — Знаешь, давно я так не проводил время. Ну, то есть, — Марко шумно выдохнул, образуя перед своим лицом облако пара из-за ночного холода. — Мы с родителями часто куда-то ездили, но чтобы с кем-то ещё... Мне просто было не с кем. Всё былое веселье с лица Жана испарилось. Он никогда не испытывал дефицита в общении и не знал, что именно чувствует Марко. У него было двое прекрасных друзей и кроме того он легко вливался в любые компании. Жан хотел, конечно хотел поддержать Марко, но подобные разговоры не были его сильной стороной. — Мы можем потом сходить куда-нибудь ещё, — Жан осторожно сжал его руку. — Спасибо. Луна вновь скрылась за облаками, оставляя в качестве источника света лишь редкие звёзды. Цикады затихли, а ветер больше не заставлял воду шуметь. Тихо. Настолько тихо, что Жан мог слышать дыхание Марко, чья голова покоилась на его плече, и даже его сердцебиение. Он мог вновь ощутить его сладкий парфюм, но теперь уже без сигарет и алкоголя. Нет, алкоголь конечно был. Но большую его часть выпил сам Жан. Марко поднял голову и посмотрел на него. Он неуверенно улыбнулся, положил ладонь на щеку Жана и притянул его к себе. Это было великолепно. Лучше, чем тогда в баре. Жан и сам не знал, почему. Марко был на вкус как вишня. Но не та кислая, что они ели сегодня. Не та, что сводит скулы. Как сладкая, окутывающая, словно сахарный сироп, и заставляющая в нем утонуть и раствориться. Жану было тепло. Нет, жарко. Определенно жарко. Сейчас на улице ужасно холодно, его одежда влажная после дождя, и по законам жанра или чего бы то ни было, он должен дрожать от холода, однако он готов расплавиться здесь и сейчас. Марко отстранился и выдохнул, оставляя свое дыхание на губах Жана. — Может быть, я готов зайти дальше...