Пасынки Илуватара

«... Янтарный Час как раз собирался вступить в свои права, когда в Цитадели пробудилась Черная Королева. Усилием мысли она зажгла огонь в камине и, откинув бархатный полог цвета красного вина, подошла к забранному решеткой окну. Это была ее любовь — Королева часами могла смотреть на открытые, вольные пространства. Особенно если это был Янтарный Час и Алый Час. Башни Цитадели высоко вознеслись над двойным потоком Ведьмы-реки, оберегая покой Королевы. Тенистые леса кленов и буков подступали к берегам. Зеркала на стенах покоя не отражали хрупкую красоту Королевы, и ее тело не отбрасывало тени. Вещи подчинялись усилию ее мысли и воли. Цитадель не нуждалась в слугах. Когда Королева того хотела, ее воле подчинялись и живые. Обычно она не хотела. Во всяком случае, не в Цитадели, венчающей скалу посреди двойного потока, где Королева признавала только общество Крылатого Зверя, прошедшего сквозь портал двери ради служения Королеве, Зверя, когда-то бывшего человеком и ставшего метаморфом силой вод Ведьмы-реки. Впрочем, как и сама Черная Королева много столетий тому назад. Время Власти наступало, когда Солнце опускалось за Край Мира, и Королева, оседлав Крылатого Зверя, мчалась с ночным ветром в земли людей, чтобы править, пока не затеплится над миром рассвет. И тогда Крылатый Зверь нес Королеву обратно, туда, где вздымала свои сумрачные башни Цитадель над быстрыми и глубокими водами. А сейчас Королева завершала ежевечерние сборы, предварявшие Время ее Власти. Черные одежды облекали стройное тело с кожей цвета жемчуга. В волосах, темных, словно ночное небо, засветились черные камни на серебряных заколках. Но зеркала не отражали ни сияющего белизной лица, ни глаз цвета ночи. На столике перед зеркалом в серебряной вазе стояла бархатно-алая роза. Королева коснулась губами нежных лепестков — и карминная алость разлилась по губам Королевы, а роза засияла снежной белизной. Когда Солнце наполовину погрузилось за Край Мира, Крылатый Зверь с Королевой на спине прянул в темнеющие небеса...» Вовка, широко известный в узких кругах как Обломион, с сожалением отлепил взгляд от монитора и потянулся, уронив с края стола пустую коробку из-под пиццы и блистер с таблетками от изжоги. Попутно придержал чашку с недопитым со вчерашнего утра чаем, неустойчиво балансировавшую на стопке книг, опутанной проводами. Прошлепал на кухню, зажег газ под чайником, не потрудившись посмотреть, сколько в нем воды и есть ли она вообще. Сел за стол, пнув переполненный мусорный пакет, и глубоко задумался. В житейском раскладе у Вовки имелось следующее. Мать  с младшей сестрой  свалили в Египет, раньше чем через две недели не вернутся. Денег на жратву оставили. Воспользовавшись моментом, Обломион  прикупил у знакомого реконструктора кольчужку (тот говорил — 12 век, точная копия, Вовка  месяцев восемь на нее облизывался), грохнул почти все деньги и еще должен остался, а она, зараза, оказалась тяжеленная, как проза жизни. То есть пока на себе — еще ничего, но вот надеть ее, а потом снять... Чуть скальп с себя не содрал, пока из нее вытряхнулся. При воспоминании об этом Обломион машинально запустил пальцы в волосы, свалявшиеся без малого в дрэды — причесываться Вовка  не любил, а стричься ему было неохота. Подумал: «Ээх, свалить бы  куда-нибудь…» Тем более что на днях должен был отец приехать, а с ним встречаться в отсутствие матери Обломиону вовсе не хотелось — опять начнет, как всегда, жить учить. Найти бы вот дверь с порталом, как в фентезюхе, которую только что читал, и махнуть прямой дорогой в Средиземье. Намного проще, чем мироглядствовать (1). Через эти дурацкие глюки прямая дорога в дурку, а не в Средиземье.  История с Мелькорушкой  из педагогического до сих пор была у всех на слуху.  Доискалась прежних воплощений, блин горелый. И у пана Анджея она была — эльфом, конечно же, —  и у Профессора была — Галадриэлью, а кем же еще, —  и в «Черной Книге» — разумеется, Элхэ, — и даже какой-то верховной паучихой из мира пауков.  Фиг знает, где она тех пауков выкопала. Что ей ни расскажи — ответ один и тот же: «Ах, и я тоже оттуда! Ах, и я его знала!» А то и «знал» — Мелькорушка никак не могла определиться, какого же она на самом деле пола. «Вырастет — само решит, а лишнее купируем», — как-то припечатала ее кинолог Гилфиниэн из «Чиндогу» (2). Доигралась Мелькорушка — влезла на уличный фонарь и орала, что не слезет, пока ей не отдадут вооон тот Сильмариль, который так ярко сияет у нее над головой. Приехала барбухайка, сняла Мелькорушку с фонаря и упаковала  в психушку.  Позагорала она там месячишко-другой, вышла тихая, кроткая, и из педа документы забрала. Нельзя таких к детям подпускать, Вовка был с врачами совершенно солидарен. Ты дивней, да не задивняйся — а то не ровён час, из-за тебя другим достанется. После Мелькоркиного висения на фонаре ее предки  всех городских ролевиков хотели объявить злобной сектой и запретить. К счастью, та же Гилфиниэн из «Чиндогу» нарыла, что Мелькорушка и раньше была постоянным клиентом санаторного отделения местной дурки,  то по суициду, то по анорексии, то по психозу, и нефиг валить с больной головы на здоровую. В буквальном смысле. Так что Вовке с мироглядами не по пути. Ерунда это все. Сбрендишь вон, как  Мелькорка, и больше ничего. А вот дверь, которая портал... Порталом ведь может оказаться вообще любая дверь, главное — найти. «И стану там, за дверью, настоящим эльфом, — мечтал Обломион. — Клево эльфом быть — маши себе ковыряльником, песенки пой и никаких тебе институтов и работы в офисе. И предки не будут доставать — откуда, мол, “хвосты” по социологии и маркетингу. Да может, мне этот самый маркетинг в жизни никогда не понадобится... И всего-то глотнуть водицы  из Ведьмы-реки, которая тайные желания исполняет. А еще у эльфов гастрита не бывает (а у него, Вовки, к неполным двадцати годам имелся полный букет желудочных болячек), — Обломион с унынием перевел взгляд с мусорного ведра на серо-полосатую «дворянку»  Мряку, гоняющую по полу упаковку от бомж-пакета. (Вообще-то кошку притащила со двора младшая сестра Верка, и звали ее Муся, но Вовка ее иначе, как Мрякой, не называл.) — И кошку кормить не надо. У эльфов из домашних зверей — конь да пес, с псом на охоту можно, а конь и сам травку пощиплет». Мысли Обломиона были прерваны запахом  гари и потрескиванием сгоревшего чайника. Воды в нем, как и следовало ожидать, не было. «Черт, электрический уже сжег, теперь еще и этот угробил. Мать вернется — убьет». Вовка выключил газ, залил воняющий чайник  водой из-под крана, отобрал у Мряки упаковку от бомж-пакета, чтобы не шуршал,  и вернулся к приятным мечтам. «Ну, вампиром быть тоже неплохо. Жалко только, что у Черной Королевы слуга уже есть, да еще и метаморф. Впрочем, где один есть, почему бы и второму не завестись? А еще лучше быть вампиром из клана. Во житуха-то! Вечно молодой, на жратву не тратишься, грабишь жертву, выпиваешь кровь и валишь в окно, превратившись в летучую мышь. Вампиром и в этом мире прожить можно. Будешь весь из себя загадочный и бледный… может, красотка-Люська с параллельного потока даст. Она кино про вампиров обожает...» «Хотя, в этом мире, наверное, оставаться все же не стоит. Телки не только в этом мире водятся, на Люське свет клином не сошелся. А вычислить могут. Черная Королева, вон, к людям является только править да охотиться, целый замок за порталом, не в городской квартире живет. А если что — шасть в ближайшую дверь — и адью. Или все-таки лучше эльфом? Да, пожалуй, эльфом лучше. Дивные, прекрасные, бессмертные. Солнечного света, опять-таки, не боятся. Движуха опять же — с врагами сражаются. И еду жрут нормальную, у эльфов все свежее, только что бегало. А кровь пить — буэ-э-э (от мысли про питье крови Обломиона передернуло). И самому готовить ничего не надо, для этого слуги есть (Обломион в своих мыслях всегда представлял себя знатным эльфом). Впрочем, с деньгами и тут можно неплохо жить. Тем более что вампир — городской обитатель, ему лес не нужен. Может, вампиром все-таки лучше? Кровь пить привыкну, вряд ли она на вкус сильно хуже бомж-пакетов. Вампира бы встретить, чтобы превратил... или портал за дверью найти, это еще лучше. Тогда никакого вампира и искать не надо, если есть вода Ведьмы-реки. А еще где-то читал, что и эльфы-вампиры бывают. Совсем был бы ништяк. Эльфом-вампиром самое то. Короче, ищем дверь, а за дверью ищем вампира. Или Ведьму-реку, а самое лучшее — саму Черную Королеву, она как раз в Цитадели на Ведьме-реке обитает. Эльфом стать — от водицы из реки, а потом упросить Королеву, чтобы доапгрейдила, послужить ей там, а в награду за службу…» Тут, совершенно некстати, Обломиону припомнилось, как он заработал свою кличку. История вышла, надо сказать, препохабнейшая. И ничего не попишешь — сам кругом виноват.   Еще зимой он, тогда еще Ломион, заявился на игру к девчачьему клубу «Ормал», клятвенно пообещав привезти с собой целую команду бойцов и дать девочкам из эльфийской команды возможность «умереть красиво».  Выгода от этого была самая прямая: «Ормал» делил помещение с «Бригантиной», лучшим реконструкторским клубом города, и, в общем-то, считался  частью «Бригантины». Угодишь «Ормалу» — угодишь «Бригантине». А там, может, и в клуб примут. Хоть послушником  для начала, а дальше уж Вовка разберется. Поскольку с мужиками на играх по Толкину всегда ощущалась напряженка, девчонки-организаторы Ломиона едва не расцеловали. А он как-то совершенно позабыл о своих обещаниях. Сначала  попробовал  пойти в ученики к тарологу, но быстро понял, что заучивать  наизусть все  виды толкования карт ему лень.  Потом решил написать  гениальный роман про черного рыцаря и королеву вампиров, но бросил на середине, потом было еще что-то... И вот — игра уже через три дня, организаторы рвут и мечут, Вовка обрывает телефоны всех знакомых, пытаясь срочно собрать хоть какую-то команду... Кто-то на даче, кто-то на курорте, кто-то уже уехал на другую игру... Словом, никого Вовка не нашел. И тогда он, чтобы избежать неприятного объяснения с организаторами, просто-напросто отключил телефон и свалил к приятелю на дачу. «Авось, когда вернусь, все само рассосется», — беззаботно решил он. Но это и стало его главной ошибкой. Вернувшись, Ломион первым делом полез в интернет — посмотреть, как там без него прошла игра.  На первой же странице игрового форума висел отчет Вероники Скворцовой, в тусовке известной как Дафна, королева  «Ормала». «В нашем сообществе не принято ругаться матом, но я не могу молчать. Вовка-Ломион, ты редкий мудак и долбоёб! Спасибо, выпуск пара окончен. Теперь к делу. Итак, за три месяца до игры  я договорилась с неким Вовкой-Ломионом, который обещал вывезти  целую команду мечников.  Три месяца он кормил меня завтраками, уверяя, что все тип-топ, команда готовится, команда обязательно приедет.  О том, что  это просто болтовня,  я узнала за день до игры, причем совершенно случайно. Телефон Ломиона был отключен, на электронную почту он не отвечал. И как прикажете играть в падение светлой крепости, если у темного властелина в команде — одни малолетние девчонки, не знающие, за какой конец меч держат? Они тоже поехали на игру “умереть красиво”. К кому было обращаться? — не к Браэн Брокилонской же… Огромное спасибо моему мужу Паше и его реконструкторскому клубу “Бригантина”, спасшим мне игру!  Не знаю как, но он за один вечер обзвонил всех своих товарищей и привез мне отличную, слаженную боевую команду, да еще и благородно подвез на клубной машине девчонок с тяжелыми рюкзаками. Паша, я тебя обожаю! Да, господа организаторы, имейте в виду:  с этого дня,  если я узнаю, что кто-то из вас позвал на игру Ломиона, — а я обязательно узнаю — можете забыть дорогу в “Бригантину”. Минздрав предупредил, а дальше как хотите». «Вот ведь дрянь, а?! Кислород мне перекрывает! Ну, посмотрим еще, кто кого!» — подумал Вовка и написал в ответ: «Сударыня, я вообще-то имею право отказаться от  выезда на вашу игру без объяснения причин!» «Можешь, — легко согласилась Дафна. — А предупредить была не судьба? Люди вообще-то на тебя рассчитывали!» «Я что — обязан тебе  отчитываться? Мало ли, какие обстоятельства бывают! Может, мне понадобилось срочно уехать!» «Так срочно, что даже смс-ку кинуть была не судьба?» Ругань растянулась на три страницы. Наконец Мышка, малолетняя фаворитка  Дафны, выдала: «Да какой ты Ломион! Ты Обломион, раз нас всех обломал!» «ЫЫЫЫЫ! Мышка, ты сделала мое утро!» «Точно, Обломион!» «Товааарищи, мы присутствуем при рождении нового мема!» Вовка читал километры ехидных комментариев, и на душе у него становилось все поганей. Можно не сомневаться — кликуха «Обломион» завтра же будет известна всей городской тусовке, и он, Вовка, превратится во всеобщее посмешище. Лично с Дафной ему связываться очень не хотелось.  А вот на Мышку, пожалуй, можно было и наехать. Эта Мышка пришла на тусовку года полтора назад. Как водится, ей дали длинное и пафосное имя из «Сильмариллиона», но девочка «Сильмариллион» не читала  и  имя свое запомнить не смогла. Когда кто-то спрашивал, как ее зовут, хорошенькая школьница морщила лобик  и говорила: «Тури... Или нет, Тари… Не помню, имя такое сложное... Мышка, в общем. Летучая».  Так она и осталась  для всей тусовки — Мышкой. Мышка  болталась в Дафнином «Ормале», как цветочек в проруби, а на играх ей вечно доставались роли чьих-то дочек или осиротевших племянниц.  Невелика ценность  для клуба. Сольют, как пить дать.  (По крайней мере, сам Вовка так бы и сделал). «А что ж виновник торжества замолк? Как ему новое имечко?» — продолжала резвиться Мышка. «Не пускайте школоту в интернет — интернет от нее тупеет! — возмущенно ответил Вовка. —  Если ты думаешь, что можешь безнаказанно меня оскорблять… то глубоко заблуждаешься! Была бы ты парнем — я бы тебя на дуэль вызвал!» «Вызывай-вызывай! Я готова!» «И вызову!» «Ломион, ты за свои слова отвечаешь?» — вмешалась Дафна. «Отвечаю!» — Вовку понесло. «Так ты подтверждаешь, что вызвал Мышку на дуэль? Имей в виду, скриншоты нашей занимательной беседы я  уже сделала». «Да! Вызываю! Пусть ответит за оскорбления!» «Замечательно. Итак,   поскольку дама не может драться на дуэли, она должна выставить вместо себя другого противника. Мышка — мой вассал, и я как королева “Ормала”  беру ее под свою защиту.  Но королеве не пристало самой выходить на поле брани, это ниже ее достоинства. За ее честь будет сражаться храбрый рыцарь. Словом, за Мышку против тебя выйдет мой муж Паша». — О, черт!   — застонал Вовка. Такого поворота дела он не ожидал. Пашка — старый реконструктор, мечом машет уже лет десять, если не больше. И не легким деревянным, а настоящим, железным, кованым.  Вовку он уложит одной левой. «Что ж, хорошо, что не Один, — подумалось ему. —  Впрочем, Один, эта одноглазая горелая сволочь,  и связываться со мной не станет. Он войну прошел, что ему наш детский сад... он и на игры ездит только за порядком следить. Фигово вышло, но, как говорится, велика Арда — а отступать некуда, позади — Врата ночи. Авось еще как-нибудь пронесет». «Согласен!» — заявил Обломион. «Отлично! Господа, вы все свидетели. Тогда завтра в 18-00 на нашей полянке в парке. Идет?» «Идет!» «В случае проигрыша ты публично принесешь извинения  лично мне — за невыполненные обещания, и клубу — за незаезд команды.  Кроме того, ты публично признаешь себя  треплом и примешь кличку “Обломион” на веки вечные. Согласен?» «Да! А если Пашка проиграет?» «Тогда мы публично извинимся перед тобой за “Обломиона” и признаем, что команду ты не привез по уважительной причине». «Ок. Согласен!» «Скрины сняты. Всем спасибо, все свободны». Мышка, конечно же, пожелала оставить последнее слово за собой. Знает, зараза, что  Дафна  ее прикроет.   «А теперь мне ведро попкорна и билет в первый ряд!» По зрелому размышлению Обломион опять решил спустить дело на тормозах.  Может, еще и пронесет.  Дафна-то муженька наверняка не спросила. Может, он не обрадуется. Никуда он не пошел и даже  в дискуссии не лез, хотя очень хотелось. А ехидная Мышка запечатлела  на диктофон в мобиле каждый момент несостоявшейся дуэли, нарисовала по мотивам мультик,  наложив на видеоряд старую ролевую песню «Я не жду тебя, мой рыцарь», и выложила ролик в интернет. За два дня он набрал тысячу просмотров. Неплохо для школьницы. — Вот мы идем на полянку. Йухху! «Ормал» своих не сдает! Вот Пашка в полном облачении, вот Дафна со свитой.  На часах — 17.45.  А где же наш противник? Не пришел  пока. Ну ладно, подождем. 18 -00.  Условленное время подошло.  Противника нет. 18-30. Все еще ждем. Дафна звонит ему на мобильный — уж не случилось ли чего? Телефон выключен. 19-00. Все еще ждем.  Абонент горд и неприступен. 19-30.  Моросит дождь. Пашка снимает кольчугу и надевает куртку. 19-45.  Дафна замерзла. Мы идем в ближайшую кафешку греться. Оставляем на полянке стражу, чтобы доложила, если Ломион вдруг появится. 20-00. Сидим в кафешке. Пьем кофе. Продолжаем звонить Ломиону. Абонент недоступен.   20-30. Смена караула на полянке. Ломион не появился. 21-00. Начинает темнеть. Какая жалость — похоже, дуэль не состоится. 21-30. Расходимся по домам. «Я жду извинений!» — написала на форуме Дафна. Вовка снова промолчал. Он думал отсидеться дома, пока волна не уляжется, но на тусовку прийти было все-таки надо. Он остался должен за кольчугу, и  долг следовало вернуть.  Кидать  реконструктора на деньги — себе дороже. Он, Вовка, не самоубийца. С реконструктором он договорился встретиться на набережной, и думал пробраться туда в обход основной тусовочной полянки, чтобы не столкнуться ненароком с Дафной или с кем-то из ее свиты. Но и тут ему не повезло. Из-за деревьев прямо на него выскочил круглолицый румяный парнишка лет четырнадцати на вид. Наверное, кто-то из «стариков» вывел в свет свое потомство. — Хай, Обломион! — радостно заверещал пацан, как будто они сто лет были знакомы. — Ты  на игру по «Темным рубежам» едешь? Вовка схватил мальчишку за грудки. — Еще раз назовешь меня этой поганой кличкой — уши оборву, понял?! — Маааленьких обижааают! — завопил тот, вырываясь. — Какаая встреееча! — откуда-то сбоку выплыла Дафна, как всегда,  в сопровождении  свиты хихикающих девчонок. — Обломион собственной персоной! — А он маленьких обижает! — тут же наябедничала  вездесущая Мышка. — Да я уже понялааа, — нараспев протянула Дафна и поманила к себе мальчишку. — Иди сюда, человеческий детеныш. Хочешь на «Темных рубежах» быть моим пажом?  У нас в замке ощущается острый дефицит мужского населения. Дамы,  заберите этого ребенка и  объясните, что к чему. — Пошли с нами! «Ормал» своих не сдает! Йухху! —  победно воскликнула Мышка. Повинуясь властному жесту Дафны, свита подхватила новичка и унеслась. Дафна и Обломион остались вдвоем. — Так я не слышу извинений, — холодно проговорила Дафна. — И не услышишь! — набычился Обломион. — Это Мышка твоя должна извиняться! Да не будь она девчонкой... Взгляд Дафны стал жестким. — Да ты, похоже,  у нас войнючка. Герой, можно сказать. Что  ж тогда от армии бегаешь? Да чего гляделки вылупил, — вдруг перешла она с возвышенного ролевого языка на простой дворовый. — Вся тусовка знает, когда и сколько твоя мамочка военкому заносит. Раз ты, дружок,  такой у нас воинственный,  не желаешь ли потоптать кирзовыми сапогами просторы необъятной Родины? Я тебе это запросто устрою. Извиняться поздно. Жди повестки, красавчик. Дафна повернулась и, подобрав длинный подол бархатного платья, гордо удалилась. Вечером Обломион пил на лавочке пиво с каким-то случайным знакомым и жаловался ему на свою горькую судьбу. Знакомый осуждающе  качал головой. — Ну, влип ты, парень. Кто тебя просил с Дафной связываться? Она если пообещала — то сделает. — Чего, чего она мне сделает? — ерепенился полупьяный Вовка. — У моей маман в райвоенкомате все схвачено! — Идиот! Это в  районке у тебя все схвачено, а у Дафны дядька  в городском работает! Сечешь фишку? Один звонок — и тебя тут же загребут, а в твоей районке хороший звездопад начнется. Кретин, идиот, ну кто тебя просил ее злить?! Вовка перетащил ноут на кухню, устроился за ним и ломал голову: «Что делать, что делать? Ведь Дафна действительно может устроить сладкую жизнь. Наплевать на гордость и извиниться? Да ведь не примет же уже извинений-то... Устроить разборки на форуме — мол, дескать, как не стыдно мстить по жизни за игровые обидки? Можно. Только вот найдутся ли союзники? Оборжут ведь. Скажут — ты на дуэль-то Мышку по жизни вызывал или по игре? Если по жизни — то и отвечай по жизни. Или все-таки унизиться, принять кликуху “Обломион”, стать всеобщим посмешищем... Нет. Дафна все равно весь кислород перекроет.  Никто ни на одну городскую игру его больше не позовет. Кроме брокилонских, которые подбирают всех подряд, а к ним неохота, они там все с приветом. Никто не продаст ни меча, ни кольчуги.  Никто прикид не сошьет. Никто на курсы эльфийского или древнеирландского не примет. Интернет — большая деревня, а дурная слава быстро разлетается. И  как же тогда жить?  Учебой заняться и забить на все, как матушка советует? Да скучно же... Черт, ну и влип. Теперь хоть с моста в реку». На этой печальной ноте мысли были перебиты звонком мобильника. На экран  Обломион глянул  с некоторой опаской — а вдруг это папаша, неужели уже в аэропорту? Тогда придется спешно заняться уборкой и распихивать мечи, кольчуги и шлемы по дальним углам. Но оказалось, что звонит не приехавший из очередного загранплавания папаша, а Леха Вереск. Леха слыл весьма продвинутой и разнородной личностью, ухитряясь как-то совмещать учебу на третьем курсе «керосинки» — колледжа при  нефтехимическом  комбинате, того, что на радужном ручье  у брокилонского оврага, — волонтерство, реконструкторство, черную археологию и писание на форуме плохих стихов. — Привет, Вовка. Тут у нас волонтерская группа собирается. Поехали тушить торфяники? С прошлого года опять ямы загорелись. А то ты вроде страдал, что тебе себя приложить некуда... Сбор вечером у меня на даче. С такими тёлками познакомлю — закачаешься! — Хаюшки, Вереск! У меня предки на курорт умотали, так что всеми конечностями «за». Как до твоей дачи добираться? Ну, сойдешь, где мы на позапрошлой игрухе сходили. Только перейдешь на другую сторону путей и не с головы, а с хвоста. Там склады будут и гаражи. Сначала пройдешь по маневровой ветке до тупика, оттуда повернешь налево, в конце прохода еще налево, потом направо почти сразу. Там забор бетонный будет, пройдешь вдоль него метров сто, дыру увидишь. Тебе в эту дыру и надо. В общем, ориентируйся на засохший тополь и трубу от котельной, они там одни, заблудиться невозможно. От дыры будет тропинка через лесопосадки, все дачники там ходят, по этой тропинке минут двадцать, а там, считай, ты уже и пришел. Дом 15. Собираемся к девяти. Обломион готов был по потолку бегать от радости. Правда, всех его умений  на поприще пожаротушения  — едва не устроенный лесной пожар на первой ролевке, когда ему было четырнадцать. Зато можно теперь кошку на соседку спихнуть, жрачку не готовить, посуду не мыть, мусор не выносить. И  за потраченные на кольчугу деньги тоже можно не отчитываться — если  рассказать про волонтерский выезд, то матери даже  в голову не придет проверять, на что он их потратил. Да и с папашей один на один без матери есть теперь шанс не пересечься. Жизнь прекрасна!