My Ocean

К моменту, когда они закончили с похоронами, близился вечер. Возвращаться в сумерках обратно в город было сродни самоубийству. Плюс ко всему оба были уставшие и измотанные морально и физически. Так что, было решено обживать верхний этаж церкви. По трухлявым балкам получилось забраться под самую крышу здания. Там действительно нашёлся чердак. Гнилые, посеревшие от времени доски не вызывали доверия. Приходилось уповать, что оставшиеся части пола и балки смогут выдержать вес двух мужчин. Одна из стен вообще отсутствовала, зато открывался восхитительный вид на вечернее небо. Кое-как удалось примотать к невысокой потолочной балке, прямо у себя над головами пару переносных уф-ламп. Всё-таки солнце уже практически скатилось за горизонт. Решено было включать лампы по очереди, чтобы экономить батарейки, а чтобы не шарахнуло обоих случайным зомбоблядством, будут ещё уф-грибы пожевывать время от времени. Сухое и безопасное место, даже с претензиями на уют, чем не ночлег? Хакон завалился на пол у самого проема, вытянув ноги вдоль края и откинув голову на стену. Усталость давала о себе знать. Эйден просто без мыслей уставился в надвигающуюся ночь. Хотя, может мысли и были, но сейчас мозг парня их вообще не улавливал, словно они текли как бы этажом ниже, или выше. Ну а на этом у него было пусто. — Не хочешь со мной разделить раритет на двоих? — Хакон маняще помахал бутылкой, которую держал за горлышко. — Знаешь, звучит заманчиво, — Эйден с улыбкой плюхнулся рядом, свесив ноги с края. — Будем надеяться, что там вино и оно годно для употребления, про вкусовые качества я вообще молчу, — Хакон ножом аккуратно начал соскребать запечатывающий воск с горлышка. — Слушай, а бутылка даже старше, чем я предполагал! Хакон быстро смел крошки воска с колен и схватился за пробку-грибочек: — Ну что-ж, момент истины, как говорится, — пробка поддавалась с трудом, буквально по миллиметру. Но, стоило признать, что у неё не было шансов против ловких и сильных пальцев ночного бегуна, который полжизни скакал по крышам и стенам. Таких натренированных пальчиков никто ещё не видел, и не увидит. Через пару мгновений с негромким хлопком пробка была изъята и откинута куда-то под ноги. Хакон с подозрением понюхал содержимое, а потом отпил. Эйден заинтересованно следил за этими манипуляциями новоявленного дегустатора древнего пойла. — Ммм, охрененно! — Хакон восхищённо распахнул глаза. — Я нашёл чёртову джекпот-бутылочку, мать вашу! Держи, парень, уверяю, круче ты уже ничего не попробуешь в этой жизни! Колдуэлл взял бутылку и тоже сделал глоток. Неплохо. Совсем даже неплохо. Такое разнообразие на языке. Словно чаровница смешала сотни трав, орехов, цветов, ягод и фруктов, и в итоге оно настоялось и превратилось вот в это. И сейчас «это» сказочным зельем растекалось по языку. Пить такое было безумно приятно. Нет, дешевое и повсеместное базарное пойло тоже имело множество оттенков и смешение вкусов. Но там речь не о ягодах и фруктах. Там скорее смешение явной просрочки, тухлых носков, козьей шерсти и прочего доступного подножного добра. Так что, можно примерно представить, что испытывали Хакон и Эйден, смакующие каждый глоток чудом добытого вина. — Мия, спи сладко, свети ярко, — Эйден сделал очередной глоток и салютовал поднятой бутылкой звёздам, которых сейчас на ночном небе было много. Нет, их было бесконечно много. Так почему бы одной из них действительно не быть Мией? — Присоединяюсь, детка, — Хакон повторил импровизированный ритуал. Затем они просто сидели в тишине и смотрели на бездну неба. Которая смотрела на них. Но бездна была одна, а парней двое, поэтому она проиграла гляделки. И ушла. Если бы она задержалась, то застала бы как эти двое хмелеют и косеют. Как они говорят о своих жизнях. Делятся болью и испытаниями. Открывают то, что вообще никому в этом мире не рассказывали. Так и несли два дурака свои ноши по жизни, боясь открываться и обжигаться. А тут прорвало. Видать, время пришло. Тот, что с хитринкой в глазах на самом деле очень трудно перенёс развод с некой Лоан. Ему казалось, что она вот как гавань, ну та, самая главная, которую всё ищут. Где можно остепениться и разбить лагерь, построить дом и посадить пальму. Всё было так хорошо, пока он подстраивался, скрывал что-то о себе, играл роли. Ему нравилось быть таким. А потом случился Хакон. Самый настоящий, такой как есть, без прикрас. Вывалилась наружу правда, он принял много неправильных и опрометчивых решений, то есть вёл себя как обычный Хакон. И это всё в итоге разрушило крепкий союз. Тот, что моложе, рассказал о своём детстве. Все свои воспоминания о сестре. Об их играх, беседах, любви друг к другу, о Вальце. О своём ошибочном мнении по поводу последнего. Возможно, он не до конца понял этого человека, возможно он был не таким ужасным монстром, каким всю жизнь представлял его себе Эйден. Возможно, этот мужчина в какой-то момент просто сошёл с ума. Вообще, ему хотелось узнать больше о Вальце, попытаться его понять, если была бы такая возможность. Может, получится найти дневник Вальца, его записи в архивах ВГМ, или что-то в этом духе. Эти двое говорили долго. Так долго, что бутылка успела опустеть и закатиться куда-то к пробке. Звезды на небе стали ярче и успели поменять свои узоры. Усталость парней брала своё, под мерное бормотание друг друга, они всё сильнее жались и наваливались друг на друга, нашли пыльный кусок ткани и вдвоём укрылись под ней. Отползать от «окна» не стали, хотя в глубине церкви наверно было бы теплее и безопаснее. Так они и заснули в обнимку — потерянные, пьяные и опустошённые, но далеко не одинокие. Два один, бездна. И да, сучка, ты пропустила, охренеть как много всего интересного.