Мультивселенная безумия

И снова он сидит один в пустой темной комнате, где сквозь темные шторы еле-еле проскальзывает свет луны, где через неплотно закрытое окно пробирается морозный зимний воздух, где витает еле ощутимый запах уже давно остывшего кофе, но было там еще что-то... Что-то еще менее уловимое, но так хорошо ощутимое, правда, только одному человеку, что уже бесчисленное количество времени сидит на холодном подоконнике, рассматривая каждую снежинку, что прилипала к оконному стеклу. Они все такие разные. И найти две абсолютно одинаковые снежинки просто невозможно. Но они все равно падают на землю, сливаются друг с другом и разглядеть особенности каждой уже не кажется таким простым заданием. Так же и с людьми. Они кажутся уникальными и вовсе не похожими друг на друга, пока не сливаются в однородную серую массу. Смотришь на них и кажется, что у всех всё хорошо. Что у каждого есть то, что у тебя так бессовестно отняли и даровали взамен только гниющую дыру в душе, что никогда не даст забыть о своем существовании. Очередная снежинка упала на окно, но оказалась совсем отдельно от остальных. Нет, все-таки даже снежинки могут быть одинокими просто потому, что приземлились не в нужное время, не в нужном месте. Алек посмотрел на нее с сожалением и начал подумывать, что, возможно, проблема совсем не в нем, а только в том, что он появился на свет не там, где нужно? Да нет... Это ничего не меняет. Ведь где бы он не родился, он бы все равно был таким тихим, замкнутым и одиноким. Жизнь клеймила его еще в детстве, одарив сильным волевым характером, но забрала самое главное – уверенность в себе и своих силах. Он сидит на подоконнике за темной шторой, будто пытается отгородиться от реальности и жить в своем маленьком, уютном, но выдуманном мирке, где есть только тишина, четыре угла и черный горький кофе. Нет, если бы ему предложили другую жизнь, он бы отказался. И не только потому, что боится перемен и желает оставаться в пределах своей зоны комфорта, а и потому, что здесь у него есть близкие, родные люди, которым не безразлична никчемная и вовсе не нужная ему жизнь. И он будет жить ради них, будет все также натягивать улыбку на свое лицо, на вопрос: «Как дела?» будет беззаботно отвечать: «Отлично», будет комментировать все, о чем ему рассказывают, будет смеяться над шуткой, даже если она покажется ему несмешной, он сделает все, лишь бы не огорчать их. Иллюзия счастливой жизни порой затягивает его в свои сети и сквозь каменную душу начинает пробиваться совсем крохотная надежда, что все еще может наладиться, что потеряно еще совсем не много. Но иллюзия рассеивается так же быстро, как и появляется, а надежда на счастливую жизнь становится лишь миражем.