//--//
Каждый раз, когда Кастиэль просыпается, он смутно воспринимает то, что его окружает, ещё до того, как открывает глаза, и медленно исследует своё тело и различные боли — почему сегодня утром колено болит не так, как вчера, всё ли в порядке с плечом, и почему, чёрт возьми, так чешется рука. Но сегодня утром… что-то ощущается по-другому. Простыни мягкие, как раньше, и запах вокруг него такой… Дин. Кастиэлю хватает двух морганий глазами, чтобы понять, что он не в своей комнате, и ещё одного, чтобы вспомнить, что именно произошло прошлой ночью. Тяжесть руки Дина на нём. Вкус его губ, то, как он успокаивал его и бормотал успокаивающие слова, прижимая к себе до тех пор, пока Кас наконец не смог дышать. И пусть немного туманно, но он помнит слова Дина, сказанные утром — он поцеловал его один раз, перед тем как пообещать, что они поговорят сегодня вечером. Значит ли это… значит ли это, что для них двоих есть хоть капля надежды? Кас ворочается в постели — постели Дина — и целых пять минут греется в утреннем свете, проникающем сквозь оконные шторы их гостевой комнаты, и вдыхает запах Дина. Он не может избавиться от успокаивающего эффекта, который он оказывает на него. Он ни о чём не думает. Просто позволяет себе быть собой, лежа на боку посреди кровати и глядя на солнце в окно. Потом, как обычно, звонит его ежедневный утренний будильник, момент обрывается, и все вопросы и эмоции накатывают на него, как волна. Что теперь? Что теперь будет? Есть ли что-то, что всё ещё можно исправить, и как функционировать, если есть? Готов ли он открыто рассказать об измене? Готов ли я простить его? Стоит ли возобновление отношений потери той небольшой стабильности, которую нам удалось обрести после моего несчастного случая? И среди этих вопросов есть один, ответ на который уже получен ещё до того, как Кас осознаёт это. Станет ли моя жизнь лучше, если в ней будет он? Ответ — да. Итак, Кас встаёт, идёт на кухню за чашкой кофе… И обнаруживает тщательно приготовленный обед Дина, брошенный в привычной коробке на столе. Он хмуро смотрит на неё, пока заваривает свежий кофе, и открывает стоящую рядом коробку с таблетками — Дин достал её для него после того, как он «удобно забыл принять лекарства более трёх раз за три дня» (с тех пор Кас старается — и преуспевает — всё больше). Он проходит через свои ставшие уже привычными действия: принимает свой утренний коктейль из лекарств, проверяет, правильно ли приготовлен кофе, а затем достаёт телефон, когда наконец усаживается за стол со свежей чашкой. Есть несколько сообщений от Бальтазара, а групповой чат, который он использует для одновременного общения с Алисией и Сезаром, взорвался после того, как они закончили свою смену, пока Кастиэль спал, но самое интересное сообщение — от Мика.____________
Бальт
[Бальт]: Знаешь, в Майами было веселее, когда я был пьян [Кастиэль]: Значит ли это, что ты ТРЕЗВЫЙ в Майами? [Кастиэль]: Кто ты и что ты сделал с моим другом? [Бальт]: Ха-ха [Бальт]: Я не пью на работе, Касси [Бальт]: Кроме того, коктейль Порнозвезда из бара моего отеля действительно не самый лучший [Кастиэль]: Это вообще настоящий коктейль? [Бальт]: Ты что, считаешь меня мошенником? [Кастиэль]: … да? [Бальт]: Я поражён [Кастиэль]: Ты уверен, что трезв? [Бальт]: Я не знаю. Ты всё ещё один? [Кастиэль]: Заткнись [Бальт]: ♡●♡+ /Сезар, Алисия Бэйнс/
[Сезар]: Не могу поверить, что Кас может проспать такую смену, как эта [Алисия Бэйнс]: Бездельнииик [Алисия Бэйнс]: Если бы только у него был бойфренд, чтобы занять его, пока он БЕЗДЕЛЬНИЧАЕТ [Кастиэль]: Вы просто маленькие негодяи [Кастиэль]: Надеру задницы вам обоим [Сезар]: ОН ЖИВ [Алисия Бэйнс]: Кастиэль Новак, кем я живу и дышу! [Сезар]: Мы скучаем по тебе [Алисия Бэйнс]: Ужасно [Алисия Бэйнс]: (Как и Мик) [Кастиэль]: Боже мойМик Дэвис
[Мик Дэвис]: Привет, Кастиэль. Пишу, чтобы поинтересоваться, как продвигается твоё выздоровление? Мы здесь все скучаем по тебе. Если у тебя есть свободное время, дай мне знать, когда мы могли бы пойти выпить вместе? Предполагаю, что застрять на столько недель было нелегко :)____________
Он смотрит на текст, наверное, целую минуту, прежде чем решает не отвечать сразу. Дело в том, что Мик ему действительно нравится… но то, как он пристаёт к нему с тех пор, как узнал о разводе Каса, действует на нервы, и даже если бы «дело» с Дином не произошло прошлой ночью, Кас не уверен, что согласился бы. Он откладывает это на потом и вместо этого пишет Дину о забытом обеде. Пока он набирает сообщение (ничего вычурного, простое «Ты забыл свой обед на кухонном столе»), у него рождается идея: несколько дней назад ему разрешили снова самостоятельно водить машину, и сегодня, похоже, отличный день для пробной (в прямом смысле) поездки. Солнечно, и мастерская находится всего в 5 минутах езды от дома. Он размышляет об этом, допивая кофе и просматривая электронную почту и социальные сети (Бальтазар на этой неделе в Майами, и истории в его Instagram очень занимательны по стандартам Бальтазара), а затем принимает решение. Он не пишет Дину, полагая, что в любом случае увидит его — у Дина есть кабинет, и если его там нет, ему достаточно зайти в мастерскую, чтобы найти его, скорее всего, под машиной, которую он чинит. Вместо этого Кас следует отлаженному алгоритму, который появился у него после аварии, и не спеша одевается, тщательно обрабатывает раны, которые всё ещё нуждаются в уходе, прежде чем наконец сесть за руль своей синей Хонды Цивик. С момента аварии он водил машину всего один раз, и это было вчера, когда Дин настаивал на этом, утверждая, что это «Всё равно что ездить на велосипеде» (и он был прав, но Кастиэль не собирался просто признать это в лицо Дину Винчестеру, поэтому он сделал это, но ворчливо). Кас вынужден признать, что Дин действительно знал, о чём говорил, когда выруливает с подъездной дорожки на шоссе. До гаража всего несколько минут езды, но этого времени достаточно, чтобы понять, как восстановить свои обычные рефлексы и что работает, а что нет с учётом того, как он был ранен. Он удивлённо улыбается, когда видит собственное лицо, отражённое в зеркале заднего вида. Было бы ложью сказать, что он впервые за долгое-долгое время не почувствовал себя по-настоящему живым, но что-то внутри него подсказывает ему, что, возможно, ему следует быть более нерешительным в этом. Его сердце уже было разбито однажды, он не может позволить себе разбить его во второй раз, и что бы у него ни случилось с Дином… Он должен помнить, что нужно быть осторожным. Поэтому он меняет выражение лица и решительно смотрит на дорогу. Он просто завезёт обед Дину, ничего особенного. Дин сказал, что они поговорят вечером, значит, так и будет. «Подождём и увидим», — думает Кас. Подождём и увидим.//--//
Дин понимает, что сегодня утром в мастерской он, возможно, слишком радостный, но, чёрт возьми, ему можно немного передохнуть после стольких месяцев ежедневного напряжения. Он работает над древним побитым грузовиком, его старая пластинка Боба Сигера крутится на проигрывателе и разносит музыку по комнате, и он просто не может перестать подпевать. Возможно, поэтому через час или около того Джесси и Макс делают перерыв, и когда Дин поворачивается, чтобы взять накидной ключ, они оба прислоняются к рабочему столу Дина, с кружками кофе в руках и настороженными взглядами. Дин вздыхает. У них взгляды в стиле «выкладывай сплетни, пока мы не попытались тебя расколоть», и Дин по опыту знает, насколько они безжалостны. Чёрт побери. — Вы хуже всех, — ворчит он. — Вы оба. — М-м-м, — тянет Макс, прихлёбывая кофе и приподнимая бровь. Рядом с ним Джесси всё ещё помешивает свой кофе, глядя на Дина так, будто у него на спине пристёгнута бомба. — Давайте, — говорит Дин, сдаваясь, берёт всё необходимое из ящика с инструментами и поворачивается спиной, чтобы продолжить работу. — Спрашивайте. Позади себя он почти слышит, как Макс, вероятно, смотрит на Джесси, словно говоря, что он обо всём догадался. — Ты просто ужасно бодрый сегодня утром, вот и всё, — говорит Джесси, как всегда спокойный и рассудительный. — Особенно если учесть, что Кетч и Бенни работают вместе, а ты обычно ненавидишь, когда у тебя нет поблизости Бенни, с которым можно устраивать разборки в мастерской, — добавляет Макс, и Дин сдерживает смех. Они во всём правы, и это приятно осознавать. Они знают его слишком хорошо для его же блага, это уж точно, но они также отличные друзья и коллеги. Может быть, ему стоит им рассказать. Ведь с Сэмом он вряд ли сможет поделиться этим, особенно учитывая то, что последние несколько недель они почти не разговаривали друг с другом. — У нас с Касом всё хорошо, — говорит он, всё ещё стоя к ним спиной. — На самом деле… очень хорошо. Он старается быть осторожным, чтобы не вывалить на них всё или не сказать слишком много; Макс — брат-близнец Алисии, и есть 99% вероятность, что всё, что он скажет сейчас, в какой-то момент будет рассказано ей, а Дин не совсем у неё на хорошем счету, так что… — Например… действительно хорошо, «развода больше не будет», — говорит Джесси, и Дин чувствует, как он подбирает слова. — Или действительно хорошо, как «вы не кричите друг на друга каждый день и можете находиться в одной комнате без проблем»? Дин делает большой вдох, прежде чем обернуться и посмотреть на них — Макс до сих пор смотрит на него, приподняв брови над ободком своей чашки кофе, словно ожидая ответа, а у Джесси любопытное выражение лица. — Я не знаю, — говорит он в конце концов. — Я не знаю. Может быть, что-то среднее? — Как это понимать? — спрашивает Джесси, и Дин не может сдержать смех. Он кажется таким озадаченным. — Я не знаю, чувак, — пожимает он плечами, поворачиваясь обратно к своей машине. — Всё хорошо, и я просто… не знаю, приятно не чувствовать себя дерьмом, понимаешь? — Неа, — говорит Макс, и даже не глядя на него, Дин почти может услышать, как он, возможно, обвинительно тычет в его сторону пальцем. — Что-то не так. Что-то случилось, да? Дин закатывает глаза — проклятый Макс и его экстрасенсорные способности. — Я не скажу тебе ни слова, — говорит он вместо этого, но как только он заканчивает, Джесси свистит, а Макс начинает издавать победные звуки. — Я знал это! — скандирует он. Но Дин ничего не отвечает. Да и не может, потому что не знает, в каком положении они с Касом. Конечно, вчера вечером и сегодня утром Кас выглядел нетерпеливым, но, может быть, он передумает, и когда Дин вернётся домой, он вспомнит все причины, по которым он бросил Дина в первый раз, и попросит его уйти. А пока Дин наблюдает за тем, как Макс поднимает кулаки вверх, а Джесси гогочет над ним, и позволяет себе немного надежды. Это ведь не повредит, верно? Ведь так?//--//
Кас дослушивает до конца песню, которая играет по радио, когда подъезжает к мастерской. До недавнего времени она принадлежала Бобби и называлась «Автомастерская Сингера». Окончив университет со степенью инженера-механика, Дин вернулся в Су-Фолс и сразу же был принят на работу Бобби с намерением передать ему бизнес, когда Бобби достигнет возраста, позволяющего выйти на пенсию. Кас остался в Университете Южной Дакоты ещё на четыре года, получил там диплом врача, а затем вернулся в Су-Фолс — и к Дину — на полный рабочий день, чтобы пройти ординатуру в больнице, в которой он работает до сих пор. Дин и Бенни познакомились на занятиях и сразу же сблизились. Они оба изучали машиностроение, и вскоре они уже были практически неразлучны — где вы видели Дина, там почти всегда можно было найти Бенни, и наоборот. И хотя после выпуска из университета он уехал в кругосветное путешествие, когда через год после его окончания пришло время искать работу, вполне естественно, что Бенни вернулся и очень хорошо вписался в рутину, которая установилась между Дином и Бобби в мастерской. Прошли годы, и через некоторое время и Дин, и Бенни стали совладельцами бизнеса, наряду с Бобби. Дела шли хорошо, клиенты были солидные; несколько лет назад они смогли нанять Джесси — по рекомендации Дина, который знал его через Сезара, который, конечно же, был коллегой и другом Каса. Всего два года назад появился Макс, когда Дин и Бенни решили нанять помощника. Макс присоединился к ним почти в то же время, когда Алисия была принята на работу в отдел Каса. Близнецы недавно переехали из Кистоуна, что на другом конце Южной Дакоты, потеряв мать, и хотели обосноваться в Су-Фолс вместе. Иногда Касу нравилось думать, что они стали для них своеобразной семьёй. Они приходили к ним в дом каждое воскресенье, даже присоединялись к ним на День благодарения у Бобби и Эллен. Потом у Бобби случился сердечный приступ, и, как бы он ни противился, ему пришлось остановиться. Перестать работать полный рабочий день. Перестать приходить в мастерскую каждый день. Перестать поучать Бенни и Дина по тому или иному поводу. Перестать быть наставником для двух парней, которых он вырастил такими, какими они стали. Дин шутил, что если он сам не примет решение, то Эллен сделает это за него, и Кас полностью верил, что это правда. Это было трудно, принять наследие Бобби гораздо раньше, чем Дин и Бенни планировали, но они старались изо всех сил, чтобы сделать это. Они работали долгие часы. Искали новые способы получения прибыли, некоторые клиенты отказывались работать с ними, если Бобби больше не будет рядом. Кас почти сразу заметил, как это отразилось на Дине — он не мог спать, стал больше пить, проводил всё свободное время в телефонных разговорах с Бенни и ещё бог знает с кем, пытаясь найти решение проблем, которые продолжали накапливаться. Кас резко качает головой, не желая, чтобы воспоминания всплыли в памяти — внутренне он возлагает часть вины за их проблемы на это, и он не хочет размышлять об этом слишком много сейчас, когда, кажется, появилась надежда на то, что они смогут возобновить отношения. Он паркуется рядом с незнакомой машиной, справа от него стоит Импала Дина. На минуту он берёт время, чтобы отдышаться — подумать о том, что он скажет Дину, как они будут взаимодействовать. Хватит ли у Каса смелости поцеловать его перед уходом? Будет ли Дин хотя бы пытаться? Решив положить конец фонтану безумия, который, похоже, занял место его мозга, Кас подхватывает обед Дина с пассажирского сиденья и выходит из собственной машины, осторожно идя к боковой двери, ведущей прямо к офису. Его колено уже не болит так, как раньше, что является облегчением после нескольких месяцев занятий физиотерапией, но Кас прекрасно понимает, что ему нужно быть осторожным, даже если он просто нормально ходит, а не бежит Нью-Йоркский марафон. Кабинет Дина — тот, что раньше был кабинетом Бобби, в самом конце коридора. Кабинет Бенни — тот, что раньше был кабинетом Дина, а тот, что раньше был кабинетом Бенни, превратился в комнату отдыха, в которой все едят. Кажется, что это место не сильно изменилось с тех пор, как Кас был здесь в последний раз, больше года назад. Дойдя до двери кабинета Дина, он делает большой вдох и, решив, что не зря проделал весь этот путь, наконец стучит в дверь. Дин не отвечает, но Каса это не останавливает — это всегда было одним из его любимых развлечений: когда бы он ни стучал в дверь, которая была между ним и Дином, Дин никогда не отвечал, даже если был внутри. Это, вне всяких сомнений, стало тем, что Дин с удовольствием делал снова и снова. Количество препирательств, которые они устроили из-за этого за последние полтора десятилетия, просто немыслимо. Итак, Кас толкает дверь, думая, что найдёт Дина в кресле за старым столом Бобби. Он даже не думает об альтернативе, тем более о том, чтобы найти кого-то другого на его месте. Но человек, который сидит на месте, где должен быть Дин, — не Дин. Улыбка на лице этого почти незнакомца — не улыбка Дина, и уж тем более не улыбка, которую Дин всегда предназначал для Каса. Вместо него на месте Дина сидит человек, с которым Дин изменил Касу. Это человек, которого Кас видел через дорогу, сидящим за столиком перед его собственным мужем в шикарном ресторане. Это человек, которого Кастиэль больше никогда не хотел видеть. И всё же, вот он сидит, весь такой гордый, в кресле Дина. В его кабинете, где всё ещё находятся фотографии Дина и Каса с семьёй Дина, на стене висит его диплом инженера-механика, а на полке красуется старая кепка Бобби. Он как жук в матрице. Ему здесь не место. Касу хочется оторвать его руки от того места, где они печатали на компьютерной клавиатуре Дина. — Могу я вам чем-то помочь? — спрашивает мужчина, поднимая глаза от компьютера, его голос гладкий, как бархат. И Кас сразу же понимает, что Дин нашёл в нём. «Силу. Безопасность. Возможно, чувство юмора», — думает Кас, глядя на него в полной растерянности. Мужчина смотрит на него бесстрастным взглядом, на его губах всё ещё играет призрак улыбки. «В любых других обстоятельствах, — удивляется Кас, — он бы ему, наверное, понравился». Но сейчас не другие обстоятельства, и Кас не может видеть ничего, кроме серо-голубых глаз мужчины, в то время как его сердце полностью разрушается в груди. — Вы искали Дина? Я могу… — Нет, нет, — тут же прерывает его Кас, каким-то чудом вновь обретя способность говорить. — Всё в порядке. Я просто зашёл отнести ему обед, он забыл его на кухонном столе. Всё ещё застряв в полном туннельном зрительном восприятии, Кас роняет бумажный пакет с обедом Дина на угол стола и сразу же начинает отступать, словно метафорическое чувство защиты, наконец, появилось, когда мужчина снова заговорил. — Вам нужно, чтобы я оставил ему сообщение, сказал, что вы заходили? Мистер? Словно всё в нём внезапно загорается. Каждая клеточка его тела резко становится красной. На пути к двери он замирает на месте, оглядывается на человека, который так удобно устроился в кресле за столом, где раньше сидел Бобби, где должен был сидеть Дин, где Кас мог целовать его всего минуту назад. Он оборачивается, чтобы посмотреть на мужчину, словно хочет превратить его в пепел, и ему кажется, что по его венам пробегает электрический разряд молнии. Если бы он не знал ничего лучше, то, наверное, подумал бы, что на короткую минуту превратился во Флэша Барри Аллена. — Да, ты можешь сказать ему, что заходил его муж, этого должно хватить. С этими словами он, не дожидаясь реакции мужчины, выходит из кабинета, даже не оглянувшись, дверь закрывается за ним с тихим звуком. Он идёт по коридору, выходит через ту же боковую дверь, через которую пришёл, и позволяет своему мозгу работать на автопилоте. Он находится в открытом космосе, совершенно ошеломлённый тем, что только что пережил. И он не может не задуматься на секунду о том, что если он думал, что увидеть Дина через дорогу, изменяющего ему с другим мужчиной, было ужасно, то это ничто по сравнению с тем, что увидеть того же мужчину за рабочим столом Дина, в кабинете Дина, как будто он хозяин этого места. Словно символ того, что полностью сломало их, гордо стоит между ними. Кас никогда не думал, что его сердце может быть снова так разбито, но… Вот оно, и это гораздо хуже, чем в прошлый раз.//--//
— Что тебя так развеселило? — грубый голос Бенни доносится через мастерскую до Дина, который смотрит на свой телефон, просматривая переписку, которую он вёл с Джо и Чарли. Он убирает его в карман и поднимает глаза на Бенни, который пробирается к нему. И Джесси, и Макс сейчас на обеденном перерыве, а Дин хотел закончить работу над текущей машиной, которую он чинит — старым синим французским автомобилем 1972 года — прежде чем взяться за следующую. — Не твоё глупое лицо, это уж точно, — отвечает Дин с улыбкой, которую Бенни тут же возвращает. — Неужели Кетч наконец-то устал от твоей задницы? — Неа, — раздаётся тёплый голос Бенни, когда он прислоняется к рабочему столу Дина, скрещивая руки, глядя на Дина, который возвращается к работе над машиной. — Мы просмотрели пару его идей, они не так уж плохи. — Да? Думаешь, это поможет нам нарастить более устойчивую клиентскую базу? — Дин достаёт тряпку из заднего кармана, чтобы вытереть свои покрытые маслом руки, и оглядывается на Бенни, который всё ещё наблюдает за ним. — Я имею в виду, для этого он здесь и находится. Пока это помогает нам, я согласен на всё, что он считает нужным, — говорит он, пожимая плечами и бросая тряпку на скамейку. — Кстати, он сказал, что заходил Кас, — непринуждённо говорит Бенни. — Сказал что-то о забытом обеде? Дин улыбается. Не может удержаться, правда, при упоминании о Касе. Не может придумать, как не почувствовать восторг, который он испытал, когда наконец-то снова поцеловал его прошлой ночью, и всего несколько часов назад, когда они оба проснулись. — Ах, да, — кивает он, избегая взгляда Бенни и жестом указывая на бутылку с водой рядом с собой. — Я забыл взять его, когда уходил сегодня утром. Дин не говорит Бенни, что он вроде как сделал это специально и планировал либо позвонить Касу и попросить его принести обед, чтобы он мог увидеть его и, возможно, украсть поцелуй или два, либо просто взять час на обед и поехать домой, чтобы увидеть Каса (и, возможно, украсть поцелуй или два). Кто бы мог подумать, что Дин Винчестер такой сентиментальный засранец? («Все», — сказал бы Сэм, но сейчас больно долго думать о Сэме, поэтому Дин быстро отбрасывает эту мысль). Бенни бросает бутылку Дину и улыбается, когда тот тут же ловит её. С минуту они молчат, Дин утоляет жажду, а Бенни просто стоит и смотрит на него. В последние несколько недель отношения между ними стали более комфортными. Тот факт, что отношения с Касом складываются довольно неплохо, похоже, утихомирил большинство опасений Бенни по поводу их договорённости. — Как идут дела с Касом? — спрашивает Бенни, когда Дин заканчивает пить. Он колеблется. Его голова всё ещё частично витает в облаках с сегодняшнего утра, но, может быть, ему не стоит никому доверять, пока они с Касом не поговорят и не поймут, в каком положении они оба находятся. Но Бенни здесь, открыт и ждёт ответа Дина, чтобы поговорить, и Дин хочет сказать ему, что на самом деле всё хорошо. — Хорошо. Даже отлично, — начинает он, избегая взгляда Бенни. — Мы, хм… вообще-то мы спали в одной постели прошлой ночью. Бенни поднимает на это бровь, но Дин не чувствует враждебности в этом жесте. — О, да? Значит ли это, что вы снова вместе? Ну, разве сам Дин не хотел бы это знать? — Я не знаю. Мы поцеловались, но… я сказал ему, что мы поговорим сегодня вечером. Он не может сдержать улыбку, которая появляется и остаётся на его губах, когда он говорит это, вспоминая тепло рта Каса на его губах, хватку его рук на его бёдрах, когда он просил его остаться сегодня утром. Должно быть, это как-то отражается на его лице, потому что в следующее мгновение Бенни смотрит на него с подозрением. — Ты уверен, что это хорошая идея, брат? — спрашивает он, его голос становится на октаву ниже. — Я имею в виду, не то чтобы я не был рад за тебя, но что, чёрт возьми, произошло год назад, что он должен был вручить тебе документы о разводе без объяснения причин? Дин качает головой, хорошее настроение внезапно омрачается из-за явной настороженности Бенни. — Нет, пока нет. Но, как я сказал, мы поговорим об этом сегодня вечером. Ну, знаешь, обсудим, в каком мы положении и всё такое. — Хорошо, это хорошо, — говорит Бенни, отталкиваясь от стола, и на его лицо возвращается улыбка. — Ты ведь знаешь, что я рядом, да? Что бы ни случилось? — Да, — кивает Дин, заставляя улыбку вернуться на его лицо. Бенни просто пытается быть хорошим другом. Он имеет право сомневаться в чём-то. — Ты до сих пор не разговариваешь с Сэмом? Это ещё одна больная тема. С тех пор как Дин вернулся к Касу, они с Сэмом почти не разговаривают друг с другом. Они пишут друг другу смс раз в неделю, в основном, чтобы проверить, всё ли у собеседника в порядке, и на этом всё. Когда они всё-таки звонят друг другу, это чаще всего заканчивается ссорой, а у Дина больше нет на это сил. Единственный раз они столкнулись друг с другом, когда Дин вернулся к Эллен и Бобби, чтобы взять одежду, а Сэм оказался рядом, и этот разговор прошёл примерно так же, как и тот, когда Сэм уехал в Стэнфорд, скрывая от всех новости о поступлении, пока не успокоился и не вернулся, много лет назад. — Он в порядке, — пожимает плечами Дин, возвращаясь к своей машине. — Я написал ему вчера. Он много работает. Я думаю, он встречается со своим боссом, что для него очень хорошо. Но это странно, потому что она мой адвокат. Бенни фыркает позади него, но Дин опускает голову, продолжая работать над машиной. — Он встречается с твоим адвокатом? Разве она не старше его лет на пятнадцать? — И это твоя проблема? — отвечает Дин, прикручивая диск на место. — Я не говорил, что у меня есть какие-то проблемы с этим! Я просто говорю, что не принимал Сэмми за охотника на пум. Дин фыркает, поднимает тряпку и бросает её в Бенни, который ловит её, смеясь. — Ты идиот. — Да, но я тебя рассмешил, — подмигивает ему Бенни. — Хочешь прерваться на обед? — Да, — кивает Дин своему лучшему другу. «Приятно чувствовать себя хорошо, — мимолётно думает он. — Надеюсь, это продлится хотя бы несколько дней».//--//
Сейчас Кас точно знает две вещи. Во-первых, он едет намного быстрее положенного. Во-вторых, Дин Винчестер — патологический лжец, и если бы у Каса осталась хоть капля здравого смысла, он бы увидел это за много миль. Так же, как его лучший друг, который предупреждал его все те месяцы, когда он лежал на больничной койке, совершенно не обращая внимания на то, что человек, с которым он пытался развестись из-за того, что тот изменил ему, оказался ещё хуже, чем он думал. Но, возвращаясь к первому пункту, Кас едет с превышением скорости, и вскоре ему приходится съехать на обочину, пока он не врезался в глупое дерево. Он бьёт по рулю, как только убеждается, что машина полностью остановилась и он не подвергает себя опасности — одной аварии уже достаточно для его бедного тела. Ощущения приятные, поэтому Кас бьёт его во второй раз. И в третий раз. И в четвёртый тоже. Потом он сбивается со счёта. Когда он понимает, что больше не может дышать, он останавливается, и ему приходится заставить себя следовать схеме, которую он выучил много лет назад, когда впервые начал бороться с приступами тревоги, вскоре после того, как родители выгнали его из дома. Он до сих пор помнит, как он только и делал, что беспомощно плакал, пока его жалкое тело свернулось калачиком на полу в гостевой комнате родителей Бальтазара. Потом приходил Бальт, невозмутимый, и садился рядом с ним, чтобы попытаться его успокоить. Одна из его рук неизменно тянулась к руке Каса, и как только они соединялись, Бальтазар начинал игру. «Ищи пять вещей, которые ты можешь увидеть», — голос Бальтазара эхом отдаётся в его мозгу, и Кас следует его указаниям. Не думай о глазах Дина, когда он смотрел на тебя, зрачки расширились так сильно, что кольцо зелени вокруг них было едва заметно. Его руки, лежащие на руле. Зелёный освежитель воздуха, который он купил после похода за продуктами прямо перед аварией. Мятная жевательная резинка, брошенная рядом со старым чеком на сиденье рядом с ним. Его бумажник. Кольцо на пальце, которое он до сих пор не может заставить себя снять, несмотря ни на что. Четыре вещи, которые можно потрогать. Не думай о тепле Дина под твоими пальцами прошлой ночью, о том, как они так мягко скользили, следуя изгибу его позвоночника. «Не думай о Дине, тупой придурок», — укоряет его Бальтазар. Кас снова закрывает глаза, пытаясь взять дыхание под контроль. Он прикасается к рулю, его текстура мягко проступает под подушечками пальцев, затем к сиденью, и холод искусственной кожи приземляет его. Затем он зажимает между пальцами ткань своей толстовки и заканчивает холодным ощущением своего обручального кольца. Ему не нравится, что оно всё ещё привязывает его к реальности, даже после того, что только что произошло. «Хорошо, теперь три вещи, которые ты можешь услышать», — говорит фальшивый Бальтазар у него в голове, и Кастиэль подчиняется. Только не Дин. Только не Дин. Не Дин. Голос певца, исполняющего неизвестную поп-песню по радио. Машины, проезжающие по дороге рядом с тем местом, где остановился автомобиль Каса. Его собственное дыхание. Вдох. Выдох. Вдох. Вдох. Выдох. Теперь, две вещи, которые ты можешь понюхать. Его собственный дезодорант и слабый запах одеколона Дина на его одежде. Он позволяет слезам упасть, слишком измученный, чтобы сдержать их. «Одна вещь, которую можно попробовать на вкус. Давай, Кас!», — подталкивает его фальшивый Бальтазар. Кофе до сих пор ощущается на языке, с тех пор как он выпил свою чашку едва ли полчаса назад, сидя за кухонным столом, всё ещё думая о том, что, может быть, только может быть, они с Дином смогут попытаться восстановить то, что потеряли. Боже, каким же дураком он был. Все предупреждали его о том, что не стоит впускать Дина обратно в свою жизнь. Все знали, что он совершает ошибку. И пока он был там, глупо ожидая, что Дин снова полюбит его, что в этот раз его будет достаточно, Дин всё ещё встречался с тем же человеком, с которым изменил Касу. Дин впустил этого человека в свою жизнь, в свой кабинет, в своё кресло, словно тот был его хозяином, в то время как Кас мечтал о лучших днях и возобновлении брака. Его руки болят, но сильнее болит огромная трещина в сердце, и ещё сильнее болит от того, что на этот раз это полностью его грёбаная вина. В этот момент его телефон пикает от уведомления о сообщении без ответа, и внезапно Кас вспоминает, что он получил сегодня утром. Алисия и Сезар подшучивают над ним по поводу того, что у него появился новый парень. Мик, приглашающий его на свидание. И он принимает решение, прямо здесь и сейчас, подстёгиваемый своим гневом и разочарованием.____________
Мик Дэвис
[Мик Дэвис]: Привет, Кастиэль. Пишу, чтобы поинтересоваться, как продвигается твоё выздоровление? Мы здесь все скучаем по тебе. Если у тебя есть свободное время, дай мне знать, когда мы могли бы пойти выпить вместе? Предполагаю, что застрять на столько недель было нелегко :) [Кастиэль]: Привет, Мик! Я знаю, что это может быть не совсем удобно, но ты свободен сегодня вечером? Я умираю от желания выбраться отсюда, а в центре города есть кофейня, которая открылась прямо перед моей аварией, и я так и не успел сходить туда. [Мик Дэвис]: Звучит потрясающе :) В 7 вечера подойдёт? Я могу заехать за тобой [Кастиэль]: Отлично. Буду рад увидеть тебя ;) [Мик Дэвис]: Я тоже____________
Когда он возвращается на дорогу, его сердце разрывается, но он испытывает удовлетворение от осознания того, что он собирается устроить одно адское шоу, чтобы причинить Дину столько же боли, сколько он причинил ему. И в процессе он выпьет с симпатичным парнем, так что… Очки в его пользу, верно? Боже, ему действительно нужно позвонить Бальтазару.//--//
По правде говоря, Дин знает, что после того, что произошло прошлой ночью, он не должен придавать столько значения надежде, но ничего не может с собой поделать. Наконец-то ему кажется, что в конце тоннеля появился свет, и он не желает думать о том, что всё это может снова рухнуть. И ничто не может его переубедить — даже Бенни, говорящий ему, чтобы он был осторожен, или Артур, сообщающий, что Кас заходил оставить Дину забытый обед, и комментирующий, что его муж выглядит «восхитительно». Дину не нужен никакой засранец-британец, чтобы сказать ему, что его муж восхитителен, спасибо большое (и он говорит об этом Кетчу, что только заставляет его старого друга гоготать, сидя за своим столом). Того факта, что Кас даже подумал зайти и принести ему что-то, достаточно, чтобы пережить весь день, и хотя Кас не отвечает на сообщение, которое Дин послал ему, чтобы поблагодарить за «лишнюю милю», Дин проводит те несколько часов, которые отделяют его от возвращения домой — к Касу и всему, что они, возможно, готовы начать восстанавливать — насвистывая мелодию старой пластинки Deep Purple, которую Макс выбрал для проигрывания в мастерской. Он теряет себя в музыке и задачах, которые ему приходится выполнять, иногда напевая несколько слов через крышу машины Максу, который работает над мотоциклом рядом с ним, или Джесси, который весь день приводит в порядок Камаро. Когда он заканчивает работу над старым светло-голубым Ситроеном, которым он занимался несколько дней, солнце уже начинает тускнеть, и Дин понимает, что уже почти шесть вечера. Джесси ушёл полчаса назад, а Макс уже 10 минут болтает с Кетчем о чём-то под названием «соккер» (Дин прекрасно знает, что такое соккер, он просто отказывается признавать его существование. Кетч, 0 — Дин, 1), прежде чем тоже отправиться домой. Дин собирает вещи, вытирает руки о тряпку, которая весь день пролежала в его заднем кармане, и берёт свой рюкзак. По его позвоночнику пробегает дрожь предвкушения, чего он не чувствовал уже так давно, что думал, что это исчезло навсегда. Кетч смотрит на него с того места, где он стоит в дверях, разговаривая с Максом, приподняв одну бровь. — Ты выглядишь сегодня счастливым, — говорит он, делая акцент на каждом слове. — Это из-за того, что твой муж заглянул к тебе? — Разве ты не хотел бы знать? — говорит Дин с ухмылкой и кивает на Макса, который имеет наглость подмигнуть ему. (Этот парень слишком много времени проводит рядом с Бенни, это уж точно). Дин уезжает без лишних слов, забираясь в Импалу так быстро, как только возможно для человека, и очень старается не превышать скорость, чтобы не получить штраф (это было бы не круто). Он просто хочет увидеть Каса, чёрт бы его побрал. Припарковавшись на подъездной дорожке, он на минуту задумывается о том, что его ждёт: разговор с Касом, в котором, вероятно, придётся говорить о сложных вещах. Но в конце его будет свет в конце тоннеля, в котором они застряли на месяцы, и, может быть, только может быть, какая-то надежда на то, что они снова смогут что-то построить для себя вместе. Дин порывисто хватает свой рюкзак и выходит из Импалы, идёт к гаражу и входит в дом через гаражную дверь, которая ведёт прямо на кухню. На первом этаже пусто, но Дин слышит, как Кас наверху занимается бог знает чем, поэтому он оставляет рюкзак на столе и бежит вверх по лестнице. Когда он доходит до двери Каса — двери в их комнату, ту, которую они раньше делили, — Кас разглядывает себя перед зеркалом. По какой-то причине он достал один из своих самых красивых костюмов — чёрный, который сидит на нём во всех лучших местах — вместе с белой рубашкой и галстуком. Он выглядит как мечта. — Ты нарядился для меня? — говорит Дин, почти с благоговением наблюдая, как Кас слегка ослабляет галстук. — Чт… — начинает Кас, с испуганным видом поворачиваясь к Дину. Но их внезапно прерывает звонок в дверь. И Кас выглядит как ребёнок, которого поймали на попытке украсть конфеты из банки. «Надежда — для дураков», — шепчет голос в голове Дина, и, несмотря на его собственное немедленное желание отключить его, сердце Дина внезапно застревает в горле, когда он смотрит на Каса, медленно приходящего в себя. — Это к тебе? — спрашивает он и даже не может поверить, насколько ровно звучит его голос. — Да, — говорит Кас, в последний раз глядя в зеркало, прежде чем пересечь комнату и задеть Дина локтем, когда выходит и начинает спускаться по лестнице. — У меня свидание. Голос Каса холоден, настолько холоден, что дрожь отчаяния — или, может быть, что-то ближе к абсолютной агонии, но Дин не хочет останавливаться надолго, чтобы посмотреть на уточнение — проходит по его спине. Это арктический холод, по сравнению с тем, каким он был вчера вечером. Чёрт, даже сегодня утром. Дин знал, что ему не следовало надеяться. Чёрт, все ему об этом говорили. «Ты уверен, что он не водит тебя за нос?» — спросил Бенни. «И ты думаешь, что есть шанс?» — сказал Джесси, пока они говорили о прошлой ночи. «Ты думаешь, он на сто процентов серьёзен?» — спросил Макс. «Да», — ответил Дин всем троим. Боже, каким же дураком он был. Внизу он слышит звук открывающейся двери и голос, который он вроде бы узнаёт, но не может идентифицировать. Всё становится яснее, когда он спешит вниз, чтобы посмотреть — потому что он, видимо, такой неисправимый придурок. В дверях стоит Мик, новый врач отделения, с которым он познакомился, когда с Касом произошёл несчастный случай, и выглядит как можно более броско в своей тёмно-зеленой рубашке и серых брюках. Боже, Дин его ненавидит. — Что ты делаешь? — спрашивает Дин, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Каса, который надевает свой плащ. — Я думал, мы собирались провести ночь в доме? Кас оборачивается, чтобы посмотреть на него, и Дин видит только холод в его голубых глазах — ничего похожего на мягкую дымку, которую он увидел сегодня утром, когда проснулся, и которая согрела его одним взглядом; ничего похожего на паническую синеву, в которую он смотрел прошлой ночью, когда Кас скользнул в его постель, дрожа и умоляя Дина о помощи. Только ледяная, тупая, холодная синева. — Ночь для чего, Дин? — спрашивает Кас, и Дин не знает, что это вообще возможно, но его сердце разбивается ещё немного там, где оно покоилось осколками у его ног. Кас оглядывает его с ног до головы, приподняв одну бровь, затем поворачивается к нему спиной и выходит. Мик улыбается ему, слегка машет рукой и следует за Касом в темноту. Дверь остаётся открытой, и Дин стоит неподвижно, ошеломлённый, посреди прихожей, наблюдая, как Кас садится в машину Мика и они оба уезжают. На свидание. «Надежда — опасная штука», — напоминает себе Дин. Надежда может стать той слабой нитью, которая приведёт к потере рассудка. Надежда — это последнее, что ты теряешь. Дин чувствует, как она разбивается и сгорает на земле, прямо рядом с его глупым сердцем.