***
Пит вздрогнул, услышав стук, доносящийся из комнаты, и потянулся к дверной ручке, но отдёрнул руку, прикусив губу. Вегас выглядел вполне уверенным, когда несколько минут назад кивнул ему, молча говоря Питу оставить его наедине с отцом. Но после всего, что он узнал за последние несколько дней, он не мог отделаться от ощущения, что совершил большую ошибку, выйдя из спальни. Он попытался прислушаться, но ничего не услышал. Шестое чувство подсказывало, что тишина — намного хуже, чем слышать слова ненависти, которые Кхун Кан использовал против своего старшего сына. Пит нахмурился, чувствуя, как с каждой секундой в груди нарастает ужас. Если он чему и научился за годы, проведённые на службе у первой семьи, так это тому, что всегда следует доверять своим инстинктам. Они не раз спасали жизнь ему и Кхун Танкхуну. Он поднял руку и положил ладонь на дверную ручку, медленно опуская её вниз и слегка надавил на створку, пока она не приоткрылась. Дверь была сделана слишком хорошо, чтобы издать хоть какой-то звук, а из-за планировки дверной проём не был виден из большей части комнаты. Благодаря этому кровать была скрыта от посторонних глаз, но это также означало, что Пит, заглянув в комнату, не смог ничего разглядеть. Он хотел бы знать, что могла означать эта тишина, когда услышал странный звук, от которого по позвоночнику пробежал холодок. Он вбежал в комнату и увидел, как Вегас медленно закрывает глаза, лицо было красным, а Кан склонился над ним и изо всех сил сжимает его шею. Беспокойство пересилило здравый смысл, и он схватил Кана за плечо, чтобы оттащить его от Вегаса, вместо того чтобы ударить по голове или схватить в удушающий захват. Мужчина среагировал быстро, как и положено человеку, десятилетиями состоявшему в преступной организации, и схватил Пита за руку, перекинув его через плечо. Пит упал на спину и перегруппировался, стараясь не задеть Вегаса. Он посмотрел вверх, и взгляд зацепился за кобуру под кроватью, которую он заметил два дня назад, когда случайно столкнул подушку с кровати посреди ночи. Он потянулся к ней, достал оружие и повернулся, сразу же нацелив пистолет на Кана. Теперь Вегас лежал на боку, пытаясь набрать воздуха в легкие хриплыми вдохами и болезненно кашляя, осторожно прикасаясь к красному кольцу синяков на коже. Пит лишь на секунду взглянул на парня, чтобы убедиться, что он в порядке, после чего переключил всё своё внимание на старшего. Кан внимательно смотрел на него, словно пытаясь угадать его следующий шаг. Пит заметил, как мужчина расслабился, но слегка изменил позу. Пит убедился, что держит пистолет достаточно далеко от Кана, чтобы тот не мог просто протянуть руку и схватить его. — Начинайте выходить из комнаты, — холодно сказал Пит. Кан нахмурил брови, затем посмотрел на Вегаса последним ненавидящим взглядом и развернулся, двигаясь размеренным шагом. Пит последовал за ним, следя за тем, чтобы не быть ни слишком близко, ни слишком далеко. Они без проблем спустились по лестнице в гостиную. — Выходите из здания и начинайте идти по левой дорожке. Кан снова последовал приказу, и Пит задался вопросом, о чём думает этот человек. Выжидал ли он удобного момента, чтобы атаковать, или был настолько уверен в своей власти в семье, что не мог представить, что обычный телохранитель может причинить ему какой-либо вред? Они обошли гостевой дом сзади и направились к гаражу. Пит услышал какое-то движение чуть позади себя, но просто проигнорировал это, всё его внимание было приковано к мужчине, пока они продолжали идти. Дорожка закончилась у служебного чёрного входа в гараж, которым иногда пользовались, когда большие ворота на передней стороне были закрыты из-за непогоды. Как и большинство дверей в поместье, эта тоже была сделана из высококачественного пуленепробиваемого стекла, что позволяло им хорошо видеть комнаты. Кан остановился, глядя на ряды машин, затем медленно повернулся к Питу, приподняв бровь. — Ты мог бы просто проводить меня к входу к собственной машине, — язвительно сказал мужчина. — Мог бы, если бы моим намерением было дать вам уйти, — ответил Пит. Он немного опустил руку, чтобы целиться в грудь Кана, а не в голову. Пит увидел, как изменилось выражение лица мужчины, когда он огляделся вокруг, и заметил, что его не видно из большинства зданий и главной дороги, фактически скрытый между высокой живой изгородью и гаражом. Там, где они стояли, дорожка превратилась в большую каменную кладку, которую, как знал Пит, будет легко отмыть, если им понадобится скрыть какие-нибудь улики. — Ты просто мог застрелить меня в спальне, — сказал Кан. Он выглядел хладнокровно спокойным, и Пит задался вопросом, считает ли он, что всё ещё есть выход из ситуации, или просто смирился со своей участью. — Да, но ты загадил так много вещей в жизни своего сына. Ты не заслуживаешь смерти в комнате, где мы занимаемся любовью, чтобы изгадить и её, — ответил Пит. Лицо Кана изменилось в гримасу отвращения при этих словах, затем медленно разгладилось. Он взглянул на что-то за плечом Пита, прежде чем растянул губы в ухмылке. Пит был слишком хорошо обучен, чтобы такая дешёвая уловка заставила его обернуться, поэтому прицел даже не дрогнул. — Вегас возненавидит тебя за это, — Кан выглядел довольным, расправив плечи. — Может быть. Но не так сильно, как я буду ненавидеть себя, если позволю вам снова причинить ему вред. Выстрел был почти оглушающим, когда Пит нажал на курок и смотрел, как пуля пробила грудь Кана, немного левее центра, где, как он знал, она нанесёт наибольший урон сердцу. Мужчина бессознательно потянулся вверх, словно был удивлен болью. Он наклонился на бок, и упал, выплевывая кровь на плитку. Пит скорчил гримасу, когда Кан начал ползти к другому концу здания. По количеству крови он понял, что цель достигнута. Обычно требовалось одна-две минуты, прежде чем выстрел в сердце лишал жертву сознания. Пит думал о том, чтобы выстрелить ещё раз, просто чтобы сократить время до смерти, и размышлял, заслуживает ли вообще мужчина такой милости, когда звук позади привлек его внимание. Он чувствовал достаточную безопасность, чтобы повернуться, и застыл, увидев Вегаса, который стоял, держась одной рукой за стену гаража, словно пытался удержаться на ногах, наблюдая, как его отец медленно истекает кровью на земле. Пит вздрогнул, когда Вегас посмотрел на него, взгляд был полон боли и гнева, он оттолкнулся от стены и шагнул к Питу. Он смягчил позу, готовый принять всё, что Вегас на него выплеснет, и лишь удивленно моргнул, когда парень почти упал на него, обвивая руками. Пит позволил ему забрать пистолет, который по прежнему держал, а после медленно притянул Вегаса в объятия, удерживая практически весь его вес, пока они просто стояли, а лицо парня было наполовину спрятано в шее Пита. — Ты злишься? — прошептал Пит через несколько минут молчания. — Никогда, — ответил Вегас. Голос был болезненно хрипло. — Ты спас меня, Пит. Пит опознал звуки выстрелов и борьбы вдалеке, прежде чем услышал спешащие в их сторону шаги. Они синхронно повернулись, не нуждаясь в каких-либо словах, Вегас держал пистолет, готовый стрелять, а Пит поддерживал его спину, так как он всё ещё был немного слаб после удушения. Вегас опустил руку, когда вбежал Порш, следом за ним Кинн и Биг, все были с оружием наготове. Они долго смотрели друг на друга, пока голос Кинна не нарушил тишину. — Это... дядя? Пит проигнорировал его и вместо этого наблюдал, как Порш убрал пистолет за спину, и подошёл к ним, и крепко обнял, а потом отпустил Пита, чтобы сильнее притянуть Вегаса. Он встал так, что несмотря на стройную фигуру почти полностью скрыл молодого человека из виду. До Питу доносились тихие фразы, которые Порш шептал своему другу, хотя он и пытался дать им немного уединения. — Ты сделал то, что должен был... но я так горжусь тобой, Вегас. Ты очень сильный. Пит зажмурил глаза, раздумывая, стоит ли развеять ошибочное заблуждение, что Вегас нажал на курок, но решил, что не стоит. Вегас уже мог возразить, и у него, вероятно, была веская причина не делать этого. Но, тем не менее, сердце болело, а решимость почти рухнула, когда Макао обогнул здание, и глаза расширились, когда он увидел тело на полу. — Чёрт, Ким уведи Чея! Двое мужчин позади него сразу же обернулись, хотя Порчей и пытался немного сопротивляться, его беспокойство превышало страх. Краем глаза Пит заметил, как Вегас сильнее напрягся, прижимаясь к Поршу, когда услышал голос брата, а затем выпрямился, мягко оттолкнув друга. Он всё ещё держал пистолет в руке, пальцы побелели вокруг рукоятки, и Макао взглянул на оружие с немного побледневшим лицом, но глаза потемнели, когда он поднял взгляд и увидел синяки на шее Вегаса. Пит только сейчас заметил, что глаз Вегаса начал слегка опухать, а уголок рта кровоточил. На предплечье был ещё одна красная отметина, означающая, что он пытался защититься от отца. Макао ещё раз посмотрел на тело Кана, прежде чем подошёл к Вегасу, осторожно протянул руку, чтобы коснуться плеч, и тело Вегаса почти задрожало, когда младший посмотрел на него взглядом, полным боли. Питу пришлось сдерживать себя, чтобы не шагнуть вперёд и притянуть парня в объятия. — Прости меня, Мак. Прости. Голос был полон боли и опустошения, и он стоял, опустив взгляд, почти сгорбившись, а затем издал удивленный звук, когда Макао притянул к своей груди. Несмотря на то, что Вегас был выше и крепче, он, казалось, обмяк в объятиях младшего брата. — Я рад, что он мёртв, — сказал Макао серьезным голосом. Пит увидел, как Порш посмотрел на них с легкой улыбкой, а затем подошёл к Кинну и Бигу, заставив обоих отвернуться, чтобы дать братьям возможность побыть наедине. Пит задумался, стоит ли ему последовать примеру, как вдруг Макао протянул руку и схватил его, притянув к себе в объятия. Сначала он чувствовал себя немного неловко, но расслабился, когда рукой скользнул на талию Вегаса. — Спасибо, — прошептал Макао Питу на ухо. — Спасибо, что освободил нас. Глаза Пита расширились, когда он взглянул на младшего. Вегас поднял голову и серьезно посмотрел на брата. — Они не должны узнать, — сказал Вегас, сохраняя низкий голос. Он немного поморщился и прочистил горло, прежде чем продолжить. — Никто и никогда не должен узнать. Ни Порш, ни даже Чей. — Почему? — спросил Макао. — Это оправданно, — ответил Вегас. Он указал на свои синяки. — Я убил отца — то, что наш мир может принять. Но Пит — совсем другое дело, — он поморщился и сглотнул, прежде чем продолжил. — Наши враги могут сказать, что это был приказ дяди, и начнут настаивать на убийстве Пита, чтобы ослабить меня. Пит напрягся, осознав что Вегас прав, но расслабился, когда понял, что даже в первые мгновения после убийства Кана, когда Вегас забрал пистолет он уже тогда продумал, как его обезопасить. Он не выпускал его из рук даже сейчас, словно хотел, чтобы как можно больше людей увидели, и эта мысль закрепилась в их умах. Не то чтобы ему требовалось больше свидетелей, ведь наследник первой семьи и его телохранитель видели его с оружием в руках, стоящим над телом отца. Даже если бы они потребовали записи с камер наблюдения, то увидели бы только, как Пит ведёт Кана к углу, а Вегас следует за ним. Если Вегас был тем, на кого Кан посмотрел через плечо Пита перед выстрелом, то все просто подумают, что Пит дал ему пистолет, а Вегас нажал на курок. У него была причина, и в их кругах не редкость, когда сын убивает отца в борьбе за власть. В конце концов, именно так Корн поднялся до своего положения. — Хорошо, я обещаю, что никому не скажу, — прошептал Макао. Он выпрямился, сделал шаг назад и ухватился за хенли Вегаса, потянув вверх. Глаза Пита расширились, когда он увидел на красо-фиолетовый синяк прямо над заживающим шрамом Вегаса, и почувствовал, как тошнота подступила к горлу, подумав, что Кан, скорее всего, использовал знание о ранении во время драки с сыном. Он мог бы убить Вегаса, если бы ребра сломались и пробили легкое. — Нужно, чтобы тебя осмотрели, — громко сказал Макао. — Мои ребра в порядке, — возразил Вегас. Он сделал глубокий вдох, чтобы доказать это, и выкашлял немного крови, заставив Макао и Пита напрячься еще больше. — Это мое горло... — Я попрошу Порша вызвать врача, — ответил Макао. Он повернулся, направляясь к другой группе. — Маленький засранец, иногда есть ощущение, что это он старший брат, — пробормотал Вегас, нахмурившись, но голос звучал тепло. Пит слегка улыбнулся ему, сопротивляясь желанию утянуть мужчину в нежный поцелуй, не зная, будет ли такое проявление чувств нормальным там, где другие могут их увидеть. Он наблюдал, как Вегас расправил плечи и приблизился к телу отца, холодно глядя на него. Вегас присел и положил пистолет на землю рядом с собой, предварительно поставив на предохранитель. Затем встал и подошёл к Кинну, глядя на кузена с привычной маской равнодушия. — Итак. Кто звонит дяде Корну по поводу тела?***
В конце концов они решили, что будет лучше, если звонок сделает Кинн. Им велели ждать прибытия команды из комплекса. Это был долгий, напряженный час: старшие молча сидели за кухонным столом, а младшие прижались друг к другу на диване. Кинн заставил Бига остаться снаружи, приказав охранять тело Кана, но на самом деле он просто хотел дать немного уединения кузенам. Он чувствовал себя чужаком, наблюдая, как Порш и Пит хлопочут вокруг странно безэмоционального Вегаса, словно ожидая, что он развалится на куски. Немного лучше стало, когда пришел врач, осмотрел Вегаса и подтвердил, что из травм у него только несколько синяков, которые заживут в течение нескольких дней, хотя в ближайшие 48 часов придется быть осторожным с голосом, чтобы дать горлу восстановиться. Кинн наблюдал, как парень слушал всё со стоическим спокойствием и только кивнул, надевая рубашку, но Кинн не мог выбросить из головы темную отметину на боку кузена, прямо над раной, которую Вегас заработал, когда спас жизнь Кинну. Он думал о том, как спокойно отец воспринял смерть Кана, и в голосе даже не было удивления, когда Кинн позвонил ему. Вспомнил, как Макао бросил лишь один взгляд на остывающее тело отца, прежде чем подойти к брату и заключить его в объятия. И ему стало интересно, что ещё он упустил в своей собственной семье. Он почувствовал холод, бегущий по позвоночнику, когда в голове всплыли слова Макао об его инициации. Вспомнил страх, который испытал, когда нажал на курок, чтобы избавиться от мужчины с ножом в руке, преследующего его в закоулках, когда он был слегка пьян от выпитого алкоголя на праздновании своего день рождения. Тогда он был слишком потрясен, но сейчас понял, что его телохранители оказались рядом подозрительно быстро, чтобы забрать его и избавиться от тела. Он всегда думал, что их насторожил звук выстрела, но некоторые из тех темных аллей были похожи на лабиринты с множеством разветвленных переулков, некоторые из которых вели к тупикам в маленьких закрытых двориках, относящимся к домам. Сущим кошмаром было передвигаться в таких местам, но у его людей не было никаких проблем с ориентированием, и они быстро вывели Кинна на основную улицу и усадили в машину. Кинн взглянул на диван, на Кима, который сидел, прижавшись боком к Макао, оказывая молчаливую поддержку своему кузену, хотя все его внимание, казалось, было приковано к мобильнику в руках. Он, видимо, почувствовал пристальный взгляд, так как вдруг поднял взгляд, нахмурился и вопросительно поднял бровь. Ким снова вернулся к телефону, но Кинн продолжал молча наблюдать за ним. Кинн скривился, когда желудок протестующе заурчал, и протянул руку, чтобы взять один из сэндвичей, которые Порш заказал у горничных полчаса назад. Было немного неправильно есть, пока они ждали транспорта для тела, но в то же время, у его кузенов явно не было такой проблемы, так что он не видел ничего неправильного в удовлетворении потребностей организма. Он только что закончил жевать, когда дверь открылась, и вошел Чан, а за ним раздраконенный Эйс. Глава телохранителей оглядел комнату, а затем подошёл к кухонному острову, взгляд скользнул по лицу Вегаса и спустился к шее. Один глаз Вегаса был припухшим, несмотря на пакет со льдом, который он прижимал к нему, но взгляд кузена был по-прежнему жестким, и он смотрел на Чана почти не мигая. Кинн заметил, как губы старшего мужчины на мгновение дернулись, прежде чем он взглянул на Пита, потом снова на Вегаса. — Кхун Корн позаботится об организации похорон. Ни от тебя, ни от кхун Макао не ждут присутствия на ритуале омовения. Церемония прощания будет назначена на седьмой день, — Чан на мгновение перевёл взгляд на Порша, и снова посмотрел на Вегаса. — Вы приглашены на собрание через пять дней, чтобы обсудить вопрос наследства. Вегас кивнул не сказав и слова, и Кинн наблюдал, как Чан развернулся и вышел, Эйс следом за ним, словно крадущийся хищник, который только и ждёт возможности наброситься на свою жертву. Ему было интересно, что это значит, но он не знал главного телохранителя Вегаса настолько хорошо, чтобы даже пытаться угадать причину такого поведения. Он оглянулся на Вегаса, на его покрытое синяками лицо, не выражавшее никаких эмоций, хотя Кинн заметил, что после ухода Чана напряжение, казалось, ушло из его плеч. Ему было интересно, думал ли Вегас, что его прикажут доставить в комплекс и допросить, или у него было ещё что-то, о чём стоило беспокоиться. Он задавался вопросом, будут ли у них когда-нибудь такие отношения, где он сможет спросить об этом. Он вздохнул, и проследил за взглядом Вегаса и посмотрел на свои руки, лежащие на столешнице, и только сейчас понял, что крутит кольцо с печаткой на указательном пальце, как обычно делает, когда взволнован. — Ну, думаю, через пять дней у тебя будет своё, — сказал Кинн, пытаясь разрядить обстановку. Вегас нахмурился, его взгляд был расфокусирован, пока он что-то обдумывал, но потом поднял взгляд и посмотрел на Кинна с легкой ухмылкой. — Этого никогда не случится, кузен, — ответил Вегас. — Это часть твоего наследства, — возразил Кинн, не понимая реакции брата. — Не в этом случае. Если глава второй семьи умирает внезапно, не успев уйти со своего поста, то следующего лидера выбирает глава первой семьи, — ухмылка Вегаса расширилась. — По очень веской причине. Кинн сжал кулаки, его всегда раздражало, когда его кузен говорил с ним таким тоном. С самого детства он знал, что Вегас более наблюдателен, чем он, но это не давало ему права читать ему нотации, как ребенку. — Расскажи мне, кузен, — сказал Кинн, стиснув зубы. Вегас моргнул, и затем смягчил своё выражение лица. Кинн увидел, что Порш взглянул меж ними, прежде чем подойти к краю кухонной стойки и занять естественную позицию, четко отделяя себя от каждого из них. — Существует баланс между второстепенной и главной семьей. Вторая семья поддерживает первую против внешних угроз, но в тоже время плетя против неё интриги, делая её сильнее. Основная семья использует свою власть и социальный статус, чтобы оградить вторую семью от юридических проблем, при этом следя за тем, чтобы всегда оставаться «чистой», чтобы Тирапаньякун не ассоциировался с темными делами, — Вегас вздохнул, глядя на Кинна. — Дело в том, что прошёл год, как ты был отмечен как наследник своей семьи, ты всё ещё утверждаешь свои позиции, — Вегас кашлянул, затем нахмурился и сделал глоток воды, которую Пит подтолкнул к нему, прежде чем продолжить. — Если дядя назначит меня главой второй семьи, это станет сигналом для наших врагов, что он ожидает, что ты потерпишь неудачу, и в конечном итоге я возьму на себя управление семьей, — взгляд Вегаса был холодными, когда он смотрел на Кинна. — Ты окажешься трупом в течение нескольких месяцев. — Чёрт, — пробормотал Порш. Кинн почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок, когда он понял, что Вегас прав. Его переход к власти был не таким гладким, как он надеялся, и до него уже доносилось, как главы филиалов шептались, что его успех с итальянцами случился благодаря вмешательству Вегаса. Сначала он злился на них, а потом на себя, потому что они были правы. Скорее всего, без помощи кузена он был бы мертв. Он снова прокрутил кольцо на пальце, раздумывая о том, что готов был отдать, дабы повернуть время вспять и сделать всё, чтобы Танхуна никогда не похитили, и его старший брат мог бы занять свое законное место следующего главы семьи. Как и всегда, стыд захлестнул его, когда эта мысль всплыла в его голове. Какое право он имеет перекладывать свои обязанности на братьев, когда сам не хочет брать их на себя? — Тогда кто это будет? — спросил Порш. В голосе звучало любопытство. — Кто-то вне кровного родства? — Это значительно ослабит нас, — отрезал Вегас. Он потрогал челюсть, как будто она болела, прежде чем взять бутерброд и откусить от него, медленно пережевывая, пока размышлял над вопросом друга. — Я думаю, есть только два варианта. — Ким, — сказал Кинн. Боковым зрением он заметил, как его брат посмотрел на них с дивана, поднялся и подошёл ближе. — И Танхун. — Блядь, нет, — сказал Вегас, вздрогнув. — Его сожрут заживо, и дядя это знает, — он посмотрел на Порша, но поспешно отвернулся, а затем осторожно продолжил. — Вообще-то есть и другой вариант. Кинн увидел, как Порш выпрямился, его глаза расширились, он нахмурился и отвёл плечи назад таким образом, который, как теперь знал Кинн, означал, что парень зол. — Откуда ты об этом знаешь? — Порш подошёл ближе к другу. — Что, чёрт возьми, ты сделал? Вегас моргнул, выглядя растерянным, но пара секунд, и его обычная пустая маска вернулась, даже если он казался немного бледным, когда повернулся к Поршу. — Ты знал? Я расследовал связи между твоим дядей и моим отцом в течение многих лет, а ты всё знал? — спросил Вегас. — Ты расследовал дела моей семьи?! — Порш отвесил Вегасу подзатыльник, хотя Кинн видел, что это был гораздо более мягкий вариант, чем тот обычно получал. — Что я тебе говорил о проворачивании дел за моей спиной? — Что ты больше никогда не хочешь слышать о чём-то подобном? — ответил Вегас, моргая на него. — Я имел в виду, что ты не должен этого делать?! А не то, что ты должен лучше скрывать это от меня! — Порш закрыл лицо ладонью. — Серьезно... что за хрень эта семья… — он выпрямился и посмотрел на Кима, который остановился рядом с ним. — Слушайте сюда, Тирапаньякуны! — он указал на Кима, Кинна и Вегаса. — Никакого утаивания важной информации от других. Не копаться в жизни друг друга. Не шпионить друг за другом. Я ясно выразился? — А что насчёт Макао? — спросил Вегас. — Он хороший ребенок, — возразил Порш. Он остановился на мгновение, прежде чем добавить. —И ему стоит подумать о карьере адвоката... всегда находит способ обойти правила… — он посмотрел на Вегаса. — Сегодня он взял Теслу. — Ты брал Теслу?! — закричал Вегас, вскакивая на ноги. Ему пришлось откашляться, прежде чем он смог снова заговорить. — Ты чуть не убился во время пробного заезда! — Эй, я не был за рулем! — крикнул Макао в ответ, обвиняюще глядя на Порша. — Я, блять, продам эту машину! Зачем она вообще тебе понадобилась? — О, я совсем забыл об этом, — сказал Порш. Он обошёл стойку и сел рядом с Кинном. — Этот день просто слишком сумасшедший. Сначала похитили Чея, потом мы узнали, что Таван работает с твоим отцом и что, возможно, я твой двоюродный брат. Потом мы возвращаемся домой и… — он сделал движение рукой. — Серьезно, единственное, что может превзойти это, так это если кто-то узнает, что ждёт ребенка. Но, к счастью, это не проблема. Кинн неожиданно ухмыльнулся, представив, кто, вероятнее всего, оказался бы в такой ситуации, и зашипел, когда Порш ударил его локтем в бок. Ему нужно было принять, что Порш, казалось, всегда читал его мысли и наносил ответный удар. — Мой отец работал с Таваном? Снова? — спросил Вегас. — Что значит «снова»? — спросил Кинн, нахмурившись, но кузен проигнорировал его. — Да. Я думаю, Кан заявился сюда, чтобы занять тебя, пока они бы убивали Кинна и взяли меня и Чея в заложники, или какой там у них был план. — Думаю, за этим стоит что-то ещё, кроме факта, что ты, возможно, Тирапаньякун, — задумчиво произнес Вегас. — И я тоже не верю в это, — добавил Кинн. — Если бы отец знал о нас, он бы что-нибудь сказал. — Если только у него не было веской причины не делать этого, — ответил Вегас. — Не то чтобы ему было о чем беспокоиться, никто из вас не может забеременеть от другого. — Какая у него может быть причина? — спросил Кинн. Он почувствовал, что снова начинает закипать. — Очень хорошая, — сказал Ким. Кинн повернулся к своему младшему, почти удивленный. Он очень редко повышал голос во время разговора. — Если вы не узнаете про кровное родство, пока отношения не станут очень серьёзными, и это может иметь два варианта развития. Либо вы расстанетесь и станете гиперсосредоточенными на работе на месяцы или годы, как это было с тобой после Тавана, либо решите, что вам всё равно, что вы двоюродные братья. Если вы выберете последнее, то вам придется значительно укрепить свои позиции в подполье за пару месяцев, прежде чем наши враги смогут использовать это против вас, и в то же время ты закрепишь свой статус следующего главы семьи. После его слов наступила тишина, что происходило каждый раз, когда Ким решал поделиться своими мыслями с другими. Кинн всегда удивлялся тому, насколько умным и наблюдательным был его младший брат. В его воспоминаниях Ким всё ещё был тем мальчиком, который плакал каждый раз, когда Танхун связывал его своими свитерами, чтобы он мог как следует обнять его, без попыток Кима вывернуться из объятий в течение нескольких мгновений. — Это просто пиздец, — пробормотал Порш. Он взглянул на Вегаса. — Так что ты выяснил? Мы двоюродные братья? — Твоя мать была законно удочерена семьей, когда была маленькой, — ответил Вегас. Он достал свой телефон и отправил сообщение Эйсу. — Значит, это «нет», — сказал Порш с улыбкой. — Я бы так сразу не сказал, — добавил Кинн, поморщившись. — Дед был известен своими... похождениями. Но не было ни одного ребенка, которого бы он официально признал, и было несколько сводных братьев, которых нам пришлось содержать, пока отец не перерезал эту пуповину, когда захватил власть, — Кинн посмотрел в сторону, вспомнив кое-что. — Некоторые из них даже создали свои собственные семьи и теперь работают на нас. Некоторые — нейтралы, как Мисанг на севере. — Я хотел убедиться, поэтому заказал анализ ДНК между нашими образцами, — сказал Вегас. — Так вот почему они взяли дополнительную пробирку крови! — пробормотал Порш. — Медсестра едва слышно что-то объяснила, почему взяли две, — казалось, он задумался. — Может, нам стоит сделать ещё тест между мной и Кинном? — Как будто кто-то из нас был бы жив, если бы были какие-то сомнения в нашей принадлежности семье, — раздраженно ответил Вегас. Глаза Порша расширились, он повернулся к Кинну за подтверждением, и нахмурился, когда его парень кивнул. Кинн любил своего отца, но он не думал, что этот человек питал такие же чувства, если бы у них не было общего кровного родства. А после сегодняшних событий ему придется задуматься о том, входят ли в принципы мужчины вообще кто-то, кроме Кинна и его братьев. Учитывая то, как его отец отреагировал на смерть Кана и как вели себя его двоюродные братья, не могло быть и речи о том, что отец не знал о том, что происходит в младшей семье. — Когда мы получим результаты? — спросил Порш. — Эйс принесёт их, когда завершит с контролем очистки, — ответил Вегас. — Но касательно изначальной темы... Я думаю, дядя попытается заставить тебя занять позицию главы второй семьи. — Это просто пиздец… — сказал Порш. — Я всего больше двух лет во всей этой мафиозной системе. Ким был бы гораздо лучшей кандидатурой. — Ты бы идеально подошёл, чтобы поддерживать баланс между Кинном и Вегасом, — сказал Ким. — У тебя нет буквально никакого присутствия в подпольном мире, поэтому наши враги будут удивляться, почему отец вообще дал тебе эту должность, и не решатся действовать против тебя, думая, что упустили что-то важное. В то же время, не имея никакой реальной собственной власти, ты будешь идеальной пешкой в руках отца, чтобы передать власть Кинну или Вегасу — У тебя довольно мрачное представление о нашем отце, — голос Кинна был полон порицания. — Ты хотел сказать, что я просто вижу, какой он на самом деле, — Ким выпрямился, глядя на брата. — Не зря же я переехал из комплекса. Кинн почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок, и задумался, будет ли когда-нибудь конец в сегодняшних откровениях. Ему хотелось спросить Кима, что он имел в виду, но не стал заводить этот разговор перед своими двоюродными братьями. Даже после всего, что произошло за последние недели, он всё ещё не был готов намеренно быть уязвимым в присутствии Вегаса. Кое-что изменилось, например, вечно кипящий внутри него гнев постепенно угас до такой степени, что он даже не счел нужным помнить о том, что Вегас якобы спал с Таваном, когда он и Кинн ещё были вместе. Тот уже мертв, и Кинн был совершенно уверен, что в последние годы у них с Вегасом не было никакой связи, так что не обращал внимания на подобное. Но говорить о чём-то настолько насущном, настолько личном, как манипуляции его отца над их семьей и братьями, было чем-то совершенно другим. Ему нужно было время, чтобы осмелиться даже подумать о том, чтобы поделиться своими мыслями и переживаниями с Поршем. Они почти в унисон посмотрели в сторону, когда дверь открылась и вошел Эйс, держа в руке темно-коричневую папку. Он положил её на кухонную стойку и, не говоря ни слова, развернулся. Кинн сморщил нос от отсутствия уважения в действиях мужчины. Он уже привык к тому, как ведут себя телохранители в комплексе, но что-то в поведении старшего телохранителя напоминало ему Чана, поэтому он контролировал свою реакцию. Ему было интересно, что думает Пит об этом, ведь он соблюдает принципы и правила, которым научился во время работы в первой семье. Но он молча сидел рядом с Вегасом, не произнеся ни слова во время их разговора. Кинн хотел бы ещё понаблюдать за ним, но сейчас его внимание было приковано к Поршу, который придвинул папку поближе к себе после того, как Вегас дал понять, что он может это сделать. Они ждали, пока мужчина вскрывал запечатанный конверт и доставал два листа бумаги. Лицо Порша разгладилось, утратив напряжение, которое испытывал в последние часы, но затем снова напряглось, и он снова нахмурился. — Не двоюродные братья. Но определенно родственники, — сказал Порш. Он положил бумаги, чтобы остальные могли посмотреть на них. — Здесь говорится, что от одного до двух процентов — диапазон для наполовину кузенов или троюродных кузенов. Что за хрень? — Значит, это произошло во времена наших прапрадедушек и прапрабабушек, — Кинн вспомнил документы их семейного древа, которые отец однажды показал ему. — Это слишком далеко в прошлом, чтобы что-то узнать. — Может быть, твоя мать была родом из старинной благородной семьи. Просто тогда было слишком много межродственных браков, — сказал Вегас. Он взял ещё один кусок от сэндвича, который начал есть несколько минут назад, который Пит разделил на части для него. — Очень интересно, что заставило дедушку удочерить её, — сказал Кинн. Они замолчали, каждый из них погрузился в свои мысли. Кинн знал, что есть только две причины, по которым кого-то взяли в семью. Деньги и власть. Он недоумевал, как молодая девушка могла обладать чем-то из этого. Возможно, это было наследство, но если так, то оно должно было перейти к Поршу и Чею. Это должна быть значительная сумма, чтобы заинтересовать Тирапаньякунов, гораздо больше, чем дядя Порша, любитель азартных игр, смог бы растратить, и чтобы его не убили в процессе. — Рано или поздно мы это узнаем, — ответил Порш. Он вернул документы в папку и подтолкнул её к Вегасу. — Не то чтобы это имело значение в великой схеме вещей, — он нахмурился, лицо потемнело от гнева. — Мне больше интересно, как на самом деле умерли мои родители. Дядя Ти сказал, что ваша семья убила моего отца. — Мне жаль, Порш, — сказал Кинн. — О чем ты сожалеешь? Тебе тогда было восемь. Не то чтобы ты имеешь к этому какое-то отношение, — Порш закатил глаза. — Хотя твой отец может что-то знать, — он на мгновение отвернулся и посмотрел на Чея, наблюдая, как тот и Макао о чем-то шепчутся на диване. — Это не так важно. Я не собираюсь мстить. Просто хотел бы знать. Особенно если это что-то, что может угрожать нам в будущем. Кинн с готовностью кивнул, хотя не мог не задаться вопросом, что подумает Порш, если они выяснят что-то такое, что укажет на виновность его отца. Порш и так не не горел энтузиазмом строить какие-либо отношения с Корном, и будет ещё хуже, если ко всему этому добавиться ненависть. Кинн не был уверен, что смог бы справиться с этим. — В любом случае. Думаю, все мы по горло сыты сегодняшним днём. Давайте просто поужинаем и немного расслабимся перед сном, — сказал Порш. Он протянул руку за сэндвичем и остановился за секундку до того, как откусил кусок. Опустив руку, он взглянул на Вегаса со странным выражением на лице. — Не хочешь поменяться комнатами? — С чего бы я вдруг захотел спать в твоей комнате? — спросил Вегас c отвращением. — Особенно в твоей кровати, где ты трахал моего кузена?! — Я просто подумал... из-за отца... — Как будто мне не поебать, — пробормотал Вегас. Он осторожно откусил от сэндвича. — Если бы мне было до этого дело, я бы вообще не смог ходить по старому дому. Кинн напрягся, поняв смысл слов парня, и увидел, что остальные поражённо смотрят на Вегаса. Мужчина на мгновение замер, словно только что осознал сказанное, но поднял голову и оглядел стол с холодным выражением лица, словно бросая вызов сказать что-то. Кинн постарался удержать маску на лице, когда Вегас повернулся к нему, чтобы не показать потрясения, которое испытал. Он вдруг вспомнил тот день, когда Вегас пришёл на ежемесячную встречу семей со сломанной рукой. Он сказал, что попал в аварию, когда готовился к получению водительских прав на мотоцикл, но, сейчас взглянув на его покрытое синяками лицо, Кинн понял, что в уголке рта у него почти такой же шрам, как в тот день, и у него появились сомнения. Он посмотрел сторону и встретился с взглядом младшего брата. Кинн увидел, как тот наблюдает за ним, словно ожидая внезапного озарения. Возможно, пришло время разрушить стены, которые Ким возвел вокруг себя, и вернуть его в семью. По крайней мере, тогда Кинн сможет получить некоторое понимание о мышлении младшего, и, возможно, понять что ещё он упустил.***
Ким открыл глаза, быстро оглядел комнату, не понимая, что его разбудило, пока не увидел движущуюся тень по другую сторону раздвижных дверей, которые вели на маленький огороженный стеной задний двор. Он почувствовал, как остатки сна испарились, когда адреналин пробежал по венам. Он медленно слез с кровати, стараясь не разбудить Чея, который во время сна каким-то образом оказался возле него. Присев, используя раму кровати как прикрытие, он медленно прокрался вокруг неё. Он раздумывал о том, что использовать в качестве импровизированного оружия против нападавшего, но узнал силуэт мужчины, который на мгновение выпрямился, а затем сел на палубу спиной к стеклянной двери. Ким подумал, не оставить ли ему своего кузена в покое, чтобы он спокойно обдумал всё произошедшее в этот день, как Ким предпочел бы сделать, но потом вспомнил, что Макао был гораздо более социальным человеком, чем он сам. Сделав глубокий вдох, готовясь к разговору, он медленно открыл раздвижную дверь достаточно широко, чтобы можно было проскользнуть в проём. Он снова закрыл её за собой и сделал два шага, чтобы сесть на край палубы рядом с парнем, достаточно близко, чтобы чувствовать тепло его тела на своей коже, но достаточно далеко, чтобы они не касались друг друга. Ему не стоило волноваться, потому что Макао сразу же прильнул к его боку и положил голову на плечо. Ким придвинулся чуть ближе, чтобы скользнуть рукой к пояснице в успокаюващем жесте, а после молча ждал, не зная, хочет ли Макао разговаривать или нет. Ночь была достаточно приятной, воздух не был ни слишком холодным, ни слишком жарким, так что он себя комфортно в тонких спальных штанах и майке, которые одолжил Макао, хотя оба предмета одежды были немного велики на его более стройной фигуре. Глядя на темное небо, Ким думал о том, что они обсуждали всего пару часов назад. Ему нужно было понять, как реагировать, если отец предложит ему должность главы второй семьи. У него было ощущение, что это скорее «когда это произойдет», чем «если», особенно зная отношение Порша к этому. Вопрос наследования был бы очень важен для любого в семье, подобной их, и родственники боролись бы за власть, чтобы укрепить свое положение. Ким задавался вопросом, понимает ли его отец, насколько он всё испортил, что никто из них не хочет возглавить вторую семью. И дело было не только в поддержке семьи. Ким знал, что среди пятерых из них — семерых, если по какой-то идиотской причине рассматривать братьев Киттисават — был только один человек, который хотел и мог возглавить империю Тирапаньякун в будущем. Или, по крайней мере, её теневую часть. Ему было интересно, как бы Вегас отнесся к многочасовым сидениям на заседаниях совета директоров, посвященных их бизнесу в сфере недвижимости. В то же время он не хотел испытывать, что будет делать Кинн, если ему когда-нибудь придётся вести дела в одиночку. Позёрство и поддержка отца могут продвигать Кинна до тех пор, пока кто-то в конечном итоге не устанет от всего этого и его просто пристрелят. Даже несмотря на их прохладные отношения, Ким любит своих братьев и боится их потерять. Несколько раз за последние несколько лет он подумывал о том, чтобы занять место, предназначенное старшему сыну, как и намекал ему отец, прежде чем Ким понял, во что играет этот человек, и он отгородился от семьи. Он был бы хорошим выбором, возможно, даже лучшим, чем Вегас, поскольку он более отстраненный в отношениях и менее эмоциональный в личной жизни. Его двоюродный брат выстроил отличные стены, но Ким видел, как важна для него его маленькая семья. Хотя Ким любил своих братьев и очень любил Чея и Макао, эти чувства были лишь приятным оттенком и не влияли на его мысли большую часть времени. И это пугало его. Он часто задавался вопросом, что сделало его таким холодным, расчетливым, отстранённым. Был ли он таким от рождения или отец как-то воспитал это в нём, когда подыскивал идеального наследника своей империи? В те моменты, когда он осмеливался задуматься о том, чтобы сменить Корна, то быстро старался избавиться от этих мыслей, испытывая отвращение к самому себе, когда понимал, насколько безжалостным он будет. Он знал, какая репутация была у его дяди в подполье. Какой имидж создавал себе Вегас, и знал, что он будет гораздо хуже, чем любой из них. Особенно если что-то случится с теми, кем он дорожил, а он прекрасно знал, что отец позаботится, чтобы что-то все таки случилось. — Ну и денёк выдался, — прошептал Макао, вырывая Кима из мыслей. — Жаль, что ты не смог улизнуть с Чеем, как планировал. — Из твоих слов можно подумать, что я какой-то ненасытный зверь, — с фырканьем сказала Ким. — Не то чтобы я собирался сразу бежать с ним в постель. Нам всё ещё следует поговорить об этом. — Просто не усложняй. И не заставляй его ждать слишком долго. У него уже есть некоторые проблемы с осознанием привлекательности, — ответил Макао. — О чём ты? — Ты слышал его в тот день на гонках. Он почему-то решил, что мы ему не по зубам только потому, что мы более популярны в его школе, — Макао поморщился при этой мысли. — Не понимает, что окружён неправильной аудиторией, а он такой симпатичный, что ему придется отбиваться от ухажёров, если он когда-нибудь заглянет в гей-клуб. Ким нахмурился, когда подумал об этом. Он вспомнил, какой гнев испытал, увидев, как тот парень флиртует с Че, и поклялся, что никогда не упустит младшего из виду, но только если с ним самим ничего не случится. Не то чтобы он сомневался в Порчее, просто в их мире было так много опасностей, о которых младший даже не думал, и недавнее похищение доказало это. — А что насчет тебя? — спросил Ким. Он хотел бы увидеть его реакцию, но это было невозможно из-за их позы. — Разве ты не хочешь провести с ним некоторое время? Ты сказал, что он тебя привлекает. — Да, но это не значит, что я хочу действовать в соответствии с этим. Было бы приятно видеть Че, когда я причина его счастья, но секс — это такой... сумбур. — Хм… — согласился Ким. Это было грязно и липко, но всё же так хорошо и приятно, когда всё сделано правильно. Своего рода наркотик. — Думаешь, ему это покажется странным? — Может быть. Но он не осудит. Ты же знаешь, какой у нас Чей. — Он слишком хороший,— кивнул Макао. — Мы должны оберегать его. Даже от самого себя. — Это работа на полный рабочий день. Но, по крайней мере, нас двое. Макао наклонил голову, усмехаясь, и Ким почувствовал толчок в груди, увидев, как потрясающе он выглядит в приглушенном свете, исходящем от маленьких фонариков в саду. Ему стало стыдно от этой мысли, и он уже было отвёл взгляд, но сознательно решил не двигаться , когда понял, что сияющие линии на лице парня — это следы от слёз. Рука двинулась бессознательно, и он вытирал щеку кузена, прежде чем успел бы остановить себя. Из их троицы именно Макао был наиболее тактильным, и он, казалось, благодарен за прикосновения, потому что закрыл глаза и склонил голову к его ладони. Ким задался вопросом, что бы почувствовал другой, если бы узнал, что его сердце начало биться быстрее от интимности жеста. Он не понимал, что с ним не так. Они знали друг друга много лет, и Ким всегда признавал, что Макао горяч, но теперь внезапно его мозг решил, что это нормально — иметь такие мысли о своём кузене. Может быть, все эти разговоры, которые они вели, возвращаясь в особняк после откровений на складе, что-то поменяли в Киме. А может, он слишком возбужден после того поцелуя с Чеем, и теперь его тело просто издевается над ним. К счастью, Макао отодвинулся и немного выпрямился. Он вытер мокрые следы тыльной стороной ладоней, затем наклонил голову из стороны в сторону, чтобы расслабить мышцы, тем же движением, которое Ким иногда видел у Вегаса. Ким задумался, есть ли у него какие-то общие манеры с братьями или годы, проведённые в вдали от них, не дали этому случится. — Что вы здесь делаете? — позади раздался сонный голос. Ким обернулся, а затем немного отодвинулся в сторону, чтобы Чей мог сесть между ними. Младший немного наклонился в сторону, зевая, и прижался к Макао, когда тот положил руку ему на поясницу. — Ты не можешь заснуть? — спросил Чей. — Я думаю, это просто произошедшее сегодня, всё ещё циркулирует в мыслях, — ответил Макао. — Адреналин со склада, а потом это дерьмо с моим отцом... — Ты хочешь поговорить об этом? — спросил Чей. Ким был рад, что другой не стеснялся говорить даже на самые болезненные темы. Это значительно облегчало их отношения. — Не знаю...— пробормотал Макао со вздохом. — Это просто странное чувство. Он был моим отцом, но я чертовски рад, что он мертв, — он указал на своё лицо, по щекам которого начали стекать свежие слезы. — Но это не из-за него. Я видел следы на шее Вегаса, — он отвернулся, в расстройстве ударив по доскам. — Сегодня я чуть не потерял брата, — парень снова ударил по дереву. — Моего брата, — раздался всхлип, прежде чем Макао поднёс ладонь ко рту, заглушая звук. — Я ненавижу своего отца. Надеюсь, он перевоплотится в жука, чтобы я мог на него наступить. — Сегодня мой дядя похитил меня ради денег, чтобы подпитать свою игровую зависимость. Так что нахуй семью, — сказал Чей, похлопывая Макао по спине. — Я имею в виду какую-то часть семьи. Порш и Вегас исключения. — Я уверен, что отец убил мою мать, чтобы заставить меня и братьев бороться за его титул, и никто не мешал бы ему в этом, — добавил Ким. Двое младших посмотрели на него широко открытыми глазами. — Никому не говорите. — Блядь, это то, что должен знать твой брат, — сказал Макао. — Он не поверил мне. Я пытался поговорить с ним перед тем, как съехать, но он ослеплён любовью. — Мы могли бы рассказать Поршу, — ответил Чей. — Чтобы они с Кинном снова поссорились из-за этого? Я уже слышал, что между ними есть некоторая напряженность, потому что он не хочет проводить слишком много времени в комплексе, — возразил Ким. — Это просто пиздец, — сказал Макао. — По крайней мере, он может заставить тебя сражаться, только если ты хочешь сражаться. — Да, его план оказался не слишком удачным, — Ким усмехнулся от этой мысли, затем стал серьезным. — Но он никогда не сдастся. Вам двоим следует быть с ним поосторожнее. — Думаешь, он может что-то сделать с нами? — спросил Чей немного испуганно. — Ты не настолько полезен, как Кинн или Вегас, но ты можешь быть полезен против Кинна или Вегаса, — Ким на мгновение отвел взгляд. — Или против меня. — Легко забыть, что даже отец боялся дядю Корна, — сказал Макао. Он на мгновение задумался. — Что мы будем с этим делать? — Если он предложит мне должность главы второй семьи, я соглашусь, — ответил Ким. — Это безопаснее, чем пытаться остаться в стороне, — он посмотрел между двумя парнями. — И это даст некоторую защиту вам обоим. — Ну и беспредел, — пробормотал Чей. — Я скучаю по тем временам, когда единственной моей проблемой было, сделал ли я вовремя домашку или нет, — он тоже положил руку на талию Кима и заставил его придвинуться немного ближе, прежде чем посмотреть на него с наглой улыбкой. — Но в такой жизни есть и свои плюсы. Макао хихикнул с другой стороны и наклонился, чтобы поцеловать парня в шею, от чего тот покраснел. Чей повернулся в его сторону и покраснел ещё сильнее, когда Ким воспользовался случаем, и легонько укусил его за мочку уха и заставил вздрогнуть от этого ощущения. — Пойдемте спать, — сказал Макао, наблюдая, как Чей лег на палубу, пряча покрасневшее лицо в ладонях. — Думаю, следующие дни будут немного суматошными. Ким кивнул ему, и они встали одновременно, подождали, пока Чей встанет на ноги, после чего вернулись в комнату. Они убедились, что на одежде нет пыли, прежде чем залезли под одеяло, Макао посередине, потому что Чей был словно осьминогом, а Ким ненавидел, когда было жарко. Кровать всё равно была достаточно большой для них троих, и, вероятно, именно поэтому старшие братья даже не задались вопросом о том, как они будут спать, когда парни пошли в комнату Макао после ужина. Ким задавался вопросом, как долго это продлится. Он всего лишь надеялся, что сможет увидеть лицо Кинна, когда тот в конце концов поймет, что между ними троими было нечто большее, чем обычная дружба. И он просто надеялся, что они не будут против.***
Комната была холодной и стерильной, сильно пахло дезинфицирующим средством, Корн шагнул ближе к металлическому столу в центре, а Чан закрыл за ними дверь и остановился рядом, молча охраняя своего босса. Старший посмотрел на тело на столе и замер на мгновение, осознав, что лицо его брата другое, став гораздо старше, с седыми волосами, а выражение лица более холодное и безжалостное. Корн зажмурил глаза и поднял руку, чтобы ущипнуть переносицу, пытаясь отогнать мучившую его головную боль, хоть и знал, что это не принесет облегчения. Он снова выпрямился и открыл глаза, щурясь от резкого света, но усилием воли отогнал это ощущение, как он делал с большинством других вещей в своей жизни. Но, по крайней мере, разум перестал его обманывать, и вместо отца он снова увидел на столе своего брата. Кан был уже бледен, губы бесцветны, тело омыто и облачено в белый наряд с золотой отделкой для подготовки к ритуалу купания. Они пропустили некоторые традиции, так как это было необходимо, когда приходилось иметь дело с дырой в теле и хотелось скрыть это от властей, но, живя такой жизнью, какой они жили, Корн давно привык к подобным вещам. Он смотрел на тело и вспоминал маленького мальчика, с которым играл в саду; мальчика, с которым прятался, спасаясь от гнева отца. Он вспомнил мужчину, чьи чувства к женщине, которая была их сестрой во всем, кроме крови, были настолько сильны, что окончательно разрушили и без того напряженную связь между ними и превратили их во врагов, когда они должны были быть самыми сильными союзниками друг друга. Он всегда знал, что именно он будет хоронить брата, а не наоборот. Кан был слишком суров, слишком вспыльчив, чтобы долго продержаться в их маленькой игре. Но, по крайней мере, он выполнил почти все пункты, которые Корн запланировал для него, прежде чем совершил окончательный просчёт. — Нет никаких сомнений, что Вегас убил его? — неожиданно спросил Корн в наступившей тишине. — Нет, сэр, — ответил Чан. — Хотя на записях камер видно, что Пит ведёт Кана, Вегас шёл следом. У них было более чем достаточно времени, чтобы обменяться оружием, и он держал пистолет, когда спустя несколько секунд появился Кхун Кинн со своим телохранителем. — У него ведь была мотивация, не так ли? — спросил Корн. Чан знал, что лучше не отвечать на этот вопрос. Он провёл достаточно времени рядом с мужчиной, чтобы распознать тон, которым Корн разговаривал с ним. —Ты всегда ненавидел его, но под конец эта ненависть переросла в ревность, не так ли, брат? — Корн протянул руку и начал снимать перстень с пальца брата. Ему пришлось потянуть немного сильнее, так как трупное окоченение уже наступало. — Но я понимаю. Он уже намного лучше, чем ты когда-либо мог бы быть. Он достаточно храбр, чтобы сделать то, чего ты никогда бы не смог. Корн подумал, испытывает ли Вегас ту же эйфорию, что и он, когда шестнадцать лет назад убил своего отца. Он жалел, что не смог вызвать племянника в комплекс и поговорить с ним прямо сейчас, но у каждого из них была своя роль, и он должен был проявить сочувствие к Вегасу, который только что пережил, вероятно, травматический опыт. Но если Корн что-то и узнал о характере племянника, так это то, что Вегас пройдет через это и станет ещё сильнее, чем был. Ему было любопытно, как изменится его племянник в будущем, какое влияние на него окажет свобода. Расправит ли он, наконец, крылья и попытается утвердить вновь обретенную власть, или же будет придерживаться негласно установленных правил игры, упорно продолжая строить фундамент своего положения, укрепляя свои позиции на годы вперед? Корну не терпелось увидеть, как на это отреагируют другие игроки. Ему было интересно, сколько времени потребуется его наследнику, чтобы осознать, в какой опасности он находится. Попытается ли Кинн задавить Вегаса, пока это ещё возможно, или у него хватит ума попытаться построить с ним длительный союз через Порша, который обеспечит ему наследство? Им нужно будет разобраться со всеми проблемами, которые накопились в мелких семьях за последние месяцы, но Корн был уверен, что они смогут это сделать, если научатся откладывать свои разногласия в сторону и работать вместе. — Сэр, пришло время для следующей дозы. Голос Чана выдернул его из размышлений. Он протянул руку, ожидая, что другой вложит таблетки, как он делал каждый день в течение последнего года. Он нахмурился, когда не почувствовал их в ладони, и посмотрел в сторону, напрягшись, когда увидел, как дрожит запястье и сжимаются пальцы, а он даже не осознавал этого. Он опустил руку и сунул ладонь в карман, затем поднял другую, и дрожи не было, когда он взял таблетки и проглотил их, не запивая. Он чувствовал непроизвольные движения пальцев по бедру в кармане и скривился, глядя на тело на металлическом столе. — Свяжись с нашим человеком в третьей семье. Убедись, что они придерживаются плана, несмотря на то, что один из их главных сторонников теперь вне игры. — Да, сэр. — Доклады телохранителя о том, что сказал Арти на складе, совпадают? — Да, сэр. — Сообщите моему сыну, что я хотел бы поговорить с Поршем в тот же день, когда прибудет Вегас, чтобы обсудить его наследство, — Корн отвернулся от стола и спокойными, размеренными шагами начал идти к двери. — Проследи, чтобы наши люди в ближайшие три дня собрали все бухгалтерские книги второй семьи. И заполни папку с информацией о сделках с оружием и наркотиками, которыми занимался мой брат. Чан снова кивнул и открыл дверь, затем отошёл в сторону, когда Корн остановился в дверном проеме, ещё раз оглянувшись через плечо. Он на секунду опустил взгляд на перстень из розового золота в своей руке, наблюдая, как свет отражается от выгравированного на нём герба, и его губы искривились в ухмылке. Корну не терпелось увидеть, как разыграется его пьеса в ближайшие несколько недель.