Осень пахнет медом

У Джиен перед глазами - ворох огней, фейерверки боли, у Джиен нет сил вырываться, да и желания, наверное, тоже: тупое ощущение бесполезности своих усилий топит ее в ауре действительности. Глянцевой, манящей, сверкающей, как глиттер на веках, смешанный со слезами. Ее тащат по земле, безжалостно толкают к ближайшему мусорному баку, и Джиен чувствует только ноющую боль от удара, только так приглушенно, словно сквозь завесу синих фонарей клуба. Это правда конец. Сэбек всегда говорила, что когда-нибудь мнимая безопасность растает, растворится в едкой кислоте реальности, но Джиен только отмахивалась. Вечно Сэбек со своими нотациями. Она просто видела мир черным, а Джиен - розовым. Мир Джин только что обесцветился, поблек, остался только этот темный дворик, помойка рядом и парень, только что казавшийся таким милым... Тао все предусмотрел. Проработав с месяц в клубе, он научился незаметно выключать камеры и регулировать освещение, а также раздобыл ключ от черного хода. Для выполнения плана нужна была только одинокая, наивная и дружелюбная девушка. Джиен. Отпечатки ее пальцев остались на стакане, и доказать полиции в случае чего свою невиновность он сможет. Она вроде жива? Тао сесть за убийство не хотел, он рассчитывал выйти сухим из воды, а от тела вообще сложно избавиться... Джиен потрясли за плечи, и она невольно распахнула глаза. Ей в лицо светил фонарик, и, словно прийдя в себя, Джиен отчаянно закричала бесполезное помогите, но на ее горле тотчас сомкнулись чужие пальцы. —Заткнись сейчас же, — бросил Тао, медленно наблюдая за тем, как она задыхается. —Сиди тихо. Джиен хватала ртом воздух, пытаясь не потерять сознание. Пейзажи крутились равномерной лентой, и Джиен казалось, что она уже умерла, просто видит свою жизнь до этого вечера. До и после. Раньше и потом. Сэбек улыбается, когда Джиен не может дотянуться до верхней полки в магазине. Сэбек поднимает ее высоко-высоко и крутит, пока Джиен захлебывается смехом. Они готовят оладушки, и Сэбек очередной раз неловко вляпывается в тягучую ароматную смесь, пахнущую корицей. Джиен настаивает, чтобы Сэбек тепло одевалась и не забывала перчатки. Сэбек отнекивается и предпочитает греть руки Джиен. Джиен не против. Сэбек просто... Исчезает. Уходит. У Джиен воспоминания бесконечные, но они рвутся, рассыпаются, и Джиен больше не может. Джиен хочет умереть прямо сейчас, но ей не дают, ее снова трясут, дергают за волосы, рвут платье, и Джиен из последних сил царапает острыми ногтями лицо Тао. Тот отшатывается, матерится, Джиен таких слов даже от Сэбек не слышала. Удар. У Джиен разбита губа, и все лицо в крови, на этом неравный бой должен был бы закончиться, ведь хорошие концы бывают только в сказке... Но Джиен родилась под счастливой звездой. —Сволочь, руки прочь от моей девушки! — она снова может вздохнуть, железная хватка на горле разомкнулась. Она снова может видеть, но она предпочла бы забыться. Джиен не любит боевики, Джиен на дух не переносит жестокость, но видимо у них с Вселенной негласный договор: ее делает сильнее все, что не убивает. А Джиен пока жива, но только благодаря... Сэбек умеет драться. Сэбек дерется без правил, грубо, бьет быстро и точно, и они с Тао недолго катаются по земле, он оказывается прижат к стене с ножом у горла, и Сэбек знает, какого конца он заслуживает. —Нет, такая смерть слишком быстрая, — для Сэбек убивать - не ново. —Для тебя так уж точно, знаешь, с каким бы удовольствием я посмотрела бы на твое четвертование? Тао хрипит, на загорелой шее показываются капельки крови, но Сэбек этого мало. Она давно себя не контролирует, да нет, не так, есть только один человек, ради которого Сэбек может держать себя в руках. Только она. Джиен все так же сидит в разорванном платье, в больших глазах отражаются отблески далеких огней. —Сэбек! — потрясенно шепчет она. —Сэбек, ты вернулась! Сэбек мгновенно оборачивается, теперь она смотрит только на Джиен, и с каждой секундой волосок, на котором висит жизнь Тао, становится все тоньше. —Я и не уходила, — она смотрит, как сверкает лезвие на свету. —Ты думала, я тебя брошу? Сэбек не лжет. Не умеет. Сэбек хотела уйти, но не смогла, это было невозможно, сопротивление любви к Джиен - красная карта, ложный пропуск, Джиен - ее солнце, ее путеводная звезда, и Сэбек не способна повернуть назад. Когда Джиен кричала на нее, и ее голос дрожал от злости, Сэбек решила выйти прогуляться и успокоиться. Выкурить несколько сигарет, если точнее. Пару дней назад, после их очередной ссоры, Сэбек подумала, что это хороший способ отвлечься, а еще позлить Джиен, которая на дух не переносила любой табачный дым, даже от ее дорогих сигар. Поэтому Сэбек не курит. А сегодня ей - плевать! Сэбек проходит через дверь черного хода на задний дворик, думая, как же хорошо было бы правда дойти до машины и уехать домой, и пусть Джиен добирается, как хочет. У Сэбек в руках ее кардиган, и Сэбек говорит себе, что она не может уйти хотя бы потому, что Джиен замерзнет. Только поэтому, конечно... Клубы дыма уплывают в ночное небо. Тонкие пальцы сжимают зажигалку, Сэбек заново и заново прокручивает у себя в голове сцену в клубе. Она опять сделала что-то не так. Она, кажется, отвратительно вела себя с Джиен, хотя говорила, что прекратит. И пусть Джиен виновата, Сэбек простит ей что угодно, хотя никогда в этом не признается. Джиен тоже думала, что наговорила Сэбек ужасных вещей. Как обычно. Сэбек не понимает, что после каждой их ссоры Джиен на коленях готова приползать, лишь бы Сэбек не злилась, но Джиен тоже никогда этого не скажет. Сэбек ничего не знает, Сэбек ни о чем не думает, только затягивается поглубже, наблюдая за пляшущим огоньком в ладонях. Ей хочется проехаться по трассе на большой скорости, чтобы стало страшно, чтобы хоть что-то вырвало ее из болезненного оцепенения, ей хочется напиться до потери пульса, ей хочется кричать, кидать вещи, злиться на Джиен, но она не может. Она может только ждать чего-то, стоя у полуразрушенной стены заднего дворика. Темнота - непроницаемое черное облако. Крик - режущий луч, и Сэбек срывается с места, поскальзываясь на осколках разбитого стекла, Сэбек бежит, не понимая происходящего, ее действия - снова программа на повторе, жизнь до Игры крутит нескончаемую пленку цель-препятствие-убрать препятствие-конец Автоматические движения, ломающая резкость, чужое лицо, искажённое болью. Сэбек во сне наяву: отголоски настоящего выжигают события ударами. Она может сейчас всё закончить. Одно быстрое движение, и она перережет парню горло. —Сэбек! — у Джиён всё лицо в крови, и Сэбек становится очень страшно. —Сэбек, не надо! Пользуясь тем, что она отвлеклась, Тао вывернулся и попытался убежать, но Сэбек реагировала мгновенно: он растянулся на грязной земле, и она не отказала себе в удовольствии пнуть его носком ботинка. —Ты думаешь, что так просто расплатишься? Рассчитываешь на безнаказанность? Тао молчал, но бегающие глаза выдавали его страх. Сэбек чувствовала это и наслаждалась ощущением его беспомощности. —Это тебя тут никто не найдёт, понимаешь? А если и найдёт, у меня будет лучший адвокат во всей Корее, который вытащит меня из тюрьмы спустя пару месяцев. Джиён прерывисто дышала, наблюдая за ножом в её руке. Сэбек не знала, почему медлит, ей хотелось поиздеваться. —Сэбек, не надо, пожалуйста! — закричала Джиён, приподнявшись. —Ты обещала! Ты мне обещала! Сэбек уронила лезвие, оно отлетело куда-то в сторону. Тао, почувствовав, что она его больше не держит, бросился бежать, не оглядываясь назад. Он перемахнул через хлипкую ограду, клубящаяся темнота парка поглотила его за считанные секунды. Сэбек даже не поняла, что произошло. Она подбежала к Джиён и наклонилась над ней, тревожно вглядываясь в лицо, помогла встать, вытерла кровь платочком из её же сумочки. —Мы сейчас выйдем отсюда и поедем к врачу, слышишь? Что... что он... Джиён замотала головой. —Нет, ничего, со мной всё в порядке, я никуда не пойду, я хочу домой, давай просто поедем домой! Она расплакалась, пока они шли к машине, её била дрожь, и Сэбек аккуратно закутала её в кардиган, стараясь не сделать больно. Вечерние огни Сеула словно с праздничной открытки, ночная трасса - линия жизни, артерия города, и они несутся по ней на безумной скорости. Как Сэбек и хотела. Надо просто быстрее приехать домой. И всё будет как раньше. Сэбек вжимает в пол педаль газа, Джиен бессильно откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза. Все закончилось, но она снова не хочет возвращаться в реальность, словно в ночной кошмар, не растаявший в первых лучах рассвета. —Джиен, не спи! Ты меня слышишь? Ты же сказала, что все в порядке? Джиен? — Сэбек ее тормошит, срывается на крик, впрочем, как обычно. Сэбек всегда кричит, когда злится или волнуется. Может даже хорошенько потрясти ее за плечи, если все совсем плохо. Джиен не злится, только обижается: Сэбек хорошая, просто с контролем у нее проблемы, только и всего. —Все нормально, — отвечает тихо Джиен, вылезая из машины. —Я сделаю себе чай и пойду спать. Сэбек зажигает свет в гостиной. Окна их уютного коттеджа - единственные огоньки в кромешной темноте, и Джиен кажется, что они вот-вот погаснут, и их накроет беспросветный мрак. —Раз, — говорит, не задумываясь. Холод пробирает до костей, красивое кружевное платье разорвано в клочья, но Джиен этого не замечает. —Два, — отсчитывает, держа руку на выключателе. Сэбек возится с замком в прихожей, поминутно матерясь. Джиен даже забывает, что просила при ней не ругаться. Есть вещи важнее... —Три, — произносит Джиен, изо всех сил ударяя по белой клавише. Свет гаснет моментально, чайник в кухне выключается, и с темнотой под руку в дом приходит леденящая тишина. Сэбек вбегает в гостиную и видит Джиен, сидящую на полу. Она закрывает лицо руками, словно пытаясь спрятаться, но Сэбек так напугана, что не может вести себя спокойно. —Ты чего? Боже, да что ты делаешь? — снова кричит. Джиен это уже достало, Джиен хочет остаться одна, а лучше вообще исчезнуть. Сэбек ее поднимает, что-то говорит, но Джиен не слушает. Лампочки светят слишком ярко, ну и зачем Сэбек снова включила свет, неужели она не понимает, что он не к месту? Сэбек ничего не понимает, никогда! Джиен захлебывается слезами, пока поднимается наверх, сжимает чашку так, что белеют костяшки пальцев. Сэбек садится рядом и пристально смотрит на нее. —Послушай, если ты не хочешь никуда ехать, ложись спать, — говорит мягче, будто начиная понимать, что с Джиен происходит. —Допивай чай, переодевайся и спи. Джиен ставит кружку на тумбочку и, словно только заметив, касается пропитанного кровью кружева. Отдергивает руку - больно. —Давай осторожней, — предупреждает Сэбек. —Сейчас. Она тянет ткань с плеча Джиен, и Джиен воспоминания словно током бьют. Мерцающие огни клуба. Танцы. Чужие руки. Она не может вдохнуть. Страх сжимает тисками: Джиен рефлекторно отшатывается. —Не трогай! — она не хотела этого говорить. Вышло само: вырвалось, словно крик о помощи, такой бесполезный, ненужный. Сэбек моментально убирает руку, тревожно вглядывается Джиен в лицо. —Прости, — произносит тихо. —Я не подумала. Давай я подожду за дверью, а ты пока переоденешься. Ты можешь спать здесь, а я постелю себе на диване в гостиной. Джиен отчаянно мотает головой. Сэбек с ума сошла, Джиен одна спать ни за что на свете не будет. —Сэбек, я не знаю, я не понимаю, что делаю, почему... — шепчет бессвязно, боясь, что Сэбек рассердится, но та просто сидит рядом и молчит. Джиен натягивает пижаму. Сэбек приносит ей мицеллярку и помогает водить ватным диском по заплаканному лицу. Джиен даже сейчас помнит, что нельзя спать с макияжем. Но это все. Сэбек выключает свет и забирается под одеяло. Джиен держит ее за руку, пытаясь представить, что ничего не происходило. Завтра будет новый день, а значит она придет в себя. —Спокойной ночи, — говорит, отворачиваясь к стене. Сэбек не отвечает, просто крепче сжимает ее руку. Чертова доброта Джиен. Сэбек так жалеет о том, что не сделала последнего движения, когда прижимала Тао к стене. Она почему-то верит, что это бы все исправило. Are you insane like me? Been in pain like me? Ты такая же ненормальная, как я? Прошла ли через ту же боль, что и я? Bought a hundred dollar bottle of champagne like me Выкладывала ли сотню долларов за бутылку шампанского, Just to pour that motherfucker down the drain like me Только чтобы вылить ее к черту, как сделала я