Cначала привести в порядок наши сердца

– Нам сегодня нужно сходить к месье Агресту, – сказала Алья, и сердце Маринетт сжалось. – Уже? Мы же ещё даже не отправили видео, – запротестовала она. Они собрались вместе за своим уже привычным столом в библиотеке во время обеда. На этот раз к ним присоединилась Сабрина, и она только что закончила объяснять, как они могут анонимно передать видео Маринетт полиции. К счастью, Сабрина через своего отца могла связаться с правоохранительными органами и спокойно отдать записи Альи и видео, не раскрывая их личности. Сабрина планировала передать все в этот же день, как только они выйдут из школы. Поэтому все уставились на Маринетт, а ей оставалось только поежиться под их пристальными взглядами. Она вздохнула. – Хорошо, – сдалась она. – Мы пойдем сегодня. Но я не буду говорить с ним наедине. Раз вы собираетесь разрушить мое будущее в сфере моды, то я утяну вас всех за собой, – она указала на каждого по очереди. Нино поднял руки. – Кроме меня, чувиха. Я думаю, твои шансы будут выше, если меня там не будет. Я постою снаружи и подожду. – Он прав, – согласилась Алья. Маринетт поджала губы и наконец кивнула. – Окей, ладно, хорошо, – сказала она. – Но ты идешь с нами и стоишь за этими воротами, пока мы не выйдем, – ее взгляд стал жестким. – И никаких отговорок. – Меня это устраивает, – сказал Нино. – Я тоже не думаю, что мне нужно идти, – сказала Сабрина. – Чем скорее я отдам это видео друзьям отца, тем быстрее у нас получится сдвинуть дело с мертвой точки. Мы правда не должны больше откладывать это на потом. – Хорошо, – раздраженно согласилась Маринетт. – Однако, обязательно держи нас в курсе. Сабрина кивнула. – Непременно. Я напишу Хлое, как со всем разберусь. Может быть, мы сможем встретиться сегодня вечером? Тогда вы смогли бы поделиться тем, что скажет месье Агрест. – Да, вполне разумно. После школы Маринетт вновь нажимала на кнопку на входе в особняк Агрестов. Хлоя и Алья держались позади, храбро подталкивая ее вперед. Нино скрылся из виду, стоя сбоку от камеры, и время от времени бросал сочувственные взгляды, которые никак не успокаивали Маринетт. Из стены выехал механический глаз, и из динамика послышался голос Натали: – Да? – Пожалуйста, мы хотели бы увидеть месье Агреста, – произнесла Маринетт, набравшись смелости говорить, четко и без единой запинки. – Месье Агрест не принимает посетителей в это время, – последовал бесстрастный ответ. Маринетт сжала кулаки. – Пожалуйста, это важно. Это касается Адриана, – добавила она, разыгрывая единственную карту, которая, как она знала, могла дать им разрешение на вход. Как она надеялась. Камера задвинулась обратно без единого слова. Маринетт долгое мгновение стояла неподвижно. – Что ж, это был полный провал, – произнесла Хлоя у нее из-за спины. – Может быть, она просто решила спросить месье Агреста, – предположила Алья. Они подождали ещё пару минут, прежде чем Маринетт вздохнула и повернулась к ним. – Понятно, каков его ответ. И у нас нет времени ждать здесь вечно. У нас есть дела. Она уже собиралась уйти, когда механический глаз показался снова. – Месье Агрест примет вас, – сказала Натали, и с щелчком ворота поместья открылись. Все трое на мгновение застыли в шоке от внезапного поворота событий, прежде чем Алья подтолкнула Маринетт вперёд. – Так держать, девочка, – прошептала она. Плечи Маринетт опустились. – А я уже надеялась, что это время мы посвятим порабатыванию завтрашних возможных непредвиденных обстоятельств, – сказала она со смиренным вздохом, направляясь на территорию поместья. Внутри они оказались лицом к лицу с Габриэлем Агрестом, чей внимательный взгляд по очереди оглядывал каждую из троицы. Натали стояла рядом с ним, аккуратно сложив руки перед собой. Внешний вид дизайнера стал ещё хуже с тех пор, как Маринетт видела его в последний раз. Теперь это была не лёгкая растрепанность — теперь он выглядел, словно только что оправился от приступа тяжелого гриппа. Его вид кричал об измотанности, изнуренности и невероятной обессиленности. Темные мешки под глазами, которые раньше были едва заметны, стали видны настолько, что сделали тонкое лицо еще более худым и подчеркнули серо-голубые глаза с тяжелыми от усталости веками. Пепельно-блондинистые волосы оставались взъерошенными и слегка небрежно уложенными, также как и в прошлый раз, когда она приходила. Несмотря на его внешнюю холодность, Маринетт предполагала, что икона моды очень беспокоится о своем сыне. Хлоя, стоявшая рядом с Маринетт, сморщилась, с ее губ явно было готово сорваться замечание о его неприглядном состоянии. Маринетт открыла рот, чтобы взять инициативу на себя, прежде чем Хлоя успела бы наговорить лишнего, и полагая что месье Агрест не заговорит первым. Но он удивил их всех, обратившись к ним. – Натали мне передала, что это касается Адриана, – начал он. – Хотя, уверяю вас, если вы прервали мою работу под ложным предлогом, я не буду доволен, – лед в его голосе пронзил Маринетт насквозь. – Адриан несчастен! – воскликнула Хлоя. – Хлоя! – прошипела Маринетт. – Помнишь, мы договаривались, что вы позволите говорить мне? – Хмпф! – блондинка откинула волосы назад. Однако на месье Агреста это оказало желаемый эффект. Его рот приоткрылся, но через секунду он опустил подбородок и прищурился. – Ерунда. Он совершенно счастлив у своих родственников, – боль на секунду отразилась в его глазах, прежде чем он стиснул зубы. – Я виделся с ним в субботу. – Я встречалась с ним в воскресенье. – Хлоя! – лёгкий тычок от Альи сопровождался негромким предостережением от блогера. – Месье Агрест, – произнесла Маринетт, – Адриан чувствует, что вы не сможете вернуть себе опеку. Лицо мужчины потемнело. – И что привело его к такому выводу? Начинающая дизайнер шагнула вперед, в стремлении взять ситуацию под контроль, причем до того, как Хлоя снова заговорит и втянет их в еще большие неприятности. – Вчера мы сходили в особняк родственников Адриана, – объяснила она, – и поговорили с ним. Месье Агрест взглянул на них с удивлением. – Эрмин разрешил всем вам приехать к Адриану? – спросил он. – Эрмин? – Дедушка Адриана. Секунду или две она нервно перебирала пальцами. – Ну-у, – протянула она, – мы точно не видели дедушку Адриана... Я даже не уверена, что он знал, что мы были там. Теперь месье Агрест выглядел заинтригованным. Но прежде чем он успел продолжить расспрос, заговорила Алья: – Адриан считает, что его дед может быть знаком с судьей, который ведет ваше дело, – сказала она. – Вы поэтому переживаете, что не сможете выиграть? – при этих словах мужчина вновь нахмурился. – Потому что если вы переживаете поэтому, то могу заверить, что вам не стоит беспокоиться. Не думаю, что к тому времени, когда через пару недель вы отправитесь в суд, этот судья все еще будет отвечать за это дело. – Завтра, – последовал тихий ответ. Девушки в шоке уставились на месье Агреста. – Что? – первой оправилась Маринетт. – Слушание перенесли на завтра, – повторил месье Агрест тем же тихим голосом. – Я получил уведомление сегодня утром. Алья и Хлоя обменялись взглядами, полными паники. Даже глаза Маринетт расширились. – Что? – воскликнула Маринетт, частично поглощенная своими собственными тревогами. – Они не могут так сделать. Теперь у нас недостаточно времени, чтобы подготовиться. – Подготовиться? Невинный вопрос месье Агреста заставил ее поднять голову, и она встретилась с ним взглядом. Он изучал ее с безучастным стоицизмом, хотя в его глазах светился огонек любопытства. Маринетт моргнула и попыталась превратить панику во что-то более безобидное — она отчаянно надеялась, что месье Агрест не видит ее насквозь. Он наклонил голову, словно пытаясь разгадать ее. – Мы тоже изучали систему права, – сказала она, слова вырвались из нее даже прежде, чем она смогла полностью сформулировать их в уме. Что достаточно безопасно, что могли выяснить школьники, и никак не связано с опасными расследованиями в отношении деятельности преступных организаций? Она взглянула по сторонам, заметила озадаченное лицо Альи и пассивно-безучастное лицо Хлои, и ей в голову пришла еще одна мысль. – Мы провели небольшое расследование в отношении судьи, – сказала она, – поскольку мы предположили, что ваша команда юристов сможет лучше разобраться в тонкостях законов, чем кучка детей. Месье Агрест моргнул, и на мгновение тень вины отразилась в чертах его лица, прежде чем оно снова разгладилось в маску безразличия. Чувство вины? Она отрешенно подумала, не сдался ли он, как они и предполагали. О-о-о. Может быть, у него вообще не было хорошей стратегии защиты. Она сглотнула. Ей нужно было действовать. – Вы нужны Адриану, – выпалила она, расправляя плечи. Месье Агрест не сказал ничего, но нахмурился ещё больше. Она затараторила, прежде чем он решил бы, что ее следует выставить за порог. – Ему нужен его отец. Возможно, вы думаете, что ему лучше с бабушкой и дедушкой, и, возможно, вы чувствуете, что слишком заняты, чтобы уделять ему столько времени, сколько сейчас могут уделить его дедушка и бабушка, но вы ему нужны. Он провел здесь всю свою жизнь, и он провел весь год, заводя друзей. Он один из самых добрых людей в классе и всегда готов протянуть руку тем, кто нуждается в помощи. Но он может быть самим собой только потому, что ему здесь комфортно. – Так вы просто хотите, чтобы Адриан вернулся в ваш класс? – спросил месье Агрест. – Дело совсем не в этом, – сказала Маринетт. – Я хочу, чтобы Адриан был счастлив. Он находится в незнакомой обстановке с незнакомыми людьми. Даже если они его родные, его семья здесь. – Он с удовольствием проводит время у них. – Но они не вы! Вы были рядом всю его жизнь. Он может и пользуется возможностью получше узнать свою расширившуюся семью, но сказал он мне, что скучает по вам. Он хочет вернуться и жить здесь с вами! Стоящая за ней Хлоя возмущённо фыркнула, и Маринетт запоздало вспомнила, что Адриан должен был сам рассказать Габриэлю об этом факте. Ах, уже было все равно, ведь события развивались намного быстрее, чем они предполагали ранее. Месье Агрест долго ничего не произносил. Когда он наконец прервал молчание, его тон был тщательно контролируемым, будто он прикладывал все свои усилия, чтобы звучать нейтрально: – Адриан сказал это? – это прозвучало почти шепотом, даже мягче, чем обычный тихий голос дизайнера. Маринетт кивнула. Он перевел взгляд и несколько секунд изучал двух других девушек, стоящих позади Маринетт. Когда он вернул свое внимание обратно к ней, то слегка передернул плечами. – В конце концов это не имеет значения, – сказал он. – Эрмин обвел судью вокруг пальца. Возможность справедливого судебного разбирательства представляется весьма маловероятной. Она улыбнулась самодовольно и уверенно, улыбкой Ледибаг, которая собирается отомстить Бражнику за акуму. – В таком случае вам лучше готовиться, – объявила она. – Потому что с этой частью проблемы мы уже разобрались, – ее уверенность Ледибаг вырвалась наружу, она расправила плечи и вздернула подбородок. – Мы позаботимся о том, чтобы найти вам справедливого судью. Давайте мы покажем вам что у нас есть и поможем вам подготовиться, – на расстегнула свой рюкзак и начала рыться в нем. – Нет. Она замерла и подняла взгляд на отца Адриана. – Что? – Я ценю вашу преданность моему сыну, но, к сожалению, я должен отклонить ваше предложение о помощи. – Почему?! – Если то, что вы говорите правда, тогда вы уже сделали достаточно, чтобы помочь Адриану. Дальше я справлюсь сам, – он пристально взглянул на каждую девушку по очереди, взгляд его голубых глаз выдавал напряжение, даже когда он попытался мягко улыбнуться. – Вы дали мне более чем достаточно пищи для размышлений. Маринетт прикусила губу, на мгновение задумчиво нахмурившись, прежде чем кивнуть. – Хорошо. Мы тоже пойдем готовиться к завтрашнему дню. Спасибо, что уделили нам время, месье Агрест. Они ушли не проронив больше ни слова, но на улице Алья и Хлоя начали говорить одновременно. – Мы должны сказать Сабрине, – произнесла Хлоя. – Мы должны продолжить расследование, – добавила Алья. Маринетт подняла руки. – Успокойтесь вы обе. У нас ещё есть время. Давайте убедимся, что видео передано в соответствующие инстанции, а затем мы соберемся в отеле Хлои и пройдемся по нашим записям. Если месье Агрест не будет подготовлен должным образом, тогда, чтобы помочь Адриану, нам придется вмешаться. Они добрались до Нино, и Алья, понизив голос, быстро рассказала ему о том, что произошло в поместье. – Ты действительно думаешь, что все дойдет до этого? – спросила Хлоя, поворачиваясь к Маринетт, как только Нино был введен в курс дела. – Дела действительно плохи, если месье Агресту нужна наша помощь. Маринетт уперла руки в бедра: – Я не могу просто сидеть и ничего не делать, – она улыбнулась. – Если только ты не предпочтешь, чтобы я снова немного последила за судьёй? – Нет! – воскликнул сразу хор голосов. Маринетт усмехнулась. – Я так и думала. А теперь давайте дальше. Алья, сходи, возьми свои записи, и иди с Хлоей и передай их Сабрине. Нам нужно передать видео куда нужно до завтрашнего заседания, и она должна знать, что наше расписание сдвинулось. Нино, иди за своей работой, и мы встретимся вечером у Хлои. Я принесу из моей пекарни какие-нибудь вкусности. Их глаза загорелись, даже у Хлои. – Звучит здорово, девочка, – сказала Алья. – Давайте начнем. Ух, у меня уже слюнки текут от твоих макарон. Она ушла с Хлоей, бросив через плечо на прощание: – И тебе лучше захватить мои любимые!

***

Адриан мерил шагами свою комнату в десятый раз за эту ночь. Он включил какую-то музыку через свой компьютер, но умиротворяющие звуки никак не могли подавить его тревогу. Что-то случилось. Бабушка с дедушкой весь вечер вели себя странно. Они избегали вопросов и отменили их обычные вечерние посиделки. Дедушка рано ушел отдыхать, сославшись на усталость, а бабушка просто последовала за ним без объяснения причин. Это оставило Адриана наедине с самим собой. Первое, что он сделал, вернувшись в свою комнату, это открыл Ледиблог, чтобы посмотреть, есть ли какие-либо сообщения о нападении акумы. Он не нашел ни единого, так что не мог толком объяснить необычное поведение своих бабушки и дедушки. Шаг, шаг, шаг, обновить Ледиблог, выбрать новую музыку, снова начать расхаживать. Он даже не мог открыть свои социальные сети, чтобы поговорить со своими друзьями, потому что его дедушка все еще блокировал доступ к страницам через Wi-Fi. Адриан стал подумывать, а не стоит ли ему попытаться взломать систему, но у него не было особого таланта к этому, и он действительно не хотел пытаться. Так что он просто вновь обновил Ледиблог. – Адриан, просто угомонись уже, ладно? – проскулил Плагг со своего места на кровати Адриана. Он лежал так, что если бы к Адриану неожиданно зашли, то квами оказался бы вне поля зрения неожиданного визитера. – Что-то не так. Я это чувствую. А ты, Плагг, разве нет? – Единственная вещь, которую я чувствую — это вибрация от твоих шагов, рушащая мой кошачий сон, – последовал язвительный ответ, на который Адриан только закатил глаза. – Когда ты собираешься рассказать своему дедушке о том проходе, который обнаружила твоя неуклюжая подружка? – Её имя Маринетт, и она не неуклюжая, – произнес Адриан, и Плагг в ответ недоверчиво фыркнул. – Хорошо, она немного неуклюжа, – поправился Адриан. – Но дело не в этом. Я скажу ему, как только исследую его тщательней. Как ты думаешь, в доме есть другие ходы? – Возможно, – ответил его квами с широким зевком, закрывая глаза и снова свертываясь калачиком на простыне. Адриан раздраженно покачал головой. – Разве тебя это ни капельки не интригует? – Неа. Однако интригует что ты не споришь насчет подружки, – сказал Плагг с хитрой ухмылкой – О, ради всего святого, Плагг! Ты бы это прекратил, ладно? Маринетт просто моя подруга! Мальчик подошел к эркеру и уставился в ночь, не обращая внимания на кудахтанье своего квами за спиной. Луна, не полная и не новолуние, а какая-то промежуточная тусклая фаза, отбрасывала слабый свет на двор. Адриан положил руку на стекло, вспоминая, как он часто делал то же самое, выглядывая из своей комнаты, дома. Он вдруг понял, что это не столь уж сильно отличалось от нынешнего положения дел. Единственная разница заключалась в том, что если бы он сейчас выскользнул из своей комнаты, то не поймал бы луч света, пробивающийся сквозь щель под дверью ателье отца, когда тот работал допоздна. Острая боль пронзила Адриана при этой мысли. Он закрыл глаза и стиснул зубы — на него каскадом обрушились волны тоски. Он скучал по отцу. Его глаза резко раскрылись. – Плагг, сегодня ночью мы идем гулять. Его квами выплыл из своего гнезда на кровати. – Что? Но здесь так тепло, – начал жаловаться он. – Ты сможешь уютно устроиться под одеялом, когда мы вернемся, – заявил Адриан. – Плагг, когти! – воскликнул он, выставляя вперед кулак. Долгий неодобрительный стон Плагга не утихал даже после того, как Адриан облачился в свой героический наряд и, не раздумывая, выпрыгнул из окна. Он взлетел над крышами, привычно отталкиваясь и подпрыгивая, ноги понесли его в направлении дома. Даже если бы он не знал дороги, высокая Эйфелева башня, возвышающаяся над городом, служила очень хорошим ориентиром. В мгновение ока он оказался на крыше Le Grand Paris, улыбнувшись, когда заметил, что в его доме все еще горит свет. Он подпрыгнул, желая заглянуть в окна. Он заметил своего отца в его кабинете на верхнем этаже, сгорбившегося над столом. Бумаги и книги были разбросаны вокруг него. Мужчина листал толстую книгу. За ухом у Габриэля был заложен карандаш, такой же он вертел между пальцев. Он остановился, пометил что-то на полях и продолжил листать страницы. Время от времени он прерывался и что-то набрасывал в большом блокноте, лежавшем рядом с ним. Уши Кота опустились. Он должен был это предвидеть. Его отец работал, словно это был самый обычный день. Словно его единственный сын не уезжал из дома. Словно он даже не заботился о нем. Адриан больше так не мог. Он отвернулся и расправил свой жезл, бросаясь в темноту, подальше от своего отца-трудоголика и пустого особняка. Не успел он опомниться, как оказался перед квартирой Нино, уставившись в окно, где ди-джей обычно сидел за своим столом, делая музыкальные ремиксы или работая над домашними заданиями в наушниках. В комнате было темно и явно безлюдно. Повинуясь интуиции, он направился к Алье, гадая, не было ли у его друга свидания с блогершей. У него поднялось бы настроение, если бы он мельком увидел молодую пару, которая без ума друг от друга. Или, зная Алию, которая изучает теории в Ледиблоге. Комната Альи тоже была темной и пустой. Его угрюмое настроение теперь затмило все остальное в его сознании, и он начал кружить по городу, направляясь к пекарне Маринетт. Наверняка там окажутся Алья и Нино. Наверняка они втроем смеялись, ели вкусную выпечку, приготовленную ее родителями, и отлично проводили время. Без него. Но холодная и пустая комната Маринетт остановила этот ход его мыслей. Это должно было сделать его радостным – знание, что его друзьям не весело без него. В конце концов, ведь страдать за компанию легче чем в одиночестве? Но его предательский разум пришел к выводу, что они, должно быть, в кино. Или веселятся в каком-то другом месте. На данный момент он понятия не имел, происходят ли в городе какие-то особые события, да и не особенно хотел смотреть. Он нырял по крышам – отчаявшийся и безумный, слезы текли из его глаз (от резкого ветра, сказал он себе). Он оказался на вершине Эйфелевой башни и растянулся поперек одной из балок. Его лицо прижалось к холодному металлу. Он закрыл глаза, наслаждаясь легким ветерком, который трепал его волосы. Слабый жужжащий звук привлек его внимание. Кот узнал бы этот звук где угодно. Он вскочил, обшаривая взглядом местность в поисках своей леди. – Привет, Кот, – поздоровалась она, проворно приземлившись рядом. Его лицо расплылось в гигантской глупой ухмылке просто потому, что она здесь. – Моя леди! – воскликнул он. Её бровь поползла вверх. – Такой энтузиазм, – легко усмехнулась она. – Я просто счастлив видеть тебя, впрочем, как и всегда, – ответил он, с поклоном целуя ей руку. Она отстранилась как раз в тот момент, когда его губы коснулись костяшек пальцев. – Ты не так уж и счастлив, котенок. Все в порядке? Он поник и сел обратно на балку. – Просто кое-что происходит у меня в личной жизни. Я не хочу беспокоить тебя. Она села рядом, и он почувствовал, как маленькая ладонь легла ему на плечо. – Ты не побеспокоишь, Кот. Мы же напарники. Он вздохнул, окидывая Париж взглядом. – Просто сегодня мне немного грустно. Некоторое время я был вдали от семьи и друзей. Так что подумал, может быть, они скучают по мне. – А это было не так? – он услышал возмущение и тревогу в ее голосе. Он усмехнулся, тихо и мрачно. – Видимо нет. Мой… моя семья занята, собственно, как обычно, – добавил он с горечью в голосе. – Никого из моих друзей нет дома. Они, наверное, где-то развлекаются без меня. Ледибаг сжала его плечо. Он не осознавал, что ее рука была все еще там. – Может быть, твои друзья в библиотеке, делают домашние задания. Или в гостях у кого-то из них? Сегодня будний день. Я бы не стала так поспешно делать выводы. А что касается твоей семьи, то, может быть, она занята как раз потому, что тебя нет. Твои родные пытаются переделать как можно больше дел, чтобы когда ты вернулся, они могли провести с тобой как можно больше времени. Кот не стал исправлять ее рассуждения – это сказало бы слишком многое. Вместо этого он просто пожал плечами. – Я бы пока не стала отказываться от твоих друзей. Но если ты решишь, что тебе нужны новые, ты всегда можешь позаимствовать моих, – хихикнула она, и сердце Кота чуть не выпрыгнуло из груди. – Ты серьезно, Ледибаг? – Конечно, – ответила она. – Мои друзья добры и определенно будут рады тебе. Тут его нахальство не могло не показать себя: – Ну, кто бы не хотел, чтобы его ассоциировали с обходительным ночным котом всея Парижа? – спросил он, наклоняясь ближе к ней. Она захихикала снова, отталкивая его от себя пальцем. – Я вижу, жизнерадостность вернулась к тебе. Извини, что покидаю тебя сейчас, но мне правда нужно идти. Завтра я сдаю важный проект. Можно сказать, что он решает судьбу моей годовой оценки. – Воу, мне ужасно жаль, что задержал тебя, моя леди, – сказал Кот. Он встал, протягивая ей руку. Она приняла ее, и Кот помог ей подняться на ноги. Он даже отказался от обычной попытки оставить у нее на руке поцелуй. – Спасибо, Ледибаг, – сказал он. – Ты осветила мою ночь даже ярче, чем обычно. – Ты всегда будешь одним из моих самых близких друзей, Кот. Хорошего тебе вечера. Ещё раз лучезарно улыбнувшись, она выбросила вперед своё йо-йо и исчезла чернильной темноте. Он смотрел, как она исчезает в ночи, а его губы растянулись в улыбке, полной любви. Она предложила ему своих друзей только потому, что ему было грустно. Он глубоко вдохнул, прикрыв глаза, и вдруг уловил тонкий аромат душистых цветов, плывущий по ветру. Он был далеко не таким резким, как в цветочных садах вокруг поместья его бабушки и дедушки, но пахло знакомо. Пахло домом. Он устало прислонился к высокой балке, и посмотрел вдаль, на мерцающие и искрящиеся внизу огни. Весь Париж был перед ним, а он тосковал по своему дому. Да, он действительно был настоящим домашним котом. У него не осталось времени, чтобы заглянуть к друзьям еще раз, но, может быть, еще разок заскочить к дому, чтобы успокоить свое ноющее сердце, будет достаточно. Он приземлился, примостившись напротив окна своего отца на том же самом месте, где сидел пару часов назад. Его отец почти не изменил позы с того момента, как он смотрел на него в последний раз. Кот достал жезл, и, используя камеру, увеличил изображение рабочего стола отца. Он смотрел, как Габриэль снимает очки. Тот положил их на стол и провел руками по лицу, зарываясь в волосы. Кот чуть не фыркнул от смеха, увидев результат – пушистые разлетевшиеся пряди, торчащие во все стороны. Его отец пригладил их, снова водрузил очки на лицо и взял толстую книгу, которую Кот приметил ранее. Он приблизил изображение, движением пальцев увеличивая масштаб, чтобы разглядеть внешний вид книги и, разумеется, название. Законы Франции об опеке над детьми. Он замер там, как громом пораженный. Жезл выскользнул из рук Кота, оружие со звоном упало, ударившись об крышу. Звук вывел его из оцепенения, и он, бросаясь вперед, схватился за посох. Его пальцы сжались вокруг него как раз в тот момент, когда тот отскочил от края. В каком-то отчаянии он поднял камеру и перевел ее обратно на отца. У него перехватило дыхание, легкие отказывались сделать вдох. Он смотрел на своего отца широко раскрытыми глазами, с надеждой затаив дыхание. Габриэль что-то нацарапал в своем блокноте, затем несколько минут строчил, прежде чем снова обратить свое внимание на книгу. Он потянулся через стол и придвинул к себе еще одну открытую книгу, его палец скользил по странице. Время от времени он делал паузу и записывал что-то в свои заметки, прежде чем возобновить чтение. Через несколько минут он отложил карандаш и снова потер глаза. Сердце Кота сжалось. Его отец выглядел так, как будто он не спал нормально неделями – что, как понял Кот, вполне могло оказаться правдой. Габриэль потянулся за чем-то, лежащим на угле его стола, и притянув вещь ближе, на долго задержал на ней взгляд. Кот увеличил на экране изображение своего отца, держащего маленькую рамку — с его фотографией в ней. Он чуть не выронил свой жезл во второй раз за эту ночь. В горле у него пересохло, а глаза защипало от слез. Его рука дрожала, когда он наблюдал, как отец провел по фотографии длинным пальцем, затем отложив ее в сторону. Габриэль взял карандаш, пододвинул книгу поближе и, бросив последний взгляд на фотографию Адриана, возобновил свою работу. Кот сморгнул слезы, повернулся и бросился прочь. Его сердце, казалось, разрывалось на части. Он скучал по своему отцу. Ему хотелось бы прямо сейчас впрыгнуть в окно и сказать это отцу. Габриэль загонял себя до смерти, только чтобы вернуть Адриана. Это одновременно и обрадовало, и испугало его. Его радовало, что отец достаточно заботился о нем. И напугал его, потому что он никогда не видел своего отца таким встревоженным из-за чего-либо. Неужели его отец действительно мог не победить? Почти тридцать минут спустя Кот, наконец, проскользнул обратно в свою комнату со смешанными чувствами, отменил трансформацию и забрался под одеяло. Плагг, к счастью, на этот раз молчавший, уютно прижался к изгибу шеи Адриана, пока тот не поддался сладкому очарованию сна.