Сети памяти

      Приходя в себя, Гарри улыбался. Глупо и даже немного по-детски, но абсолютно счастливо. Это было хорошее воспоминание. Это было очень хорошее воспоминание.       Гермиона и Рон поглядывали на него с опаской. Джинни же, подавая ему очки и два привычных флакона с зельями, улыбалась ему в ответ. Она снова всё понимала, хотя, как и друзья, ещё ничего не знала. – Мы виделись, когда Снейп передал нам меч в лесу Дин, – Гарри сел на кровати. – До или после того, как я выловил тебя из ледяного озера? – на этот раз в голосе Рона звучало больше любопытства, чем издёвки. – Ты не вылавливал меня из озера, – как можно более мягко сообщил Гарри – он не хотел снова ругаться с другом. – Это сделал Снейп.       Ко всеобщему удивлению, Рон отреагировал совершенно спокойно. Он не бросился спорить и доказывать, что прекрасно всё помнит, а о чём-то тихо задумался, покачивая ногой, свешенной с кровати. Друзья с интересом и небольшой тревогой наблюдали за его реакцией. – Я появился в лесу позже, да? И Снейп поправил мои воспоминания? Чтобы мы помнили одинаковое?       Гарри поражённо кивал. Рон наконец ему поверил. – Поэтому я только рукава чуть намочил и не замёрз почти. А я всё никак не мог сообразить, как это мне удалось? – Рон усмехнулся.       Джинни одобрительно похлопала брата по ноге. Ей, очевидно, тоже было радостно, что он начал понимать, что происходит и происходило. – Профессор вытащил тебя из озера, а потом? – спросила Гермиона, когда общее ликование слегка поутихло. – А потом мы обменялись новостями. Не очень подробно: ни он, ни я почти не могли говорить ни о чём конкретном. Он немного рассказал про Хогвартс, потому что я беспокоился о… обо всех, – Гарри поймал взгляд Джинни, и она едва заметно кивнула ему, показывая, что прекрасно понимает, что больше всего он беспокоился о ней. – Я же рассказал ему про наш с тобой, – он повернулся к Гермионе, – визит в Годрикову Впадину. И про твой уход от нас, кстати, тоже, – теперь Гарри посмотрел на Рона.       Друзья почти синхронно виновато потупили взгляды. – Он сказал, что ты вернёшься. Потому что ты всегда возвращаешься.       После этих слов Рон залился краской и пробормотал что-то невнятное. – Кстати, он знал про завещание Дамблдора. Знал, что тот оставил нам всякую занимательную мелочь. Во всяком случае, про делюминатор и про его назначение – точно, – добавил Гарри.       Интересно, знал ли Снейп про остальные «подарки» Дамблдора? Про сказки, оставленные Гермионе, и снитч, который Гарри поймал на своём первом матче? И если знал, то догадывался ли об их истинном назначении? О том, что Дары Смерти – не детская сказка? И что Дамблдор спрятал в снитче один из них – воскрешающий камень?       У Гарри были только бесконечные вопросы и ни одного ответа. Даже гипотетического. Снейп ни разу даже не намекнул на Дары. И Гарри совершенно не удивился бы, если Дамблдор не раскрыл ему этой тайны. В конце концов, не обязательно было рассказывать Снейпу даже про завещание, чтобы сообщить о том, что у Рона есть делюминатор. Снейп достаточно хорошо знал Дамблдора, чтобы поверить, что тот просто каким-то образом передал делюминатор Рону, зная, что тому придётся искать путь к друзьям. – Я хочу вспомнить, что было дальше, – неожиданно твёрдо произнёс Гарри, закончив размышлять. – Не сегодня! – тут же воскликнула Гермиона. – Нет, именно сегодня. – Я не буду этого делать! – Гермиона, послушай. Если мне ещё есть, что вспоминать, то следующая наша встреча могла произойти только в день последней битвы. – Мне всё равно! – Это был день, когда мы оба умерли. Только вот я точно вернулся. А что случилось с профессором, нам теперь неизвестно. И если есть что-то, что я могу помнить о том дне, то я должен это знать. – Не сегодня. – Я не вынесу этого, Гермиона. Он умирал у меня на руках, отправляя меня на верную смерть, но не вернул мне эти воспоминания. А потом я гулял в лесу и нашёл Дары Смерти. Они вернулись ко мне. Тьфу! – Гарри скривился. – Я твержу это как заведённый и больше ничего не помню о той дурацкой прогулке! Но я не прошу сейчас заглядывать так далеко. Я только хочу узнать, что ещё произошло во время Битвы за Хогвартс. Пожалуйста. – А если тебе опять будет плохо? – на глазах у Гермионы выступили слёзы. – Мне будет плохо, если это очень тяжёлое воспоминание. А оно точно будет таким. Неважно, когда ты вернёшь мне его: сегодня или завтра. Дело не в том, что это тяжело физически, а в том, что это просто очень больно – вспоминать о таких тяжёлых вещах, переживать их заново. – Я не хочу причинять тебе боль, – Гермиона всхлипнула. – Ты не причиняешь мне боль. Ты позволяешь мне о ней вспомнить, – Гарри пересел на кровать, на которой она сидела и взял её за руки. – Это совсем другое. – Но ты всё равно… – Гермиона, пожалуйста. Я должен знать.       Она прижалась к нему и по-настоящему заплакала. Гарри не торопил её. Он понимал, как тяжело ей даются эти воспоминания. Едва ли сильно легче, чем ему самому. Но он действительно должен был узнать. И он чувствовал, что сделать это надо именно сегодня.       Наконец Гермиона немного успокоилась и подняла заплаканные глаза на друзей. Никто не решался давать ей совет. Она снова посмотрела на Гарри. Он был решителен и спокоен. Он знал, на что именно он идёт. И ей ничего не оставалось, кроме как утереть слёзы, унять дрожь в руках и достать палочку. Гарри благодарно ей улыбнулся, и она во второй раз за этот день произнесла заклинание.