Кассета, пластырь и кроссовки

— Проходи, — бодро сказал Шура. — Будь как дома. — С-спасибо, — промямлил Кирилл, сбрасывая с плеча спортивную сумку. Та с тупым звуком упала на пол коридора Сашиной квартирки. — Я тебя точно не буду стеснять? — побеспокоился Макаров, не решаясь снять с себя обувь. Шура цокнул языком и скрестил руки на груди. — Родной, я же сам тебя к себе позвал. Поживешь здесь столько, сколько душе будет угодно. Хоть целую вечность! Я и слова против не скажу. — И все же извини, что позвонил так поздно, — тушевался и мялся в дверях юноша, виновато оглядывая исподлобья квартиру. — Еще и проблемами своими нагрузил. — И что же это за отношения такие, если один партнер не сможет ничем помочь второму? Шура легонько толкнул Кирилла на кухню. Небольшое помещение с желтым освещением, мебелью, отдаленно приносящей за собой дух прошлого века; с кипящим чайником на белой плите и остановившимися часами на стене над кухонным столиком, на котором стояла тарелка с вафлями. — Сейчас сделаю чай, и ты согреешься. Шура провел ладонью по волосам Макарова и быстро-быстро чмокнул его в затылок. Кирилл послушно присел на край стула и стал следить за тем, как молодой человек, тряхнув синими волосами, на макушке закрученные в маленький хвостик-пальму, ловко открывал чайные пакетики и разливал кипяток в кружки. Приятный аромат чая успокаивал трепещущее сердце беглеца; окутывал его с головы до ног уютом. — Значит, — протянул Шура, — поссорился с родителями. — Угу, — угрюмо ответил Макаров и уткнулся в кружку, позволяя пару облачками облепить свое лицо. — Я правильно понимаю, что это не первый случай? — Не первый, — вздохнул тот и кивнул головой. — Мать больна гиперопекой, а отец не принимает мои взгляды и увлечения. Я старался. Старался быть лучше. Но в один момент понял, что все это — ради их одобрения. Ради того, чтобы они не ругались и не расстраивались. Я жертвовал своей судьбой ради них. Я терялся как личность в своей семье. Меня это угнетало из года в год, а сегодня все достигло своего апогея. Очередная ссора, слово за слово, переходи на личности, глухота отца к моим просьбам — и вот я здесь. У тебя. Сижу на кухне и не знаю, что мне делать. — Для начала ты должен успокоиться, — Шура положил свою ладонь на плечо Кириллу и улыбнулся. — Отдохни, детка. Уверяю тебя: здесь ты в безопасности. Никто до тебя не доберется, слышишь? Я буду рядом. Вместе мы справимся. Да? Саша слегка сжал плечо Макарова и немного потряс его. Тот улыбнулся и шмыгнул носом. Светлые глаза юноши заволокла соленая гладь слез благодарности. — Я стараюсь, — дрожащим голосом сказал Кир и сдвинул брови домиком. — Я правда стараюсь быть лучше. Пытаюсь измениться. Но и родителей я люблю. Странной любовью, конечно, но люблю. Но, сам понимаешь, пользы такая любовь не приносит. Шура постучал ноготками по кружке с чаем, выдохнул и горько взглянул на парня. Яркий закатный луч гранатовой полосой прошелся по столешнице, забрался на стену, осветив кончики волос на макушке Кирилла и растворился в сумерках, однако пара благородно-красных капель застыла на светлой радужке хрустальных от слез глаз Макарова. Саша сдвинулся с места и присел рядом с Киром на колени. Взял его руки в свои и, поглаживая подушечками больших пальцев тыльные стороны ладоней, произнес: — Мне трудно прочувствовать до конца все то, что ты испытываешь, детка, — речь Шуры лилась спокойно и сдержанно, хотя внутри парня кипел океан, и чайки разразились страшным гоготом во мраке свинцовых туч. — У меня попросту не было такого опыта. Я не знаю, каково это — жить в подобных условиях. Но я обещаю тебе, клянусь: я сделаю все возможное для того, чтобы ты чувствовал себя лучше. Я обещаю оберегать тебя всеми доступными способами. Потому что кроме тебя в моей жизни нет ни одного дорогого мне человека. Ты мое золото, мой цветок, мое все, понимаешь? И я не могу смотреть на то, как ты страдаешь. Поэтому всю твою боль, обиду и горечь я готов разделить пополам. Да что там! Я готов взять целиком твои проблемы на себя. Потому что единственную эмоцию, которую я хочу видеть на твоем лице — это счастливая улыбка. Родной, не поздно все начать с начала. Саша склонил голову и положил ее на колени Кириллу. Макаров коснулся волос парня и улыбнулся сквозь слезы. — Спасибо, — шепнул Кир. — Я буду рядом, — пообещал Шура и прижался лицом к коленям. С того самого момента они ощутили невероятную преданность друг друга.