Укромный уголок

Он чувствует как это приятно. Он буквально каждым миллиметром своего тела чувствует, сука, какой это кайф, когда непонятная волна внутри выворачивает тебя наизнанку и доставляет нереальное удовольствие. Самому себе страшно признаться в таких ощущениях, поэтому он и не говорит ничего. Лучше если это останется только внутри него - маленькая, отвратительная тайна, которую он никогда и ни за что не расскажет, кому бы то ни было. Он сохранит ее, будет бережно укрывать от чужих глаз и прятать в самых потаенных уголках себя. Он никогда не даст этой тайне стать известной… даже когда виновник ее возникновения смотрит на него так, будто уже все знает. Арсений даже и не пытается скрыть очевидные вещи. Да - он ловит кайф от этого, да – он сейчас занимается сексом с мужчиной, да – этот мужчина один из его хороших друзей и да – он видит, что хорошо сейчас не только ему. Дима, опираясь на его плечи, размеренно двигается сверху, проводит неожиданно-сильными прикосновениями по рукам, но при этом умудряется только шумно дышать через нос, сжимая губы в тонкую линию. Он прячет глаза в сгибах локтей, когда Попов, крепко держа его бедра в ладонях, задает свой ритм и даже не стесняется издать стон удовольствия, когда член полностью входит внутрь. И хоть эта поза не дает делать размашистых движений, Арсению приятно чувствовать, как его коллега прижимается к нему грудью и, вновь пряча лицо позади, хватается за его волосы и больно сжимает в кулаке. Это Диме стыдно, это он будет испытывать смущение за них двоих ближайшие несколько лет, потому что забыть этого не сможет. Да и вряд ли Арсений позволит забыть… Не позволит. Даже сейчас, когда прошло 2 месяца после той самой ночи, эта придурь умудряется трепать Диме нервы. Потому что после каждого Позовского «Иди нахуй» и ответа на карточке «Арс еблан», он получает «Давай помиримся» и надпись «Дима» с сердечком ниже. Он не позволит ему забыть.