Чужие среди своих

      В ушах звенело от бушующей крови. Холодное дуло оружия больно прижалось к корням волос, и каждую секунду молчания упиралось еще сильней.       — Положи на пол. Иначе выстрелю.       Не торопясь, я медленно опустилась вниз, кладя пистолет на пол. Но мужчина оружие так и не спешил убирать.       — Кто ты и где остальные.       Закрыв веки, я выпрямилась, усаживаясь удобней. Не видя лица незнакомца, в голове кричало непристойное, даже ненормальное желание — «выстрели, прошу». Но мужчина не снял предохранитель, не навел прицел чуть выше, прямо мне в затылок. Он выжидал ответа, когда я хотела умереть без засохших слов на губах.       — Я одна, — сдерживая слезы, шептала я, больше не чувствуя холода дула оружия. — Все погибли.       По спине пробежался табун мурашек, рисуя путь глаз мужчины по мне. Наверное, он только сейчас заметил мою несуразную одежду, понял, зачем я взяла пистолет, будучи уверена, что одна.       — Это не выход, — мужчина обошел диван и спокойно навис надо мной, все еще держа пистолет наготове. — Ты не первая, кто теряет всех. Раз ты все еще жива, значит это не просто так.       Подняв глаза на мужчину, чтобы возразить, я замолкла, сама не понимая отчего. Острый взгляд незнакомца омрачила усталость, но если попытаться всмотреться в темно-шоколадные, словно мокрая земля глаза сквозь ресницы, то можно увидеть шрамы, с которыми смотрят на весь мир только выжившие. Только те, кто видел этот мир до его смерти.       — Для меня жизнь бесполезна без него, — погружаясь все глубже и глубже во тьму глаз мужчины, я едва шептала от острого кинжала слез в горле. — Я просто не смогу выжить.       — Одному гораздо легче выжить, чем с кем-то, — мужчина присел на корточки, сравниваясь со мной взглядом. — Это я понял, когда остался один.       Что мне тогда надо было ответить? Согласиться? Встать с дивана и уйти вглубь леса, дожидаться смерти? Или сказать правду и умереть от мгновенного выстрела, не успев пожалеть о сказанном?       Поэтому я улыбнулась, молча качая головой.       — Нравится? Быть одному? — я заговорила быстро, деля каждое слово на предложения, боясь окончательно замолкнуть под тяжестью острых слез.       И судя по сжатым губам мужчины — ответ отрицательный. Но в одном он, возможно, оставался прав — выживать одному легче. Тебе не грозит утрата близких.       — Я не стану убеждать тебя в чем-то. Если хочешь — стреляй. Только дай мне уйти, чтобы не слышать твоего рыдания, когда вся смелость иссякнет.       Мне нечего ответить на его слова — мужчина говорил правду. Я никогда не страдала от смелости. Да и от разумности тоже. Мной руководило безрассудство напополам с глупостью. И вся беда в том, что я не потеряла голову, а умерла.       — Вижу, одумалась, — незнакомец осторожно положил руку на мой зажатый кулак, словно ему противно от меня. Но отвращения нет, это я знаю точно.       — Зачем ты это делаешь? — я опустила взгляд вниз, не видя своих пальцев под его широкой ладонью. — Мог ведь просто уйти. Или убить.       — Я и сам не знаю, — будто протрезвев, мужчина убрал ладонь с моих сжатых пальцев, и я почувствовала холод собственных рук. — Поэтому предлагаю просто разойтись.       — Мне некуда идти, — не соврав, тихо произнесла я, будто колдовала. Это и есть самое настоящее колдовство — говорить правду и в тоже время пытаться лгать, чтобы как можно дольше избегать одиночества. — Вот я и пришла сюда, чтобы остаться.       Мужчина недовольно цокнул, поднимаясь на ноги. А что ему ответить? Я ему никто, как и он для меня. Это случайность, что мы встретились. Или, возможно, судьба решила поиграть со мной, как кошка с полуживой мышью — послала в одинокий дом нас, чтобы я в муках страха ждала заветного выстрела незнакомца. Но при этом сжимала дрожащими пальцами обивку дивана…       — Уходи, — сжав зубы, процедила я.       Мне не хотелось, говорить ему правду, что через пару часов я стану одной из тварей, и он в любом случае меня убьет. Не знаю, откуда взялось ужасное желание, чтобы мужчина запомнил меня как сумасшедшую в красном платье, а не… зараженной.       И моему желанию суждено сбыться. В доме раздались чужие шаги, а после мужские приглушенные голоса. Мы больше не одни.       — Вставай! — и без всякого ожидания мужчина схватил мою руку, срывая с дивана. — Охотники!       Я без понятия, кто такие охотники, но по реакции мужчины можно догадаться и без хрустального шара, что узнавать мне не стоит.       Не сопротивляясь, я побежала за мужчиной, видя тени вошедших в гостиную охотников. Мы выбежали из дома через черную дверь на кухне, и от страха я не чувствовала боли от крепко сжатых пальцев незнакомца. Первородный страх не дал возможности задуматься, почему я доверилась одному незнакомцу, убегая от других.       — Тш-ш-ш! — тихо шипя, мужчина бежал вперед в лес, утягивая меня за собой. — Этих ублюдков здесь много…       Мужчина держал глаза и слух на пределе, когда я даже не тряслась от страха. Я умру в любом случае, просто есть выбор: мучительно долго выжидать заражение или дождаться чей-то помощи в виде лечебной пули в лоб. Просто надо немного отбежать от дома, а там я признаюсь этому одиночке… И мучения закончатся.       Когда наши тени скрылись среди моря деревьев, мы перешли на шаг, стараясь не замечать отдышку и боль в боках. Незнакомец так и держал меня за руку, но, скорее всего, он этого просто не замечал из-за адреналина или чего-то подобного. Я так и не дочитала учебник по биологии.       — Ты как? В порядке? — не оборачиваясь, мужчина выдохнул слова.       И только сейчас, когда в ушах появился шелест сухих веток под ногами вместо бита сердца, мужчина отпустил мою руку, будто до этого никогда не прикасался ко мне.       — Да, в порядке, — проглотив ком, шептала я, хотя уже нет необходимости держаться тихо. — А кто это были? Ты назвал их охотниками. За кем они охотятся?       Мужчина натянуто усмехнулся, или я спутала беспечность с чем-то гораздо сложнее. Возможно, он посмеялся надо мной и моей глупостью.       — Только не говори, что ты с ними никогда не встречалась, — но получив мое многоговорящие молчание, мужчина тяжело, чуть ли не болезненно выдохнул, теребя лохматые волосы рукой. — Да откуда ты вообще взялась? Одна, в красном платье и…       Взгляд мужчины упал на мои босые ноги, и я тут же остановилась, почувствовав, что пальцы онемели от холода, а пятки болят от острых палок и камней под ногами.       — И дура, — закончил мужчина, останавливаясь передо мной. — Почему ты без обуви?       — Я слышала, что раньше покойники были без обуви, — пожала плечами я, переступая с ноги на ногу, будто это могло унять боль. — А с меня некому будет снять ее. Вот я и сама…       — Охотники бы сняли. Да и не только обувь, — мужчина еще несколько секунд понаблюдал за моими бессмысленными махинациями ногами. — Охотники — это выжившие, которым ненавистны другие выжившие. Даже не знаю, кто страшнее: зараженные или эти ублюдки.       — Откуда ты это знаешь? — попыталась я поднять его взгляд выше, чтобы не чувствовать себя еще глупее. — Спрашивал?       — Нет, — усмехнулся мужчина и опасно посмотрел на меня. — Но знаю.       И не успела я понять смысл его слов, как мужчина поднял меня на руки, прижимая к груди.       — Эй! Отпусти! — я попыталась вылезти из его рук, но мужчина оказался куда сильней, чем показался изначально. Поэтому я воспользовалась действенным методом: — Зачем я тебе? Сам же сказал, что одному легче, так зачем ты не оставляешь меня?       Но мужчина, не слушая меня, возобновил шаг. От бессилия я позволила себе обмякнуть в его руках, на что получила одобрительное фырканье. Похоже, действенный метод перестал являться таковым.       — Сам не знаю, — прошептал мужчина, прижимая меня к себе еще крепче.       Я непонимающе посмотрела вверх, пытаясь встретиться с его взглядом, но незнакомец нарочно смотрел куда угодно, но только не вниз на меня. Но спустя недолгое время мой взгляд все же смог надавить на него, поэтому мужчина процедил воздух через зубы, прежде чем пояснить:       — Не знаю, зачем ты мне, — обратил на меня взгляд мужчина, но теперь по неизвестной причине я не хотела смотреть на него. — Но я знаю, что без меня ты пропадешь.       — А ты со всеми такой великодушный? Или это на тебя так повлияло красное платье? — мне вовсе не хотелось отвечать так резко, но в груди что-то защипало, отчего стало как-то не по себе. Нет, не хватало заболеть прямо на его руках.       — Ты первая. Обычно я не лезу, когда кто-то хочет попрощаться с жизнью, — я не смогла услышать иронии в его голосе, отчего в груди защипало еще больше. — Так что можешь принять это как за комплимент. Но я бы не советовал зазнаваться.       — Как тебя зовут? — и почему я только что поняла, что не слышала его имени в своих мыслях? — Я Виктория. Но ты удостоен чести звать меня Тори.       — Очень признателен! — Мужчина приглушенно усмехнулся, но быстро замолк, словно вслушивался в мое имя в голове. — Люцифер.       — Ого.       Не знаю, что люди говорят, когда узнают его имя. Но очень надеюсь, что я не заняла первое место в параде самых глупых реакциях. Однако, судя по раскатистому смеху Люцифера, я точно попала в топ три.       — Ага, — все еще давясь смехом дразнил Люцифер, прищуривая взгляд. Тонкие морщинки окружили его глаза, намекая, что я ошиблась насчет его возраста. Или это так время убило в нем молодость. — Наверное, потому я и заплакал при рождении, когда услышал придуманное родителями имя.       В этот раз не выдержала я, поддаваясь его улыбке. Вот что нас отличало: Люцифер еще мог позволить себе посмеяться, когда я пропадала в предсмертном страхе.       — А куда мы идем? — правильнее было бы сказать: куда ты меня несешь, но я старалась не заострять на этом внимание, в глубине боясь, что Люцифер может в любой момент отпустить меня на землю.       — Скоро узнаешь, — уклониста ответил Люцифер, и улыбка тут же пропала с его лица. Ну вот, что-то мне это не нравится.       Остаток пути Люцифер нес меня молча, больше ни о чем не спрашивая. Его взгляд так и метался в собственных мыслях, когда я пыталась хоть приблизиться к ним. Когда за деревьями завиднелся костер, Люцифер прибавил шаг, идя прямо на свет.       Это оказался лагерь. Ветхие палатки и спальники облепили все пространство вокруг костра, возле которого на бревнах расселись незнакомые мне люди, что-то бурно обсуждая.       — Ты же говорил, что один, — в порыве паники захрипела я, интуитивно прижимаясь к груди Люцифера еще ближе.       — Ну почти, — сковано ответил Люцифер, прежде чем нас заметили люди.       — Люций! — с сырого бревна поднялся молодой парень, встряхивая машинальным движением головы рыжие волосы. — А это кто?       Парень заметил красный комок, прижатый к груди Люцифера. Да, даже не видя себя со стороны, я осознано понимала, что походила больше на ком тряпок, пряча лицо в теплой куртке Люцифера, чем на человека.       — Это Виктория, — и больше ничего не объясняя, Люцифер прошел мимо ничего не понимающих взглядов, прямиком в одну из палаток.       — Кто они? — очень тихо, что даже сама не слышала свой голос, заговорила я, боязливо осматриваясь внутри.       — Что-то вроде друзей, — Люцифер выделил последнее слово неловкой паузой, прежде чем поставить меня на землю.       Палатка оказалась достаточно высокой, чтобы стоять с согнувшейся спиной. Внутри поселился сумрак, но Люцифер зажег подгоревшую свечу, и по тканевым стенкам палатки растекся теплый свет.       — Подожди меня здесь, я скоро.       Кивнув, будто у меня был выбор, мужчина вышел из палатки, оставляя меня одну. И теперь я могла спокойно обвинить себя в безмозглости и эгоизме. Я обрекла невинных людей на опасность! Прийти в чей-то лагерь с заражением: что может быть безрассудней?       Конечно, как только они поймут, что меня укусили, то сразу же убьют. И дело с концом! Но что, если они не успеют, и я, будучи неадекватным зараженным, нападу на кого-то? В то время меня это уже не будет волновать, но что бы я делала, если бы подобное произошло у меня Дома?       — Привет! — но не успела я дать ответ на собственный вопрос, как в палатку вошла девушка с угольными волосами и яркой улыбкой. — Я Мими, а ты Виктория?       — Да, — не поздоровавшись в ответ, я приложила усилие, чтобы не запнуться на двух буквах. Уж не ожидала, что Люцифер приведет сюда девушку.       — Люцифер сказал, что тебе нужна помощь, — и прежде чем спросит ее, что за помощь мне нужна, Мими встряхнула тряпками передо мной. — Ты конечно очень красива в этом платье, но охотники это не оценят.       Девушка потянулась ко мне, чтобы помочь снять платье, но я отпрыгнула назад, врезаясь копчиком во что-то. Мими косо посмотрела на меня, осторожно отступая назад.       — Прости, не хотела напугать! — Мими подняла руки с одеждой вверх, в нерешительности поджимая губы, словно только облила меня грязью слов. — Я лишь хотела помочь.       — Нет, это ты прости… — заизвинялась я, неуверенно обнимая плечи руками, будто кто-то может сдернуть с меня платье и увидеть укус. — Не стоит, — указав взглядом на одежду в руках девушки, захрипела я, — Это лишнее. Я уйду.       — Почему? — Мими смотрела на меня как на последнюю дуру, наверняка спрашивая себя, зачем Люцифер вообще притащил меня к ним. — Что произошло?       Но в ответ я сжала губы в зубах, решаясь открыть ей правду. Нет, скрывать заражение как минимум подло. Уж пусть лучше они меня пристрелят еще будучи человеком. Может, похоронят по-человечески, а не сожгут.       Выдохнув, будто в последний раз собралась вдохнуть воздух, взяла юбку платья и осторожно потянула вверх, обнажая себя и свое уродство.       И по шокированному с долей пренебрежения взгляду Мими я не ошиблась с определением. Девушка немо уставилась на покрытый коркой крови шрам от человеческих зубов, что уже потихоньку покрывался грибком. Я отвернулась, чтобы не видеть ни лица Мими, ни собственного плеча.       — Господи…       Но это принадлежало вовсе не Мими. Люцифер незаметно вошел в палатку, а может это я была оглушена громким дыханием Мими и собственным сердцебиением. Мужчина вымученно закрыл глаза, будто это его укусили, и теперь речь шла о его недолгой судьбе.       — Одевайся и пошли.