Те самые три слова

Нестерпимое, жгучее желание вернуться в ванную разгорается внутри все сильнее с каждым мгновением, превращаясь из огонька, что указывает заблудившимся путникам дорогу, в смертоносный пожар. Хенджин сейчас просто сидит и ничего не делает, а может стать лучше. Но он обещал Чану. Обещал столько раз до этого, не сдерживая слова, а старший смотрел проникновенно, все понимая. Во взгляде том не было укоров, злости. Только сочувствие, что предназначалось всему человечеству, а пользовался им только Джин. Сегодня, сейчас он просто обязан выдержать, не утопить себя в топком болоте неуверенности, слабохарактерности. Он бы и дальше мыслями себя загонял в то состояние, из которого не может выбраться никто, но силуэт, что рядом сел, голосом родным, убаюкивающим заговорил, руками, что прижали к груди, вновь спас. -Чш-ш-ш, Хенни… - Хенджин отчётливо слышит, как бьётся бешено сердце Криса, - я рядом, - а младшему только и остаётся, что пальцами цепляться за полы пиджака Чана. Слезы ливнем текут, отчего все лицо мокрое, а Бан крепче сжимает в объятиях, по голове утешающе гладит. -Ты молодец, все правильно сделал. Не представляешь, какой ты умница, - как лезвием по нервам: он же выдернул его с совещания, с работы. -Я… мне не стоило. Прости, что мешаюсь, - и самому тошно от этих слов. -Нет, любимый, ты не мешаешься, - и ещё что-то говорит, а Джин уже не слушает, понимает только что зависит от Чана, что тот ему жизнь дарит каждый гребаный день. -Ты… правда меня любишь? - отрываясь от пиджака, Хван заглядывает в невероятные глаза чановы. -Люблю, Хенни. И ни что это не изменит. Слышишь? Хенджин только всхлипывает и старшего в губы целует. Чан лицо заплаканное в руки свои берет, улыбается так светло. -Ты так и не дописал мой портрет. Давай продолжим? - Бан переводит тему на другую, а Джин кивает, окончательно прогоняя мысли ненужные. 🎨🎨🎨 -А тебе разве не надо обратно ехать? - выводя на бумаге лицо Криса, спрашивает Хван. Почему гостиная больше не пугает? -Я вроде как отпросился, поэтому в полном твоём распоряжении до завтра, - отвечает он. -Чани… прости, что… что сорвал важную встречу. -Все нормально, не переживай об этом. Ты дороже работы. Тем более они там и без меня могут справиться, - Кристофер лучезарно улыбается, а Джину всю свою любовь ему хочется отдать, измениться наконец, прогнать весь ужас из головы. -Хорошо, - с плеч гора свалилась, но он ещё должен ему кое-что рассказать. "Подходящий ли сейчас момент? Может, позже? Но когда? Нет, сначала надо закончить с портретом, а потом уже…" - в метаниях и разговорами с Чаном незаметно время проносится. Уже стемнело. Набросок готов, гостиная в присутствии Бана не такая уж и страшная, а голоса куда-то пропали. -Чани, мне нужно кое-что тебе сказать, - несмело начинает Джин после ужина. Кристофер улыбнулся и всем видом показал, что превратился в слух. Но зазвонил телефон. -Черт, прости, любимый. С работы, - недовольно глядя на экран смартфона, бросил Чан и отошёл в другую комнату. Хенджин остался на кухне один. И только тиканье настенных часов нарушало её тишину да приглушенный голос Бана. Уверенность, недавно во всю цветущая, вяла с каждым мгновением. Он вернулся через две минуты шесть секунд с виноватым лицом. -Хенни, прости. Придётся отъехать на час или чуть больше. -Ничего ужасного же не случилось? -Нет, просто небольшие заминки. Я быстро, обещаю. Одной ногой там - другой здесь. -Пожалуйста, не торопись. Не хочу, чтобы ты попал в аварию, - а у самого внутри скребет, что из-за него вызывают так поздно. Чан мог разобраться со всеми проблемами ещё днем, а сейчас спокойно отдыхать. А разве с ним, с Хенджином, отдохнёшь? С ним же как с ребёнком надо. На работе, наверное, легче. -Обижаешь - я всегда предельно аккуратен. Не скучай сильно, скоро буду. И если что - обязательно звони. -Удачи, - Джин на прощание чмокнул Чана в щеку, - люблю тебя. -И я, - дверь захлопнулась, оставляя Джина одного. Внезапно в голове встал идеальный образ. Через минуту Хенджин уже пытался отыскать тот набросок, видя перед глазами пейзаж. Только вместо луны за облаками сияло солнце, и все сразу преображалось: цветы словно играли новыми красками, в ручье хотелось искупаться, тёмные тучи превращались в лёгкие облака, а в домике лесничего кто-то жил. Закончив с работой, Хван довольно улыбнулся, представляя, как покажет Чану картину. "А вдруг не понравится?" - от этой мысли Джин сник. Совесть продолжает упорно грызть за то, что сорвал совещание важное. Это по его вине, по его замашкам Кристофер уехал в офис. Ведь Чана могут и понизить, а то и вовсе уволить. И он, Хенджин будет в этом виноват. Раздражающее тиканье часов с кухни проникает в мозг, долбя по расшатанным нервам. Стены вдруг голосом матери говорить вновь стали: "Бестолочь. Размазня. Нарцисс." Хван из места прокаженного вышел, устремившись на кухню. Стакан воды, ему нужен всего стакан воды. Нет, полстакана. А может, четверть? Или хватит и одного глотка? На глаза таблетки попадаются. Они так заговорились, что Чан их не успел убрать. Что если…? Одну маленькую, никто даже не узнает. А в голове матушка повторяет, как заведенная: -Прибавил. Потолстел. Поправился. Пять килограммов. Джин от безысходности головой помотал, пытаясь голос назойливый выкинуть, думы неправильные загасить, что вновь пламенем в нем разгораются. Чану бы позвонить, но он уже и так сегодня забрал его время сполна. Руки тянутся к баночке, завороженно откручивая крышечку, высыпая на ладонь сразу несколько штук. Вкус до неприязни знакомый на языке ощущает. Боль, изнеможение, лёгкость, опустошение. Краски смешиваются, перед глазами все воспоминания о последних месяцах проносятся: знакомство с Чаном на какой-то набережной, череда свиданий, от которых бабочки в животе порхали, день рождения, ямочки на щеках старшего, мольберт, "я тебя люблю", - сказанное Баном впервые, переезд, смех Криса… Сквозь хаотичные картинки, что проносились в сознании, голос Чана отрывками слышит: -Эй, Хенни!... Господи, живи… пожалуйста, не умирай… я тебя люблю… люблю!.. Слышишь? Ты же слышишь, я знаю… Пожалуйста, очнись, открой глаза, любимый… Тело собственное инородным ощущается, он и соображать не может. А силы всё покидают, дышать становится труднее. Легче же просто заснуть, просто провалиться в небытие… Глаза еле разлепляет и совершенно не понимает, что происходит. Лишь на дыхание силы появились. Джин потеряно глазами по ванной бродит. Все предметы словно двоятся. -Чани? А ты разве не уехал? -Н-нет… - только может выдавить из себя Крис, - погоди минутку. Я сейчас, сейчас, - и в телефоне что-то судорожно печатает, но пальцы из-за трясучки не попадают по нужным клавишам. -Что-то случилось? Почему ты?.. - на дисплее видит большими цифрами 112, - нет! Не надо! Палец Чана завис над экраном. -Хенни, тебе нужна помощь. -Ты уже… нет, не звони, пожалуйста… - только сейчас Джин замечает, что лицо старшего в слезах, - я боюсь… врачей, не надо… Молчание. -Ладно, ладно, - Чан как-то растерянно убирает телефон в карман и переносит младшего в спальню. -Завтра утром мы записываемся к психологу. -Мне страшно, - всхлипывает Хенджин. -А если с тобой буду я? - берет Джина за руки. -Что? -Если я с тобой буду ходить ко врачу? Ты согласишься на сеансы? -Я-я не знаю, - Хван мотает головой. -Пожалуйста, Хенни. Хотя бы раз. Ради меня, - по щеке его катится слеза. Эта картина душу Хвану на части раздирает: он же никогда не плакал. -Любимый, я боюсь, что в следующий раз не успею. Пожалуйста, хотя бы один раз, - надрывно просит он. -Хорошо. Я… попытаюсь, - а Крис на это только улыбается сквозь слезы. -Спасибо. Спасибо, что пытаешься, любимый. -Я тебя тоже люблю. Хенджин обнял трясущееся то ли в истерике, то ли от радости тело своего парня, в глубине души осознавая, что только благодаря Чану, его поддержке сможет перебороть себя, свои страхи, очнуться от кошмаров и начать жить заново.