***
Фезер сидел на самой вершине стартовой башни, поглядывая на озарённый светом закатного солнца металл корабля, который торжественно блестел в наступающих сумерках, слабо отражаясь в его взгляде. Сегодня был день отлёта, и дракон хотел насладиться абсолютно всем, чем только мог. Всем, кто примет участие в экспедиции, нужно будет преодолеть более ста пятидесяти тысяч световых лет пути. Учёные Легендариума заверяли — корабль будет лететь намного быстрее, чем свет. Иф и Солар знали, исходя из законов Земной физики, что лететь быстрее света невозможно, но эти данные оказались ошибочными, и в таком случае они достигнут желанной туманности приблизительно за век по Эвери и за два века — по времени Земли. Эта информация его не сильно радовала, потому что он понимал, что все, кто здесь останется — умрут, когда экспедиция прибудет в другую галактику. Но, это было не важно. Рядом с ним приземлился ещё один дракон, но уже большой и чёрный. Он хмуро улыбнулся Фезеру, вздохнув: — И всё же, ты не отказался. Никто не отказался… — Инсид… Хех… Разве ты не должна быть на Горе? — Упомянул давнюю шутку бывший человек, глянув на опечаленного шамана. — Вроде бы царица всея Эвери, а разгуливаешь где угодно. — Ха-ха… Очень смешно. Нет, я не обязана там быть, Тетраэдр делает половину дел за меня, а я лишь контролирую его. Как там Фрости? — Понятно. Холод? Она уже на борту, проверяет все системы вместе с Соларом. Они замолчали, став смотреть уже на само солнце, которое спустя пару минут ушло за горизонт, накинув на пустошь одеяло из темноты. Фезер внезапно заметил, как целитель вытер несколько слёз, тихо всхлипнув. — Всё хорошо? — Нет, Иф… Я же больше никогда не увижу тебя, Фрости, сестру… Всех вас… — Слёзы не помогут. А вообще, советую смотреть на это с оптимистичной стороны, ведь всё происходящее — это хорошо. — Чего же тут хорошего? Вы все умрёте, а я нет… — Знаешь… Чёрно-белый дракон пригладил волосы, повернувшись к Инсид, после чего приложил лапу к её груди, прикрыв глаза: — Помнишь тот самый разговор? — Она кивнула, на что он также кивнул. — Ну вот… Это тоже не страшно… Но, если ты боишься… Просто запомни нас. Память — самая ценная вещь, которая когда-либо существовала. А мы вернёмся к тебе в твоих снах. Шаман сделал глубокий вдох, после чего медленно выдохнул, кивнув ещё раз. — Иф… Я никогда не забуду вас… — Экспедиция объявляется начатой. Всем участникам приказываю явиться на борт «Сингулярности». — Донёсся из динамиков монотонный голос Полариса, который, казалось, разбудил весь космодром: он озарился тысячами ламп, светодиодов, прожекторов, а в борта корабля и его ускорителя ударили десятки лучей красного цвета — в память о погибших при штурме Сёркла драконах. — Мне пора. — Иф… Фезер отполз в сторону, и уже было расправил крылья, но затем повернулся к Инсид, подозвав её жестом лапы. Та, наклонившись к нему, ощутила нежный поцелуй на своей щеке, после чего вновь всхлипнула, смотря на старого друга полным от слёз взглядом. — Мы обязательно увидимся ещё раз, обещаю тебе.***
На мосту, что вёл от башни к кораблю, стояли все командующие экспедицией, уже облачённые в броню, но без шлемов. Фрости — офицер дальней связи. Мира Б — первый пилот. Мира А — второй пилот. Фезер и Солар с Соил — инженеры. Ригель — командующий механикой капсул сна. Альциона — командующая экипажем. Трое зелёных лизардиан-близнецов — главы отдела безопасности, двое грифонов — навигаторы. Остальной экипаж в лице всех трёх рас и тысячи душ уже ждал внутри корабля, до отбытия которого оставалось меньше часа. Со стороны башни обслуживания стояли Поларис с Вегой, которая обнимала Велара — белого дракончика с длинными чёрными волосами и огненным взглядом; Хэй-Хё сидела в обнимку с Ёрф, которая как две капли воды напоминала свою мать, и теперь тихо махала лапой своим родителям на прощание; Сириус и Шаула, которые обвенчались буквально несколько дней назад, выглядя очень мило; и, конечно же, Инсид, которая прислонилась спиной к стене башни, угрюмо смотря на экспедиторов. Неподалёку от неё сидели и Монтейн с Хейвен, пришедшие сюда ради своей дочери и Фезера, который стал для них частью семьи. — Сегодня… — Поларис прочистил горло, выйдя вперёд, и таким образом, оказался между группой оставшихся и улетающих. — Сегодня наступил тот самый день, которого мы так долго ждали. День покорения вселенной. День, когда сингулярность нескольких ранее враждующих рас победила разногласия и ненависть, породив ещё большую «Сингулярность» — наше самое большое и технологичное творение. Оно именно наше, не чьё-либо, потому что над всем тем, что вы видите вокруг себя, мы — драконы, грифоны, лизардиане и колдины — трудились вместе. И вместе мы пойдём к звёздам. Туда, где нам откроются наши самые дерзкие желания и мечты. Все, кто находится на этом мосту, стали для меня братьями и сёстрами. Все, кто работал вместе со мной — стали едины. Ваши имена никогда и никто не забудет, ваши воспоминания навсегда будут сохранены в храме Памяти. Теперь идите — вас ждёт новое небо, новые трудности и новые горизонты. И теперь они по праву будут считаться вашими. — Одиннадцать километров в секунду — и полный вперёд. — Подытожила слова Полариса Ёрф, хихикнув, на что Соил отправила ей воздушный поцелуй, улыбнувшись. Остальные же молча закрыли глаза, почтив минутой молчания всех тех, кто пал жертвой храбрых во время битвы за Тет, после чего стали медленно уходить внутрь корабля, корпус которого озарился предупредительным зелёным светом прожекторов — судно готовилось к отлёту. На мосту, что соединял корабль с башней, задержалась Фрости, смотря на уже пустующую площадку башни, словно ожидая кого-то. И, в подтверждение её чувствам, сюда спешно прибежали Эта и Рил, тяжело дыша. Человек остановился, решив слегка перевести дух, а дракон улыбнулся Холоду, немного покраснев от смущения: — Эй, друзья, вы никого не забыли?***
Все, кто командовал экспедицией, находился на мостике корабля, который также был огромным, и вмещал в себя до двадцати членов экипажа, где для каждого было выделено своё место и управление системами, за которые он отвечал. Остроугольное остекление также горело зелёным, почти что ослепительным светом, в котором проглядывалась тьма небес — тьма космоса, который был так хорошо знаком, но так неизведан и холоден. Мира Б, которая являлась капитаном корабля, начала отдавать команды на запуск звездолёта: — Все системы к запуску. Жизнеобеспечение? — Готово! — Стабилизация? — Гиродины раскручены до предела! — Процессор? — Ждёт ваших приказов, капитан! — Энергосистема? — Реактор выведен на полную мощность! — Контроль? — Готов! — Наведение один? — Готов! — Наведение два? — Готов! — Вспомогательные системы? — Всё в норме! — Щиты? — Подняты! — Башня? — Готовы, Мира Б. — Хором проговорили Сириус и Шаула, которые в данный момент находились в модуле управления башней обслуживания, удерживающей и питающей корабль. — Как самочувствие? — Вполне себе, спасибо… Корабль? — Готов, сестра. — С наслаждением в голосе пискнула Мира А, крепко схватив лапами джойстики управления. — Ускоритель? Бэ повернулась в своём кресле, глянув на Фезера, который с лёгкой улыбкой кивнул ей: — Готов… Настало время зажечь небеса… — Все системы готовы к старту. Альциона, начни обратный отсчёт. Эвери, которая устроилась в самом большом кресле, расположенном по центру мостика и созданном под её анатомию тела, нажала кнопку на подлокотнике, тем самым включив свой микрофон: — «Сингулярность» взлетает. Приказываю всем находящимся в радиусе пятисот метров немедленно проследовать в безопасную зону! После её слов, из динамиков донеслось несколько подтверждений того, что все лица покинули стартовую площадку. Эвери, удовлетворённо хмыкнув, закрыла глаза. — Ну что же, друзья мои, начнём… Десять… Зелёный свет вокруг корабля усилился, став мерцать. Башню и судно было видно за многие километры вокруг, и теперь каждый, кто наблюдал за взлётом, знал, что до старта оставались считанные секунды, которые растянулись в вечность. Казалось, весь мир замер в ожидании этого по-истине звёздного события. — Девять… Пустошь огласил протяжный вой сирены, лишь подтверждая то, что вскоре гигантский корабль покинет этот мир — раз, и навсегда. Во всех городах планеты, на всех экранах, появились кадры прямого эфира старта, съёмка которых велась более чем с сотни камер, расположенных в самых разных точках космодрома. Миллионы душ, раскиданные по всей Эвери, смотрели на трансляцию, затаив дыхание. — Восемь… Из-под разгонного блока повалил густой пар — это стал улетучиваться жидкий азот, которым сейчас активно охлаждали ускоритель, и он стал быстро покрываться инеем. Фрости, сидящая в кресле за три километра от двигателей, ощутила лёгкое дуновение магии своей стихии, довольно улыбнувшись. — Семь… Мост, все трубопроводы и энергокабели, которые подключались к кораблю и ускорителю, были отведены, отсоединены и убраны. Люки, из которых они вышли, плотно закрылись, и теперь разгонный блок с кораблём стали единой, монолитной конструкцией. Но не надолго — ведь после придания определённой скорости, ускоритель отделится, и корабль будет использовать уже свои два двигателя — огромные и нереально мощные. — Шесть… Многие предвкушали долгий сон. Капсулы были рассчитаны на полную остановку жизнедеятельности с последующим возвращением к жизни. Они имели практически идеальную эффективность работы, поэтому из тысячи экспедиторов могли не проснуться только десять или меньше. Это слегка напрягало, потому что никто не знал, кто может не проснуться, и произойдёт ли подобное вообще — но в том и была вся романтика. — Пять… Шаула с Сириусом включили режим тонирования и защиты, чтобы не оглохнуть и сохранить зрение, ведь они были единственными, кто находился всего в полусотне метров от корабля, но в надёжно защищённом модуле управления башней обслуживания. Драконица с лёгким страхом и возбуждённостью обняла своего дракона, а тот в свою очередь поцеловал её, опустив уши. — Четыре… Прожекторы, что окружали стартовый стол, стали поочерёдно гаснуть. Другие приборы, системы и огни космодрома также отключались, функционирующими оставались только видеокамеры и их личные фонари. Вскоре, погас последний огонёк, и теперь в борт корабля били редкие лучи камер, по другую сторону которых некоторые даже начали молиться Эвери, сложив лапы и читая древние тексты, которые многие знали наизусть. — Три… Жидкий азот закончился, теперь весь разгонный блок был покрыт льдом. Звездолёт продолжал блестеть в свете лучей, являя собой всю технологию и науку Легендариума, Эвери, Колди-Лэнда и Новарайза — столичной планеты лизардиан, которые также время от времени прилетали на планету в различных целях. — Два… Миры переглянулись, кивнув друг другу, и обе синхронно потянули дроссели управления тягой от себя, давая ход энергии, которая очень скоро начнёт бушевать где-то там, внизу. Корабль начал вибрировать, и теперь ничто и никто не мог остановить процесс запуска. — Один… Инсид была там, где и должна была быть — на Эвересте, пик которого давно был превращён в огромных размеров обсерваторию Неба и Звёзд. Дракон вглядывался в темнеющую линию горизонта, прикрывая одним крылом Хэй-Хё, а другим — Ёрф, которые также смотрели туда же. Грифа думала о начале чего-то нового, дракоша же слегка переживала за родителей, но всё же, не скучала по ним. Это был и их выбор, и её решение. — Ноль… Эвери открыла глаза, заметив, что на неё смотрит абсолютно весь командующий экипаж. Шумно глотнув, она перевела взгляд на Фезера, который кивнул ей: — Ничего. Хех, ты и Инсид — как две капли воды. Хочешь сказать, что тут никто не боится чего-либо? Все боятся… Всё будет хорошо. — Да, Фезер… Подумать только, вся эта история началась с тебя. С твоего стремления помочь той самой. — Она кивнула на Фрости, которая густо покраснела, хихикнув. — Так сделаем же ещё один шаг, устремившись к небесам… Я обращаюсь к каждому из вас, ко всем городам, к самой планете. Дети мои, мои друзья и гости — следуйте за мечтой… Зажигание! — Есть зажигание! — Дружно проговорили близнецы, одновременно ударив по экранам, на стеклянных сенсорах которых загорелась надпись «Старт». Раздался первый взрыв. Потом второй, третий, четвёртый… И все двигатели «Вечности» вышли на полную мощность, став поднимать огромный звездолёт в небо. Абсолютно все камеры, что уцелели, стали держать в своём кадре корабль, уходящий в тёмную бездну неба. Все города планеты огласились ликующим рёвом жителей, башни Нова-Тета стали отстреливать десятки выстрелов каждая, заряжая их лазерными выстрелами самых разных цветов. Многие драконы, что имели собственные корабли, устремились вслед за «Сингулярностью», желая провожать её до границы атмосферы и дальше, насколько хватит желания или терпения. Но многие из провожающих не учли одного — скорости межгалактического корабля. Он уходил от Эвери настолько быстро, что даже самые быстрые иллиниумы не смогли следовать за ним дольше, чем несколько минут. Инсид, которая первой заметила огненную точку над горизонтом, указала на неё детям, и те тихо засмеялись, прижавшись к Матери. Что было очень символично, и чего эта троица не знала, так это того, что путь звездолёта пролегал над горой, и уже через минуту гигантская конструкция, ревя двигателями, была видна невооружённым глазом прямо в зените, пусть всего лишь несколько секунд. Хэй и Ёрф пришлось закрыть уши, а вот целитель улыбнулся, вновь пустив слезу, которая тут же замёрзла: — Сестра… Не смотря на то, что ты покинула этот мир… Он навсегда останется частью тебя, а ты — навсегда останешься его частью. Надеюсь, в новом мире тебя будет ждать новый народ, новое небо, и новое начало всего…***
Через десять минут пути, когда «Сингулярность» покинула гравитационное поле Эвери, на связь вышел Поларис: — Все показатели в норме, телеметрия указывает на идеальный выбор пути. Не подведите нас. Поларис, конец связи. — Не подведём, Полар. Жди весточку из другой галактики! — Мира А облегчённо вздохнула, глянув на сестру. — Сброс разгонного блока через пять… — Четыре… — Продолжила отсчёт Мира Б, рассмеявшись. — Три… — Альциона решила поддержать их, переглянувшись с Фрости. — Два… — Та, в свою очередь, посмотрела на возлюбленного, который, судя по взгляду, был на седьмом небе от счастья. — Один… Фезер, который когда-то был Ифом, вложил в это слово всю свою душу, с детства мечтая принять участие в чём-то подобном, ведь именно этот давний азарт и подтвердил его мгновенное и решение полететь к Андромеде. — Пошёл! — Произнёс Ригель, которому Мира дала лично ударить лапой по экрану, где теперь горела надпись «Сброс разгонного блока» — и «Вечность», раскинув четыре балки-крепления в разные стороны, отпустила «Сингулярность», отправившись в вечный полёт, который вёл её куда-то в глубины космоса. Через секунду зажглись двигатели самого корабля, и теперь он стал набирать колоссальную, доселе невиданную скорость. Всех, кто находился внутри, вжало в кресла, а звёзды в стекле мостика стали превращаться в длинные, яркие линии. Мало кто в этот момент смотрел на Эвери, но она плакала, наблюдая данное великолепие мокрыми глазами. Ей было очень грустно из-за того, что она покидала свою, можно сказать, жизнь — но при этом она решилась стать свидетелем чего-то нового неимоверно красивого. Напряжение от годов подготовки наконец-то развеялось, и теперь настал тот самый момент, когда можно было наконец-то и хором выкрикнуть всего одно слово: - Получилось! Пока все ликовали, Фрости кое-как сумела подняться, и подползя к Фезеру, присела рядом с ним. Он спустился с кресла, обняв её. — Думаю, теперь это можно рассказать… — О чём ты, снежинка? — Н-не называй меня так при всех… — Белая драконица засмущалась, хихикнув, но потом помотала головой. — Хотя, ладно, называй как хочешь… Это приятно… — И буду называть… Всё в порядке? — Фезер слегка насторожился, но увидев лёгкий кивок краснеющей супруги, расслабился. — Да… В общем… Я в положении…***
Когда корабль отбыл, все начали возвращаться к космодрому, и с ужасом обнаружили, что трёхкилометровая башня обслуживания лежит на грунте, разрушенная, равно как и стартовый стол, от которого вообще ничего не осталось. Тут же были подняты списки всех тех, кто служил на данном объекте, и вскоре не досчитались двоих — Шаулы и Сириуса, которые как раз и отвечали за функционал башни. В спешке была организована поисково-спасательная миссия, и модуль управления очень скоро был найден, весь обугленный, помятый и к тому же засыпанный песком пустоши. Когда же спасатели вскрыли дверь, ведущую внутрь, туда самым первым заглянул Поларис, обнаружив две довольные драконьи морды, что смотрели на него в ответ. — Это было очень круто… — Шаула обнимала своего супруга, потираясь носом об его шею, а тот поглаживал её по спине одной лапой, придерживая торчащий из живота осколок металла другой, дабы он не сместился куда не надо. — Поларис, ты не мог бы помочь мне подняться? После пары часов с этими особами, я не то что лап, но даже живота не чувствую… — Мало того, что вас тут засыпало и завалило, так вы ещё и совокупиться успели? Ты ранен, вообще-то, и довольно серьёзно. — Гормоны любви действуют как обезболивающее… — Сириус покраснел, виновато отведя взгляд. — Это я и без тебя знаю. Эй, Вега, подай мне трос… Надо же их вытащить оттуда… Хех…***
Ночь на планете была полна радости и торжества, особенно после прибывшего с «Сингулярности» сообщения «Уходим в гиперпространство. До связи, Эвери, и спасибо тебе.» Многие ждали этого события, и оно наконец-то произошло, причём без каких-либо проблем. К тому же, этот день объединил и тех, кто до сих пор не был уверен в успехе экспедиции — но она была отправлена, что ознаменовало начало нового времени. Когда об успешном старте было доложено Императору Легендариума, он лично, вместе с главами остальных звёздных народов, побывал на Эвери, поблагодарив всех, кто участвовал в подготовке корабля и его экипажа. Таким образом, ранее никому неизвестная планета стала центром внимания всего известного мира. Более того — Альдебаран лично пожал лапу Инсид. Но, когда увидел, что на её лапах не хватает двух когтей, которые та потеряла в драке с сестрой более семи лет назад, то приказал изготовить ей протезы из сферита — белого полупрозрачного камня, который образовывался на астероидах при близких вспышках сверхновых. Это был самый редкий минерал в галактике, и на такую честь Мать ответила честью, подарив главе Легендариума осколок Старого Тетраэдра, который до сих пор был активен и мог призывать все четыре стихии. А Хэй-Хё Альдебаран потрепал перья на голове, назвав её «особым дитя». Никто не понял, к чему это было сказано, но судя по взгляду императора, этим словам было придано огромное значение. Также, между Эвери и всеми основными планетами была налажена постоянная связь — и коммуникационная, и космическая, из-за чего население планеты, равно как и её инфраструктура, стали только расширяться, множась и увеличиваясь во всех мыслимых направлениях. Это и был тот самый Золотой век, который приснился Инсид.***
Шаман вновь находился на Горе, но уже в обсерватории, наблюдая за ночным небом. С момента отлёта прошло несколько дней, и они были настолько активными, что даже первое лицо Эвери порой уставало, порой надолго засыпая. Так было и сейчас — Инсид хотела спать, и глаза, вместо того, чтобы смотреть на экраны, сами собой закрывались, как бы намекая на то, что им был необходим отдых. Но целитель боролся с самим собой — ведь он искал ту самую точку на небе. Уже почти незаметную, видимую как вытянутый росчерк на фоне стоящих в одной позиции звёзд — и она вновь нашла его, успев сделать очередной снимок корабля, который скоро не сможет засечь даже самый большой телескоп в мире, так далеко улетела от Эвери «Сингулярность». Каждый раз, смотря на её фотоснимки, Инсид тихо плакала, пытаясь унять пылающее чувство любви и боли в груди. Эвери, Фезер с Фрости, остальные — они стали частью её жизни, и наконец-то помогли ей почувствовать себя той, кем она очень давно хотела стать… Но, она вновь оказалась одинокой. Той, кем всегда и была — её все уважали и побаивались одновременно. Ей не нравилось это, но принципы и стереотипы в данном случае были нерушимы, что печалило дракона ещё больше, из-за чего она иногда стала наведываться к Веге, чтобы выпить вместе с ней чего-нибудь крепкого. Но организм шамана не воспринимал алкоголь как что-то серьёзное, и под его действием рептилии порой становилось только хуже — ведь она засыпала, и видела сны, которые теперь не хотела видеть. Шли дни, и её мнение о ситуации немного изменилось. Те сны, что снились ей, всегда напоминали о её прошлом, о друзьях, о прожитых временах, которые успели превратиться в историю, изучаемую последователями Эвери в её школе. Теперь ей нравились эти сны, ведь она хотя бы в них могла увидеть тех, кого больше никогда не увидит. Если же учитывать её бессмертие, то она могла вечно наслаждаться этими снами, чем чуть позже и стала заниматься, начав принимать снотворные препараты. Заметив, что природа планеты стала слегка увядать, Поларис и Вега взяли ситуацию под контроль, начав общаться с Матерью больше обычного, превратившись в её личных психологов. Сначала это не имело абсолютно никакого эффекта, но спустя несколько недель состояние чёрной драконицы явно улучшилось, и она вновь обрела смысл жизни. Конечно она не перестала скучать и грустить, но теперь делала это лишь когда рядом никого не было, и не так часто, как раньше. Боль понемногу прошла, и рана окончательно превратилась в шрам, когда из космоса пришло неожиданное сообщение: — «Сингулярность» докладывает. Весь экипаж спит, состояние тысячи экспедиторов стабильное. Двигатели работают на полной мощности, разгон продолжается. Все системы жизнеобеспечения и энергоснабжения в норме, обстановка стабильна. Состояние корпуса: идеально. Герметичность отсеков: герметичны все отсеки. До прибытия к Туманности Андромеды осталось девяносто девять лет, шесть месяцев и двадцать два дня. Сообщение создано искусственным интеллектом главного компьютера. Эта трансляция вызвала ещё одну волну торжества, которая прокатилась по Эвери — ведь теперь все точно могли быть уверены в том, что с экипажем всё в порядке и полёт продолжается. Особую радость это вызвало у Инсид, которая наконец-то перестала печалиться, и даже наоборот, стала радоваться за то, что у друзей всё хорошо. Но, за небом она следить не перестала, всё так же зависая в обсерватории по ночам. Те, кто по вечерам и позднее находился у подножия горы, наблюдая купол строения на пике, говорили «Мать следит за детьми», и вскоре это выражение стало крылатым, а потом и вовсе было записано в справочник фразеологизмов. В один из дней у драконицы появилась особая мысль, которую она никак не могла выкинуть из головы. Она вновь навевала тоску, щемила сердце, затуманивала разум, и в какой-то момент Инсид оказалась в покоях Полариса, глянув на сонного гиганта своим, как всегда, слегка пугающим взглядом: — Поларис, прости что вот так поднимаю тебя во время отдыха, но мне нужно с тобой поговорить об одном деле…***
— И давно у тебя такие мысли? — Недавно. Знаю, они весьма масштабны и дорого обойдутся… Драконы находились в уже восстановленном комплексе космодрома, смотря на чертёж «Сингулярности», который был выведен на экран стола. — Постройка подобного корабля вновь займёт годы, хоть и будет проходить на сей раз немного быстрее, чем раньше. Но, нам придётся перебрасывать ресурсы с других планет — Эвери не потянет ещё один такой звездолёт и столько трат металла для населения одновременно, а другие точки для отлёта подобных колоссов даже не планировали сооружать. — Понимаю… Но, это же реализуемо? — Вполне. — Поларис вздохнул, выключив экран, после чего поднял взгляд на целителя. — И ты хочешь предложить нам построить второй корабль, чтобы отправиться вслед за первым? Нам таких приказов ещё не поступало… — Тогда я лично отдаю тебе такой приказ. К выполнению приступить ровно в тот момент, когда будет определено название корабля, его экипаж и количество затрат на постройку и обновлённую инфраструктуру. Всю ответственность за новую экспедицию я беру на себя. — Слушаюсь, Инсид… Но как же Эвери? — Это уже моя забота… Она развернулась, и покинув космодром, улетела в столицу, оставив белого гиганта наедине с планами на ближайшее будущее. Конечно, она очень хотела ещё раз увидеть тех, кто улетел навсегда, но понимая, что Фезер не сможет выполнить своё обещание, решила полностью перевернуть его — и теперь она пообещала сама себе, что вновь увидит их всех. Ведь встреча со старыми друзьями — это всегда хорошо.