Your love is just
Your love is a painkiller
Этим утром просыпаться совершенно не хотелось. Было холодно, пасмурно, темно, тускло, серо и ещё куча прилагательных такого рода. Из меланхоличного образа комнату вытягивала только маленькая ёлочка с огромной, явно ей не по размеру, гирляндой, которая светилась всеми цветами радуги, раскрашивая в них всё помещение. Фрэнк последние несколько лет праздники не замечал, но в этом году, наконец выйдя из депрессии, получив заветный штамп ремиссии, он собирался праздновать абсолютно каждый. А уж рождество и подавно. Единственное, в связи с переездом, он не сможет провести его с семьёй, но если честно, парню этого особо и не хотелось. Тишину, которую до этого разбавляло лишь посапывание и завывание ветра за окном, в клочья разорвал телефонный звонок. Поморщившись, Фрэнк всё-таки открыл глаза и посмотрел на время. Было восемь утра. В восемь утра воскресенья ему мог позвонить только какой-то ненормальный или же его мама. —Да, мам? —Фрэнки, ты не собираешься к нам на Рождество? Как раз бы повидался со своей девушкой. Мы могли бы пригласить её к нам на семейный ужин. —Мы с ней уже не встречаемся. С начала ноября, уже около двух месяцев. —Почему ты мне ничего не говорил? У вас же были такие хорошие отношения, почему вы разошлись? Что-то случилось? —Мам, нет, всё хорошо, не начинай, пожалуйста. Мы просто друг другу не подходим, я имею в виду, я её не люблю. —Что значит, ты её не любишь? Фрэнк, я иногда боюсь, что тебе вообще девушки не нравятся! —Мааам, всё хватит. Я не приеду в Нью-Джерси на Рождество. Всё. Поговорили, спокойной ночи. Положив трубку, парень глубоко вздохнул и плюхнулся обратно на подушку, зарываясь в одеяло с головой. С одной стороны, ему было стыдно так общаться с мамой, ведь она каждый месяц присылала ему деньги на проживание, она любила его, просто не умеет это показывать. Но с другой стороны, какого хера? Просто какого хера? Да и с чего они все вдруг решили, что он гей. Ну какой из него гей? Это глупо. А то «свидание» с Джи — чистая случайность и недоразумение. Да они и не общались особо после того свидания. С такими мыслями Фрэнк и уснул ещё на часа три. Сегодня, двадцатого декабря, парень планировал во-первых выспаться, а во-вторых сходить на рождественскую ярмарку в Брайант-парке и накупиться по полной всяким праздничным стафом. И планы Джерарда, так уж вышло, полностью совпадали с планами Фрэнка, вот только Джи собирался не покупать, а красть. Да и выспаться ему получилось не так удачно: парень жил в Бронксе, что было не так уж и близко к данной ярмарке. К тому же, он собирался добираться не на метро, а на электричке: так было легче проехать «зайцем». Правда пришлось прилично так идти пешком. Но Джерарду это скорее нравилось, он периодически поглядывал на шагометр и восхищался своей идеей утренней пешей прогулки (ведь при утренней ходьбе сжигается больше калорий чем при вечерней). Ярмарку было видно издалека, хоть она и проходила в сравнительно маленьком парке, который затаился среди высоких домов. И не ясно было до конца, было ли это из-за её многочисленных огоньков, либо из-за неповторимой энергетики, которая проникала в каждую клеточку организма и заряжала её рождественским настроением. Тут помещалась даже карусель и каток, на которых уже было довольно много улыбающихся людей. Фрэнк пришёл сюда раньше Джерарда и первым делом пошёл искать что-то съедобное, что-то, что он может съесть. Но тут продавалось либо какао, либо какао с зефирками, либо ещё какое-то какао и всё на обычном молоке, ни одного на альтернативном. Были ещё пряничные человечки, классические американские пончики, канадский кленовый сироп, ларёк с мексиканской едой… Разглядывая лавочки с едой, Фрэнк остановил взгляд на лавочке с «реально японским» раменом. За стойкой стояла девушка азиатской внешности в огромном пуховике и шапке-ушанке. У этой стойки больше никого не стояло, из еды самым популярным было какао: с ним удобно было кататься на коньках. Так что девушка улыбнулась Фрэнку и протянула ему их скромное меню. К счастью, в нём был рамен без гарнира. Продавщица на выбор парня лишь понимающе кивнула и достала откуда-то из стойки запечатанную картоную коробочку и поставила в микроволновку. Через секунд тридцать вкусно запахло едой, а живот Фрэнка предательски громко заурчал. Получив на руки еду и расплатившись, он пошёл к ближайшей лавочке, уже начиная по пути открывать свой завтрак. Плюхнувшись на обледенелую украшенную гирляндой лавочку, парень начал жадно поедать японскую лапшу и разглядывать одновременно стенды. Было несколько стендов с картинами молодых авторов, стенд с мёдом, даже стенд с «германским» пивом, ну и естественно несколько стендов с ёлочками, но Фрэнк искал взглядом ёлочные украшения. Шарики там какие-нибудь. Выкинув пустую коробку из-под еды в мусорку, он встал и пошёл в противоположную сторону ярмарки. Джерард же знал эту ярмарку наизусть и с самого начала был в том конце парка. Он пришёл сюда за парочкой ёлочных украшений, чтобы если вдруг кто-то ему что-то подарит, ему было что подарить в ответ. И сейчас он стоял около стенда N15, который именовался «Christina's world». Там продавались расписанные стеклянные шары, которыми многие и интересовались, а так же стаканы, тарелки и прочая стеклянная посуда с такой же росписью, напоминающей ледяные узоры на окне. Фрэнк сразу заметил скопление людей и пошёл в его сторону. И так уж вышло, что подошёл он к N15 как раз в тот момент, когда Джерард клал слегка голубоватый ёлочный шарик в свою сумку. Но Фрэнк узнал Джи не сразу: тот был одет в огромную черную куртку, а на голову натянул капюшон с мехом, который издалека напоминал волосы. Весь из себя правильный, парень решил остановить вора и, подбежав сзади, схватил его за руку. —Тебя в детстве не учили, что воровать не хорошо? —Фрэнки, с каких пор ты записался в мои мамочки? Я думал, у нас романтические отношения, а не родительские. —Блять, Джерард, какого хрена? Ты шпионишь за мной? — Отпуская руку и вглядываясь в лицо прячущееся под капюшоном обладателя этой руки, поинтересовался Фрэнк с действительно серьёзным видом, будто бы правда считал, что идея шпионажа могла прийти в голову Джи. —Вообще, это я должен спрашивать. —Так ладно, зачем ты украл этот бедный шарик? —А зачем люди их покупают? Затем же я и украл. Фрэнк улыбнулся, он сам не понял почему, но Джерард тоже улыбался. И им обоим, видимо, было достаточно данной причины. Так странно, когда в жизни появляется причина счастья в виде человека, причем таким странным способом, как «ну я шел, смотрел на потолок и споткнулся об какого-то художника». —Не хочешь покататься на коньках? — Сам не понимая почему, предложил Фрэнк. Хотя, почему не понимая, он вполне осознавал, что хотел сейчас провести как можно больше времени с этим парнем, но вот почему и зачем…это другие вопросы и знать на них ответы не особо хотелось. —Ну если ты платишь, то я так и быть согласен на это свидание.***
—Ты будешь глинтвейн? —Что? Джи, откуда у тебя глинтвейн? — Не отрываясь от зашнуровывания коньков, поинтересовался Фрэнк. —Оттуда, откуда же и шар. — И парень заговорщически улыбнулся. — Я, кстати, не умею кататься на коньках. —Гениально. — Вставая на ноги, констатировал Фрэнк, подавая руку Джерарду. — Я мог бы сказать, что научу тебя кататься, но из меня учитель никакой. —Кто знает, может глинтвейн тебе поможет! Не помог. Падений было непростительное количество. А за счёт того, что они держались за руки, падали они вместе, оставляя на льду следы от драгоценного глинтвейна. Они выпили его меньше, чем пролили. Но Джи всё-таки опьянел, но оно и логично, учитывая, что он пил на голодный желудок. А Фрэнк…сложно сказать, был ли он пьян или просто ощущал себя живым и по полной проживал это чувство, ни о чём не жалея. Ему было совершенно насрать на то, что подумают люди. —Фрэнки-и и. Давай не будем вставать. — В очередной раз упав, медленно проговорил чуть ли не по слогам Джи. — Людей всё равно не много осталось, все ушли обедать. —Вообще-то ужинать. Уже стемнело, зимой так рано темнеет… —И снова не видно звёзд. Но Фрэнк не смотрел на небо. Он смотрел на Джерарда и пытался понять, как он так быстро к нему привязался? Почему тот говорит сейчас о звёздах? Что творится у него в голове? Но там ничего не творилось. Абсолютно. Кроме подсчёта калорий, шагов и мысли о том, как он завидует такому живому и чувствующему Фрэнку. —Фрэнк? А почему ты куришь? —Ну…это долгая история. Если кратко, то это привычка, которая возникла ещё тогда, когда у меня была депрессия. Я пока не готов от неё избавиться. —Депрессия…была? —Да, но я продолжаю общение с врачами, теперь только с психологом. Она помогает мне держаться в ремиссии. —Ты такой живой, Фрэнки. Такой настоящий… И ребята сделали ещё по глотку глинтвейна, а дальше лежали молча вплоть до тех пор, пока их не выгнали, так как каток закрывался. —Нас снова выгоняют! Какой ужас. — Демонстрируя свой гнев, Джи забавно топнул ногой, после чего пошатнулся и чуть не упал. —Ты очень пьян, где ты живёшь? —О, мой бойфренд хочет меня проводить домой! —Кто бы говорил, в прошлый раз, если не забыл, ты сам меня провожал до дома, педик. —Я живу в Бронксе, так что не стоит. — Резко приняв серьёзное выражение лица, ответил Джерард, спрятав руки в карманы. —Это же самый неблагоприятный район Нью-Йорка… Тебе нельзя туда так поздно возвращаться в таком виде! —Но мам… —Сегодня ты ночуешь у меня и никаких «мам!».***
Как только они зашли в квартиру, Джи сразу прошел в открытую комнату Фрэнка, увидев там кровать, и лёг прямо туда, прямо в обуви, прямо в куртке и уснул, пока хозяин кровати заваривал на кухне чай. В итоге Фрэнк сидел у приоткрытого окна на кухне и пил чай из двух кружек, пытаясь курить так, чтобы весь дым летел на улицу. Его волновало лишь это и факт того, что завтра ему на учёбу, то есть придётся либо оставить Джи у себя дома, либо разбудить его рано утром. Мороз проникал сквозь форточку и аккуратно забирался под одежду, пробирая до костей. Чай заканчивался. Сигарета догорала. Влюблённость настигала. А небо было пустым. И снова не видно звёзд.