***
Дальнейший путь до башни оказался спокойным. Полная Дама, конечно, посмотрела на Поттера с нескрываемым осуждением, но все же пропустила внутрь, где гостиная уже полностью опустела. Гарри, расслабившись, выложил пирожные на журнальный столик, свалился в удобное кресло и закрыл глаза. Внезапно со стороны лестницы раздался слабый шорох. — Привет, Гарри. — раздался тихий девичий голос. Поттер повернул голову в сторону лестницы. — Джинни? — Да. — из тени вышла Джинни Уизли и присела на соседнее кресло. — Как твои дела? — Все хорошо, ходил на кухню. — Гарри кивнул на стоящий между креслами столик. — Присоединишься? — Давай. — согласилась Джинни, принимая пирожное. — Как твой третий курс? — Сплошная тоска. — пробурчала Джинни, откусив кусочек. — Пока что вкус этой штуки — лучшее, что было за последнее время. — Будешь пробоваться в команду? — Не знаю, я… Спасибо за подарок, кстати. — Понравился? — Очень. Я весь август играла на новом поле. — Джинни грустно улыбнулась. — Послушай, я… — Гарри начал было свою внеплановую тяжелую речь, но оказался прерван. — Я знаю, Гарри. Я не глупая. У меня… у меня совсем нет шансов, да? — Я думаю, нет, Джинни. — Гарри покачал головой. — Прости. В глазах у Джинни стояли слезы. — Ну, ты по крайней мере не гей, верно? — Хах, нет, Джинни, не гей. — улыбнулся Гарри и Джинни подняла уголки губ, услышав ответ. — Хорошо… Я рада, что ты сказал мне все сразу и не стал тянуть. — Ты будешь в порядке? — Не сейчас и не завтра, но да… Я думаю, все будет отлично. — Я не хочу делать тебе больно, просто… — Я все понимаю, Гарри, но и ты меня пойми — ты был для меня образцом идеального парня еще до нашей первой встречи. И в первый же год моей учебы я внезапно просыпаюсь в Тайной комнате, а ты стоишь там окровавленный рядом с трупом василиска, после того как убил его обычным мечом. А сейчас ты вернулся в школу, выглядя ещё лучше, чем раньше. Ты хоть представляешь, на какой пьедестал я тебя воздвигла? — Наверное, да, Джинни. Но я бы хотел, чтобы ты была моим другом. — Гарри протянул руку. — Я думаю, что ты просто замечательный человек. И тебе стоит участвовать в отборе в команду. Джинни, поколебавшись секунду, ответила на рукопожатие, отметив, что даже ладонь у Гарри была каким-то воплощением всего лучшего — теплая, но не обжигающая, мягкая, но при этом жилистая и крепкая. — Мне нужно немного остыть, Гарри, но я не против быть твоим другом. — Договорились. — улыбнулся Поттер, чувствуя абсолютную искренность со стороны Уизли. С сердца упал каменный груз, который он до этого старался игнорировать. — Договорились. — Джинни ответила аналогичной улыбкой и рукавом стерла слезы с глаз. — И я думаю, что действительно поучаствую в отборочных. — Если пройдешь, то Макгонагалл точно станет твоей фанаткой. Она душу готова продать за то, чтобы команда состояла из львов. — А ты разве не будешь участвовать? — Нет. — вздохнул Гарри. — Думаю, у меня сейчас просто нет на это времени. — Жаль это слышать, ты бы наверняка прошел. — Я… Наверное, я просто не хочу играть в квиддич, Джинни. — вздохнул Поттер, наслаждаясь общением. Все же Джинни всегда была классной собеседницей. — Мне нравилось, что я хорош в чем-то, но я никогда не был фанатом самой игры. — Честно говоря, не ожидала услышать, что Гарри Поттер не любит квиддич. — прокомментировала Джинни, отправляя в рот последний кусочек пирожного. — Это вроде как большой секрет, я поэтому и на чемпионат не поехал. — усмехнулся Гарри. — Серьезно? Представляю, что случится, когда люди узнают, что ты не участвуешь… — Да, будет весело. — хохотнул Гарри. — Надеюсь, не четвертуют. — Ты и правда вытаскиваешь Невилла на пробежки? — спросила Джинни. — Угу. Рон сказал? Джинни мотнула головой: — Лаванда растрепала. Невилл хороший, но если он сам не подойдет к Ханне, то это надолго затянется. — Так и я о том же ему говорил! — воскликнул Гарри. — Ничего, скоро подойдет. — Надеюсь, потому что он ей нравится. — усмехнулась Джинни. — Это хорошо, ведь я выступлю в роли свахи. — напыщенно сказал Гарри, не убирая улыбку с лица. — Кажется, мне пора. — вздохнула Джинни, вставая с кресла. — Спасибо за компанию и целлюлит. — Да ладно, не такие уж они и калорийные! — хохотнул Гарри, тоже собираясь уходить. — Спокойной ночи, Джинни. — Спокойной ночи, Гарри. Стоило младшей Уизли подняться по лестнице и зайти в спальню девочек, как Гарри наконец выдохнул. Как же хорошо, что такие неприятные проблемы тоже начали разрешаться. Эта тенденция ему однозначно нравилась. Ему сильно повезло, что Джинни была умной девушкой и умела принимать лимоны от жизни.***
Тренировки с Невиллом продолжались. Лонгботтом пока делал весьма скромные успехи, но зато радовался каждому из получившихся заклинаний, словно ребенок. Винить его было не за что — за три дня он в изучении чар продвинулся едва ли не больше, чем за весь предыдущий курс, и потому горел мечтой догнать однокурсников, не щадя себя и отрабатывая заклинания десятки раз, выкладываясь при этом до упора. Конечно, Гарри видел, что действительно сильным волшебником Невиллу не стать. Потенциал не тот. Да, он может стать сильнее условного Драко Малфоя, но в подметки не будет годиться, например, реальному Грюму или, что греха таить, самому Гарри. Но это и не плохо — таланты Невилла раскрывались там, где сам Поттер считал себя едва-едва середняком. Например, в гербологии, к которой у Лонгботтома, судя по всему, был прирожденный талант. Что удивительно, так это то, что он умудрился в этот раз даже не расплавить котел на зельеварении. Нет, неожиданный талант к зельям в юном Лонгботтоме не проснулся, но Гарри подозревал, что того серьезно подстегнул успех в магии — в его мире Невилл испугался Снейпа и случайно просыпал в практически готовое зелье целый флакон с сушеными фиалками. Здесь такого не произошло и Лонгботтом получил свое в общем-то справедливое «Удовлетворительно». Снейп вообще вел себя интересно даже в отрыве от взаимодействия с самим Поттером. Гарри не знал наверняка, подозревал ли тот Грюма на данный момент, еще до грядущего ограбления кабинета, но то, что зельевар волком смотрел на одноногого профессора ЗОТИ, заметили все. Правда, списали это на два фактора — вновь не доставшуюся Снейпу должность и унижение Драко Малфоя, которого заслуженно считали фаворитом мрачного зельевара. Что удивительно, так это то, что Снейп однозначно не выделял так Вивьен. То ли ему не нравился ее более активный и шебутной характер, то ли ее круг общения, состоящий из разношерстных представителей всех факультетов разом, но факт оставался фактом — никакой положительной химии между ними не было. Сама же сестрица Драко была неизвестной переменной, к которой Гарри не собирался подступаться, но которую нельзя было вычеркивать из уравнения. Умная, умнее братца. Хитрая и умеющая молчать. Достаточно толковая и деятельная, чтобы налаживать контакты между факультетами и, как минимум, не слишком фанатичная в вопросах чистоты крови и прочей чуши, активно продвигаемой на Слизерине. Она была опасна. Не сейчас, конечно, но в будущем. Стоит чему-то пойти не так и Реддл может получить полноценное тело, и если это произойдет, то мелкая Малфой наверняка встанет на его сторону вслед за братом. И тогда у Гарри в рамках замка появится опасный враг, с которым придется считаться. Поэтому, хоть в этом году у Поттера и не было времени на раскол ореха под названием Вивьен Малфой, он не забывал о ее существовании и держал в уме возможную пакость, на которую та способна. Также Гарри наблюдал и за сестрами Гринграсс. Точнее, пронаблюдав минут десять за старшей и поняв, что про контракт она не знает, он полностью утратил интерес и переключился на младшую. Та выглядела хорошо, даже могла сойти за здоровую девчонку, но чувствительность Гарри к магии обмануть было непросто — младшая из сестер Гринграсс действительно была проклята. Проклятие пока не вступило в активную фазу, до этого, возможно, была пара-тройка лет, но зато потом она точно начнет стремительно умирать. Скорее всего, система поддержки жизни в ее теле будет выстроена на комплексе зелий, достаточном для нивелирования некоторых последствий проклятия. Гарри следил за ней скорее в исследовательских целях. В прошлом мире, во многом благодаря Слэро, у Поттера было достаточно теории по кровным магическим родовым проклятиям, и поэтому интересно было наблюдать за человеком, который действительно попал под воздействие подобного. Тем более, сейчас Гарри активно поглощал те книги, что реквизировал в библиотеке Блэков на Гриммо. И информации про кровные проклятия там было с запасом. Дамблдор в его мире выгреб самое интересное, тут спорить никто бы не стал. Параллельно всей этой школьной чепухе, Поттер продолжал заниматься и личными делами. Например, вел записи по ночам, старательно перенося собственные знания на зачарованную от чужих взглядов бумагу. Все, что рассказал ему Слэро, на всякий случай теперь переходило в записные книжки, разбитые на отдельные категории. Защита на них стояла такая, что вскрыть их без разрешения самого Гарри шансов не было. По сути, самопальные многообразные защитные чары, которые Гарри в различных модификациях использовал на своих вещах. Конвейер зелий в Тайной комнате продолжал пополнять запас, который ему наверняка в будущем понадобится. Эликсиры, целебные зелья, мази, маскировочные покрытия, настойки, выжимки, заготовленные ингредиенты — все отправлялось по отделам рунных шкафов, снабженных всеми необходимыми стабилизирующими и стазисными чарами, чтобы хранить некоторые зелья практически вечно.***
Послеобеденный перерыв в четверг стал настоящим испытанием для нервной системы Гарри Поттера. Коридор, где стояли четверокурсники Гриффиндора и Слизерина в ожидании Грюма, словно был каким-то человеческим ульем. Студенты, успевшие за прошедшие дни наслушаться баек о нестандартном подходе отставного аврора к преподаванию, сейчас активно пересказывали друг другу эти самые байки и накручивали самих себя. Стоя рядом с молчаливым Невиллом, Гарри чувствовал себя не в своей тарелке. Это занятие должно быть посвящено непростительным, но следующее… Решит ли Крауч вновь провернуть тестирование студентов на сопротивление Империусу? И если да, то стоит ли сопротивляться? Поттер подозревал, что все это представление в его прошлом мире было затеяно с одной лишь целью — по заданию Реддла Крауч узнавал, способен ли Гарри Поттер сопротивляться Империусу. И если бы он оказался неспособен, то выкрасть его из замка не составило бы никаких проблем вне зависимости от хода Турнира. В этот момент прозвонил колокол, и четверокурсники гурьбой повалили в класс. Гриффиндорцы стремились занять места поближе к преподавательскому, слизеринцы же, памятуя о прошлом Грюма и об инциденте с хорьком Малфоем, сразу заняли места поближе ко входной двери. Стоило всем рассесться и достать учебники, как дверь распахнулась, и в помещение, лязгая протезом, зашел Грюм, держащий подмышкой классный журнал. Прохромав к преподавательскому столу, он повернулся к студентам. — Можете убрать макулатуру с парт, — ткнул он пальцем в лежащий на парте у Дина Томаса учебник, — она вам все равно не понадобится. Не став дожидаться, пока начинающие нервничать четверокурсники уберут книги, Грюм приступил к опросу, зачитывая имена из журнала и магическим глазом рассматривая тех, кто отозвался. — Ладно, дети, — прокряхтел Грюм, закончив со сверкой, — Люпин рассказал мне о вашем курсе. Даже похвалил некоторых из вас. Сказал, что вы плотно занимались весь прошлый год, не так ли? Прошли боггартов, оборотней, гриндилоу и прочих магических тварей, правильно? Студенты вразнобой прогудели что-то утвердительное. — Я заметил, к сожалению, что вы отстали по части проклятий. У меня есть год, чтобы научить вас тому, как надо и не надо разбираться с темной магией в самом распространенном ее… — Вы не останетесь? — не выдержав, воскликнул Рон, который за дни, прошедшие с «хорькового инцидента» стал настоящим фанатом Грюма. Фальшивый Крауч уставился на Уизли обоими глазами и в следующий момент прихлебнул из фляжки неплохую порцию зелья. — Ты сын Артура, не так ли? — усмехнувшись, сказал Грюм. — Твой отец недавно очень выручил меня, парень… Да, я здесь ровно на год, личная просьба Альбуса. А потом вернусь в спячку. Еще раз усмехнувшись себе под изуродованный нос, он отошел от парты Рона и приступил к лекции. — Проклятия. Министерство магии не одобрило бы мои действия и побуждения, буду честен, поэтому нам серьезно повезло, что Хогвартс обладает определенной степенью автономности в решениях касательно учебной программы. Если бы я следовал инструкциям министерства, то весь мой вклад закончился бы на том, что вы узнали бы некоторые контрзаклинания и стандартные методы защиты, но не более. По меньшей мере, до шестого курса все было бы именно так. К счастью, профессор Дамблдор поддержал мое предложение. Он считает, что вы уже достаточно взрослые для подобного, а я считаю, что чем раньше вы поймете, с чем столкнетесь, тем лучше. Тот, кто применит против вас что-то очень пакостное, не станет отчитываться или предупреждать заранее. Надеюсь, благодаря мне вы обретете капельку бдительности. Обведя взглядом магического глаза зашуганный класс, Грюм отошел ближе к стоящим посреди стола ящикам. — Для начала… Какие заклятия гарантируют вам билет в один конец до Азкабана? Гарри мельком разглядел, как несколько рук неуверенно поднялись вверх. На самом деле, он готов был аплодировать Краучу. По нему Оскар плакал, настолько хорошо он играл реального Грюма. Какой-то ментальный артефакт прикрывал пожирателя от пассивной легилименции, не давая выдать себя какой-то лишней эмоцией, но в отрыве от этого небольшого подспорья, актерская игра Крауча-младшего была безупречной. И что забавно — он умел вести монолог так, что его было интересно слушать даже Поттеру, который темную магию знал как свои пять пальцев. Харизма и язык тела делали свое дело. Тем временем Грюм кивнул поднявшему руку Рону. — Мой отец говорил мне об одном… Империус, кажется? — О, да. Я не удивлен, что твой отец назвал именно его. Оно доставило Министерству немало проблем… в свое время. Грюм достал из громыхнувшего ящика стеклянную банку и поставил ее на собственный стол. Студенты, сидящие за первыми партами, отпрянули — в банке бегали три здоровенных, размером почти с ладонь, паука. Поймав одного из них за лапку, Грюм взял его на ладонь так, чтобы все видели и негромко сказал, ткнув в насекомое палочкой: — Империо! Паук замер на секунду, а потом расправил лапки и внезапно спрыгнул с ладони Грюма и приземлился на первую парту, прямо перед побелевшим от страха Роном, который, кажется, близок был к обмороку. Приземление, однако, прошло для паука абсолютно безболезненно и он, повинуясь желаниям Грюма, начал едва ли не чечетку отплясывать, поднимая и опуская лапки по очереди. Все засмеялись, включая расслабившегося Рона. Все, кроме Грюма и Гарри, который сначала не успел среагировать, а потом решил не фальшивить. — Думаете, это смешно? — внезапно заметил одноглазый профессор. — А что, если я прикажу ему прыгнуть на свечку и сгореть? Или залезть кому-нибудь из вас в глотку? Смешки стихли. — Были времена, когда огромное количество людей находилось под действием этого заклятия, — продолжил Грюм. — И бороться с этим было непросто. Попробуй-ка отличи, кто действует по своей воле, а кто чужая кукла на ниточках. К счастью, Империус не всесилен и его можно побороть. Хотя лучшей стратегией борьбы будет не попасть под его воздействие с самого начала, а потому — ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! Громкий крик Грюма в конце, казалось бы, спокойного монолога, заставил половину класса подскочить на месте. — Какие еще заклятия вы знаете? Вновь поднялись руки, и Гарри отметил, что сидящий рядом Невилл тоже присоединился к готовым ответить, как и в его мире. — Ты. — Грюм кивнул Лонгботтому. — Заклинание… Круциатус. — шумно сглотнув, произнес Невилл. — Лонгботтом, верно? — спросил Грюм, вновь подняв классный журнал и пробежав по нему взглядом. Невилл кивнул, на что Грюм тихо хмыкнул себе под нос. Гарри же сидел, искренне поражаясь тому, как Крауч отреагировал. По сути, он был одним из тех, кто успел сбежать из поместья Лонгботтомов до прибытия Грюма, и вот, встреча с сыном человека, который в том числе по вине Барти оказался навсегда прописан в отделении для безнадежных в Мунго, не вызвала ни одной эмоции на лице пожирателя. Ни один мускул не дрогнул. — Круциатус… — Грюм достал из банки еще одного паука и посадил на свой стол, припечатав прилипающим заклинанием, чтобы тот не сбежал. — Энгоргио! — паук увеличился в размерах раза в два. — Так будет нагляднее. Грюм отошел в сторону, чтобы все видели происходящее. — Круцио! Даже несмотря на очевидное отсутствие звуков и прилипающее заклинание, не дающее пауку сорваться с места, влияние Круциатуса было очевидно — паук задергался, качаясь из стороны в сторону, словно пытаясь оторвать лапки от стола. Не меньше десяти секунд прошло, прежде чем Грюм прекратил пытку. Паук, казалось, перестал извиваться, но редкие спазмы все равно проскакивали. Фальшивый аврор уменьшил его и вернул в банку. — Не нужно ни тисков, ни ножей. Боль. Постоянная и бесконечная боль. Когда-то оно было крайне популярно… Итак, следующий? Внезапно Гарри понял, что руку поднял лишь кто-то из слизеринцев. Грюм кивнул куда-то ему за спину и оттуда раздался голос сестры Малфоя. — Убивающее заклятие. Грюм улыбнулся, из-за чего его исполосованное шрамами лицо словно превратилось на секунду в ужасную восковую маску. — О, да… — аврор выловил из банки третьего паука и навел на него палочку. — Авада Кедавра! Зеленая вспышка на миг осветила кабинет. — Ни любезности, ни предупреждения. Невозможно отразить. Невозможно противодействовать. За всю историю нашего мира известен лишь один человек, переживший его. И он сидит сейчас передо мной. Гарри, видя, как Грюм приблизился к парте, поднял глаза и взглянул тому прямо в лицо. Вне всяких сомнений, Барти Крауч, несмотря на наличие какого-то защитного ментального артефакта, и сам обладал определенными познаниями в ментальной магии — Поттер почувствовал легкое, практически невесомое прикосновение к его внешней маске, в которой сейчас крутился круговорот фальшивых эмоций — слабый страх, опасение, сожаление, смятение — все то, что он сам испытывал когда-то в этот самый момент, увидев впервые, каким заклинанием были убиты его родители. Грюм же, словно увидев то, что и ожидал, позволил себе еще одну слабую кривую усмешку и продолжил. — Авада Кедавра — заклинание, требующее не только серьезной магической силы, но и особого подхода к сосредоточенности. Вы можете попробовать достать палочки и попробовать произнести вербальную формулу, но у вас ничего не получится. Закономерно появляется вопрос — зачем я показываю вам то, что вы не способны использовать и от чего нет защиты? Для вашего же блага. Вы должны знать, как это выглядит, чтобы не оцепенеть от страха, когда столкнетесь с этим вне стен замка. Поэтому ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — вновь крикнул фальшивый Грюм, словно наслаждаясь пробуждающим эффектом, который его крик оказывает на оцепеневших студентов. Остаток урока четверокурсники провели, записывая под диктовку неплохую лекцию Грюма, состоящую из многочисленных примечаний к теории непростительных заклятий. Эмоциональный настрой, легальное поле, юридические последствия и прочую дребедень, которая мало интересовала тех, кто готов был использовать ту же Аваду против людей. Со звоном колокола, все начали собираться и Гарри вновь пронаблюдал, как Крауч в обличье старого аврора просит Невилла пройти за ним. Судя по всему, план остается прежним. Отстав от общей толпы и намеренно потеряв Рона и Симуса, Гарри остался у класса и дождался выходящего оттуда Невилла с пачкой книг подмышкой. — Нев, как ты? Невилл, смотрящий себе под ноги и ковыляющий по коридору, поднял глаза и увидел Поттера. — Гарри? А что ты здесь делаешь? — Тебя жду. На уроке ты выглядел не очень. — Да… Смотри, что мне дал профессор! — Невилл продемонстрировал Поттеру стопку книг. — «Магические растения средиземноморских вод»? — Гарри посмотрел на Невилла. — Грюм любит гербологию? — Не знаю, но профессор Спраут сказала ему, что я люблю. — прошептал Невилл. — Ты в норме? Выглядишь болезненно. — Я в норме, да… Я расскажу тебе потом, Гарри, правда. — На тренировке? — Да, на тренировке. Невилл, подхватив сумку под одну руку, а книги под другую, побежал по коридору, а Гарри развернулся в сторону Большого зала. Название книги подразумевало, что как минимум второе испытание Турнира уже утверждено, а значит, хотя бы с планом Крауча не стоит ожидать серьезных сюрпризов.***
Вечер ознаменовался новыми магическими подвигами Невилла под чутким руководством Гарри. Всего за полуторачасовую тренировку они успели перепройти весь первый курс трансфигурации, прежде чем Поттер понял, что его ученик устал. — Слушай, — Гарри сел на парту и поджал ноги под себя. — А что у тебя за палочка? — В смысле? — У меня почему-то ощущение, что ты пользуешься не своей палочкой. — объяснил Гарри, зная, какой ответ услышит. — Это… — Невилл бережно взял палочку в руку. — Это палочка моего отца. Бабушка дала ее мне. — Знаешь, что сказал мне Олливандер, когда я впервые попал к нему? Невилл покачал головой. — Не волшебник выбирает палочку, а палочка выбирает волшебника. Может, старик и любит покрасоваться перед покупателями, но твоя палочка тебе явно не подходит. — Гарри, это палочка моего отца, — чуть более упрямо повторил Невилл. — как я могу сменить ее? — Что случилось с твоим отцом? Это как-то связано с тем, что было на уроке ЗОТИ? Невилл побледнел и поднялся из-за парты, нервно начав наворачивать круги по классу. — Ты слышал что-нибудь о Беллатрисе Лестрейндж, Гарри? — Конечно. Пожирательница, которая получила пожизненное в Азкабане. — Ты знаешь, за что конкретно ее взяли? Гарри помотал головой. — Двенадцать лет назад, уже после того, как ты победил Того-кого-нельзя-называть, Беллатриса, Рабастан и Рудольфус Лестрейнджи, а также Барти Крауч-младший ворвались в наше родовое имение. Бабушка тогда забрала меня в Мунго, надо было принять какое-то детское зелье. Когда она вернулась обратно, оказалось, что Беллатриса пытками довела до безумия моих родителей. Они даже не узнают меня, Гарри. — глаза Невилла были полны слез. — Мы навещаем их, но они не узнают меня. — Им нельзя помочь? — Нельзя. Не знаю. Я очень хотел бы, но ты сам видишь, какой я. — Талант в гербологии? — Невилл остановился и посмотрел на Гарри. — Что? Ты гений гербологии, Невилл. Я же не просто так прислал тебе ту книгу. — И как гербология им поможет? — Ну… Семьдесят процентов зелий состоят только из растительных ингредиентов. Я думаю, если где-то и кроется секрет, то в растениях. — Я полный ноль в зельях. — Ими мы займемся после того, как подтянем твою магию. Нев, — Гарри встал с парты и положил руку Лонгботтому на плечо. — Все будет круто, прорвемся. Зелья — дело наживное, сердце намного важнее. Тот постепенно начал успокаиваться, выравнивая дыхание. — У тебя должна быть своя палочка. Невилл, никто не отбирает у тебя память об отце, но ты будешь очень сильным магом, если получишь свою собственную палочку. — Бабушка не разрешит мне… — пробормотал Невилл. — Не разрешит что? — перебил его Гарри. — Она не обязана знать, по крайней мере, пока. Скажешь ей, когда достигнешь успехов. — Как я вообще куплю палочку в школе? — В школе? Никак. — Гарри улыбнулся. — А вот во время похода в Хогсмид — вполне. — В Хогсмид? — В «Перьях Писсаро» есть камин, мы просто переместимся в Дырявый котел и навестим Олливандера. — Мы? — Ну да, вдвоем веселее. — Не знаю, Гарри, — Невилл вновь посмотрел на палочку, которую продолжал крутить в руках, — да у меня и денег нет. — Я тебе дам. Считай это подарком на Рождество. Невилл, которого продолжали грызть сомнения, вдруг вновь охватило приятное светлое чувство. Наконец-то в мире появился человек, которому не плевать на него. — Спасибо, Гарри, правда. У меня никогда не было друзей, честно говоря. Я думал, что если поступлю на Гриффиндор, как надеялась бабушка, то найду кого-то, но все сразу разбежались. Дин с Симусом, ты с Роном. А я остался один. — Теперь ты не один, Нев. — Гарри положил руку ему на плечо. — Теперь у тебя есть я. Невилл улыбнулся и кивнул, старательно сдерживая слезы. На душе словно рассосался огромный черный узел.