Чтобы навести порядок в семье, мы должны сначала наладить свою личную жизнь; сначала мы должны привести в порядок наши сердца. Конфуций
Гудение интеркома нарушило концентрацию Габриэля Агреста. Он нахмурился, услышав звонок, и отложил планшет. Мужчина просматривал последние тенденции этого сезона и обдумывал идеи для предстоящей квартальной линейки. Он приказал не отвлекать его. Как только Габриэль попадал в поток своего дизайнерского вдохновения, он мог разработать основную тему, цвета и материалы коллекции за один полный день. Но для этого требовалось устранить отвлекающие факторы. – Да? – сказал он, нажимая на кнопку. Он сдержал раздражение в своем голосе. Понял, что это должно быть важно, если Натали звонит. Помощница знала его правила и распорядок дня. – Сэр, я извиняюсь, что отвлекаю вас, но месье и мадам Эрмин и Мари Эклат просят вас о встрече. Они настаивают на том, что это срочно. Габриэль нахмурился. – Я скоро спущусь, – он закрыл программу на планшете и вышел из кабинета. Эрмин и Мари были родителями Иветт — его родственниками. Они были занозой в боку у Габриэля с тех пор, как он начал ухаживать за их дочерью. – Ни одна моя дочь никогда не выйдет замуж за такого бедного студента-художника, как ты! – это были одни из последних слов, которыми обменялись Габриэль и Эрмин. Иветт пыталась поддерживать связь со своими родителями — идея, от которой Габриэль никогда не пытался её отговорить, но всегда подставлял плечо, на котором она могла поплакать, когда ее письма оставались без ответа. В конце концов, она полностью сдалась через некоторое время после рождения Адриана, когда ее радостное объявление осталось без ответа. Снова. Тот факт, что они появятся в его жизни спустя столько времени, не предвещал ничего хорошего. Габриэль изо всех сил старался, чтобы нарастающий страх не завладел его чувствами. Он натянул маску привычного презрения, обнаружив, что ему не нужно было сильно стараться, чтобы это сделать. – Ах, Габриэль, – сказал Эрмин с неодобрением в голосе, когда Агрест вошел в дверь. – Самое время. Впрочем, неудивительно, что ты заставляешь нас ждать. У тебя никогда не было никаких манер. Несколько лет назад это привело бы его в ярость, но модельер натренировался в умении держать лицо за два десятилетия, прошедших с тех пор, как он в последний раз видел родителей Иветт. – Эрмин, — поприветствовал он тусклым тоном и резким кивком. – Мари, – еще один короткий кивок. – Что вы здесь делаете? Я думал, вы ясно дали понять, что оба хотите оставаться в стороне от нашей жизни. – Твоей жизни — возможно, – сказал Эрмин. Он встал с того места, где сидел, и Габриэль улучил момент изучить его. У него были такие же поразительные зеленые глаза и солнечные светлые волосы, как у Иветт, хотя теперь они были полностью белыми. Он был на голову ниже Габриэля, но держался с той же властностью, какую часто демонстрировал магнат моды. Уголки губ Габриэля опустились вниз, когда он подумал об этом сравнении. Он хотел принять более расслабленную позу, чтобы отделить себя от тестя, но не решился уступить позиции. Он ждал, пока Эрмин продолжит. – Мы пришли, чтобы увидеть нашего внука. Габриэль воздержался от того, чтобы закатить глаза и вместо этого просто поднял бровь. – С чего такой внезапный интерес? – спросил он с легким любопытством. – Вы никогда раньше не хотели быть частью его жизни. Почему сейчас? Эрмин пожал плечами — жест явно был призван обезоружить его. Он не поддался. – Мы стареем. Нам хотелось бы провести оставшиеся годы, восстанавливая связь с Адрианом. – Я удивлен, что вы знаете его имя, – сказал Габриэль, не успев сдержаться. Его тесть улыбнулся. Габриэль сразу же представил себе акулу, приближающуюся к своей добыче. Волосы на его затылке встали дыбом, и ему пришлось бороться с внезапным необъяснимым приливом трепета, охватившим его. – Забавно, – ответил Эрмин, – слышать это от тебя. – И что это должно означать? – огрызнулся Габриэль. Он вперился взглядом в Эрмина из-за подразумеваемого обвинения. – Я изучил тебя, Габриэль, – сказал отец Иветт. – Тебя никогда не было в жизни Адриана. Ты не общался с детьми его возраста. Никогда не посещал никаких мероприятий в его школе. Ни единого. Руки Габриэля за спиной начали дрожать. Он сжал кулаки, чтобы остановить их движение. – Как вы смеете приходить в мой дом и критиковать меня за то, что меня не было рядом с моим сыном, – начал он низким утробным голосом, неожиданно наполненным отеческой защитой. – Более того, – продолжил пожилой мужчина, все также невозмутимый, несмотря на угрожающий тон Габриэля, – до нас дошла информация, что твои действия подвергают Адриана опасности. Габриэль сердито посмотрел на него с самым яростным выражением лица, на какое только был способен — таким, какое он приберегал на случаи, если ведущие дизайнеры сообщали ему об ошибках в модельном ряду во время Недели моды. Он надеялся, что на Эрмина это повлияет так же, как и на его сотрудников. – Что ты имеешь в виду? – спросил он. – Акумы, Габриэль, – ответил Эрмин спокойным, уверенным голосом. Но угроза не удалась. Габриэль закатил глаза. – Бражник без разбора нападает на всех в городе. Вы не можете винить меня в его действиях. Эрмин вытащил из портфеля, лежащего на полу, толстую папку с бумагами, и второй раз за день Габриэля пронзил отголосок страха. – Гипнотизёр, – сказал Эрмин, надевая очки и перелистывая страницы, словно он читал напечатанный текст. Габриэль неплохо знал Эрмина, для того, чтобы поверить, что тот не запомнил всё необходимое заранее. – Мы все видели в прямом эфире, как твои действия вызвали его акуманизацию, – Эрмин печально покачал головой. – Этот человек успешно напал на тебя. В твоём собственном доме. В этом доме. Насколько я понимаю, Адриан тоже здесь присутствовал. Ты подверг его опасности. Что бы сделал с ним акуманизированный, если бы наткнулся на Адриана, прежде чем нашел тебя? Дизайнер был обескуражен, повисло молчание. Он никогда бы не признал, что те же самые мысли преследовали его поздно ночью, когда он внезапно вырывался из глубокого сна, задыхаясь, хрипя, обливаясь потом и борясь с безумным желанием броситься в комнату Адриана, просто чтобы убедиться, что его сын в безопасности и спит. Эрмин улыбнулся и продолжил, зная, что он поставил Габриэля в невыгодное положение. – Ты плохой родитель, – сказал он Габриэлю, забивая последний гвоздь. Он подошел к высокому мужчине и вручил ему бумаги. Габриэль машинально взял их, все еще пребывая в глухом состоянии неверия, что события выходят у него из-под контроля. – И суд с этим согласен. Адриан теперь под нашей опекой. Мы его законные опекуны. – Что? – взорвался Габриэль. – Это все есть в бумагах, – сказал Эрмин, постукивая пальцем по страницам. – Примерно через месяц будет назначено судебное заседание, чтобы все окончательно решить, но судья согласился, что было бы лучше, если бы Адриан как можно скорее акклиматизировался в своем новом доме. – Это возмутительно! – крикнул дизайнер. – Я не собираюсь участвовать в этом фарсе, – несмотря на эти слова, грудь словно тисками сжалась вокруг сердца. – У тебя нет выбора, – сказал ему Эрмин. – Все есть в документах. – И сколько судей вам пришлось подкупить или угрожать им, чтобы заставить согласиться на это? – спросил Габриэль. – Вы никогда не брезговали пользоваться своим влиянием, когда были сенатором, и я не думаю, что прекратили теперь. Лицо Эрмина помрачнело. – Я никого не подкупал и никому не угрожал. Предлагаю тебе воспользоваться моментом, чтобы остудить голову, позвав нашего внука. – Он на тренировке по фехтованию, – отрезал Габриэль. – И это дает мне более чем достаточно времени для изучения этих документов. – Бумаги в руках показались тяжёлыми, когда он сжал их, стараясь не повредить страницы. Он устремился к двери и распахнул ее, сунув бумаги Натали, которая стояла снаружи. – Отнеси это моему адвокату. – Это тебе не поможет, – сказала Эрмин. – И сделай копию, – добавил Габриэль, игнорируя старшего мужчину. – Не надо, – сказал его тесть. – Я принес второй комплект, – он поднял еще одну толстую пачку бумаг. Габриэль стиснул зубы, когда Натали, кивнув, взяла бумаги и исчезла. Дизайнер подошел обратно к Эрмину и выхватил документы. Он направился к своему рабочему столу, не говоря больше ни слова, начав пролистывать страницы, даже не успев сесть. После разговора на повышенных тонах наступила почти оглушительная тишина. Габриэль проигнорировал неловкое и неудобное молчание, повисшее в воздухе. Всё его внимание было сосредоточено на документах, и с каждой перевернутой страницей, ему казалось, что новый нож вонзается в сердце. Он был знаком с контрактами и официальными документами. Несмотря на то, что его юридическая команда все просматривала, Габриэль подписал достаточно форм и видел достаточно официальных печатей, чтобы распознать определенные особенности, которые позволили бы найти лазейки или аннулировать такие документы. Его острый взгляд не заметил ничего из этого. Габриэль чувствовал, как его лицо становилось все бледнее по мере того, как он углублялся в бумаги, которые читал. Доказательства по делу. Задокументировано нападение, время, телеканал — каждая деталь скрупулёзно указана и отмечена. Это на самом деле было так? Неужели он действительно собирался потерять единственного человека, которого любил больше всего на свете, из-за нескольких страниц юридической тарабарщины? – Я так понимаю из твоего молчания, что ты не нашёл никаких недостатков в бумагах? – наконец заговорил Эрмин. Габриэль оторвал взгляд от документов и остановил его на тесте, буровя того самым смертоносным взглядом, каким только мог. – Я не отдам Адриана на ваше попечение, – сказал он. Лицо Эрмина ожесточилось. – У тебя нет выбора, Габриэль. В твоих руках судебное постановление. Ты осмелишься оспаривать решения судьи? Старший Агрест встал, ударив кулаком по столу. Его глаза сверкнули гневом. – Вы не можете просто ворваться сюда после двадцати лет игнорирования меня и моей семьи и увезти моего сына. Вы ему чужие. Как вы смеете забирать его? Вы не можете так поступить. – Я могу, – ответил Эрмин ледяным тоном в противовес огню Габриэля. – Мне следует позвонить в полицию? Ты нарушишь судебный приказ. Я бы не хотел, чтобы ты провел ночь в тюрьме из-за этого. Представь, что подумают твои инвесторы, когда прочитают об этом в заголовках завтрашних газет. Таблоиды уничтожат тебя. Одно это падение отбросило бы твою компанию на несколько месяцев назад с точки зрения потери доходов. Подумай о том, что вы должны были бы сделать, чтобы оправиться от всех негативных последствий. Габриэль ощетинился, уловив смысл. – Как ты смеешь мне угрожать, – прорычал он, скривив губы. – Просто я верю, что ты увидишь причину. Ты логичный человек, Габриэль. Ты знаешь, что я прав, и эти документы в порядке. Сделай себе одолжение и не пытайся бороться. – Я всегда буду бороться за своего сына. – Но не сегодня, – сказал Эрмин. – У тебя будет шанс в суде, – Габриэль снова открыл рот, но прежде чем он успел возразить, все услышали, как открылась и закрылась входная дверь. Его тесть улыбнулся. – Ах, я думаю, пришло время встретиться с моим внуком. Я дам тебе несколько минут, чтобы все объяснить. Но сделай это побыстрее. Я хотел бы вернуться домой до наступления темноты, и уверен, что у тебя много важных дел, над которыми нужно работать. Шпилька в сторону его вечной занятости на работе не осталась незамеченной Габриэлем. Он проигнорировал старшего мужчину и подошел к двери, распахнув ее. – Адриан! – рявкнул он, но тут же пожалел об этом, когда его сын подпрыгнул. – Иди сюда, – сказал он, смягчая тон. – Мне нужно сказать тебе кое-что важное.***
Адриан бросил взгляд на пепельно-серое лицо отца и задался вопросом, не попал ли он в неприятности. Он улизнул прошлой ночью, чтобы сразиться с акумой, но был уверен, что вернулся, прежде чем кто-либо заметил. Ему пришлось бороться с желанием заглянуть в свой карман, где отдыхал Плагг. – Да, отец, – ответил он, разворачиваясь и спускаясь вниз. Когда он проходил мимо отца, Габриэль положил руку на плечо Адриана. Его рука дрожала. Адриан посмотрел отцу в глаза. Габриэль открыл рот и, казалось, пытался что-то сказать, но слова не выходили. Адриан не был уверен, что когда-либо видел своего отца не способным вымолвить ни слова или таким потрясенным, за исключением случая, когда его мать исчезла. Адриан сглотнул. – У меня проблемы? – спросил он робким голосом. – И часто у тебя бывают проблемы? – спросил незнакомый голос из комнаты. Вздрогнув, Адриан повернулся на звук и увидел стоящего старика и пожилую женщину, сидящую на стуле рядом с ним. – Нет, – сказал Адриан. – Кто вы? Мужчина улыбнулся ему, и Адриан лениво отметил, что его глаза были такого же оттенка зеленого, как и его собственные. – Мы твои дедушка и бабушка, Адриан. Он моргнул. – Простите, – извиняющейся произнес он, – но вы мои что? – Твои бабушка и дедушка, – повторил мужчина. – Со стороны твоей матери. – Хм… – В его голове пронеслись миллионы мыслей. – Что вы здесь делаете? – он остановился на этой. – Суд решил, что твой отец не может тебя воспитывать, – сказал мужчина — нет, его дедушка. – Теперь мы твои законные опекуны. – Что? – Адриан ахнул, затем поднял взгляд на отца, который смотрел на деда со злобным выражением лица. Он ещё не убрал руку с плеча сына, и Адриан почувствовал, как хватка усилилась. – Отец, о чём он? Габриэль посмотрел на Адриана. – Это всего лишь временная ситуация, – заверил он, – но пока тебе придется жить с бабушкой и дедушкой, – лицо Габриэля исказилось, пока он говорил. – Что? – снова воскликнул Адриан. – Это надолго? – Навсегда, – сказал дед. – Ни за что, – последовал незамедлительный ответ Адриана. – Не слушай его, Адриан, – сказал отец. – Это только до решения суда. Месяц максимум. Выражение лица деда сказало Адриану, что он сомневается в словах Габриэля, хотя и не стал озвучивать этого вслух. – Собирайся на несколько ночей, – вместо этого сказал дедушка. – Мы сможем вернуться за остальными вещами, как только суд примет окончательное решение. Мы подождем снаружи. Поторопись, – он предложил жене руку, и они оба вышли из комнаты. Габриэль сердито смотрел им вслед, пока дверь не закрылась с тихим щелчком. – Отец? – заговорил Адриан тихим голосом. Габриэль вышел из транса. – Все будет хорошо, отец, – сказал Адриан, чувствуя странное желание быть тем, кто утешит папу. – Я никогда раньше не встречал бабушку и дедушку. Это даст мне возможность узнать их поближе, пока ты разбираешься с этим. Выражение лица Габриэля на долю секунды исказилось, прежде чем он вернул себе уверенный вид, так знакомый Адриану. – Они никогда не одобряли меня, – наконец признался Габриэль. Он сосредоточился на Адриане. – Но, может быть, они одобрят тебя. Я хочу, чтобы ты вел себя как можно лучше, – сказал ему отец, стряхивая невидимые ворсинки с плеч Адриана и разглаживая несуществующие складки. Адриан закатил глаза. – Делай, что они тебе говорят — и не закатывай глаза, молодой человек. Не убегай тайком, пока ты с ними. Не нужно создавать у них ложное впечатление, что ты какой-то мятежник. Я уверен, что они найдут способ использовать это против меня, – добавил он негромким голосом. Адриан не был уверен, должен ли он был это услышать. – Я буду вести себя прилично, отец, – покорно продекламировал Адриан, хотя бы для того, чтобы попытаться успокоить отца. Нервные движения Габриэля начали его беспокоить, и, к своему потрясению, он понял, что никогда не хотел видеть своего отца таким совершенно потерявшим контроль. Даже во время нападения акум, как ни печально это было для Адриана, чувствовалось, что Габриэль Агрест держал все под полным и абсолютным контролем. Сейчас Адриан сравнивал свои ощущения с водой утекающей сквозь пальцы. Он ненавидел это. Он хотел вернуть своего спокойного, уверенного отца. Отец и сын постояли так ещё несколько мгновений прежде чем Габриэль прочистил горло. – Тебе лучше собираться. Эрмин — твой дед — не будет терпеливым вечно. – Хорошо, – Адриан оставил своего родителя и направился наверх в свою комнату. Плагг вылетел, как только они оказались внутри, и начал мотать головой. – Вааа, когда я сказал, что люблю грязные семейные секреты, я не ожидал этого, – весело проговорил маленький квами. Адриан плюхнулся на диван. – Плагг, что мне делать? – спросил он. – Расслабься, малыш, – сказал озорной квами. – Твой старик все исправит. А пока наслаждайся новой свободой и познакомься со своей семьей. Адриан почувствовал, как его плечи расслабились. Плагг был прав – его отец мог решить любую проблему. Ему не о чем было беспокоиться. Так почему бы не воспользоваться следующей парой недель и не познакомиться с семьей со стороны матери? – Ты прав, – сказал он с широкой улыбкой. Он вскочил и порылся в шкафу, вынырнув, наконец, с большой спортивной сумкой, и начал бросать туда одежду, не выбирая. – Конечно, – ответил Плагг, опираясь на плечо Адриана. – А теперь обязательно упакуй весь этот сыр. Я не знаю, есть ли у твоих родственников столь хорошая вещь. – Ты имеешь в виду гауду? – спросил Адриан с ухмылкой. – Малыш, я никогда не шучу, когда речь идет о сыре. Двадцать минут спустя Адриан перекинул сумку через плечо и вышел из своей комнаты. Плагг был благополучно упрятан в карман после короткого, но яростного спора. Квами хотел спрятаться в сумке. «Обеспечение безопасной транспортировки ценного груза», сказал квами, когда Адриан спросил его. Модель знала, что он просто хотел съесть сыр в пути. Он не мог рисковать тем, что его бабушка и дедушка почувствуют что-то неладное, поэтому он запретил Плаггу. С ворчанием и набитым ртом сыра в качестве взятки, черный квами занял свое обычное место в рубашке Адриана. – Адриан? – окликнул его отец, ожидавший у подножия лестницы. Адриан подошел и встал перед ним. – Ах, я вижу, ты уже собрался... Это все, что ты берешь? Он пожал плечами. – Я пытался взять только необходимое. Мне на самом деле не нужно много. И я всегда могу вернуться, если мне понадобится что-то еще, верно? – Ах, верно. Они застыли в неловком молчании. Его отец несколько раз очень быстро моргнул, и мышцы его челюсти затрепетали. Адриан переступил с ноги на ногу. Он чувствовал необходимость сказать что-нибудь… – Не беспокойся, отец, – начал он. – Я знаю, ты все исправишь, – он улыбнулся старшему мужчине. Внезапно Габриэль наклонился и крепко обнял Адриана. Мальчик на мгновение напрягся, застигнутый врасплох, а затем снова крепко обнял в ответ. Через минуту отец отпустил его так же внезапно, и сердце Адриана сжалось от резкого приступа тоски. – Будь осторожен, Адриан, – сказал он, хватая его за плечи и глядя в глаза. – Скоро увидимся. Обещаю, – глаза Габриэля горели с такой силой, какой Адриан не видел у своего отца с тех пор, как исчезла его мать. Адриан вышел из дома, отметив прохладный вечерний ветерок и задумавшись, не вернуться ли ему, чтобы взять теплую одежду. Он не был уверен, сможет ли снова увидеть лицо отца в этом состоянии. Он заметил своих бабушку и дедушку, сидящих на заднем сиденье черной машины. Они смотрели на него, очевидно, ожидая, когда он выйдет из поместья. Дедушка толкнул дверь. Решение было принято за него, Адриан поднял свою сумку и скользнул на заднее сиденье машины. Он отметил, что у его дедушки тоже есть водитель, когда устроился и перекинул сумку через голову, поставив ее на пол. – Это все, что ты берёшь? – спросил дедушка, глядя на спортивную сумку, когда Адриан отодвигал её ногами, чтобы освободить место. – Я могу вернуться, если что-нибудь забыл, правда? – спросил Адриан. – Конечно, – тут же ответил дед, хотя на его лице отразилось сомнение. Впервые Адриан задался вопросом, победит ли его отец. Он оглянулся на дом, когда они отъезжали, и заметил отца, который наблюдал за происходящим из окна своего кабинета. Он не мог быть уверен, но ему показалось, что мужчина выглядел осунувшимся и бледным. Его сердце забилось в тревоге. Плагг поерзал в кармане, чувствуя возросшее волнение Адриана. Он замер, успокоился и сделал мысленную пометку дать Плаггу больше камамбера. Он не знал, что бы делал без маленького парня. Несколько секунд он вдыхал через нос, затем выдыхал. Он уходил от привычного, знакомого всю свою жизнь, в неизвестность. Но, учитывая, каким был его последний год, стремление к неизвестному постепенно становилось для него все более привычным. Хорошо, что он был котом. Они всегда приземляются на лапы. Он будет упорствовать, даже если ему придется делать это в одиночку.