//--//
Год назад Кас попал под машину. Сегодня он сочетается браком с любовью всей своей жизни. Опять. В судьбе есть своя доля юмора, думает он, разглядывая себя в зеркале и проверяя, правильно ли завязан его синий галстук. — Подожди, — говорит Дин откуда-то из глубины комнаты, прежде чем появиться в зеркале позади Каса, положить подбородок на его плечо и начать поправлять галстук, переделывая узел, чтобы он не слишком свободно висел вокруг воротника его белой рубашки. Кас ничего не говорит, просто позволяет своим глазам блуждать по обнажённой груди Дина, полуулыбка растягивает его губы. Он прекрасен, но, опять же, когда это не так? Дин выглядит так знакомо и привычно, но Кас знает, что так было не всегда. Когда он впервые увидел Дина после расставания, прикованного к креслу рядом с его больничной койкой, тот так сильно похудел, что был даже меньше, чем тогда, когда Кас познакомился с ним в колледже. Ему удалось оценить это ещё ближе, когда Дин переехал обратно в их дом, и в те несколько раз, когда он видел его без рубашки. Однако сейчас… Дин вновь обрёл те крепкие плечи и накачанные мышцы спины, как раньше, сохранив при этом тонкую талию, которой так любит наслаждаться Кас. Должно быть, взгляд Каса на нём достаточно тяжел, чтобы Дин заметил это, потому что Кас видит, как он ухмыляется ему в зеркале, когда заканчивает поправлять его дурацкий галстук. После этого Дин целует его в щеку, и, не отрывая глаз от их отражения, опускает ладони ему на бёдра. Кас чувствует тепло Дина у себя за спиной, жар его рук, и думает, что ему, в конце концов, повезло. Несмотря на всё, через что им пришлось пройти, он не променял бы ничего из этого, если это означает оказаться здесь, перед этим зеркалом, собираясь снова выйти друг за друга. — На что смотришь, милый? — спрашивает Дин, целуя Каса в область горла, прямо под челюстью. — На тебя, — просто отвечает Кас. — Всегда смотрю на тебя. Дин наклоняется, собираясь ещё раз поцеловать его в щеку, и в нужный момент Кас поворачивается, чтобы поймать его губы. Дин улыбается в ответ и просто поддаётся ему. Затем Кас шутливо толкает его в плечо. — Давай, надевай свою рубашку и галстук-бабочку. Мы не можем опоздать на собственную свадьбу. — Это будет довольно неловко, не так ли? — говорит Дин, многозначительно шевеля бровями, что вызывает у Каса смех. Не удержавшись, он проводит ладонью по руке Дина и игриво шлёпает его по заднице. Стон Дина тут же отправляется к члену Каса. Чёрт, он не продумал всё это. — Пошёл ты, — ворчит Дин. — Ты же сам сказал, что хочешь почувствовать это, — фыркает Кас. — И я не жалею об этом ни секунды, но, пожалуйста, не шлёпай меня по заднице на людях, иначе я не смогу себя сдержать. — Ты просто животное, — качает головой Кас, пока Дин надевает свою тёмную рубашку и тёмно-зелёный галстук-бабочку. — Не притворяйся, что тебе это не нравится, — игриво говорит Дин. — Я этого не говорил! Кас оставляет попытки укротить свои волосы, решив, что это в любом случае бесполезно, и оборачивается, чтобы посмотреть на своего бывшего/будущего мужа. И на мгновение у него отключается мозг. Это даже не новый костюм, а Дин всё равно выглядит в нём как настоящее божество. Кас считает, что это довольно несправедливо, потому что ему невозможно даже отдалённо приблизиться к тому, чтобы выглядеть так же хорошо, как Дин. Но, чёрт возьми, разве он не везучий сукин сын? — Что скажешь? — спрашивает Дин, поворачиваясь вокруг себя. — Достаточно хорошо? Он одет в определённо новый любимый костюм Каса — ещё один тёмно-зелёный, который абсолютно великолепно подчёркивает его глаза. На нём тёмная рубашка и бабочка того же цвета, что и костюм. Это совершенно потрясающее сочетание. Он спрашивает, достаточно ли хорошо, но Кас думает: «Боже, он такой красивый и он мой, он мой». Вместо того чтобы что-то ответить, он просто хватает Дина за запястье и притягивает его к себе, привычно прижимаясь к его груди. Дин хихикает, его тёплое дыхание касается волос Каса, руки выводят успокаивающие узоры на его спине. — Я так понимаю, это хорошо? — спрашивает он на всякий случай. — Ты выглядишь прекрасно, — подтверждает Кас, его голос звучит приглушённо, когда он утыкается в рубашку Дина. — Может, мы просто останемся здесь? Я всего лишь хочу растянуть это на вечность. Дин ласково проводит ладонью по затылку Каса, а другой рукой всё ещё рисует круги на ткани его пиджака. Как будто и в самом деле знает, что он нервничает. Чёрт, наверное, так оно и есть, просто потому что он Дин, и это то, что он всегда умел делать. — Через полчаса на нашем заднем дворе будет около тридцати человек, Кас. — Я знаю, просто… — начинает Кас, прежде чем вздохнуть. — А что, если Сэм решит, что больше не хочет проводить церемонию? — Я не думаю, что видел Сэма настолько взволнованным с тех пор, как он устроился на стажировку в юридическую фирму Ровены, а это было около пяти лет назад, детка. К тому же он снова стал одним из твоих лучших друзей, не думаю, что это будет проблемой. Он, конечно, прав. Это был нелёгкий процесс — преодолеть то, что произошло между ним и Дином, но со временем Сэм стал относиться к нему гораздо мягче. Потребовался совместный ужин, чтобы Дин сразу перешёл к обсуждению проблемы и попросил их поговорить друг с другом. Так они и сделали. Они выбирались куда-то вдвоём, пока Дин проводил ночь с Бенни, и разговаривали часами напролёт. В конце концов, это помогло им снова склеить кусочки их дружбы, и теперь они практически вернулись к тому, что было прежде. Сэм — семья, и, конечно, Ровена теперь тоже (несмотря на то, что она и Дин похожи на мышь и кошку, вечно препирающихся друг с другом). Она хорошее дополнение к их маленькой банде — она ладит с Джо и Чарли, как дом в огне, и Касу она нравится из-за Сэма. — Достаточно разумно, — ворчит Кас в грудь Дина, не желая покидать надёжное убежище его объятий. — Бенни всё ещё ненавидит меня, а он твой шафер. — Прекрати, детка, — смеётся Дин, зарываясь в его волосы и целуя в макушку. — Он не ненавидит тебя. Кас знает, что это правда. Но он по-прежнему настороженно относится к лучшему другу Дина, к выражению его тяжёлых голубых глаз, полных такого огромного знания, и к тому, что он на самом деле думает о нём. Вопреки прогнозам Сэма, наладить отношения между Касом и Бенни было нелегко. Бенни злился на него, да и сейчас в какой-то степени зол, за то, что тот причинил боль Дину. И Кас понимает это, возможно, он сделал бы то же самое, если бы роли поменялись местами. Но он лучший друг Дина, поэтому он — семья, несмотря на отсутствие кровного родства. — Но он меня недолюбливает, — говорит Кас, его голос тихий, и он чувствует, как Дин прижимается к нему ещё теснее в ответ. Он пахнет так хорошо, что комок в горле Каса немного ослабевает. — Он успокоится. Я счастлив, — мягко говорит Дин. — Я счастлив, как никогда раньше. Он это видит. И знает, что это благодаря тебе. — Не только, — говорит Кас, наконец-то подняв глаза на Дина. — Отдай себе должное. — Мм, — мурлычет Дин, прижимаясь к губам Каса и медленно целуя его. — Бальтазар тоже не очень-то меня любит, но я не думаю, что он будет препятствовать тому, чего ты хочешь. Он прав, но и не прав одновременно. Бальтазар довольно быстро понял, что облажался, когда Кас пришёл к нему с требованием составить бумаги о разводе, и он извинился перед Дином при первой же встрече после того, как позвонил Касу в то роковое утро пять месяцев назад. Но даже несмотря на это, как и в случае с Бенни и Касом, отношения между ними всё ещё не стали прежними. Дин до сих пор обижен на Бальтазара, и Кас не может его за это винить. На данный момент он просто благодарен и своему лучшему другу, и своему любимому за то, что у них так или иначе всё налаживается. В конце концов, и Бенни, и Бальтазар согласились быть шаферами Дина и Каса на их второй свадьбе. Если бы они были против того, чтобы они снова вступили в брак, Кас не думает, что они бы пошли на это. — Не будет, — подтверждает Кас, в последний раз целуя губы Дина. — Я не думаю, что он когда-либо станет это делать, особенно учитывая то, как он был потрясён, узнав, что ты на самом деле не изменял мне. Дин хихикает, и это ещё одна победа в понимании Каса. Они много говорили о той ситуации на парной терапии, и о том, что виной всему было отсутствие общения и доверия. Возможность сделать что-то такое простое, как посмеяться над этим — это нечто огромное для них обоих, и Кас не думает, что они были бы здесь, в этой спальне, надевая костюмы и готовясь снова заключить брак перед всеми людьми, которых они любят, если бы они не прошли через это. — Я люблю тебя, — говорит он Дину, когда они наконец отрываются друг от друга и Дин начинает поправлять галстук-бабочку перед зеркалом. Он не торопится закончить начатое и ухмыляется себе в отражении, прежде чем повернуться и посмотреть на Каса. Его глаза такие зелёные, что Кас хочет остаться в них навсегда. Тем не менее, Дин просто наклоняется и целует уголок его губ. — Я тоже, милый. Он берёт ладонь Каса в свою и переплетает их пальцы, открывая дверь. Внизу слышна суматоха, вероятно, это сигнал о прибытии первых гостей. Дин оборачивается к Касу, на его губах играет полуулыбка. — Готов снова выйти за меня? Кас улыбается в ответ, его охватывает дрожь. — Всегда. И с этими словами они оба спешат вниз по лестнице, смеясь, как два влюблённых подростка, у которых впереди вечность. «И так и есть», — напоминает себе Кас. Так и есть.//--//
Дин не нервничает. Вообще не нервничает. — Дин, — говорит Эллен с того места, где она стоит около него, готовая выйти на задний двор с ним под руку. — Пойдём. — Что если… — начинает Дин, но останавливается и делает большой вдох. На секунду мир вокруг замирает, а потом ладонь Эллен оказывается в его руке, возвращая его обратно в реальность. Ладно, может быть, Дин нервничает. Как ни крути, последние несколько месяцев были для него нелёгкими, если не сказать изнурительными в умственном и физическом плане. Он думает, что ему позволено немного понервничать, ясно? — Дорогой, — вздыхает Эллен, и на мгновение Дин переносится на несколько десятилетий назад, когда она сидела на крыльце перед его печальным лицом и пыталась достучаться до него. — Ты действительно собираешься произнести речь на тему «Что, если ничего не получится» после того, через что вы двое уже прошли? Она смотрит на него взглядом, который в равной степени ласков и раздражён, и Дин чувствует себя ошеломлённым тем, как много он чувствует в этот момент. К Касу, конечно. Но также и к каждому из членов его своеобразной семьи, которые сегодня здесь: к Бобби, который приютил их и относился к ним как к своим собственным с самого первого дня; к Джо, за то, что она стала для него младшей сестрой, о потребности в которой он никогда не подозревал; к Сэму, неизменно; к Чарли, которая была рядом с ним со школьных лет; к Бенни, который был с ним в худшие моменты так же неотступно, как и в лучшие. К Эллен, которая сейчас стоит рядом с ним, готовая отвести его туда, где его ждёт Кас. За то, что стала ему мамой, когда Дин всё ещё оплакивал свою родную. За то, что никогда не отпускала его, даже когда Дин был маленьким засранцем в подростковом возрасте. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? — спрашивает он, и его сердце замирает в груди, когда он видит, как в глазах Эллен начинают сверкать слёзы, а её губы растягиваются в улыбке. — Конечно, я знаю, милый, — говорит она, и Дин, наконец, отпускает её ладонь, чтобы взять её под руку. — Давай, не будем заставлять их ждать ещё дольше, хорошо? — Да, — соглашается Дин с улыбкой. Он думает о Мэри на небесах и о том, что даже если её нет здесь, внизу, с ними, она всё равно рядом. Она живёт в нём. Она живёт в Сэме. Она живёт в их словах и воспоминаниях. Она никогда ещё не была так близка к ним, как сейчас, и когда Эллен и Дин выходят на улицу, Дин смотрит на людей, которые собрались на заднем дворе и ждут пока он присоединится к Сэму и Касу, ожидающим у входа, и думает: «Это моя семья, мама». Он встречается взглядом с Касом, когда они ступают на дорожку, и всё вокруг погружается во тьму, потому что Кас… Ну, он видел Каса всего несколько минут назад. Он видел, как он одевался, они занимались сексом этим утром, и не то чтобы он был удивлён тем, как хорошо он выглядит, но всё же… Есть что-то в том, как он улыбается ему с того места, где стоит рядом с Сэмом, Бальтазар позади него, а Бенни ждёт Дина с другой стороны; есть что-то в синеве его глаз, в том, как он замирает, когда Дин и Эллен начинают идти к ним; есть что-то интимное в его улыбке, которая предназначена только для Дина, даже если они стоят перед тридцатью людьми. Господи, Дин любит его так сильно, что это должно быть просто смешно. — Привет, — тихо говорит он, как грёбаный идиот. — Привет, — тут же отвечает Кас, на его лице появляется очаровательная улыбка. И, боже, должно быть, это просто нелепая картина — два придурка, здоровающиеся друг с другом, как влюблённые подростки, хотя они уже так давно вместе. Но всё это не имеет значения. Не имеет, потому что это Кас, прямо перед ним. Это Бенни, прямо за его спиной, всегда готовый подхватить его, если он упадёт. Это Сэм, стоящий там и готовый снова соединить их узами брака, и, чёрт возьми, у них всё действительно получилось. Временами это по-прежнему кажется немного сюрреалистичным. Сэм начинает свою речь и вкратце рассказывает о том, как они познакомились и через что им пришлось пройти. Дин не сводит глаз с Каса, мир вокруг них становится размытым. — Если вы здесь, — говорит Сэм, его голос прорезается сквозь дымку в сознании Дина. — Тогда вы знаете, что последние несколько месяцев не были простыми ни для Дина, ни для Каса. Они прошли через многое, по отдельности и вместе. И если мы здесь сегодня собрались, то это для того, чтобы отметить, что они нашли путь друг к другу. Это свидетельство их любви - то, что мы все сегодня здесь, чтобы увидеть, как они снова вверяют себя друг другу после почти двух десятилетий совместной жизни. Дин практически не слышит слов Сэма, его глаза неотрывно смотрят на Каса. Кас улыбается ему в ответ, и он понимает, что его рука невольно тянется к руке Каса, переплетая их пальцы, когда Сэм заканчивает. Затем наступает момент, когда Сэм обращается к ним обоим, объясняя смысл клятв, которые они собираются произнести. И дело не в том, что Дину безразличны все эти длинные речи. А в том, что он уже слышал, что Сэм собирался сказать, он репетировал это с ним часами напролёт, чтобы убедиться, что все они согласны с тем, что будет произнесено. Но его клятва… Возможно, это самая важная часть всего этого. Никто не читал её, кроме него. И Дин не может отделаться от ощущения, что он снова собирается прыгнуть с самолёта, как несколько месяцев назад, в гостиной Чарли и Джо, когда просил Каса открыться ему. Когда Сэм заканчивает говорить и кивает ему в знак того, что пришло его время, Дин прыгает с самолёта во второй раз. Только на этот раз, глядя на яркую улыбку Каса, когда они стоят вместе перед всеми людьми, которых они любят, Дин знает, что у него за спиной есть парашют, который поднимет его вверх. — Кас, — начинает он, мягко, но уверенно, точно зная, к чему он ведёт. — Знаешь, когда я стоял рядом с тобой в той церкви в Лас-Вегасе все эти годы назад, я не думал ни о чём, кроме того, что хочу всегда видеть тебя рядом с собой. Это правда. Когда они вступили в брак тогда, это было что-то вроде спонтанного порыва, Дин сделал Касу предложение рано утром после того, как тот получил диплом, и они вместе сбежали в Лас-Вегас, никому ничего не сказав. Всё, о чём он тогда думал, это о том, что он хочет принадлежать Касу, и о том, чтобы Кас принадлежал ему. — Мы с тобой через многое прошли, только за последний год. Мы прошли через хорошее, плохое, действительно грязное и ужасное. И всё же мы всё ещё стоим здесь, сейчас, и собираемся снова выйти друг за друга. И я не могу не сказать, что если сегодня мы до сих пор вместе после стольких лет, то обычное обещание быть рядом в болезни и здравии не совсем подходит, не так ли? Он слышит смешки собравшихся, но его взгляд по-прежнему не отрывается от Каса. Его улыбка такая искренняя, а глаза такие яркие, наполненные такой любовью, что Дин чувствует, как в его сердце крепнет уверенность. Кас любит его. Кас любит его. Это видно по синим огонькам в его глазах. — Несколько месяцев назад я попросил тебя позволить мне быть твоим парашютом, когда ветры уносят тебя слишком высоко. В ответ ты попросил меня обременять тебя. Ты сказал мне, что ты со мной не только тогда, когда всё хорошо, но и тогда, когда мне будет слишком тяжело, ты будешь рядом, чтобы подхватить меня, если я упаду. Кас кивает, его рука сжимает руку Дина, все эмоции отображены на его лице. Дин чувствует позади себя успокаивающее присутствие Бенни, видит надёжную опору в виде Бальтазара позади Каса. Наблюдает за улыбкой на лице своего брата, который смотрит на них. — Итак, сегодня я не буду давать никаких обычных клятв, которые люди дают в день свадьбы. Я не буду говорить, что люблю тебя, потому что каждый день, когда я просыпаюсь, и ты рядом со мной, я люблю тебя. Я не буду обещать, что наша жизнь будет лёгкой, потому что мы оба знаем, что это не так. Я не обещаю, что не будет никаких ссор, никаких взлётов и падений, абсолютно никаких трудностей. Мы прошли через всё это вместе, и мы уже знаем, каково это. Кас кивает, на его лице всё та же улыбка, яркая и широкая. Дин делает большой вдох, прежде чем продолжить. — Что я могу тебе пообещать, так это быть твоим лучшим другом, наставником, защитником и просто любимым человеком. Он останавливается на секунду, переводя дыхание. Тишина вокруг него не тяжёлая или некомфортная, она осторожная, ожидающая продолжения. — Я хотел бы пообещать тебе спокойное плавание, но ветры не в моей власти, и мы оба знаем, как это бывает, — усмехается он Касу. — Что я могу обещать, так это корабль, построенный так, чтобы доставить тебя в безопасное место, и паруса, способные выдержать любой шторм. Что я могу обещать, так это всегда быть твоим парашютом, когда ветер поднимет тебя слишком высоко, — произносит он знакомые им обоим слова, его взгляд скользит по рёбрам Каса, где, как он знает, находится татуировка, прикрытая его рубашкой. Крошечная слезинка скатывается по щеке Каса, и Дин не может удержаться, не может сдержать себя, его рука тут же тянется к лицу Каса и вытирает её подушечкой большого пальца. Кас слегка подаётся навстречу прикосновению, и Дин улыбается ему, прежде чем опустить руку и взять вторую ладонь Каса. — Любовь дала нам крылья, и хотя мы уже прошли часть нашей жизни вместе, сегодня начинается новая. Куда бы ни занесло меня ветром, я останусь рядом с тобой, как твой муж. По щеке Каса катится ещё одна слеза, но его улыбка остаётся такой же сияющей, когда Дин отпускает одну из его рук, чтобы взять кольцо из ладони Бенни. — Это кольцо… В нём нет ничего экстравагантного, ничего причудливого, ничего особенного. Но это ты, и я, и то, что мы построили друг с другом. Это то, что мы будем продолжать строить вместе, бок о бок, разбираясь со всем по ходу дела. Это обещание быть рядом с тобой всегда. В нём вся моя любовь, уважение и гордость за тебя. Он не колеблется, когда надевает кольцо на палец Каса. Они выбирали их вместе, остановившись на абсолютно одинаковых моделях, но Дин предпочёл кольцо преимущественно из жёлтого золота с узорами из белого, а Кас — наоборот. Они отличаются от прежних, однако Дину нравится думать, что это потому, что они тоже изменились. Но самое главное отличие новых от тех, что были с ними с момента свадьбы в Вегасе все эти годы, — это то, что выгравировано на их внутренних сторонах, только для них двоих. Они выбирали их вместе, как свидетельство того, что они восстанавливают совместными усилиями и с помощью тех, кто их окружает. Новое обручальное кольцо идеально сидит на пальце Каса, а Кас весь сияет перед ним, и даже когда он слышит хлопки своей семьи и друзей неподалёку от них, он всё равно не может оторвать от него глаз. Он выпрыгнул из самолёта, но Кас прямо здесь, перед ним, готовый последовать его примеру. Дин никогда не был так счастлив, и, возможно, впервые в жизни он искренне верит в это.//--//
Кас знал заранее, ещё до того, как этот день наступил, что он будет в полном беспорядке ещё на половине церемонии своей собственной свадьбы, так же как он знал, что Дин доведёт его до слёз, когда придёт время произносить клятвы. Но Кас не ожидал, что ему будет так нелегко, не ожидал даже, что Дин скажет что-то настолько прекрасное на глазах у всех, кого он знает, только для того, чтобы он услышал. Новое обручальное кольцо сидит на его пальце, удобное и красивое, там, где всего несколько часов назад было старое. Кас не сомневается, что Дин до сих пор носит своё на шее и, возможно, никогда его не снимет, если он знает его достаточно хорошо. Его же хранится в надёжном месте в прикроватной тумбочке наверху, и Касу ещё предстоит решить, что с ним делать. Рука Дина в его собственной, твёрдая и реальная, тёплая и крепко сжимающая его собственную, напоминает ему о том, где они находятся, о том, почему они вообще здесь. Они улыбаются друг другу, и Кас переводит дыхание. Сейчас его очередь. Его время. Он думал, что подойти к обрыву и прыгнуть должно быть легко, ведь они уже делали это несколько раз. На самом деле это не так, однако с рукой Дина это легче. — Дин, — начинает он, его голос слегка дрожит. Дин сжимает его ладонь в своей, напоминая ему, что он рядом. Кастиэль делает ещё один вдох. Выдыхает. — Дин, — говорит он, его голос звучит более уверенно. — Когда мне едва исполнилось шестнадцать, мои родители выгнали меня из дома за то, что я не был тем, кем они хотели меня видеть. Тебе это, конечно, уже известно, но я должен напомнить, потому что не все могут до конца понять, что значит для меня дом, если они не знают этого. Среди присутствующих есть несколько человек, которые не были посвящены в это. Большинство коллег Каса, кроме Сезара. Некоторые из их друзей тоже. Но Касу нужно было сперва сказать об этом, чтобы лучше объяснить то, что он хочет рассказать дальше. — Долгое время я искал дом. Семья Бальтазара приютила меня, и какое-то время там было безопасно, но это был не дом. Потом я поступил в колледж, и хотя моё общежитие было уютным, и я чувствовал себя там в безопасности, это всё равно не было домом. Дин незаметно кивает, и хотя Кастиэль ни с кем не обсуждал свою клятву, он видит, что Дин знает, к чему всё идёт. Его прекрасные зелёные глаза сияют, и сердце Каса начинает биться быстрее. — Потом я встретил тебя, и вдруг… Вдруг дом перестал быть местом. Дом стал чувством. Он замирает на месте, переполненный эмоциями, и слышит учтивое молчание их друзей и семьи, смотрящих на них. Это тоже почти ошеломляет, быть там, на всеобщем обозрении, признаваясь в любви к другому человеку. «Но оно того стоит», — напоминает он себе. Все страдания, все трудные времена, через которые они прошли, чтобы оказаться здесь. Оно того стоит. — Дом — это когда я просыпался в твоей крошечной квартирке рядом с университетом и поворачивал голову только для того, чтобы увидеть, как ты борешься с древней кофеваркой, и чаще всего проигрываешь. Дин закатывает глаза, и Кас слышит фырканье Сэма на пару со смехом Чарли громче остальных. — Домом было возвращение в Су-Фолс, когда я ещё продолжал своё обучение, и то, как ты ждал меня в доме, который мы купили вместе. Домом было… Он останавливается на мгновение, смотрит на Дина, затем продолжает: — Домом был ты. Всё в тебе. Твоя забота, твоё внимание, твоё присутствие и твои слова. Он чувствует, как ладонь Дина в его руке становится ещё более крепкой, пока он говорит. Чувствует вес кольца, которое Дин надел ему на палец всего три минуты назад. — И сегодня, когда мы стоим здесь перед всеми, кого мы любим… Я хочу сказать им, что любовь в её самой священной форме — это то, что ощущается как Дом. Дом — это как место, так и чувство. Говорят, «Дом там, где сердце», и моё сердце так долго было с тобой, Дин. Мы теряли друг друга, мы причиняли друг другу боль, но в конце концов мы боролись за то, чтобы вернуться туда, где мы сейчас находимся. Дома. Вместе. Дин не плачет, но уже совсем близко. Кас знает его наизусть, знает, что означает едва заметное дрожание его пальцев, когда они касаются его собственных, может определить это по тому, как загораются его глаза среди десятков других. Зелёные огоньки в них сигнализируют именно о том, что Кастиэль хотел увидеть. — Итак, сегодня, как и ты, любовь моя, я не собираюсь давать обычных для таких случаев клятв. Я не собираюсь обещать быть рядом в болезни и в здравии, потому что… Ну, это уже было, это уже проходили, верно? Маленькая толпа снова смеётся, и Дин тоже. Это окрашивает сердце Каса в тысячу разных цветов. — Что я могу обещать, так это то, что я навсегда останусь твоим домом, куда бы мы ни пошли, когда бы тебе это ни понадобилось. Я буду твоей тихой гаванью и убежищем, когда ты будешь чувствовать слишком много. И, как ты уже говорил, я буду твоим парашютом, когда ветер поднимет тебя слишком высоко, как написано на моей собственной коже. Возможно, Кас снова плачет, но ему всё равно. Неважно, что Сэму приходится тайком прикрывать глаза, когда Кас, наконец, приближается к финальной части своей речи. Ему всё равно, что все видят, в каком он беспорядке. Дин перед ним сияет. — Итак, Дин, — говорит он, его голос так уверен, так полон любви. — Как ты и сказал, в этих кольцах нет ничего экстравагантного. На первый взгляд они ничем не отличаются от других обычных колец. Но это не так, только из-за того, что они наши. Он не отпускает ладонь Дина, поднимая её выше, золотое кольцо, которое выбрал Дин — точно такое же, как у Каса, с той же выгравированной фразой внутри, но другого цвета — прохладное в его свободной руке. Надевая его на палец Дина, на котором оно идеально сидит, он видит, как по щеке Дина скатывается первая слеза. Но улыбка Дина, большая и яркая, полная такой бесконечной любви, говорит ему, что всё в порядке. — Я люблю тебя, — произносит он на одном дыхании, больше для Дина, чем для кого-то другого. Он едва слышит Сэма, когда тот говорит: «Объявляю вас мужем и мужем, во имя любви Божьей наконец-то поцелуйте друг друга», но он чувствует улыбку на губах Дина, когда они находят его собственные. Он чувствует руки Дина на своих бёдрах, которые притягивают его ближе. Он тонет в нём, безмерная радость и гордость проникают глубоко в его кости, а ощущение, которое, как он думал, он наверняка потерял всего несколько месяцев назад, просачивается сквозь маленькие трещинки в его душе. Наконец-то дома.//--//
В этот прекрасный день солнце садится, и Дин наблюдает за этим с места, где он стоит на собственной террасе для отдыха, на своём собственном заднем дворе. Вечеринка внутри идёт полным ходом, большинство важных людей в их жизни празднуют день их любви, как они и просили. Но на мгновение Дину просто стало необходимо оказаться здесь. Он больше чувствует, чем слышит её приближение. Он ждал, когда это произойдёт, но если быть до конца честным, он надеялся, что Алисия придёт раньше. Однако, как бы там ни было, он не поворачивается и не реагирует на её присутствие, глядя на солнце, садящееся за линию горизонта, и держа бутылку пива недалеко от груди. — Знаешь, я тут подумала, не стоит ли мне прийти, — начинает она, и Дин не может сдержать смешок, который вырывается у него. Он топит его в своей бутылке, делая глоток ещё холодного пива. — Кас бы разозлился, если бы ты этого не сделала, — говорит он. — И я тоже. Наконец он оборачивается к ней, стоящей рядом с ним на террасе. Позади них, в гостиной, он слышит смех Каса, который играет в настольный футбол с Сэмом, Максом и Сезаром. Он слышит, как Джо и Чарли препираются с Бальтазаром, как будто они никогда не успокоятся. Он слышит Эллен и Бобби, ведущих долгий разговор о службе в армии с Кетчем, который пришёл со своим мужем, ветераном ВМС США. Там даже Мик, ставший удивительно хорошим другом для них обоих. Он прибыл со своим новым парнем, врачом по имени Итан, который работает на другом конце города в военном госпитале. Тем не менее, рядом с ним Алисия не двигается, её собственный напиток в красном стаканчике остаётся нетронутым. — Это было несправедливо с моей стороны, — говорит она, когда они оба смотрят на солнце, быстро исчезающее и окрашивающее небо в калейдоскоп красных и оранжевых цветов. — Перекладывать свой собственный гнев и печаль на то, что вы с Касом пережили. Дин пожимает плечами. Делает ещё один глоток пива. По правде говоря, он больше не злится. Он злился, когда они с Касом всё ещё были в этом странном неопределённом состоянии, но это было несправедливо с его стороны. Алисия ни в чём из того, что произошло, не виновата, она просто оказалась между ними двумя и сорвалась. Дин проходил через подобное. Он знает, каково это. — Я потерял маму, когда мне было четыре года, — начинает он и почти слышит, как у Алисии замирает сердце, когда она поворачивается, чтобы посмотреть на него. Дин продолжает, не отрывая глаз от горизонта, небо быстро становится тёмно-синим. «Ночь будет ясной, — думает он. — Может быть, мы увидим падающие звёзды». — Я не разговаривал целый год, — продолжает он, пока Алисия смотрит на него. — А потом, когда мы оказались у Бобби и Эллен после того, как мой отец решил уйти, много лет спустя… я тоже сорвался. — Это не… — Эллен досталось столько дерьма от меня, Алисия, — говорит Дин, наконец-то поворачиваясь к ней. Она смотрит на него с таким растерянным выражением лица, словно не может поверить в то, что он ей рассказывает. Он не делился этим со многими людьми — на самом деле, вероятно, только Кас и Сэм знают все детали этого. Но сегодня это очень важно. Алисия тоже потеряла родителя. И если Дин может как-то помочь ей почувствовать себя немного лучше, поделившись с ней, он сделает это. — И она поддерживала меня, несмотря ни на что. Она не принимала близко к сердцу мои «Я тебя ненавижу». Она была рядом со мной, обнимала меня и помогла мне стать тем человеком, которым я являюсь сегодня. Она проводила меня к моему мужу всего несколько часов назад, прежде чем мы снова вступили в брак, чёрт возьми. Часть его души до сих пор не может поверить, что он зашёл так далеко. Что отношения с Эллен наладились настолько, что он может называть её мамой и говорить ей, что любит её. Ему потребовалось много времени, чтобы понять, что это не означает, что он не уважает Мэри. — К чему ты клонишь, Дин? — спрашивает Алисия, и становится понятно, что она пытается быть язвительной, но Дин видит только грустного и искалеченного горем ребёнка. — Я хочу сказать, — мягко говорит он. — Прошло уже более трёх десятилетий, а я по-прежнему скучаю по маме, даже сегодня. Я всё ещё скучаю по ней каждый день. И буду продолжать скучать по ней до тех пор, пока меня не станет. Алисия переводит взгляд с лица Дина на линию горизонта позади него, и по тому, как она прячет глаза, он понимает, что она старается не сломаться. — Горевать — это нормально, Ал. Это нормально — причинять боль. Чёрт, я уже давно перестал злиться на тебя. — Правда? — спрашивает она, почти с таким же недоумением, как и раньше, но и с некоторым облегчением. — Я знаю, на что это похоже. Я не говорю, что это не было дерьмово с твоей стороны, но я с этим смирился. Есть дела поважнее, чем злиться на друзей, понимаешь? — Значит, это всё еще так? — Что? — спрашивает Дин, отвернувшись, чтобы снова посмотреть на небо. Он видит падающую звезду, пересекающую тёмно-синий простор ночи, и улыбается. — Друзья, — говорит Алисия, прежде чем пихнуть его в бок. — Не будь придурком. Ты знаешь, о чём я. Дин хихикает. — Не знаю, ты всё ещё собираешься быть занозой в моей заднице? Единственный ответ Алисии — заключить его в медвежьи объятия, и у Дина перехватывает дыхание, когда Алисия утыкается лицом ему в плечо. Всего минуту они просто дышат вместе, и Дин знает, что она плачет. Но когда она отстраняется, чтобы посмотреть на него, все возможные следы слёз уже стёрты. — Уже пытаешься украсть моего мужа? — голос Каса доносится откуда-то сзади, и Дин усмехается, оборачиваясь, чтобы посмотреть на него. Он снял пиджак и галстук, но, боже, он всё равно выглядит прекрасно. — Мы снова друзья, — пожимает плечами Алисия, делая вид, что это не так уж важно. Хотя это действительно важно, и всем об этом известно. — Мы тоже? — раздаётся голос Бальтазара, когда Кас оказывается рядом с Дином, рука Дина тут же притягивает его к себе, прислоняя к боку. У Бальтазара и Дина сейчас своеобразные отношения. Не то чтобы он не нравился Дину — нравился, раньше они были не разлей вода, и Бальтазар для Каса такой же брат, как Габриэль, — но Дин не может отделаться от обиды, что Бальт так быстро перешагнул через него. Словно между ними что-то сломалось, и Дин не должен пытаться это восстановить. Но они здесь, под ясным небом, Кас у него под боком, новое кольцо на пальце, и Дин думает… Что-то должно произойти. — Да, — говорит он, наклонившись, чтобы поцеловать макушку Каса, голос приглушён из-за путаницы его волос. — Да, это так. Это неожиданно, то, как они все вдруг сжимают его в своих объятиях. Это неожиданно, как большинство объятий, но одновременно и более тесно, так, как бывает, когда склеиваешь кусочки. Кас смеётся, прижимаясь к его груди, и он чувствует волосы Алисии на своей щеке, руку Бальтазара на своих плечах. — Вы убьёте меня нахрен, придурки, — фыркает он в темноту ночи, но на секунду они лишь крепче прижимаются к нему, а потом отпускают. Кас остаётся на месте, перед Дином, но оборачивается, чтобы посмотреть на звёзды. Рука Бальта по-прежнему лежит на его плече, а Алисия не двигается с места, стоя рядом с ним. Дин просто кладёт свободную ладонь ей на плечо, чтобы придвинуть её ближе к ним. Ночь тихая, а любовь чистая, прямо здесь, на их заднем дворе. И неважно, что раньше произошло много обидных вещей, думает Дин, главное, что все они привели их к тому месту, где они находятся сегодня. — Вообще-то я собирался забрать тебя, — тихо говорит Кас через некоторое время. — У нас назначена встреча, помнишь? Дин улыбается. Он действительно помнит. — Это сексуальная встреча? — вклинивается Бальтазар, и Дин не может удержаться от смеха, который вырывается у него изо рта. — Разве тебе хочется знать? Кас хлопает его по плечу, когда они наконец сдвигаются с места, и все смеются. — Прекрати. — Мы уже прошли фазу медового месяца? Мы снова начали препираться? — Дин дразнит, и Кас заставляет его замолчать, целуя прямо в губы. — Пошёл ты, Дин, — улыбается он, игриво ударяя его по руке. — Нам никогда не миновать препирательств. Давай отправимся на наш медовый месяц. — Да, сэр. — Мне нравится, как это звучит, — ухмыляется Кас, и Бальтазар притворно охает позади них, когда они, наконец, проходят в дом. У них запланирована встреча, и Дин не хочет её пропустить.//--//
Донателло ухмыляется со своего места за стойкой, когда они входят в тату-салон. — Я уже подумал, что ты решил меня бросить, — говорит он, вставая, его красочные татуировки более чем заметны, несмотря на то, что в этот раз он одет в футболку, а не в майку, как несколько месяцев назад, когда Кас впервые пришёл к нему. Он пошёл в тату-салон Донателло «Пророк Господа» по совету Сезара. Он никогда не был там раньше, но все отзывы в Google были положительными и сопровождались обилием звёздочек, и когда Кас шёл туда со своей идеей, он никогда бы не подумал, что в итоге вернётся сюда вместе с Дином несколько месяцев спустя. — Если ты думаешь, что я из тех, кто бросает людей, Донни, то твоё представление обо мне весьма ошибочно, — говорит Дин с весельем в голосе, и громоподобный смех Донателло наполняет комнату. Это Дин обратился к нему несколько недель назад. Он думал о том, что они могли бы отправиться в путешествие, взять отпуск, но всё, что Дин попросил в качестве подарка на медовый месяц, — только одно: «Не мог бы ты отвести меня к своему татуировщику и узнать, не согласится ли он вытатуировать на моей руке тот же рисунок, который он сделал тебе?» Кас, конечно же, согласился. Место, где располагалась его собственная татуировка, у Дина было уже занято — татуировка, состоящая из цветов и Детки, покрывала его бок, но правое плечо было свободно, и именно на нём Донателло сейчас делает набросок, препираясь с Дином. Всё это время Кас надёжно держит руки Дина в своих, прохладное напоминание о его кольце давит на его ладонь достаточно, чтобы они могли чувствовать близость друг друга. Дин не издаёт ни звука, пока Донателло неустанно чертит, заполняет, раскрашивает. — У тебя всё в порядке, большой парень? — спрашивает Дин спустя, наверное, час, и Кас не может не фыркнуть. Оставьте Дину право беспокоиться о татуировщике, а не о себе. Проходит около трёх часов, прежде чем Донателло заканчивает работу и обматывает руку Дина, после чего желает молодожёнам удачи. — Славный парень, — говорит Дин, когда они выходят из салона, рука об руку, на жёсткий холод Южной Дакоты. — Поехали домой. Он уже направляется к машине, ничего не подозревая, но Кас притягивает его обратно, останавливая на полпути, его рука крепко сжимает ладонь Дина. — Что? — спрашивает Дин, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Каса, приподняв брови. — Ты не хочешь? Кас просто улыбается, беря вторую руку Дина и сближая их, ровно настолько, чтобы он мог нежно поцеловать его в губы. Дин выдыхает ему в рот и целует его ещё раз, просто потому что может. Сейчас полдвенадцатого холодной февральской ночи. Год назад, недалеко отсюда, Кас попал под машину. Сегодня он стоит здесь с любовью всей своей жизни. — Мы отправляемся в путешествие, любовь моя. Лицо Дина озаряется, как всегда, когда он слышит, что в меню есть пирог. Сердце Каса радостно трепещет. — Правда? — Да, — кивает Кас. — А как насчёт машины? — спрашивает Дин, и Кас усмехается. Конечно, главное беспокойство Дина сосредоточено на машине, а не на чемодане или даже не на том, куда он отправляется. — Сэм уже едет за ней. Такси ждёт нас прямо здесь, — Кас кивает на чёрную машину, которая только что припарковалась на другой стороне улицы. — У нас ещё одна встреча. Дин беззаботно смеётся, когда они почти бегом переходят улицу, и Кас не может отделаться от мысли, что он никогда не чувствовал себя так свободно, как в этот самый момент. Кольцо на его пальце и татуировка на рёбрах напоминают ему об этом.//--//
Дин просыпается под шум волн, разбивающихся о берег. Вчерашний день был богат на события и изнурителен так, как бывают только насыщенные впечатлениями дни. Не говоря уже о том, что Дин по-прежнему чертовски ненавидит летать, но если Кас собирается взять его в неожиданное путешествие на медовый месяц, он доберётся туда, даже если это убьёт его. (Впрочем, он получил возможность держать Каса за руку на протяжении всего полёта, что он воспринимает как хорошую сторону). Вид, открывающийся перед ним с кровати в отеле, поражает воображение. Небо — это лоскутное одеяло из красных, жёлтых и оранжевых цветов, с небольшим количеством синевы от уходящей ночи. Позади себя он слышит, как Кас шевелится на простынях, чувствует его тепло, прижимающееся к коже его спины, прежде чем почувствовать, как его губы прокладывают дорожку поцелуев от лопаток до самого затылка. Он тихо выдыхает, когда Кас продолжает свой путь, покусывая кожу в изгибе его шеи, а затем целует его щетинистую челюсть. — Привет, — говорит он, его голос грубый, как обычно, но, возможно, ещё более охрипший после таких ночей, как эта, когда они решили быть настолько активными, насколько это возможно. Дин не находит в себе сил даже на малейшее сожаление о том, что они слегка переборщили с сексом. В конце концов, они молодожёны. Если они собираются по полной программе оттрахать друг друга, у них есть оправдание. В его голове всплывает образ Каса, оседлавшего его вчера поздно вечером, когда они наконец добрались до своего гостиничного номера, и он лениво улыбается, а его член при воспоминании об этом предательски дёргается. Он ничего не может поделать с тем, что его сексуальный муж-зверь всё ещё выглядит так же хорошо (возможно, даже лучше), как и много лет назад. — Привет, милый, — шепчет он в ответ, на его лице появляется улыбка. Дом, думает он, вспоминая вчерашнюю клятву Каса. Дом — это не только место, но и чувство. Это на его правой руке, где заживает свежая татуировка, и он уже практически не чувствует жжения. На левой руке, где на пальце красуется новое обручальное кольцо, холодное напоминание о том, что они обязаны друг другу. На его груди, где старое обручальное кольцо по-прежнему висит на цепочке у него на шее, ещё одно напоминание о том, через что они прошли. Это объятия Каса, тёплые и родные, в которых они смотрят на восход солнца на острове Кауаи. «Дом», — снова думает Дин. Он вспоминает слова Миссури «Он вернётся к тебе», все эти месяцы назад. Как он сидел на стуле у больничной койки, а Кас спрашивал его, почему он не хочет ехать домой, и это слово звучало в его устах совершенно чужеродно, когда оно не означало «наш дом на Черри-лейн». Он вспоминает свою поездку с братом и думает о том, сможет ли он когда-нибудь забыть то, что произошло между ним и Касом. Сидеть на диване рядом с Касом и парить над пропастью, будучи друг для друга парашютами. Он вспоминает вчерашний день и то, как гордились ими его семья и друзья. О том, как блестели глаза Сэма, когда Дин танцевал с Ровеной, или о том, как Джо и Чарли заставили его танцевать медленный танец. Позади него, измученный их ночью и сменой часовых поясов, Дин чувствует, как Кас снова засыпает, всё ещё прижимаясь к нему. Его рука лежит на бедре Дина, холодный металл его обручального кольца касается кожи Дина ровно настолько, чтобы вызвать улыбку. «Дома», — думает Дин. Наконец-то дома.---
Did I drive you away? I know what you'll say You say, «Oh, sing one we know» But I promise you this I'll always look out for you Yeah, that's what I'll do My heart is yours It's you that I hold on to Yeah, that's what I do And I know, I was wrong But I won't let you down Oh, yeah, yeah, yeah, I will, yes, I will I said, «Oh» I cry, «Oh» Yeah, I saw sparks Yeah, I saw sparks And I saw sparks Yeah, I saw sparks