***
Нил направлялся в библиотеку, когда кто-то выбежал оттуда и врезался прямо в него. Шквал бумаг разлетелся вокруг них, когда он отшатнулся назад, открыв рот, чтобы рявкнуть на кого бы то ни было, чтобы они смотрели, куда они идут, – и быстро затих. Эндрю даже не обратил на него внимания. Он собрал свои бумаги, сунул их в сумку и вышел из здания. К тому времени, как голова Нила снова заработала, он уже ушел. Нил оглянулся на вход в библиотеку, заметив единственный забытый лист. Он присел на корточки, поднял его и перевернул, но только для того, чтобы озадачено моргнуть. На него смотрело его собственное лицо, примерно на год моложе и залатанное бинтами. Рядом с ним было письменное физическое описание, а также куча его личной информации и его обвинений. Это было до того, как его оправдали. Он нахмурился, оглянувшись через плечо на выход из здания. Он встал, сунул газету в свой рюкзак и направился в библиотеку. Он нашел раздел психологии и начал просматривать его в поисках книг о сне или, может быть, о сновидениях; он не знал, с чего именно начать, но он знал, что не может просто оставить этот вопрос в покое. Часть его была немного обеспокоена сверхъестественной яркостью того пожара в церкви; он иррационально боялся, что в следующий раз, когда ему приснится подобный сон, он может на самом деле не проснуться. Он полагал, что если он проследит эти сны до их источника, он мог бы заставить их прекратиться. Он не знал, как долго сможет их терпеть; засыпать становилось страшно, а пробуждение изматывало его. И пройдет совсем немного времени, прежде чем люди начнут замечать – по крайней мере, это повлияет на его игру. И Эндрю в команде. Он, несомненно, заметит. Нил вспомнил разговор на крыше, который у них был прошлой ночью, а затем – что бы это ни было – этим утром. Он тяжело вздохнул, вспоминая хмурый взгляд; Эндрю был сумасшедшим, и подсознание Нила, должно быть, цеплялось за эту идею в его снах. Должно быть, он просто увидел его лицо в новостях, или в спортивном журнале, или, может быть, даже случайно на улице, не запомнив. В любом случае, это было лучше, чем сны об отце. "Я найду ответ где-то здесь" подумал он, бросая кучу книг на случайный пустой стол. Он опустился на стул, позволив своему рюкзаку упасть на другой, и подтянул к себе ближайшую книгу. Еще раз вздохнув, он открыл ее и начал читать. Прошло некоторое время, когда кто-то придвинул стул напротив него и сел. Нил поднял глаза и увидел улыбающуюся светловолосую девушку, наклонившуюся вперед к столу. — Нил, верно? — Я вас знаю? — спросил он, ломая голову в поисках каких-либо воспоминаний о ней. — Я думаю, что нет, — сказала она. — Я Кейтлин. Подружка Аарона, — она указала на несколько столов назад, где сидел Аарон, уткнувшись носом в учебник. — Я увидела тебя и подумала, что должна подойти поздороваться. Что ты здесь делаешь совсем один? Нил посмотрел между своими книгами, а затем снова на нее. — Это для занятий. Она наклонила голову, чтобы прочитать одно из названий вверх ногами. — Психология сновидений? — У меня есть эта… проблема, — нерешительно сказал он. — Я имею в виду, не у меня… проблема на занятиях, да. — Что это? Однажды я ходила на занятия по психологии, — сказала она. — Возможно, я смогу тебе помочь. Он откинулся назад, обдумывая и перефразируя в уме, прежде чем заговорить. — Знаешь, когда тебе снятся такие сны, от которых ты действительно хочешь избавиться, но не можешь? Такого рода проблема. — Ты пробовал заглядывать в осознанные сновидения? — предложила она. На его вопросительный взгляд она сказала, — Это когда ты осознаешь, что спишь, и можешь влиять на происходящее – заставляй себя видеть сон о чем угодно. — Вообще-то, я об этом не слышал, — сказал он. — Это работает? Она сделала так себе жест. — Я думаю, это сложно. Это работает только тогда, когда ты осознаешь, что спишь, а это самое сложное. — Но это возможно. — Я имею в виду, да, люди делают это постоянно, — сказала она, пожимая плечами. — Лично я никогда этого не пробовала, но звучит довольно круто, не так ли? — она улыбнулась. — Ты можешь летать, встречаться со своими любимыми знаменитостями, делать все, о чем ты когда-либо мечтал. Буквально. — Да, — сказал Нил задумчивым голосом. Он снова посмотрел на книги, разбросанные по столу. Это стоило попробовать, не так ли? — Я займусь этим. Ее улыбка стала ярче, и она встала со своего места. — Я должна вернуться к учебе, но не сторонись меня, хорошо? Даже если Аарон попытается отпугнуть тебя. Нил фыркнул. — Да, это не будет проблемой. Но спасибо. — Я рада, что смогла помочь, — сказала она. А потом она вернулась к своему столу и продолжила заниматься. Нил, со своей стороны, выполнил свое слово и начал искать статьи на эту тему; когда наступила ночь, он собрал свои вещи и вышел из библиотеки. Когда он лег спать той ночью, он был относительно нервным, но с толикой надежды.***
Нил лениво потянулся и, чрезмерно зевая, направился на кухню особняка. Кухарка мельком взглянула на него, прежде чем снова переключить свое внимание на нарезку лука; горничная мыла посуду, а другая мыла пол. Он одарил их обоих очаровательной улыбкой, и они обе покраснели и отвели глаза, чуть замедляясь в их движениях. — Оставь бедных девочек в покое, — прошептал ему на ухо чей-то голос, и он ощетинился. Он склонил голову набок, краем глаза уловив фигуру Эндрю, стоящего позади него. — Я просто из вежливости, — сказал он, прислонившись боком к столу. Его ладонь свободно держала его край. — Им, должно быть, здесь ужасно одиноко, они работают весь день, и им не с кем поговорить, кроме горшков и овощей. — Интересно, на кого они работают, — сказал Эндрю. Нил весело фыркнул. — Ты пришел сюда только для того, чтобы критиковать меня? — спросил он, все еще наблюдая за работающими женщинами. — Потому что, если так, ты мне здесь не нужен. — Продолжай повторять это себе, — сказал ему Эндрю, вытаскивая его обратно из кухни. — Эй, что ты делаешь? — сказал он, пытаясь вырваться из его хватки. — Я голоден! Я еще не завтракал! — Ты можешь поесть, когда завтрак будет готов, как обычный человек, — сказал Эндрю, — вместо того, чтобы есть все ингредиенты, а потом жаловаться, когда в еде их не хватает. — Помогите, меня забирают против моей воли! — воскликнул он, когда они проходили мимо горничной, вытиравшей пыль с каминной полки, заработав закатывание глаз и не более того. — Я заложник в собственном доме! — Какой позор, — решительно сказал Эндрю. — Умираю с голоду! — воскликнул Нил. — Умираю с голоду! Только для того, чтобы быть жестоко лишенным нормального завтрака из-за ваших злодеяний, юный мистер! — Я скормлю тебя волкам, если ты не прекратишь болтать, — пригрозил Эндрю. Нил усмехнулся, на мгновение отбросив свое отчаяние. Во всяком случае, это никого не убедило. — Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал он, когда они проходили мимо дворецкого, расставлявшего тарелки на столе. Когда Нил двинулся к нему, Эндрю снова оттащил его в сторону. — Я боюсь, что я обречен погибнуть без завтрака, Эндрю. — Конечно, это так, — сказал Эндрю. Нил закатил глаза, позволяя проводить себя дальше; они миновали разные залы и целый ряд работающих горничных и дворецких, прежде чем, наконец, вырваться в сад позади особняка. — Утренняя прогулка? — многозначительно сказал Нил, привлеченный свежим ароматом росы и цветов. — Воздух сегодня довольно освежающий. — Так и есть, — согласился Эндрю, шагая рядом с ним. Нил, казалось, забыл о своем драгоценном завтраке, идя по мощеной дорожке, очарованный скульптурными кустами и яркими цветочными клумбами. Был разгар весны, и все вокруг цвело. Они добрались до небольшой площади, расположенной в центре сада, окруженной высокими, разветвленными деревьями, которые росли внутрь, образуя своего рода купол. Посреди площади стоял стол, на нем были разложены два набора столовых приборов, а рядом с ним друг напротив друга стояли два стула. Нил перевел заинтригованный взгляд на Эндрю, который, не мигая, смотрел в ответ. Они посмотрели друг на друга, прежде чем Нил наклонил голову и снова посмотрел на стол. — Ты же знаешь, что кто-нибудь может застать нас за этим занятием. — Здесь никто этого не сделает, — сказал Эндрю. Он шагнул вперед, выдвигая стул для Нила; Нил, как маленькая принцесса, которой он был, с удовольствием сел на него. Эндрю занял другой стул, вытащив из-под стола плетеную корзину, которую Нил не заметил. — Это мило, — сказал Нил только наполовину насмешливо. Эндрю бросил на него взгляд, прежде чем начать высыпать содержимое корзины на стол. Несколько бутербродов, тщательно украшенный сырный пирог, бутылка дорогого шампанского. Нил поймал себя на том, что улыбается, и это было не только потому, что он наконец-то получил свой завтрак. Эндрю быстро все разложил, поставил корзину на место и наклонился вперед с протянутой бутылкой. — За твою дурацкую страну. Нил издал притворный вздох. — Не позволяй никому услышать тебя, — сказал он, понизив голос. — Я слышал, что они здесь очень патриотичны. — Я обязательно подкуплю деревья, чтобы они не раскрывали мои секреты, — заверил его Эндрю и открыл бутылку. Нил рассмеялся, отстраняясь от фонтана пены, хлынувшего из бутылки. Эндрю налил ему стакан, а затем себе, и Нил протянул руку, чтобы взять его, веселая улыбка тронула его губы. Именно тогда до них внезапно донесся женский голос, холодный и категоричный. — Натаниэль, что, по-твоему, ты делаешь? Его рука остановилась на полпути к стакану, и все веселье мгновенно испарилось с его лица. — Мама, — сказал он, не оборачиваясь, чтобы посмотреть назад. На Эндрю он тоже не смотрел. Раздалось "тук-тук-тук", когда леди приблизилась к ним, и хотя он еще не повернулся, чтобы посмотреть на нее, Нил почувствовал, как она бросает на него кинжальные взгляды. Сердитые. Неодобрительные. Разочарованные. — Ты должен быть внутри, — сказала она, ее высокий голос звучал над его головой. — Я уверена, что ты забыл о завтраке, который я организовала с баронессой, но это не значит, что ты можешь его пропустить. Ее дочь должна присоединиться к нам сегодня. — Она скучная, — пренебрежительно сказал Нил. — Я не хочу обедать с ними. — Не повезло, — огрызнулась она, появляясь в поле его зрения. — В следующий раз, когда ты заставишь меня искать тебя, у меня не будет выбора, кроме как запереть тебя в верхнем крыле. — Ограничивай меня, не ограничивай меня, — Нил поднял на нее холодные глаза, встретив такой же холодный взгляд. — Мне действительно все равно, мама. — Пойдем, Натаниэль, — сказала она. — Не делай это сложнее, чем должно быть. Нил подождал, пока она не пошла обратно тем же путем, каким пришла, и тогда, наконец, посмотрел на Эндрю. Эндрю наблюдал за ним, в его глазах было что-то неразличимое, но у Нила не было времени пытаться понять это. — Прости, Эндрю, — сказал он и встал со стула. — Мы позавтракаем в другой раз.***
Нил осторожно закрыл за собой дверь, убедившись, что она не производит шума, и на цыпочках спустился по лестнице для персонала. Под толстым дорогим пальто на нем была пижама; шелковая и ужасно тонкая, учитывая экстравагантное пуховое одеяло, под которым ему приходилось спать. Обычно он не возражал против этого. Когда ему пришлось улизнуть из дома, чтобы поцеловаться со своим парнем посреди европейской январской ночи – ну, это была совсем другая история. Ему удалось выбраться из особняка так, чтобы его никто не заметил. Он отошел на три фута от помещения, когда кто-то схватил его за воротник пальто и оттащил за колонну; он взвизгнул, замахал руками и быстро повернулся, чтобы нанести удар, прежде чем знакомый карий взгляд встретился с его собственным. — Ради всего святого, Эндрю! — Нил выдохнул, опуская руку. — В следующий раз немного предупреди меня! — В следующий раз спустись с облаков, — ответил Эндрю, заработав взгляд Нила. Послышался характерный шелест листьев; они оба замолчали, и Нил посмотрел по сторонам, прежде чем оглянуться на покинутый им особняк. — Мы должны пойти куда-нибудь еще, — сказал он, снова переводя взгляд на Эндрю. — Кто-нибудь может заметить нас здесь. — Мы могли бы пойти ко мне домой, — предложил Эндрю. Лицо Нила просветлело. — Мы могли бы, — сказал он. Затем на его лице появилась легкая хмурость. — Но я не знаю, где ты живешь. — Каждый день узнаешь что-то новое, — сказал Эндрю и потянул Нила за собой. Они прошли огромное пустое расстояние от особняка до города относительно быстро под руководством темноты; шорох природы постепенно превратился в низкий гул ночных мероприятий, люди время от времени проходили мимо, не обращая на них внимания. Нилу нравился город. Ему нечасто удавалось бывать здесь. — Мы как раз… — начал Эндрю, прежде чем Нил внезапно затащил его в ближайший переулок, узкий, темный и влажный, и приложил палец к его губам. — Мама, — одними губами произнес он, и брови Эндрю нахмурились в замешательстве. Нил выглянул на улицу, оглядев ее вдоль и поперек, прежде чем его плечи расслабились. — Хорошо, они ушли. — Они? — Пара охранников моей матери, — сказал он, его рот скривился от отвращения. — Я не думаю, что они знают, что я ушел, но я не хочу рисковать. Они потащат меня обратно, как только увидят, это точно. — В таком случае нам нужно убедиться, что они тебя не видят, — сказал Эндрю. — Да, я так и думал, — игриво парировал Нил. Он снова выглянул на улицу, говоря через плечо. — Где, ты сказал, ты живешь? — В квартале отсюда, — сказал Эндрю. — Мы почти на месте. — Тогда это не должно быть слишком сложно. Увы, в следующий раз, когда им нужно было свернуть за угол, они увидели тех же охранников, которые стояли на улице, прислонившись к зданию, и неторопливо курили. — У тебя есть другой способ добраться туда? — Нил спросил Эндрю, который в ответ потянул его обратно тем же путем, которым они пришли. Они обошли квартал, и в поле зрения появилось здание Эндрю, когда позади них раздался грубый голос. — Натаниэль! — Быстрее, — сказал Нил Эндрю, опустив голову и ускорив шаг вслед за блондином. — Быстрее, быстрее, они еще не знают, что это я. — Ты видишь других Натаниэлей, вальсирующих здесь? — Хорошо, план меняется, — сказал Нил, увлекая Эндрю на другую улицу, подальше от здания. — Мы бежим? — Мы бежим. Они побежали. Нил наслаждался ритмом асфальта под подошвами; адреналин бурлил в его венах; его пальцы переплелись с пальцами Эндрю, увлекая его за собой. Они ходили туда-сюда, пытаясь сбить охранников со следа. Они вырвались на новую улицу и тут же застыли на своих местах. — Натаниэль, — сказала его мать, осторожно и ровно. Его пальцы ослабли, рука Эндрю соскользнула. Затем он выпрямился, расправил плечи, высоко поднял шею и посмотрел матери в глаза. Она вздохнула, на мгновение закрыв глаза. — Ты должен понимать, что ведешь себя по-детски. — А ты ведешь себя нелепо, — огрызнулся Нил в ответ. — Я больше не маленький ребенок, мама. Ты не можешь продолжать диктовать мне каждый шаг. — Тогда веди себя как взрослый, — ответила его мать просто ядовитым тоном. — У тебя есть обязанности, Натаниэль. Если не для меня, то для нашей страны. Это должно закончиться. Нил сердито посмотрел на нее и отступил. — Я не вернусь домой, мама. — Натаниэль, — сказала она. — Не сегодня, — он снова схватил Эндрю за руку и отошел от нее подальше. Она стояла одна на пустой улице и оценивала его. Она больше не выглядела разочарованной. — Я вернусь утром, мама. Не пытайся остановить меня. — Это будет иметь последствия, — крикнула она ему вслед. — Разве я выгляжу так, будто мне не все равно? Его мать не ответила. Его рука слишком крепко держала руку Эндрю, когда они отступали, исчезая из виду. Только когда они снова увидели здание Эндрю, Нилу удалось отпустить его. Они поднялись в квартиру Эндрю, и Нил с тяжелым стуком упал на диван, закрыв глаза рукой, когда Эндрю запер за ним дверь. — Я ненавижу свою жизнь, Эндрю. — Все это? — сказал Эндрю, подходя к нему. — Подвинься. Нил подчинился, вжавшись в угол между диваном и его спинкой, в то время как Эндрю лег рядом с ним. Они полежали так в кратком, неловком молчании, прежде чем поменяться местами, так что Нил вместо этого прижался к Эндрю, впитывая его тепло. — Может быть, не все, — сказал он. — Ты вроде как в порядке. — Я взволнован. — Все остальное – мусор, — сказал Нил, нахмурившись. — Я ненавижу это. Я бы хотел, чтобы мы могли убежать или что-то в этом роде. Или… — он рассмеялся и притянул руку Эндрю ближе к себе, обнимая ее, как плюшевого мишку. — Я хотел бы жить совсем другой жизнью, только с тобой. Эндрю несколько мгновений молчал, его дыхание было ровным рядом с Нилом. — Ты прилипчивый. — Мне холодно, — сказал он. — И ты теплый. Как пожар. — Если бы я был таким же теплым, как огонь, ты бы уже сгорел. — Я обожжен, — нахально ответил Нил. — Разрушен. Никогда не буду восстановлен. Эндрю вздохнул. — Почему ты так драматизируешь? — Должно быть, это потому, что я француженка. — Я бы не сказал, что это потому, что ты француженка. — Ты не француженка. Ты этого не понимаешь. Они снова образовали тишину, их дыхание было единственным звуком, наполнявшим комнату. — Эндрю, — сказал Нил. — Мм? Нил повернулся так, чтобы смотреть на Эндрю снизу вверх. — Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Эндрю посмотрел на него сверху вниз. И он поцеловал его.***
Нил поднял окно, отступив назад, когда Эндрю втащил себя в его покои. — Как, черт возьми, тебе удалось забраться сюда? Эндрю взглянул на него, прежде чем отвернуться и закрыть окно. — Я взобрался. — Ты карабкался весь этот путь? — Да. — Ладно, неважно, — сказал Нил, сдаваясь. — Важно то, что ты здесь, и я здесь, и мы можем начать. — Из твоих уст все это звучит так скучно, — вежливо сказал Эндрю, направляясь к центру огромной комнаты. — Как будто ты не хочешь, чтобы я снова был здесь. А потом это было как будто кто-то нажал на выключатель, и Нил внезапно понял, что ему это снится. Инстинкт призывал его остановиться, осмотреться, оценить туманное качество собственной спальни – не его спальни, его спальня была в Пальметто, он никогда не был здесь раньше, – но его тело не повиновалось. Он пошел за Эндрю, затем обошел его и сел на край массивной, украшенной занавесками кровати. — Ты знаешь, я всегда хочу, чтобы ты был здесь, — неожиданно для себя произнес он, и его голос прозвучал искренне, а глаза были прикованы к Эндрю. Потом они целовались, промежуток между мгновениями сокращался, как в мечтах. Нил обнаружил, что его спина прижата к пушистому пуховому одеялу, лопатки упираются в матрас, голова покоится на мягкой подушке; Эндрю был на нем сверху, грубо целуя его. Несмотря на то, что говорила сбитая с толку логическая часть его разума, Нил не то чтобы возражал. Это не казалось неправильным. Почему-то это казалось очень далеким от этого. И все же почему-то он не хотел, чтобы это прекращалось. Но потом это произошло, и они с Эндрю внезапно застыли на своих местах, когда дверь в комнату Нила распахнулась, и очень собранная, высокая леди, которую Нил знал, как свою мать – не его мать, его мать была костями и пеплом – ворвалась внутрь. Они долго смотрели друг на друга, лицо Нила покраснело больше от подкрадывающегося гнева, чем от стыда – ему не было стыдно – и вдруг раздались крики. — Натаниэль, что, по-твоему, ты делаешь? — Разве ты не слышала о стуке? — крикнул в ответ Нил, смещаясь, когда вес Эндрю исчез, и они оба попытались встать. Эндрю был тихим, как всегда, тихим, по какой-то причине не вмешиваясь; Нил не был уверен, расстроен он или рад этому. — Все это, — сказала его мать, делая шаг вперед. Ее яростные голубые глаза обратились к Эндрю. — Вам больше не рады в нашем доме, мистер Миньярд. Мне придется попросить Вас уйти. — Мам… — Немедленно, — отрезала она. — Мэм, — начал Эндрю, но она подняла ладонь вверх, сжав губы в тонкую белую линию. — Я не хочу это слышать. Я хочу, чтобы ты ушел. И ты, — сказала она, теперь поворачиваясь к Нилу. Ее лицо было таким же красным, как и у него. — Я больше не могу делать все, что ты пожелаешь. — Все, что я пожелаю? — воскликнул он. — Ты никогда не позволяла мне… — Тихо, — отрезала она. — Ты не должен перебивать меня, Натаниэль. Он смерил ее обжигающим взглядом. — Ты собираешься прекратить эти детские попытки, — сказала она медленно и отчетливо. — Я не позволю тебе бродить там, где и с кем ты сочтешь нужным, потому что очевидно, что твое суждение искажено, — она снова повернулась к Эндрю. — И я вижу, что ты все еще здесь. Прежде чем Эндрю успел что-либо сказать или сделать, Нил шагнул вперед, защищающе вытянув перед собой руку. — Он никуда не уйдет, мама. — Боюсь, что так оно и будет, — сказала она. Нил на мгновение замолчал, затем снова посмотрел на Эндрю, который слегка покачал головой. К черту это, подумал Нил. И тогда он подумал: "Почему я так думаю? Это просто…" — Если он уйдет, то и я уйду. — Натаниэль, — нетерпеливо сказала его мать. — Прекрати закатывать истерику. Ты больше не ребенок. — Я не ребенок, — сказал он. Сколько раз он доказывал ей это, и теперь она решила признать это? Он схватил Эндрю за рукав и потащил его за собой, проходя прямо мимо матери и выходя из комнаты. — Ты не можешь держать меня здесь силой, мама. — Натаниэль! Нил отпустил Эндрю и подошел к лестнице, и внезапно он с пугающей ясностью увидел, что должно было произойти – не тот он, а тот, кто видел сон, который каким-то образом уже был знаком со всем этим, несмотря на то, что никогда не испытывал этого раньше. Изменись, в отчаянии умолял он свой разум. Стань Лас-Вегасом. Или экси кортом. Я хочу вернуться в Пальметто, взять ракетку и выиграть чемпионат. Ну же. Он знал, что это сон, но что бы ни говорила ему Кейтлин, это не срабатывало, потому что все продолжало идти гладко, как фильм, прокручивающийся в его собственной голове. Вместо смены декораций внезапная сильная головная боль расколола его голову, и он бы рухнул прямо там, если бы его тело не было захвачено тем, что здесь происходило. — Остановись, — прошептал ему Эндрю, удерживая его. Но Нил был слишком взбешен, чтобы слушать, он был вне себя от злости, и он яростно покачал головой. Краем глаза он увидел приближающуюся мать. Затем его мать схватила его за руку, крепко сжав пальцы, как щипцы. — Натаниэль… — Отпусти меня! — закричал он, яростно стряхивая ее с себя, и отшатнулся. — Я покончил с… А потом его нога поскользнулась на верхней ступеньке, и его глаза расширились. Они встретились с глазами Эндрю, и он увидел тот самый момент, когда они наполнились ужасом, как тучи, закрывающие последний кусочек голубого неба перед бурей; его рука рефлекторно взметнулась, и Эндрю дернулся вперед, чтобы схватить его. Их пальцы соприкоснулись, а затем Нил скатился по ступенькам под звук своего имени, слетевшего с губ Эндрю, почему-то громче, чем пронзительный крик его матери, пронзивший воздух. Изменись, лихорадочно думал он, пытаясь заставить это произойти. Пожалуйста, я не хочу снова умирать. Изменись. Пожалуйста. Его головная боль усилилась настолько, что он бы потерял сознание, но он этого не сделал; теперь, вместо того, чтобы измениться, все замедлилось. Он не был уверен, что хрустнуло первым – спина или шея, или, может быть, это произошло одновременно. Может быть, это вообще не имело значения, потому что он чувствовал и то, и то; на короткое мгновение все мысли вылетели у него из головы – и о нем, и о том, кто видел сон. Затем все погрузилось во тьму, и он больше ничего не знал.