***
Несмотря на дату календаря и только недавно прибывшие весенние дни, та самая весна все никак не хотела вступать в свои права и награждала всех обывателей столицы довольно морозным потоком воздуха и полным ощущением зимы. Вместо того чтобы засесть у отца в палате с термосом и чашечкой горячего чая, Ирина уже который раз съеживается от наступившего холода и в попытках хоть как-то согреться наматывала метры вокруг припаркованного автомобиля. Оказавшись без перчаток, она все время терла промерзлые ладони, фокусируя всё внимания на них. Но внезапный характерный звук, прозвучавший рядом, заставил ее оторваться от столь увлекательного занятия и обратить на то, что позволило нарушить тишину. А тишину нарушил сам почти оказавшийся с ней рядом мужчина, который еще на расстоянии разблокировал дверь автомобиля, чем вызвал определенный звук, вырывая ее из непонятного потока мыслей. – Ир, садись давай. Холодно ведь, – оказавшись уже вблизи автомобиля, мужчина сам впорхнул в салон. – Сильно замерзла? – уже в салоне, неизвестно зачем поинтересовавшись, когда по ее виду все было понятно и так, Геннадий завел мотор. – Сейчас прогреется, и я печку включу. Потерпи немного, – именно он, виновник сего состояния женщины, позволивший ей околеть, пока он бегал за ключами от автомобиля и своей верхней одеждой, поспешил исправить ситуацию. Его руки захватили ее ладони, протирая их. – Всё нормально, я уже почти согрелась, – она отмахнулась, счастливо махая рукой еще недавней дрожи. То ли в машине было тепло, то ли дело спасало только что включенная мужчиной печка, давая почувствовать теплый поток воздуха по всему салону, а может, уверенные касания его ладоней дали почувствовать новый заряд тепла – неизвестно. Но в один момент стало тепло, а ее лицо осветила улыбка. – Ты хотела о чём-то поговорить, – напомнил он, прослеживая, что женщина совершенно не торопится начинать то, ради чего они сюда пришли. Наслаждаясь своими прикосновениями ладоней и взглядами, одариваемые друг другу, в салоне повисла тишина. – Потом. Сейчас я хочу кое-что другое, – задвинув на минуту поистине важный разговор, она хотела другого и, придвинувшись ближе, в момент ее губы коснулись его, вовлекая в поцелуй. Мужчина не успев толком ничего сообразить, как его губы оказались в приятном плену. На шее почувствовались ее пальцы, притягивая за нее еще ближе к себе, а пальцы другой руки зарывались в непослушных кудрях, переходя из неспешного, нежного в более требовательный, страстный поцелуй. Как прекрасно, что такая погода сейчас им играет на руку, и внезапно начавшийся снег покрывает лобовое стекло, тем самым закрывает и так редко появившимся людям на парковке всю видимость того, что происходит в салоне, казалось, неприметного автомобиля. Женщина, придвинувшись совсем вплотную, почти наваливаясь всем телом на мужчину, не уставала прекращать своих исследовательских порывов заглянуть своим шаловливым язычком в каждый уголок рта, а он, подхватывая его, не мог все никак насладиться моментом. Той минуты, на которую вначале попрощавшись с мыслью о разговоре, определенно оказалось мало. Прошла совсем не минута и даже ни одна. Отрываясь на несколько секунд от губ в попытках немного отдышаться и привести учащенное дыхание в норму, она вновь возвращала губы на былую позицию, позволяя себе вновь насладиться такими приятными и долгожданными моментами. Наконец, оторвавшись от сладкой пытки, Ирина не спешила полностью отстраняться от мужчины и, прижимаясь своей щекой к его, терлась о нее. Его такое же учащенное и теплое дыхание чувствовалось где-то на шее, и она то и дело расплывалась в счастливой улыбке. Ради таких счастливых мгновений, которые теперь хочется чувствовать всегда, можно сделать всё, лишиться всего, только чтобы не закрывать замок счастливых минут… – Мне совершенно плевать, что будет дальше, но я хочу быть с тобой, – женщина, улыбаясь, совсем легонько касалась подушечками пальцев его щеки. – Поэтому я хочу, чтобы ты знал, что я ушла от мужа, переехала с Артемом к отцу и уже созвонилась с адвокатом, который займется моим разводом, – без тени сомнений призналась Ирина. То, ради чего она вытащила его из лап любимой работы, оказалось озвученным. Но для нее важно, чтобы он знал, что все это не просто так. Всё, что сейчас происходит – это не им ранее озвученная вина, не увлечение, не возможные попытки разнообразить семейную жизнь. Она настроена решительно и пойдет до конца. – Ты уверена? – неуверенно поинтересовался Геннадий. Пытаясь справиться с настигшей внутри его радостью, мысль, украдкой закравшаяся, не давала покоя: а не пожалеет ли она потом? Не упрекнет ли его, что он, тень призрака прошлого, разрушил ее брак? – Уверена, – отстранившись немного, она второй ладонью коснулась его щеки и прямо перед собой удерживала его голову, заставляя смотреть на себя. – Чего бы мне это не стоило, я хочу быть с тобой, и если ты позволишь, буду, – ее голос, четкий, без капли нерешительности, ясно давал понять, что пути назад нет. Теперь вперед. Вместе, рука об руку. – Ирка! – на радостях воскликнул Геннадий. – Моя хорошая! Конечно, позволю, – с этими словами, выбравшись из кольца ее ладоней, он охватил в свои же ладони ее лицо, поочередно целуя ее губы, нос, щеки. – Генка, перестань, – шутя возразила Ирина. Влажные следы, оставленные им на лице, позволяют расслабиться и обмякнуть в объятиях. Глаза от удовольствия прикрылись, а лицо осветилось улыбкой. – Ир, а переезжай ко мне, – осыпая поцелуями ее лицо, неожиданно заявил Геннадий. – Я расскажу всё Юле. Я уверен, она обрадуется. Она давно мечтает видеть меня в обществе женщины. А когда узнает, что это ты, только рада будет, – под ее удивленно распахнутые глаза он прервал поцелуи и внимательно посмотрел на женщину. – Что скажешь? – совсем несмело поинтересовался он. Внутри что-то ёкнуло, и теперь он с замиранием сердца ждал такого волнующего ответа. – Родной, я очень хочу, но не думаю, что сейчас это является хорошей идеей. Давай немного подождем, еще слишком рано, – невзирая на неимоверное желание согласиться, женщина все же тверда в своем решении. Юлит, но пока что руководствуется только ей понятными причинами. – Почему рано? Ир, мы с тобой знакомы не первый день. Я бы даже сказал, не первый год, – он искренне не понимал причину ее отказа. – Ген, ну смотри. Во-первых, детям нужно будет во всем признаться. Но это я даже не против, потому что Артему сказала, что теперь не одна, – придвинувшись к мужчине ближе, Ирина коснулась его носа своим, – а еще... – Артем в курсе? – в момент перебив женщину, Геннадий немного отстранился. – Нет. Он знает только то, что кто-то есть, но что это именно ты, он не знает. Ты у меня под грифом секретно, – Ирина, прищурившись, улыбнулась. – А потом скоро отца могут выписать. Ему нужен будет уход, поддержка, правильное питание, максимум моей заботы и внимания. Я же его с собой к тебе не возьму, правильно? – Ирина повела бровью и кивнула, сама же подтверждая свои слова. – Но не это главное. А главное, – она замялась, думая, как бы правильно сформулировать свою мысль, но и не сказать ничего лишнего, – понимаешь, скоро ведь начнется дело с разводом, а это совсем не то, с чего должна начинаться наша с тобой совместная жизнь, – перебирая пальцами края пальто, Ирина опустила голову вниз. Главное не сказала, но для него пока что этого и не нужно. – Ну, возможно, ты и права, – Геннадий согласился, понимая, что доля здравого смысла все-таки в ее словах есть. А главное, что осталось с ней – страх… за него. Слова, сказанные мужем у нее в кабинете, намертво сидят в сознании. И кто знает, что придет в дремучую голову супруга, если они встретятся. Скрывать бесконечно не сможет и рано или поздно он все-таки узнает. Но пока такая возможность есть, она безоговорочно ей воспользуется.***
Освещение гостиной, где совсем блекло мерцает светильник и вдали совсем тихо работает телевизор, дополняет пара, сидевшая на диване. Они, прижавшись друг к другу, наслаждаются моментом обоюдного уединения. Просто прижаться друг к другу и почувствовать родное тепло. Это лучшее, что может быть в будничный серый вечер. Но как ни старался молодой человек полностью расслабиться в объятиях любимой, это у него совершенно не получалось. Телом был рядом, а мыслями совсем далеко. На все вопросы и предложения девушки лишь кивал, продолжая витать в своем мыслительном мире. – Артем, все в порядке? – его вид явно взволновал девушку. Раньше он бы не уставал одаривать ее поцелуями, а она шутя отбиваться от него. Но сейчас, казалось, он совершенно забыл о ее обществе и, молча уставившись в телевизор, постоянно о чем-то думал. – Да, всё хорошо, – на автомате ответил он и вновь привычно кивнул. – Что-то с Алексеем Владимировичем? Ему стало хуже? – единственное предположение, которое могло послужить должным объяснением такого необычного для него поведения, оказалось ею озвученным. – Нет, с дедом всё нормально, – не шелохнувшись, он снова кивнул, а картинка в телевизоре все больше интересовало его. – Мне уйти? – голос девушки дрогнул, а чувство ненужности все сильнее затмевало ею. Память сразу подкинула момент сегодняшнего дня, когда он не хотел встречаться, но она настояла и сама напросилась к нему в гости. – Зачем? – его плечи вздернулись, а он все также даже не взглянул на нее. – Оставайся. – Артем, что происходит? – в момент она вскипела, а ее голос повысился. – Я не понимаю, что с тобой происходит. Почему ты такой далекий, отстраненный? Ты, ты… – слова давались с трудом, – ты встретил другую? – эта версия казалась все реальней, а его отстраненность по отношению к ней наталкивала именно на эту мысль. – Прости, что? – пронзительный голос девушки вырвал его из плена душащего потока мыслей, и он, наконец, взглянул на девушку. А картина оставляла желать лучшего. Вместо улыбки, которой всегда освещалась любимая, его встретила совсем не радужное выражение, а глаза вот-вот грозились оказаться на мокром месте. – Юль, что случилось? – он явно не понимал, что случилось за какие-то несчастные полчаса. – Это ты лучше скажи, что случилось? Почему ты сидишь какой-то отстраненный, совсем ни на что не реагируешь? Я разговариваю с тобой, а такое ощущение, что со стеной. Ты только постоянно где-то витаешь и киваешь, и ничего мне не говоришь, – чувствуя, что еще немного и глаза наполнятся блеском, девушка постаралась скрыть их от видимости парня. Склонившись локтями о колени, Юля опустила голову вниз, облокачиваясь ею о ладони. – Если у тебя появилась другая девушка, то так и скажи. Я уйду и больше не побеспокою тебя, – вжавшись от страха в диван, последние слова она уже добавила шепотом, опасаясь получить одобрение своим предполагаемым мыслям. Глаза в момент вытянувшись до необъятных размеров, выразили волну возмущения и непонимания. Разве он дал повод так думать? Нет. Артем осмотрелся и прекрасно всё понял. Да, зациклившись на себе, своих мыслях, их с матерью семейных неурядицах и скорых возможных проблемах, он совершенно забыл про девушку, которая жаждала его внимания, объятий, поцелуев. А она с присущей многим представителям прекрасного пола фантазией, успела вообразить то, чего нет на самом деле. Да, нужно объясниться. – Эй, ты чего такое говоришь! – Артем коснулся рукой ее затылка, запуская пальцы в белокурые волосы. – Ты моя девушка! Других мне не нужно. Я тебя люблю, девочка моя! – приблизившись ближе к девушке, парень коснулся носом ее щеки. – Слышишь? – Слышу, – ощущая, как его нос путешествует у ее щеки, девушка прикрыла глаза, довольствуясь моментом. – Но я чувствую, что с тобой что-то не так. А ты совсем не хочешь со мной поделиться и рассказать, что именно тебя беспокоит, – девушка, не поднимая головы, вздохнула. Ситуация омрачалась и тем фактом, что парень не хочет с ней делиться своими переживаниями. И в то время, когда она ему все рассказывает, Артем смеет от нее что-то утаивать. – Да я на самом деле и не собирался ничего скрывать, – Артем пожал плечами. – Просто не успел, потому что ты сама говорила, что хочешь посидеть в спокойной обстановке и посмотреть фильм, – кивок его головы указал в сторону все еще работающего телевизора. – К черту фильм! – вооружившись пультом от телевизора, он оказался выключенным, и девушка в момент приняла ровное положение тела на диване. – Рассказывай. Я имею право знать, что происходит в твоей жизни, – восседая на диване, она закинула ногу на ногу, приготовившись слушать. – Даже не знаю, с чего начать, – Артем усмехнулся. – Представляешь, мать влюбилась! – с громким возгласом заявил парень. – Неожиданно, – глаза девушки расширились. – А в кого? – Да если бы я знал! Спрашивал, но не говорит партизанка. Она сорвала меня с работы. Спасибо отцу твоему, прикрыл. И вот как видишь, – Артем кивнул на выход из гостиной, где в прихожей по-прежнему стояли не разобранные чемоданы, – мы с мамой занимались переездом. – Так ты из-за этого не хотел встречаться? – теперь же причина его отказа от встречи становилась предельно понятной, а она мысленно корила себя за поток бредовых мыслей, которые смогла даже допустить. – Ну да, – соглашаясь, Артем привычно кивнул. – Прости меня, – в момент прильнув к груди парня, девушка прижалась к нему. – Прости, что я смогла даже подумать про тебя такое. – Все в порядке, – уткнувшись губами в ее висок, он оставил на нем след поцелуя. – А ты разве не рад за маму? – облокотившись о спинку дивана, –прижимаясь к груди парня, поинтересовалась девушка. Почему-то по его внешнему виду ей показалось, что он не сильно воодушевился этой новостью. – Я рад, Юль. Я действительно рад, что мама встретила человека, с которым, как мне кажется, по-настоящему счастлива. Ведь до этого, по сути, в браке она жила по инерции и особых чувств к Анатолию Борисовичу не питала. Но, кроме всего прочего, я и его неплохо знаю и очень сомневаюсь, что Анатолий Борисович просто так пустит ситуацию на самотёк. Будут проблемы, – парень тяжело вздохнул. Мысленно он уже представлял, какие проблемы могут последовать за ее решением, и снятие ее с должности является одной из них. Но если уж мать, невзирая на всевозможные скорые проблемы, готова пойти и зачеркнуть всё и тем самым поставить семейное счастье выше всего, то он однозначно должен помочь ей в этом. Сейчас он ее главный защитник. Ну, возможно, еще кто-то пока что неизвестный…***
– Юль, а ты не хочешь остаться у меня? – наблюдая за порхавшей девушкой по гостиной, поинтересовался Артем. Время неутолимо бежало вперед, а они, окунувшись в теплые объятия друг друга, сами не заметили, как стрелки часов начинали переходить детское время. – Артем, не могу. Если папа узнает, то расстроиться, а этого я хочу меньше всего, – не обращая внимания на молодого человека, девушка что-то увлечено искала в своей сумке. – Сегодня Геннадий Ильич на суточном дежурстве, – расплываясь в хитрой улыбке, Артем сокращал между ними расстояние. – А это значит, что он ничего не узнает. Ведь завтра, когда он придет домой, даже если бы ты ночевала у себя, тебя бы все равно уже не было дома. И поэтому я не вижу никаких проблем, чтобы не остаться сегодня у меня, – оказавшись сзади девушки, он склонил руки на ее талии и прижался грудью к спине. – Артем, нет, – категоричность девушки удивляло и ее саму. Не помогали ни объятия, ни его поцелуи, и девушка все равно продолжала стоять на своем. – После десяти папа обычно мне звонит, чтобы пожелать спокойной ночи, и сегодня позвонит. Мне придется врать ему, а я этого не хочу, – повернувшись к парню, она отрицательно мотнула головой, – и не буду. – Ладно, – Артем сдался и выпустил девушку из объятий. – Подожди, я тебя сейчас проведу, – его взгляд прошелся по гостиной в попытках найти свой телефон. – А, да, – он вспомнил, что еще до прихода девушки, ища что-то в квартире, кажется, оставил его в комнате матери. – Один момент, – прошептал парень, прежде чем удалиться. Комната единственной дочери, и не важно, что она давно выросла. Несмотря на то, что Ирина давно здесь не жила, ее комната по сей день именовалась Алексеем Владимировичем никак не иначе, как детская. Несколько мягких игрушек бог знает какого возраста до сих пор окутывают интерьер. Оказавшись в обители матери, Артем улыбнулся, когда его взгляд прошелся по комнате, встречаясь с мягким обывателем и долголетним хранителем просторного жилища. Взгляд парня перевелся на кровать, на которую впопыхах несколько часов назад он кинул телефон. Оказавшийся в руках телефон оповестил молодого человека, что за это время, на удивление, его никто не искал и развернувшись, он уже было собирался покинуть спальню. Но буквально ступив один шаг, боковым зрением его привлек какой-то предмет, лежавший на прикроватной тумбе. – Артем, ну ты чего здесь застрял? – так и не дождавшись парня в гостиной, в спальне появилась девушка. – Да вот, – он вертел в руках какой-то предмет. Неизвестный, но и до боли знакомый. – Что это? – оказавшись вблизи парня, поинтересовалась девушка. – По-видимому, чьи-то часы, – внимательно осматривая наручные часы, они однозначно ему были знакомы, но вот вспомнить, у кого конкретно он их видел, Артем пока не мог. – Интересно только, чьи! – Может, Алексея Владимировича? – не тяжело было предположить, что часы могут принадлежать именно хозяину квартиры. – Нет. У деда именные часы. А эти, – Артем запнулся, – не знаю, но такое ощущение, что где-то я их видел. – У папы точно такие часы, – она внимательно оглядела часы. – И ремешок такой же потрепанный, и небольшая царапина на стекле, – брови девушки взлетели вверх, несколько секунд что-то обдумывая. – Но это не его, просто похожи, – улавливая на себе удивленный взгляд парня, Юля поспешила развеять как свои, так и его сомнения. В связи с недавней информацией, о которой она узнала благодаря Артему, что у отца отношения на работе, девушка откидывала непрошенные мысли прочь. Отец совсем не тот человек, который будет одновременно встречаться с несколькими женщинами, а значит, это просто совпадение. Да и мало ли похожих часов. Именно с такими мыслями девушка поспешила закрыть замок непрошеных мыслительных догадок, которые волей-неволей успели ею завладеть. И если у девушки это отлично получилось, то Артем крепко задумался и, придерживаясь молчания, сопоставлял все последние события воедино. Мама… Кто, как не он, знал ее. Внезапные картинки еще недавних разговоров с женщиной всплывали в памяти. Вспомнился и его день рождение. Их танец. Тот момент, когда женщина, расплываясь в совершенно несвойственной для нее счастливой улыбке, не уставала с искрящимся взглядом смотреть на мужчину. Вскоре постоянные попытки узнать у него о его делах на работе. Под видом попыток узнать больше о Юле, она неоднократно, как бы невзначай, интересовалась о ее отце. И это было не единожды. Только тогда этому не придавалось значение. А сейчас та модель ее поведения расставляет все по своим логическим местам и все объясняет. Новый виток воспоминаний совсем недавней ситуации только подтверждает нить догадок. Мужчина, появившийся дома явно в прекрасном здравии, собирался на работу, но только услышав, что в квартире находится его мать, резко сконфузился и, сославшись на плохое самочувствие, остался с ней наедине. Вскоре появление матери у него дома под предлогом обсуждения рабочих вопросов. Какие, к черту, рабочие вопросы? Они на то и рабочие, что их стоит обсуждать на работе. Затем дед, услыхавший о местонахождении дочери, попрощался со своим спокойствием и постоянно твердивший непонятные для них с девушкой тогда вещи, словил инфаркт. А дед, выходит, что-то знал, и это что-то подкосило его состояние, отправив на больничную койку. Затем мать, которая по всем временным рамкам должна была быть дома, вместе с мужчиной приехала в больницу. Их объятия у реанимации. Нежные, неловкие. Тогда посчиталось, что Геннадий Ильич всего лишь оказывает поддержку. Да, поддержку. Но теперь становится понятно, что не только ее. И главное, что отправив их с Юлей домой, сам он так и не вернулся. Зато его часы, красующиеся на прикроватной тумбе в комнате матери, вырисовывают и объясняют всё. И неожиданное желание матери развестись в том числе. В момент все пазлы сложились воедино. Он все понял…