Старые чувства

      Вчера, совершенно потерявшись во времени, Ирина все никак не могла покинуть автомобиль и вперемешку с поцелуями не уставала наслаждаться общением с Геннадием. Все доводы мужчины, что ему нужно вернуться в отделение, сметались на корню, и, прижимаясь к мужской груди, отпускать его совсем не хотелось. И лишь когда за окном авто стемнело, а телефон мужчины ожил новой силой, ей пришлось его отпустить. Голос на повышенных тонах кричал так, что и Ирина услышала, что кто-то очень недоволен, что их главный хирург неизвестно куда запропастился и в немедленном порядке требовал за считанные минуты прибыть по месту назначения.       Под влюбленные взгляды провожая Геннадия, она снова оказалась на улице в плену морозного воздуха. Съежившись, Ирина словила себя на мысли, что в присутствии мужчины совершенно забыла об истинной причине своего появления здесь и что отец так и остался без ее внимания. А потому уверенный шаг быстро понес женщину к главному входу, мысленно надеясь, что, несмотря на позднее и не совсем предназначенное для посещения время, ей все-таки удастся пробраться к отцу.       Удалось, хоть и не сразу. Недовольная медсестра на посту бормотала о часах посещения и рекомендовала прийти завтра в определенном часу времени, но, увидав жалостливое лицо Ирины, сжалилась и пропустила, за что и получила в качестве поощрения небольшую горсть конфет, которую получасом ранее сама Ирина получила в машине. Оказавшись в заветной палате, в которой кроме отца лежал еще мужчина приблизительно его же возраста, женщина поняла, что знатно припозднилась и пока она вела «светские» и такие уж приятные для сердца разговоры с Геннадием, отец отправился в царство Морфея.       Еле слышный звук, когда Ирина, выставляя на прикроватной тумбе принесенные ею контейнеры с едой и фрукты, позволили мужчине высвободиться из царства сновидений. Он приоткрыл глаза и улыбнулся, заметив рядом стоявшую дочь. Но уж сладка та стезя и под образ улыбающейся дочери, мужчина сам не заметил, как его глаза снова прикрылись, и он уснул. Ирина присела на край постели и взяла руку отца в свою. Аккуратно перебирая в руке мужские пальцы и поглаживая их, она смотрела на мужчину. Его вид, уже совсем не бледный, с неким румянцем, определенно женщине нравился. Идет на поправку, что, конечно, не может не радовать.       Всматриваясь в седые брови мужчины и его слегка заметную улыбку, чувствовалось одновременно и успокоение, и некое волнение. Совсем скоро, когда мужчина поднаберется еще немного сил, им нужно будет поговорить. Ей нужно будет признаться в том, чего отец так боялся. Но он должен знать, что она ушла от мужа. Он должен знать, что она снова с Геной. Он должен знать, что за все пройденные года сейчас она поистине счастлива. Но всё это будет потом. А сейчас все силы брошены на то, чтобы он поскорее поправился и вернулся в строй.       Засмотревшись несколько минут на посапывающего мужчину, Ирина очнулась. Она потянулась ближе к мужчине и, оставив легкий след поцелуя на его щеке, поспешила скрыться из палаты. На улице уже ждало такси, в которое она с удовольствием впорхнула, но, не успев отъехать, все время взглядом путешествовала по окнам, где виднелся свет. Где-то, в каком именно окне, неизвестно, был источник той самой ее жизненной энергии, который и придавал ей сил двигаться дальше. Двигаться на встречу того самого долгожданного счастья. Где-то там был Геннадий…       Внезапно, не доехав несколько километров до дома, Ирина попросила водителя остановиться. Несмотря на то, что погода оставляла желать лучшего, хотелось мысленного уединения. И пройтись пешком, и обо всем подумать почему-то являлись неожиданно такой приятной идеей. Зависнув в своих мыслях, мечтах, надеждах, воспоминаниях, как приятных, так и не очень, Ирина оказалась дома далеко за полночь. На цыпочках, стараясь не разбудить сына, она пробралась в свою обитель и, наспех раздевшись, плюхнулась в кровать, проваливаясь в такой манящий сон.       И сейчас, слушая уже неизвестно какой по счету раз звеневший будильник, разрывать свои объятия с царством сна хочется меньше всего. Так хочется спать, что она и делает, совершенно не обращая внимания на противную мелодию. Покряхтев, она завертелась, меняя положение тела. Старая кровать, чуть старше возраста ее сына, издала скрипучий звук, что, в отличие от будильника, позволило резко приоткрыть глаза. Затуманенный взгляд с пеленой прошелся по комнате, напоминая всё, что было накануне. И ее уход от мужа, и переезд, и ее общение с Геннадием, и то, как она после посещения отца гуляла по городу и всё никак не могла добраться до дома, и ту же работу, которую пока еще никто не отменял.       – Проспала, – одеяло, слетев с кровати, оказалось на полу, а женщина, прервав свои объятия с подушкой, моментально подорвалась и под собственный недовольно бурчащий голос забегала по комнате.       Задав своему телу максимальную скорость, Ирина то и дело бегала с одной комнаты в другую. Вещи, которые со вчерашнего дня так и оставались в неразобранных ею с сыном чемоданах, явно требовали большего внимания, и привести их в должный, более человеческий вид было еще той нелегкой задачкой, на которую, к сожалению, совершенно не было времени. Но вроде как получилось.       Артем, молча сидевший до этого на кухне за распитием кофе, не подавал признаков жизни и ждал, когда женщина покажет свое присутствие. Но вместо этого замечал лишь фурией ее мимо пролетающую тень и слышал недовольные бурчания, сказанные ею себе под нос. В одной руке он держал те самые часы и постоянно их вертел, собираясь адресовать матери массу вопросов. Но ее все не было. Еще несколько минут ожиданий ни к чему не привели, и парень не выдержал. Опасаясь, что мать может скрыться за пределами квартиры, парень поднялся со стула и направил свой шаг по направлению прихожей.       – Уже уходишь? – незаметно подкравшись сзади, Артем облокотился плечом о стену. Вчера, после неожиданной находки, он, проводив Юлю до машины такси, ждал мать, желая поговорить и всё узнать, но, не справившись с настигшим его сном, так и не дождался.       – Да, опаздываю уже, – засмотревшись в зеркало, Ирина поправила белокурые волосы и улыбнулась, явно оставшись довольной своим презентабельным видом.       – Ничего не хочешь мне сказать? – он предварительно спрятал часы в карман, дабы сразу не выдавать сути предстоящего разговора, и сейчас внимательно смотрел на женщину.       – Что именно? – Ирина не сразу поняла, о чем вещает сын. Опаздывая, она не отвлекалась и уже застегивала последние пуговицы на пальто.       – Ну, не знаю, мало ли. Думал, что, возможно, что-то хочешь мне сказать, поведать то, чего не знаю, – поправляя рукав четко выглаженной рубашки, парень явно на что-то намекал.       – Ты о чём? – в момент ее пальцы, застегивающие пуговицы пальто, замерли. Опасаясь встречаться с сыном взглядом, она только сильнее опустила голову вниз, концентрируя взгляд на неподдающейся ей пуговице.       – Эх, мама, конспиратор! – он улыбнулся. – Вот это, – его рука скользнула в карман, доставая предмет, вызвавший всю нить догадок, – я случайно нашел в твоей спальне, на прикроватной тумбе с соседней стороны. Поэтому хватит играть в шпионские игры. Я все понял и догадался, что тем самым спутником, о котором ты мне говорила, является никто иной, как Геннадий Ильич. Ведь так? – удерживая часы в руках, парень не переставал улыбаться. Да, женщина всегда говорила, что он умный мальчик, и сложить всё воедино и понять для него не составило особого труда.       – Да, – совсем тихо призналась Ирина. Скрывать ничего не хотелось.       – Я только не понимаю одного: зачем скрывать? То есть деду ты сказала, а мне нет, – в нем чувствовалась обида за недосказанность, а недавнее поведение Алексея Владимировича рисовало ситуацию именно в данном ключе и давало понять, что он был в курсе.       – Артем, – расстегивая пуговицы пальто, кроме его имени послышался и последующий тяжелый вздох женщины. Не хочет ничего скрывать. Рано или поздно парень всё равно узнает если и не всю правду, то какие-то ее частички. А потому иного варианта, как рассказать историю своей первой и единственной любви, Ирина не видела.       – Только я не очень-то понял, дед, что против? – реакция деда на упоминания имени мужчины наталкивала его именно на эти мысли.       – Пойдем на кухню. Мне многое нужно тебе рассказать, – попрощавшись с мыслью о работе, Ирина вернула пальто на положенное место и направила свой шаг на кухню.       Кухня встретила всё тем же ароматом недавно свежо сваренного кофе, и парень, вооружившись уже остывшей, но еще недопитой чашкой черного напитка, присел за стол. Никогда, даже на миг не представляющий их вместе, он не мог вообразить себе подобную картину. Два поистине важных человека в его жизни каким-то волшебным образом скоординировались вместе. Эффект неожиданности сработал должным образом, и весь вечер после найденной находки он пытался прислушаться к себе. Да, лучшего кандидата в спутники матери и представить сложно. Он был рад, что все складывается именно так.       – Сделай мне кофе, – в попытках немного оттянуть разговор попросила Ирина. Она, оказавшись за столом, нервно постукивала пальцами по поверхности кухонной гарнитуры, что выдавало ее волнение.       От взгляда парня не укрылось волнение матери, которое ему было непонятным. Артем мало что понял, но для себя решил, что пока не будет теребить мать волнующими его вопросами. Именно с этими мыслями парень, затаившись молчанием принялся за приготовление кофе. Когда чашка с горячим напитком оказалась на столе возле женщины, он присел напротив и посмотрел на мать. Но женщина продолжала молчать. Она ерзала на стуле и все никак не могла начать разговор.       – Мам, ты, кажется, хотела что-то сказать, – Артем нарушил затянувшееся молчание. – Ну же, смелей! – парень потянулся через стол, накрывая руку женщины ладонью.       – А, да, – Ирина очнулась. – Знаешь, – несмело начала женщина, – когда ты устроился на работу и постоянно рассказывал, как тебе помогает во всем Геннадий Ильич, я не придала тогда этому особого значения. Ну, помогает и помогает, бывает. Ты столько раз рассказывал о нем, называл по имени отчеству. Но у меня никогда и мысли не возникало, что это действительно мог быть он. Мало ли людей с таким именем. Конечно, если бы я услышала фамилию, то все поняла, а так нет, – погружаясь в недавнее прошлое, Ирина цепко сжимала в руках чашку.       – Вы были знакомы раньше? – понемногу парень начинал понимать суть сказанных слов.       – Мы учились вместе. Мы встречались. Мы готовились к свадьбе. Мы жили здесь, в этой квартире, как настоящая семья. Вчетвером. Я, Гена и родители. Но потом я его выгнала и попросила исчезнуть из своей жизни, что он и сделал, – не вдаваясь в подробности, Ирина сама еще не знала, стоит ли посвящать сына в самые пикантные подробности их разрыва. Стоит ли рассказывать об отце и показывать и так не сильно порядочного человека в глазах сына еще более омерзительным.       – Подожди, мам, я немного запутался. Если вы готовились к свадьбе, то зачем тогда выгнала? Разлюбила? Или не любила вовсе? Или встретила отца? – парень ничего не понимал и только засыпал мать вопросами.       – Я его всегда любила. Всю жизнь. Ни отца твоего, ни Толю, а именно его, – с придыханием призналась женщина и прикрыла глаза.       – А зачем тогда выгнала? И Геннадий Ильич, что, просто взял так и ушёл? Почему не боролся? И каким образом отец здесь присутствует? Ведь вы поженились практически сразу, когда закончили учиться, – волна непонимания ситуации заставляла вновь и вновь сыпать вопросами.       То, что посчиталось нужным, оказалось озвученным. Как начали встречаться, как Алексей Владимирович вначале наотрез отказывался воспринимать Геннадия в качестве молодого человека и всеми возможными методами сватал Николая. Как его отец не давал ей прохода и, невзирая на ее не свободный статус, продолжал донимать своим вниманием. И главное, как однажды парень дал волю нахлынувшей его ревности, после которой они крупно поссорились, и какие последствия в дальнейшем имела их размолвка. Единственное, о чем женщина умолчала, что Гена готов был принять ее с чужим ребенком. Именно это признание могло послужить новому витку вопросов, на которые пришлось бы отвечать и признаться, что его отец с дедом в свое время поставили ее перед выбором. А этого женщина не хотела. Ей не хотелось рушить образ отца в глазах сына еще сильней. Пока что эта тайна останется ведома только ей и отцу… и, возможно, скоро Геннадию.       С каждым словом матери Артем только сильнее вжимался в стул. Как окольцованный, он боялся пошевелиться и, внимательно слушая женщину, впитывал всю информацию. Сказать, что парень был в шоке, значит ничего не сказать. Он-то думал, что у них завязались отношения совсем недавно, и совершенно не ожидал, что история положила свое начало еще до его рождения. Досконально, не зная всей информации, он понял, что мать, по юности совершив глупую ошибку, пожертвовала своим счастьем только для того, чтобы он рос в полной семье и чувствовал себя полноценным ребенком при обоих родителях.       – Честно признаться, я удивлен, – после затянувшегося в несколько минут молчания, Артем заговорил. – Если бы не я… – парень не договорил. Как реагировать на всё, Артем не знал. Выходит, что он сам, не принимая должного участия, стал виновником всей неудавшейся и так и не случившийся счастливой личной жизни матери и чувствовал неприятно щемящее чувство внутри.       – Ты ни в чём не виноват. Это было только мое решение, о котором я по сей день не жалею, и ты хоть немного, но рос в полной семье, – она улыбнулась. И действительно ни о чем не жалела. И даже спустя столько лет считала, что поступила правильно.       – Мам, а потом? Мне было пять лет, когда вы с отцом развелись. Почему после развода вы не сошлись? Ведь, по сути, отца уже тогда не было. Он только звонил и пару раз приезжал, – адресовав матери волнующий вопрос, парень всё еще был скован в движениях и смотрел на женщину, но как сквозь нее.       – Артем, мы не общались. Да и как ты себе это представляешь? Чтобы я пришла к нему и, повиснув на шее, попросила вернуться? Нет. К тому же я знала, что он женат. Я знала, что у него растет дочка. Знала, что они ждут второго ребенка, – Ирина запнулась и резко дернулась. – Правда, я не знала, что второго ребенка они с супругой так и не дождались и что у него произошло такое горе.       – А если бы знала? – парень, словно очнувшись от своего затуманенного взгляда, внимательно посмотрел на мать.       – Не знаю, – честно призналась Ирина. – Возможно, я бы что-то предприняла. Может быть, мы встретились, и вполне вероятно, что сошлись бы еще тогда. Но я всего этого не знала, – тяжелый вздох наполнил тишину кухни, и Ирина, облокотившись локтями о стол, опустила голову вниз, склоняясь ею о руки. Чувствовалось, как щеки заполняет что-то мокрое и скатываются едва заметные капли слез. Всё можно было бы изменить, но...       А ведь действительно, даже после всей той ситуации, того выбора давно можно было всё исправить. Случись бы тогда встреча, они бы непременно постарались исправить все ошибки прошлого. Она бы поддержала его. И еще тогда они бы постарались создать общую ячейку общества. У них была бы семья, дети. Не общие, но их дети. Артем и Юля могли бы быть братом и сестрой. Не родными, не по крови, но росли бы вместе. И, возможно, будучи тогда еще в приемлемом возрасте, можно было бы рассчитывать и на общих детей. Но этого не случилось… и вместо того, чтобы быть счастливым, она вскоре вышла замуж за нелюбимого, а он закрыл на замок свое сердце и посвятил всю жизнь дочери.       Вид поникшей матери заставил сердце парня сжаться. Он привстал и, оказавшись возле матери, присел на корточки. Склонив голову ей на колени, он едва слышно прошептал:       – Я с тобой, мам. Я тебе во всём помогу. Мы справимся и будем счастливы. Вчетвером.       Ирина, уняв гляделки опущенной головы, посмотрела на сына и, улыбнувшись, коснулась его тёмной шевелюры. Конечно, всё так и будет. Больше ошибок в своей жизни она не допустит, а маячившее на горизонте долгожданное счастье с поистине любимым человеком только придаст ей сил.       И для этого, немного изменив свои планы на сегодняшнее утро, она задвинет пока что еще существующую в ее жизни любимую работу, и непременно отправившись к адвокату, сделает следующий шаг.