Отряд принцессы

      Отряд белого клинка — то, что он так долго собирает по кусочкам. Когда дело доходит до империи, той, которая разрушается изнутри всё быстрее, он терпелив, но вместе с тем и крайне безжалостен. Он создаёт отряд лишь для того, чтобы сделать жизнь простых людей лучше, однако это лишь красивая сказка, которой он прикрывает свои истинные намерения. На самом деле, Чхве Субин желает лишь одного: свергнуть Императора, превратить империю в прах и возвести новую, где пусть и не будет столь явных разделений на ранги, однако будут свои правила. Где он будет Императором.       Тем не менее всё это время он остаётся терпелив. Пусть темнота и сочится сквозь него, он умеет ждать. Здравый смысл почти всегда побеждает над яростью и желанием, вероятно, именно поэтому он всё ещё не оступается и придерживается чётко выстроенного плана.       Субин ненавидит то, как устроен этот мир. Когда его изгоняют из империи, эта мысль лишь сильнее въедается в его голову. Случается это, когда ему не больше десяти. Тогда, когда родители ещё не дают полной воли, однако желание пойти против писаных правил сильнее. В один из таких дней, с десяток лет назад, он выходит из дому и, спрятавшись в тени капюшона, бродит рынком, словно тень. Он опускает свои тёмные глаза, идёт, подбивая камни, а после, когда находит торговца, глядит ему прямо в душу, что-то шепча.       Всё начинается с маленьких шалостей, когда, пользуясь своей силой, он вынуждает торговцев отдать ему их товар, что улыбаются ему и не просят ни гроша. Однако после, как только мелкие нарушения наскучивают, он делает шаг вперёд. Играя жизнями людей, как пешками, он контролирует каждый их шаг, точно кукловод, а те — жалкие марионетки. Он говорит, что тем есть, наслаждаясь тем, как взрослые пихают себе в рты испортившиеся овощи и запивают их грязной водой из реки. Однако после надоедает и это. Тогда же, вероятно, он решает покончить с этим.       Кажется, в тот день исполняется ему пятнадцатый год. Тогда же, открыв пророчество, написанное его матерью, он не чувствует вины, однако ощущает, как с каждым днём сила внутри него растёт. Но есть и что-то ещё, с чем совладать он не может. Ночами он кричит от боли, когда в груди появляется чувство, точно внутрь него заливают кислоту и она прожигает его изнутри. Понять, что это, помогает лишь пророчество, что гласит: «Когда он высоко поднимет голову, обратится взглядом к луне, зажжётся в груди его огонь. И не угаснет он до тех пор, пока тьма, заложенная в нём, не вырвется наружу. И тень эта будет ничем иным, кроме как силы ваших предков. Он — напоминание о прошлом. В нём течёт его сила»… И пусть всё написанное до этого не имело смысл, теперь, когда слепая мать рассказывает правду, понять пророчество легче.       Тогда она говорит, что речь идёт о силе его прадедушки. О силе разрушения, что, несмотря на его собственную, развивается так же скоро, что и способность к внушению. Чхве Субин выродок, коих не было веками. Чхве Субин вестник конца. И в тот день в порыве ярости он разрушает всё, что находится рядом. Улочка с прекрасными домами превращается в пепел и руины, а в центре стоит он. Эти воспоминания остаются слишком замыленными в его памяти, однако он хорошо помнит тот миг, как из ладоней сочится яркий свет, как всё вокруг кружится, рассыпаясь. А когда он кричит, рассыпается на части всё, что находится на улице. Люди разлетаются на песчинки, точно их никогда и не было.       И столь масштабные разрушения не спущены Субину с рук. Кажется, уже на следующее утро его окружает армия. И пусть страх сковывает их, пусть они их подкашиваются, они стоят напротив подростка, готовые атаковать его в любое мгновение. И Субин не сопротивляется. Ему не хватает сил дать отпор, поэтому он даже не пытается, а лишь поднимается на ноги, вытягивает перед собой руки, опуская голову. Он не сожалеет, он лишь просто не в силах дать отпор.       А когда руки и ноги закованы в кандалы, тяжёлые настолько, что сделать шаг — уже испытание, его ведут в тюрьму. Следующую ночь и десяток ночей после он проведёт в том месте, откуда живым выходит не каждый. Изо дня в день стражники прибегают к пыткам, желая вытащить из парня хотя бы слово. Но Субин молчит. Молчит и тогда, когда командир отдаёт приказ утром ломать ему ноги, а вечером привязывать к ним дощечки, дабы кости начали срастаться, и делать так изо дня в день. Он может применить силу, разрушить здесь всё к чертям собачьим, однако пока на руках его эти кандалы, он ничего не сможет сделать. Пусть те и не разрушают его нутро, однако не дают использовать силы, каким сильным человек ни является.       Где-то месяц после этого, когда его тело полностью слабеет, однако изо рта не вылетает ни слова, его поднимают с грязного пола, ставят на ноги и ведут прямиком в тронный зал. Прямо к Императору лишь для того, чтобы показать, что им особо и не важно, будет ли он говорить или нет. Решение уже давно принято. Когда его бросают на пол лицом, из носа сочится кровь, он не поднимает головы. У него не хватает сил, ни физических, ни моральных, чтобы подняться, поэтому так, уткнувшись лицом в пол, он слушает то, что лишь заставляет ярость внутри распространяться с большей скоростью. Тогда Император, наступив своими сапогами ему на затылок, говорит: «Такие выродки, как ты, не должны существовать в империи. Такие, как ты, разрушают её, — шипит он, сильнее надавливая на небольшую голову ногой. — Но я ведь милосердный Император, поэтому за все свои деяния ты не поплатишься смертью, не могу же я приказать убить совсем ещё мальчишку, поэтому мы отпустим тебя. И ты уйдёшь за город, а вот что случится с тобой дальше — больше не наша забота, ты меня услышал?» И всё, что ему остаётся сделать — кивнуть, сцепив зубы. По крайней мере, такой исход гораздо лучше, чем гнить в тюремной камере.       И в тот же день, воткнув отравленный нож ему в живот, его выкидывают за ворота, заставив ползти по грязи, пока в конечном счёте силы не покидают его. Ему в самом деле кажется, что если он закроет глаза, то больше не откроет их. Однако каково его удивление, когда он распахивает их, лёжа в полной тьме у реки. Тогда тело больше не болит. Больше не остаётся никаких эмоций, кроме ярости, когда ему удаётся подняться на ноги и начать идти. Тогда что-то не дало ему умереть, а поэтому он, мирясь со всей той злобой, скитается по лесу, пока не находит гору. Гору, внутри которой высечены несколько комнат. Это место станет ему новым домом.       Вырезая на полу отметки, он считает дни. Проходит по меньшей мере два месяца, прежде чем он встречает там человека. Это случается тогда, когда он охотится в лесу. Он бежит мимо, дабы поймать несколько птиц, а после пожарить их на огне, как натыкается на исхудавшее тело в военной форме. Он неосторожно подходит к испуганному мужчине лет тридцати, вновь смотрит на него, а после недолгого разговора и разъяснения ситуации отводит его к себе. Незнакомца, как оказывается, изгнали из империи за то, что он, как воин, не спас ребёнка во время нападения на дом, а вместо этого пил вино, сидя в одном из пабов неподалёку. Так, живя бок о бок, они наблюдают за тем, как сменяются поры года, за тем, как меняются их отражения в воде.       Со временем Субин становится выше, обзаводится длинными волосами и наращивает мышцы. За прошедшие годы парень становится лишь безразличие и холоднее, обдумывая план мести. Он не может оставить всё, как есть. Просто не хочет, чтобы всё было так. А после Субин узнаёт о Противостоянии, и они лишь играют ему на руку. Он не собирается использовать их в своих целях, однако они послужат ему хорошим прикрытием в будущем. Тогда он считает, и расчёт этот крайне верен, что сможет атаковать тогда, когда Император даже не заметит. Тогда, когда силы армии будут использоваться на максимум, борясь с восставшим против Императора людом. Тогда же он ударит по слабому месту главы. Его дочери. Но прежде он переманит воинов, подготовит почву и нанесёт удар. Но перед этим, пользуясь внушением, он проникнет непосредственно внутрь Империи. Прямо во дворец. Нужно лишь немного терпения, и он уверен, что всё пойдёт по плану.       А поэтому сейчас, когда армия собрана, не остаётся ничего иного, кроме как начинать действовать. Когда он входит в город, голова привычно опущена. Нет, он больше не прячет глаза, дабы не применить силу внушения на ком-то, кто ему совсем не нужен. Теперь он владеет двумя силами, что живут в нём в совершенстве. Он научился контролировать их, и теперь применять только тогда, когда нужно. Он прячет голову лишь потому, что не отпускает мысль о том, что его могут узнать. Невзирая на то, сколько прошло лет с момента его изгнания и как сильно он изменился.       Он ступает за ворота, и сердце пропускает удар. Кажется, сейчас он сделает ещё шаг, и его остановят, снимут с лица капюшон и узнают в нём того мальчишку, которого изгнали. Но этого не происходит. Субин делает шаг, другой, контролирует дыхание, и на каждый его шаг приходится выдох. Ещё немного, и он уверен, что лицо раскраснеется, поэтому он прекращает дышать так часто, как только оказывается на относительно безопасном расстоянии от ворот и стражников. Он уверенно ступает по тропинке, ноги несут его неизвестно куда, путь и, по правде говоря, это не так важно.       Как низко ни опущена его голова, он не перестаёт следить. Субин буквально всматривается в каждые детали на одеждах прохожих. Ему точно неизвестно, что он ищет, однако он уверен, что как только найдёт это, он поймёт, что это именно то, что он искал. И так он идёт, оглядываясь по сторонам до тех пор, пока не настигает торговых рядов. На самом деле, он приятно удивлён тем, что они всё ещё на том же месте, что и тринадцать лет назад. Поэтому, вдыхая незнакомые запахи, он бредёт меж рядов. Идёт, не останавливаясь, до тех пор, пока на глаза не попадается красная кисточка на белых ножнах. Кисточка с эмблемой Имперской армии.       Вот оно!       Он поднимает голову, дабы взглянуть на обладателя ножен. И когда готов встретиться с грубыми чертами мужского лица, к своему удивлению, видит хрупкую девушку. Что-то мгновенно щелкает в его голове. Он ещё с несколько секунд смотрит на девушку, глядит, как её тонкие пальцы перебирают травы, как она смеётся, стоя всего на расстоянии нескольких вытянутых рук, а когда та уже собирается уходить, сжимая небольшой букет из трав, Субин делает шаг, хватает её за плечо, а когда та рывком оборачивается, смотрит ей в глаза. В карие глаза Ю Джимин.       — Кажется, я обознался, — лишь на мгновение его глаза становятся светлее, а когда этот же свет появляется в глазах девушки, он убирает руку, глубже зарывается в капюшон и спешит уйти прочь.       Кажется, девушка ещё с несколько минут стоит у той лавки, часто моргая. В голове негромко звенит, а глаза печёт. Однако она лишь трясёт головой и спешит ко дворцу. Субин же, повернув за угол, выжидает. Прежде чем развернуться и вернуться в горы, в свою небольшую империю, он ждёт с четверть часа, чтобы наконец зашагать прочь от торговых рядов, выйти за ворота, при этом создавая из стражников своих кукол. Он шагает к высеченному в скале городу ещё где-то с час, а как оказывается на месте, ломится в тёмный тронный зал, шагает к трону и, усевшись, из правой руки выпускает три сферы вверх. Души и разум обречённых. Те взмывают в воздух и зависают над потолком, сияя, точно самые яркие звёзды.       Тем не менее не проходит и минуты, как Субин протягивает руку вверх, призывая одну сферу спуститься к нему. Сфера Ю Джимин. Она оказывается у него на уровне глаз, отражая всё то, что видит сама девушка. Она медленно идёт по дворцу, и Субин почти уверен, что не прогадал. Эта мысль лишь сильнее укрепляется в его голове, когда она раскрывает двери библиотеки, вход в которую дозволен не каждому. И вдруг в голове его возникает идея. Он может заставить её забрать писания, те, что под запретом. Те, что помогут ему развить его магию. Он точно знает, что те в имперской библиотеке. Ведь что-то настолько важное может храниться только там. И, если пораскинуть мозгами, он не крадёт их у Императора. Он лишь забирает то, что по праву его. Эти бумаги написаны рукой его прадедушки, а значит, они принадлежат Субину. Проблема лишь в том, что он не может забрать их сам.       — Твоё имя, моя дорогая? — бросает он, держа сферу перед лицом.       Этот голос появляется в её голове. Он эхом разносится внутри черепа, точно тот всегда был с ней. И ей не приходится говорить, ей нужно лишь подумать, чтобы Субин услышал ответ.       «Ю Джимин».       — Я не буду спрашивать тебя о многом, Ю Джимин, — её имя слетает с губ с такой интонацией, точно парень пробует его на вкус. — Однако мне нужно, чтобы ты кое-что забрала. Древние писания о тёмном искусстве. Ты же знаешь, где их найти, — точно дьявол-искуситель, шепчет Чхве.       И девушка, лишь кивнув, двигается вглубь рядов. Она шагает так тихо, точно призрак. Джимин доходит до самого тёмного угла, ударяет рукой по стене рядом, а после спускается по не пойми откуда образовавшейся лестнице. В полнейшей темноте она проходит с сотню ступеней, прежде чем вновь выходит в свет свечей глубоко под библиотекой. Осматриваясь вокруг, глазами она ищет небольшой стеклянный сундук, на самом дне которого и лежит нужный артефакт.       Ей приходится обойти по меньшей мере с десяток полок, прежде чем наткнуться на нужный объект, припавший пылью. Как бы там ни было, прятать что-то настолько ценное в столь хрупкой оболочке — в корне плохая затея. А поэтому, как сундук оказывается у неё в руках, он летит на пол, и стекло с треском раскалывается на кусочки, что летят во все стороны. Отряхнувшись от мелких осколков, они поднимает с пола писания, прячет под цветным пальто и как ни в чём не бывало поднимается по ступеням, а после и вовсе покидает имперскую библиотеку.       Улыбка растягивается по лицу Субина. Оказывается, проникнуть в самое сердце империи не составляет труда, из-за чего мысли о скорой мести вновь вертятся в голове. Он подскакивает на ноги, поднося сферу ближе к лицу.       — Просто прекрасно, — на выдохе говорит он. — А теперь иди за город. Как окажешься за воротами, сделай тысячу шагов и остановись. Жди до тех пор, пока я не приду.       И Джимин, ответив кратким «хорошо», мчится к воротам.       Приказав вывести коня, Субин в который раз покидает высоченную гору, направляя жеребца, чёрного, как сама ночь, к городу. Тот скачет так быстро, что на мгновение Субину кажется, что шпилька выпадет с его волос, и те будут развеваться на ветру так же, как и чёрная грива коня. Тем не менее этого не происходит, и когда он тормозит животное, шпилька остаётся на месте. Он спускается с коня, велев тому ждать, и идёт несколько минут пешком, пока наконец не замечает хрупкую фигуру девушки. Она стоит, точно вкопанная, с широко раскрытыми стеклянными глазами, а когда парень оказывается рядом, на лице ещё появляется и фальшивая улыбка.       — Ваши писания, мой господин, — поклонившись, вытянув вперёд книгу, говорит она.       Её стеклянные глаза и такой же разум не играют ему на руку. Возможно, он и сможет руководить ей, но как долго? На её шее, на слишком видном месте красуется его метка, а значит, кто-то сможет заподозрить что-то. Тем не менее он уверен, что ему хватит собственных чар, красноречия и немного жалости, дабы надавить на девушку и сделать чужаком среди своих.       Он готов снять с неё чары но привязать к себе нечто большим простого внушения. Чхве Субин собирается заставить её полюбить его, и тогда она сама встанет на его сторону.