***
— Просыпайся, — прошипел Том, незаметно, но сильно пихая Поттера локтем в бок. Он услышал тихое хихиканье позади себя: девушка из Хаффлпаффа с удивленным выражением лица наблюдала за его затруднительным положением, и Том молча поклялся спустить на нее Нагини когда-нибудь в непредвиденном будущем. Расплывчатые обещания — это все, что он мог дать себе, отвлекаясь на мальчика, пускающего слюни на рукав его мантии. Том замер, не желая привлекать внимания более хитрых учеников класса, но, к счастью, большая часть из них пребывала в таком же состоянии, что и Поттер: они либо спали, либо были сосредоточены на своих домашних заданиях. Где еще мог быть Том, как не на Истории магии, где привычно монотонно бубнил профессор Биннс. Обычно Том присоединился бы к тем, кто использовал этот урок в качестве замены учебного зала, — он давно оставил попытки обмануть Биннса, — но тут случился Поттер. Он бы проклял этого идиота, если бы не свидетельница из Хаффлпаффа позади него. Но даже если бы он не смог заколдовать его, он вряд ли оставил бы мальчика просто так. Выступать в качестве подушки для растрепанного, влюбленного дурака было просто унизительно. — Просыпайся, — снова потребовал он так громко, как только осмелился. Он действительно не хотел участия Абраксаса или любого другого слизеринца. С Поттером, выступающим в качестве катализатора войны между факультетами, и учитывая его нынешнюю привязанность к Тому, Слизерин хоть сам по себе и не находился под угрозой как таковой, но не был таким всеобъемлющим, как обычно. Решив рискнуть, он послал жалящее заклинание на мальчика рядом с ним. — Ай! — громко взвизгнул Поттер, подпрыгнув и заставив свой стул громко заскрежетать по полу. Крик привлек внимание остальной части класса к большому разочарованию Тома. Он стоял совершенно неподвижно, когда профессор Биннс моргнул, глядя на них, прежде чем возобновить свою безразличную мантру, только немного в другой тональности, чем до этого. Его одноклассники посмотрели на них с любопытством, но быстро потеряли интерес: монотонный урок убаюкивал их, почти неосознанно возвращая в ступор. — Ты слизеринец. Ты не должен дремать, как какой-нибудь гриффиндорец, — буркнул Том себе под нос, на что Поттер многозначительно посмотрел на храпящего Эйвери, сидящего через несколько мест дальше. Том стиснул зубы и глубоко вздохнул. Ситуация испытывала его самообладание до предела, но он снова и снова поражал себя собственным терпением. — Ты действительно собираешься использовать Эйвери в качестве своей парадигмы для Слизерина? — насмешливо спросил Том. Если кого и следует рассматривать в качестве примера, то это должен быть он. Будучи Наследником, он воспринимал упрямство Поттера как личное оскорбление. — Возможно, я бы не заснул, если бы ты не продолжал левитировать меня на пол прошлой ночью, — пробормотал Поттер, пряча голову в руках, тем самым беспорядочно разбрасывая свои бумаги по столу. Некоторые из них разбросались по записям Тома, и его челюсти задергались от усилий сдерживать весь свой репертуар темной магии. Его и так раздражало, что Поттер постоянно забирался к нему в постель, но он, должно быть, до смерти хотел говорить об этом публично. — Просто держись от меня подальше, — рявкнул он, и слова прозвучали резче, чем предполагалось. Возможно, даже его самообладания было недостаточно, чтобы выдержать это, хотя его разочарование мешало ему даже подумать о том, как он мог бы подсластить свою просьбу. Он надеялся, что Поттер не начнет причитать с извинениями. Стремление мальчика угодить ему уменьшилось с первых двух дней, но это не означало, что он вернулся к нормальной жизни. — Да, да. Я не сплю, — проворчал Поттер, садясь обратно, ссутулившись в кресле. Том скрыл гримасу отвращения от этой позы. Не прошло и десяти минут, как Поттер рухнул на бок, слегка покачивая головой. Это движение стало настолько раздражающим, что, когда голова Гарри наконец опустилась на плечо Тома, он не стал стряхивать его, хотя бы для того, чтобы остановить это подпрыгивание. До конца урока оставалось всего двадцать минут, и он не хотел устраивать еще одну сцену. Для его плана по восстановлению своей репутации ему нужно было привлечь как можно меньше внимания в следующий раз. На его плече появилось мокрое пятно, губы мальчика слегка приоткрылись. Он находился прямо под ухом Тома, и было слышно его тяжелое дыхание; его очки впились Тому в руку. К счастью, девочка из Хаффлпаффа, казалось, задремала, поэтому Том решил вместо нее скормить Нагини Поттера.Часть 7
24 августа 2022 г. в 12:11
Схватившись за лоб, Поттер согнулся пополам в коридоре, борясь с действием приворотного зелья. Том был бы в восторге от такой перспективы, если бы не неудачное время.
Борьба с любовным зельем сейчас затормозила бы и без того сдержанные ответы Поттера. Прежде чем Гарри восстановил бы свою самостоятельность, он хотел бы услышать, как мальчик смог узнать так много о его планах и амбициях. От него не ускользнуло, что каждый раз, когда он спрашивал его о крестражах, даже сейчас, мальчик давал невероятно расплывчатые ответы.
При этом он даже не принимал во внимание, откуда мальчик мог знать парселтанг, и откуда он узнал об отношении Тома к Гонтам. Предположительно, он происходил из семьи Поттеров, но Том изучил генеалогическое древо Гонтов и не видел никакой возможности, по которой мальчик мог бы происходить от обеих линий в течение последнего столетия.
Затем тайну усугубили тонкие причуды личности Поттера: странные слова, которые он говорил, очевидное знакомство с повышенным общественным вниманием, отсутствие у него знаний в отношении некоторых современных фактов. Такой опытный игрок в квиддич как Поттер должен был знать, что ни один ловец никогда не ловил снитч за три с половиной секунды, даже если у него была смешанная кровь.
Если бы Поттеру удалось разрушить заклинание из-за гнева, а не из-за того, что зелье исчезло естественным путем, он, вероятно, стал бы значительно менее привлекательным для поиска ответов Тома. Хотя извлечение информации не было невозможным, у него не было желания тратить время на более простое и доступное решение.
Поэтому, несмотря на свою ярость из-за поражения на дуэли, он сосредоточился на насущном вопросе.
— Гарри, — мягко сказал он, его голос был пропитан чистой и звенящей искренностью. — С тобой все в порядке?
— Ты — это он, — пробормотал Поттер, все еще прижимая руку к своему шраму. — Но не сейчас. Ты не вынуждал меня кланяться. Но ты действительно заставлял меня. Заставишь меня. Ты не он… Я люблю тебя, А что, если ты — он?
Том уже не в первый раз задумался, не является ли английский вторым языком мальчика. Это объяснило бы странные несоответствия, которые иногда возникали в его речи, те выдуманные слова, которые он использовал время от времени, и путаницу времен, когда он становился особенно расстроенным. Заставлял. Заставишь. Это уже произошло, или Поттер ожидал, что это произойдет? Было легко ошибиться временем при смене диалектов.
— Кто «он»? — спросил Том, несколько задетый тем, что не получил ни одного ответа на заданные им вопросы, что едва заметил случайное употребление слова «люблю».
— Ты, — отрезал Поттер, отворачиваясь от Тома лицом к стене. Его пренебрежение приводило его в ярость.
— Что ты имеешь в виду? Кто «я»? — рявкнул Том и схватил Поттера за запястье, оттаскивая его руку от шрама, заставляя мальчика повернуться к нему спиной. Рубец выглядел так же, как и всегда: бледный, розовый, зигзагообразный.
— Ты, — снова ответил Поттер. Его глаза были дикими, эмоции бушевали в смятении, а запястье взволнованно подергивалось в его хватке.
Том раздраженно зарычал, прежде чем оттащить Поттера в более уединенное место, где ученики не будут бродить, когда их отпустят с занятий. В итоге они оказались в заброшенном классе; пыль была разбросана по всем партам, кроме одной. Две пары отпечатков ладоней испачкали грязную поверхность, как будто кто-то склонился над ней, и Том с отвращением нахмурился, когда понял, для чего эта комната использовалась в последний раз.
Тем не менее, он отбросил эту мысль, обыскивая мантию Поттера без особого чувства приличия. Гарри издал неопределенный звук смятения, но Том быстро нашел то, что искал, выхватывая свою палочку и посылая запирающее заклинание на дверь.
Гнев и замешательство Поттера, казалось, несколько улеглись после их прогулки, но задумчивое выражение все еще отбрасывало тени на его черты, поэтому Том приготовился к любому риску.
Хотя он, вероятно, пожалеет об этом позже, когда мальчик будет приставать к нему, зелье не должно было перестать действовать сейчас. Информация Поттера, вероятно, могла оказаться бесполезной, но Том не мог рисковать.
Проглотив отвращение, он сухо произнес:
— Это будет один из моих секретов, так что ты не расскажешь никому, ведь ты поклялся. Понимаешь? — спросил он, и Поттер растерянно моргнул.
Том не стал дожидаться ответа, зная, что его заявления будет достаточно. Он сдержал гримасу отвращения и, убрав палочку, дернул Поттера вперед для поцелуя.
Поттер замер, и Том взял его лицо в ладони, слегка поглаживая пальцами скулы мальчика. Ни один из них не закрыл глаза; веки Тома были полуоткрыты, находя неприличным доверять кому-то таким образом, и поэтому он смог заметить момент, когда любовное зелье подействовало, и Гарри усилил хватку.
Том медленно пошевелил губами, крепко удерживая мальчика на месте, и взгляд Поттера внезапно затуманился, напоминая человека, находящегося под заклинанием Империус. Затем глаза Гарри закрылись, и его руки поднялись, вцепившись в плечи Тома. Он наклонился вперед так, что между ними не осталось места, и Том с удивлением обнаружил, насколько это было мягко. С таким количеством костей и угловатостей, он бы подумал, что другому человеку было бы ужасно неудобно стоять так близко, но, несмотря на его твердое и крепкое телосложение, Том не сталкивался ни с какими локтями или коленями.
Он целовался неуклюже, и Том все еще не понимал, из-за чего суетились его одноклассники, но это было не так склизко или отвратительно, как он ожидал. Том и раньше целовался с несколькими людьми, но всегда держал с ними приличную дистанцию без каких-либо ужимок. Он также забывал о них позже, чтобы справиться с прилипчивостью. Нет, он никогда не подпускал никого так близко, и хотя этот поцелуй не был приятным, он также и не был… неприятным.
Том вдруг задумался, сможет ли он сделать это приятным, если постарается. В конце концов, Поттер не сможет никому об этом рассказать, и впервые ему действительно хотелось поощрить привязанность. Он подумал, что может попробовать, хотя бы раз. Казалось несправедливым, что другие получают это удовольствие, а он нет, и, как и большинство несправедливых вещей, Том обнаружил, что нужно брать, пока есть возможность, а не ждать и надеяться на лучшее.
Руки Тома скользнули вниз по груди Поттера, обвиваясь вокруг его талии, и притянули его ближе так, что он прижался к нему еще плотнее. Ему не нравилось, когда другие стояли так близко, но это отвращение ослабло от его очевидного контроля над ситуацией. Он едва ли мог чувствовать угрозу со стороны мальчика, когда руки Гарри и близко не касались его палочки, и когда ему вообще пришлось идти на уговоры, чтобы сразиться с ним в дуэли.
О, возможно, так оно и было. Он подозревал, что у Поттера был какой-то неудачный опыт, связанный с дуэлью, о котором Том неосознанно напомнил ему. Это объясняло его постоянное бормотание о том, что «ты — не он». А потом, возможно, зелье еще больше затуманило его разум, потому что Том вынудил его вступить в поединок.
Он хотел сделать так, как хотел Том, поэтому вызвался на дуэль. Он хотел поцелуя, поэтому боролся изо всех сил. Но любовное зелье потребовало, чтобы он проиграл Тому, и, несмотря на все травматические воспоминания, которые у него были, противоречивых эмоций было слишком много. Том выдвинул слишком много требований, поэтому Поттеру было больно, и хватка зелья ослабла.
Гарри издал тихий стон, когда скользнул языком в рот Тома, крепко вцепившись в его рубашку. Это действие вывело слизеринца из размышлений, и он уставился на шрам Поттера сквозь полуприкрытые веки.
Мальчик, должно быть, получил его в том сражении, о котором недавно вспоминал.
Поттер внезапно вырвался из хватки, застав Тома врасплох, но он быстро все понял, как только услышал тяжелые вздохи другого мальчика. Даже его дыхание немного участилось, но у Тома хватило благоразумия дышать через нос. Очевидно, Поттер был менее практичен и больше сосредоточен на других вещах.
Он наклонился к Тому, уткнувшись лицом в его шею, и Реддл немного вздрогнул, когда почувствовал что-то теплое и влажное на своей коже. Мальчик поднимался выше, оставляя влажный след, который ощущался поразительно прохладно из-за отсутствия рта и воздуха, создавая ощущение холода и покалывания.
Язык Поттера. Тому это нравилось, и он с ужасом осознал, что по его телу пробежала легкая дрожь. Том наклонил голову к другому ученику и повернул его лицо, заставляя мальчика отстраниться. Он немного пожалел об этом, когда Поттер не попытался продолжить, откинувшись назад и краснея.
— Извини, — пробормотал Гарри, легкая улыбка украсила его губы.
Том мгновение изучал его, их лица были слишком близко, и очки Поттера снова сползли ему на нос. Сохраняя невозмутимое выражение лица, он убрал руки из объятий, поправляя свою мантию.
— Никогда не говори, что я не выполняю свои обещания, — сказал он, доставая палочку и снимая ранее наложенное запирающее заклинание.
Поттер нахмурился, поправляя очки. Том вышел из класса, оставляя дверь открытой, и мгновение спустя мальчик бросился за ним.
— Подожди, если это было из-за пари, то тогда ты сказал, что расскажешь мне и о своих родителях тоже, — дерзко указал Гарри, все еще слегка запыхавшийся, но его голос был удивительно ровным.
— Я отдал тебе половину твоего выигрыша, — ответил Том. — Потому что это была только половина победы. Целью урока было отработать заклинание Левикорпуса, и все же ты только обезоружил меня.
— Это считается, — запротестовал Поттер, ходя большими шагами, чтобы соответствовать быстрому темпу Тома. — Ты не можешь просто придумывать правила так, чтобы они тебе подходили.
— Разве я не могу? — с вызовом спросил он.
— Я даже не смог выбрать, какую половину ставки я хотел, — заскулил мальчик, выглядя расстроенным. Том обнаружил, что несколько удивлен тем, что Гарри предпочел бы получить ответы на вопросы, а не поцелуй.
— Если целью дуэли было использовать левикорпус, то, не сделав этого, ты потерпел неудачу, — сказал Том. — Следовательно, я сам решаю, как мне оплатить ставку.
— Ты поцеловал меня, — обвинил Поттер, и Том бросил на него острый взгляд.
— И это один из моих секретов, помнишь? — кисло спросил он. — Мне вряд ли нужно, чтобы ты кричал об этом в коридорах, пустых или нет. Ты хотел попрактиковаться на мне, и смог бы, если бы обезоружил меня. Ты сделал это, но не задействовал заклинание. Выходит, что ты проиграл.
— В этом даже нет никакого смысла, — пожаловался Поттер. — Кроме того, мне не нужно было тренировать левикорпус, я уже знал его.
— Тогда почему ты хотел со мной сразиться? — спросил Том.
— Ну, было бы забавно увидеть тебя висящим вверх ногами, — ответил он. — Кроме того, ты мог делать это невербально.
— Ну, тогда, может быть, тебе стоило это сделать, пока у тебя был шанс, — парировал Том, хотя и знал, что если бы мальчик это сделал, то он нашел бы способ убить Поттера, сколько бы лет ему ни пришлось ждать своей мести.
— Ты бы убил меня, если бы я сделал это на глазах у всего класса, — сказал Поттер с удивительной проницательностью. Том задумчиво посмотрел на него.
— При таком количестве свидетелей?
— Ты бы подождал. Вероятно, до тех пор, пока ты не сможешь скормить меня змеям.
— Хммм. Ты ранил меня, Поттер.
Мальчик только просиял в ответ и, протянув руку, взял Тома за ладонь. Он вел себя относительно тихо, и коридор оставался пустым, так что Том просто оставил его в покое, погрузившись в свои мысли.