Кошка поймала птицу

[Песни из плейлиста Антона]: ×Мираж — Я больше не прошу ×Пара Нормальных — Скандал ×ЧайФ — Аргентина-Ямайка — 5:0

Антон засомневался в собственной адекватности. Он на всякий случай крепко зажмурился, но, открыв глаза, лицезрел всё ту же картину: невысокого роста девчонка, судя по телосложению — хотя кто знает, конечно, — выглядывала из тёмной чащи, одна её рука висела вдоль тела, и в сжатых, тоненьких, словно спичечные палочки, пальцах Антон разглядел ту самую флейту, которую, похоже, слышал только что. Девчонка была одета в заметно потрёпанное платьице, струящееся до земли, и видавшие виды сандалии с тусклыми блестяшками. Волосы её были ярко-рыжими и спадали на худенькие плечи лохматыми завитками. Ладно, скажем прямо, Антон просто старался задевать взглядом что угодно, лишь бы не натыкаться на, сука, маску! Маску лисицы! Добротно сделанную, к слову, с натурально выглядящим мехом и узенькими прорезями, сквозь которые, наверно, было видно ровно ни черта. Нижняя часть лица тоже была прикрыта чуть свисающими челюстями, и Антон бы точно наложил в штаны, если бы увидел это нечто ночью. Сейчас, однако, весь его эмоциональный диапазон был уже полностью исчерпан. Списать сие великолепие на сотрясение, конечно, можно было… Но что-то Антон сомневался, что его мозг повредился настолько сильно. Да и верить в страшилки про подарочки от лесных друзей он тоже перестал лет так в шесть, так что происходящему просто нужно было найти какое-то разумное объяснение. Пялиться на незнакомку так долго было уже, пожалуй, неприлично, поэтому он прокашлялся и, кое-как приподнявшись на локтях, позвал снова: – Эй? Ты заблудилась? Нынче дети всякой ерундой страдать могут. Мало ли, заигрались в диких зверей или что там модно у нынешней ребятни… Девочка быстро мотнула головой, заставляя его вздрогнуть. Она медленными шажками ступала по мокрой листве, и Антон даже сквозь дробь в висках расслышал хлюпанье воды. Девочка молча протянула ему руку, подойдя не слишком близко, и блондин, заглушая странное беспокойство в груди, вложил свою ладонь в чужую. Хватка девчонки оказалась сильной, и она одним рывком поставила его на ноги. Антон от смены системы координат чуть не откинулся обратно, но вовремя нащупал за спиной спасительную поверхность дерева и прислонился к ней. В глазах на мгновение потемнело, но некритично. Это ничего… Теперь, когда парень словно вынырнул из своеобразного вакуума, его ноги как-то разом потяжелели, лицо зажгло от боли, и он только сейчас заметил красные пятна на своих руках. Можно было даже не представлять, на что его рожа была похожа… Он на пробу прикоснулся пальцами к носу и с шипением отдёрнул их. Вязкие капли крови остались на подушечках. Антон облизнулся и ожидаемо почувствовал железный привкус. Девочку, казалось, его внешний вид не заботил ни капли. Она перекатывалась с пяток на носочки, всем своим видом демонстрируя безмятежность. Любопытная особа, конечно… За маской вряд ли скрывалась девочка, которую Антон знал, ибо ни на кого, живущего здесь, она не была похожа. Такую рыжую девочку Антон бы точно запомнил как минимум из-за нетипичного для их местности цвета волос. Приезжая, что ли? Или так, мимо проходящая? Интересно… – Спасибо, — сказал он, попытавшись улыбнуться, но уголки губ как током прошибло, отчего он неловко зажал рот рукой. М-да, лишь бы эта девочка своим потом не рассказала, что видела парня с окровавленным лицом, а то не дай бог он ей потом в кошмарах сниться будет и родители обвинят его в расшатывании невинной детской психики. Если рассудить, то справедливо сделают. – Как тебя зовут? Он не сильно надеялся на ответ, памятуя о том, что девочка ещё ни слова не произнесла. Но тишина уже порядком начала его нервировать, так что, да, не мешайте ему разговаривать с самим собой, хорошо? – Алиса. Антон приложил максимум усилий, чтобы не вскрикнуть. К его удивлению, голос Алисы звучал совсем не по-детски. Он уже обрёл плотность и даже какую-то мелодичность, а имя, произнесённое ей самой, звучало уверенно и твёрдо. Теперь Антон смог бы дать ей навскидку лет четырнадцать-пятнадцать. Пока он переваривал новую информацию, девочка… Нет, наверно, девушка, нагнулась и протянула ему валявшийся на листве телефон. Антон благодарно кивнул, принимая мобильник из костлявых пальцев. – А тебя как зовут? — спросила Алиса. Слова слегка приглушались маской и приобретали какое-то жуткое звучание. Но Антон прогнал ненужные мысли из головы. Не его это ума дело, в конце концов. Что девушка хочет, то и носит. Она проявила дружелюбие, а он разглядывает её под разными углами. Да, Антон, и это ты затирал тут про вежливость? – Антон, — соизволил он ответить. – Ты что так поздно в лесу делаешь? Ну, может, с «поздно» он и загнул, на часах от силы было часов восемь, но всё же гулять по лесам вечером — не самое безопасное занятие. Дикие звери здесь изредка встречались, хоть и обитали поглубже, да и пьянь всякая могла по тропинкам шастать. Это Антон с Бяшей привыкли по тайге бродить, а вот хрупкая девчушка запросто могла попасть в неприятности. – Живу, — сказала она просто. Антон оторопело заморгал. – Чего? Алиса сложила руки на груди и фыркнула, очевидно, отказываясь повторять. Но Антон вцепился в это странное высказывание, как таёжный клещ. – Как это? У тебя дом прямо в лесу стоит, что ли? Отшельники в здешних краях были большой редкостью, потому что суровые северные морозы быстро отметали желающих пожить в глухом одиночестве. В тайге было по-настоящему опасно даже летом, а уж про зиму и говорить нечего. Одними ягодами да грибами сыт не будешь, а убивать зверьё себе дороже. Да и жуткий холод заест до костей в хлипкой деревянной построечке. Хозяйством никаким не обзаведёшься, ну может быть, с огромным трудом… Если кто и жил поближе к лесу, то всё равно старался не изолировать себя от деревни. Но по интонации девушки Антон почему-то убедился в том, что она имела в виду непосредственно лес. Не могла же она одна там жить?.. Вот уж про что, а про целую семью отшельников Антон ещё не слыхал. Заметно напрягшись, Алиса нехотя сказала: – Ну да. Я же лиса, не видишь? Лисы должны жить в лесу, дурачок. На долю секунды Антону показалось, что его мир пошатнулся. Классно… Теперь, помимо зрительных, его одолели ещё и слуховые галлюцинации. По-другому описать тот бред, что говорила Алиса, он никак не мог. – У вас игры такие или что? — спросил он раздражённо, полагая, что кто-то решил прикольнуться над ним. Ещё и это «дурачок» назойливо резало по ушам. – Если это такие шутки, то они несмешные. Алиса выглядела по-настоящему оскорблённой: – Не нравятся ответы, не спрашивай! Шутник нашёлся, тоже мне… Укол вины пронзил сердце. Боже… Всего этого дерьма было слишком много для него за столь малый промежуток времени. Он окинул Алису очередным пронзительным взглядом. Её поношенная одежда, беспризорный вид, спутанные локоны, худоба, низкий для предполагаемого возраста рост… Ещё и маска… Наводили на отнюдь не радужные выводы. Вдруг Алиса прячет под маской изуродованное лицо? Или настолько стесняется своей внешности из-за проблем в семье? Издевательств? Насилия?.. Может, Алиса всего лишь пыталась уйти в мир собственных фантазий? Скрыться от страшной реальности за личиной лесного зверя?.. Отсюда и глупые слова про лес, и видимая невооружённым взглядом некая зашуганность. Антон не знал, стоит ли спрашивать её напрямую. Всё равно ведь не скажет… Но ведь и оставлять это так нельзя. Впрочем, вполне могло быть, что Антон в который раз надумал слишком много наперёд. Верить в историю про незамысловатую затянувшуюся игру в зверушек было спокойнее. Антон решил придерживаться этой версии, но взял странную новую знакомую на карандаш. – Ладно, прости, — протянул он виновато. Девушку его раскаяние явно не впечатлило: она лишь равнодушно мотнула головой. Взор зацепился за флейту, и Антон постарался отвлечь Алису этим изящным инструментом: – Красиво играешь. Давно научилась? Алиса опустила глаза на трубочку из тёмного дерева в своей руке. Антон не прогадал с темой: голос девушки мгновенно потеплел. – Спасибо. Да, маленькой научилась, — но потом она, словно опомнившись, спрятала флейту за спину. – Только не рассказывай никому, что я играю, ладно? Хозяин запрещает мне играть. Если узнает, он отберёт флейту. На этот раз точно насовсем… Ох, чем дальше в лес, тем больше дров. Теперь сомнений о неблагополучной обстановке в её семье не оставалось. Хозяин? Это ещё, блять, что такое? Неужели она называла так отца? Ну или кто там играет роль главы… Хозяин приюта, быть может?.. Но никаких детских домов в округе не было и подавно, только в городе… Не могла же она сбежать из города сюда, пройдя сотни километров? От вороха предположений и самых различных теорий вариативной степени абсурда голова Антона готова была расколоться надвое. Алиса же взирала на него, и от вида неподвижного выражения мохнатой маски его передёрнуло. – Я никому не расскажу, — пообещал Антон. Алиса удовлетворённо хихикнула, но пригрозила: – Если ты соврал мне, я сразу это пойму. Хозяин всегда всё слышит и видит. Кто-нибудь где-нибудь что-нибудь да взболтнёт. Хранить тайну может только один. Но раз уж я сама раскрыла себя… Я буду благодарна тебе, если ты сохранишь мой секрет. Я очень люблю свою флейту. Я не хочу, чтобы Хозяин её забрал. – Хорошо, я тебя понял, — поспешил прервать её Антон. От слов, слетавших с губ девушки, у него, кажется, затряслись коленки. – Я буду молчать. Надо срочно отсюда сваливать… К слову… О вечеринке со всем этим водоворотом происшествий он как-то позабыл. Вряд ли друзья успели его потерять, но совсем скоро должны будут его хватиться. И будет лучше в разы, если он собственными силами доковыляет до них, чем продолжит дожидаться у моря погоды. С этим намерением он сделал шаг и чуть не полетел носом вперёд: ноги отказывались держать его в прямом положении. Ладно. Ему несказанно повезло, что рядом оказался потенциальный помощник. – Эм, Алиса? — девушка отозвалась вопросительным хмыканьем. – Ты не могла бы меня кое-куда проводить? Здесь недалеко. Алиса, наблюдавшая за ним всё это время, похоже, поняла, что прежде всего просьба заключалась в том, чтобы потащить его под ручку. Антону было бы неловко, если бы голова при любом неловком или слишком резком движении не плыла как волны в синем океане. Девушка подошла к нему вплотную и обдумывала что-то некоторое время. Антон в какой-то момент понял, о чём она могла переживать. Если они будут находиться так близко друг к другу, он сможет увидеть то, что скрывается под маской. Даже если это будет лишь малая часть, Алисе явно не понравится. Так что он заверил её: – Хочешь, я вообще не буду на тебя смотреть? Алиса заметно опешила от его слов: всё её тело замерло на миг. Потом она вдруг рассмеялась звонким смехом, похожим на дребезжание маленьких колокольчиков. – Да смотри, сколько хочешь, Антоша! Я скрываю своё лицо не потому, что не хочу, чтобы на него смотрели. Это люди не хотят смотреть на него. Оно пугает их. Хозяин говорит, что люди всегда боятся зверей. – Не называй меня так, пожалуйста, — только и выдавил из себя Антон. Всю остальную часть он решил просто проигнорировать. Она никак не желала укладываться в голове. – А как мне тебя называть? — удивилась Алиса. – Ты же сказал, что тебя зовут… – Просто Антон. Не «Антоша». Девушка снова захохотала. – Как скажешь, просто Антон. Блондин подавил в себе порыв закатить глаза. Он вздрогнул, когда почувствовал прикосновение. Но запах, исходящий от Алисы, был странно умиротворяющим. Это был запах хвои, карамельных конфет и дыма. Она перекинула руку Антона через свои плечи и поинтересовалась: – Куда держим путь? Показывай! Они нерасторопно двинулись по обросшими корнями тропкам, чудом не спотыкаясь. Антон, вопреки словам Алисы, не рисковал заглядывать под маску, хотя сделать это было очень легко. Почему-то он не хотел. Наверно, опасался увидеть там что-то действительно ужасное… Всё! Хватит с него! Дабы отвлечься, он предпринял попытку завести непринуждённый разговор: – Ты не местная? Я тебя здесь раньше не видел. – У животных нет места. Они живут там, где могут выжить. Замечательно… Впрочем, Антон, на что ты надеялся? С самого начала было понятно, что отвечать вразумительно на подобные вопросы Алиса не будет. – Тебе не холодно? — спросил он, замечая, как на руках девушки пляшут мурашки. После дождя температура наверняка несколько спала. Да и солнце всё клонилось к горизонту. – Чуть-чуть, — призналась Алиса. Но на предложение Антона отдать ей ветровку она ответила отказом. – Хозяин говорит, что лисам не должно быть холодно в их шкурке. Может, моя шкурка ещё не такая тёплая, как думаешь? Скоро от слова «Хозяин» Антона начнёт тошнить. Он благоразумно решил, что вопрос был риторическим. Он промолчал, а Алиса не стала продолжать разговор. Лучше уж молчать, в самом деле… Вскоре они вышли на дорогу, состоящую из корявых бетонных плит — «бетонок», как говорили местные, — и Антон порадовался тому, что Полина жила совсем близко от лесной полосы. Впрочем, как и вся их деревня была окружена лесами, но Петровы, допустим, расположились поближе к центру, и до краснолесья было приличное расстояние. Голова Антона всё ещё кружилась, и он всё время запинался, но Алиса не позволяла ему опасно отклоняться и держала довольно крепко. Отдельные, далёкие друг от друга фонари ещё не зажглись, свет давали только светящиеся окошки деревянных домов. Впервые на памяти Антона по пути ему не встретилась ни одна проезжающая машина, телега, трактор, даже лошадь, на худой конец. Нагоняло неприятную атмосферу. Как бы Алиса ни была мила с ним, смутное тревожное чувство не давало ему покоя. Её слова взволновали его не на шутку. Зовите его трусом, но вмешиваться в это дерьмо ему не хотелось. Алиса была слишком странной, чтобы ей доверять. С другой стороны, здоровый человек подобного не скажет. Антон внезапно осознал, что Алисе срочно нужна помощь. Если, конечно, всё, что она сказала, — не плод её больных фантазий. Вариантов было не так уж много: либо Алиса играет в какие-то ненормальные игры, способные кому угодно сканифолить мозги, либо в прямом смысле сходит с ума, либо подвергается промыванию мозгов такого же психа. Третье нагоняло особенной жути. Антон, погружённый в свои мысли, не сразу заметил, что они больше никуда не двигаются. Алиса, наверно, решила уточнить, куда идти дальше… – Всё, — заключила она, когда Антон удостоил её непонимающим взглядом. – Отсюда иди сам. – Почему? — его не очень-то прельщала перспектива ползти по земле. Он был уверен, что, как только девушка его отпустит, он тут же упадёт. – Меня кто-нибудь может увидеть. Будет нехорошо, если люди начнут обо мне болтать. Хозяин рассердится. Он запретил мне выходить из леса, но я так давно не… — она оборвала себя на полуслове. – Извини, просто Антон. Я надеюсь, с тобой всё будет хорошо. Алиса осторожно убрала руку Антона, и тот, покачнувшись, кое-как удержал равновесие. В целом он сможет доковылять до места назначения без происшествий: домик Полины лежал буквально в паре метров. Выходит, Алиса настолько рисковала, чтобы провести его? Пускай она преследовала свои цели, этот всё равно было… Приятно?.. Если абстрагироваться от других её слов, конечно. – Тебе не стоило приходить сюда, если это так… Опасно? Здесь уже деревня, на обратном пути наверняка кого-нибудь встретишь. Я не хотел бы, чтобы из-за меня ты… — Антон не мог подобрать нужного слова. Язык как-то не поворачивался. Но Алиса, кажется, его поняла. – Я должна была тебе помочь. Я слышала, как ты ругался с другим мальчиком. Я знаю, когда больно. Знаю, как бьют. Мне стало тебя жаль. Антон, как громом поражённый, застыл. Мысли завертелись в мозгах со скоростью тайфуна. Нет, он не мог этого так оставить… Ой, да пошло оно всё к чёрту! – Может, я могу тебе как-то помочь? — звучало ещё хуже, чем он себе представлял. Ну а что ещё он, блять, должен был предложить?! Алиса судорожно замахала руками. – Нет-нет! Со мной всё в порядке. И ты здесь не при чём. Я уже говорила, что сама виновата. Я не должна была показываться никому на глаза. Но раз уж так вышло… Что-нибудь придумаю! В темноте прятаться легче, чем на свету. Я постараюсь сделать так, чтобы меня никто не увидел! Чем больше она говорила, тем глубже забивались гвозди в сердце Антона. – Если тебе одиноко, я… Я часто бываю в том лесу, никто в такие дебри обычно не заползает, так что… Если ты хочешь, я мог бы приходить к тебе… Если только ты захочешь, естественно! — под конец речи Антон усмехнулся как полоумный. Боже, такими темпами Алиса точно пошлёт его куда подальше. Но Алиса захихикала и сразу же согласилась: – Только если ты будешь приходить один. – К-конечно, — с трудом выдавил Антон, не ожидавший подобного исхода. Алиса в свете зажёгшегося рядом фонаря была похожа на мираж. – Хорошо. Ну, тогда пока! — сказала она и, развернувшись, побежала прочь. Антон не успел попрощаться с ней. Липкий холодок пробежал по спине. Она исчезла так стремительно и внезапно, словно… Громкие голоса раздались прямо за его спиной и отрезвили. Компания шатающихся мужчин прошествовала мимо, горланя какие-то блатные песни. Последние шаги до заветной двери дались Антону с необычайным трудом. Боль в ногах и плывущий взор притуплялись беспокойством за его новую знакомую. Короткий стук — и на пороге появляется сияющая улыбкой Полина. Антон молча смотрит на неё. Спустя секунду, казавшуюся вечностью, Полина вскрикивает так пронзительно, что все разговоры в доме мигом затихают. Слышится топот нескольких пар ног, но Антон не успевает увидеть лиц, потому что девушка обхватывает его лицо руками и наклоняет, шепча извинения на глухое шипение. – Боже, Антон… Что с твоим лицом? Что произошло? Наверно, его прострационный взгляд приводит её в панику. Ну, простите, Антон не виноват в том, что не может так резко переключаться! Его можно понять, сами попробуйте поболтать с девочкой, которая рассказывает подобные страсти! Ему нужно морально разгрузиться и хотя бы на время выкинуть Алису из головы… – Че за кипиш? — прогремел возглас Бяши, и Антон поморщился. Коридор наполнился шумом, от которого виски окончательно затрещали по швам. Кажется, Бяша врезался в кого-то и вытаращил глаза. – Это че за хуйня, на? Тебя кто так разукрасил, братан? Полина шикнула на него и вновь обратила всё своё внимание на Антона. – Тебе нехорошо? — сказала она, наверняка заметив, что Антона шатало из стороны в сторону. – Голова кружится, да? Антон, скажи хоть что-нибудь! Господи… Что-то тёплое побежало по губам. Антон с досадой провёл пальцем по ноздрям. Вид крови, текущей из его носа, вызвал поражённые и встревоженные причитания. Антон не сопротивлялся, когда знакомые, пахнущие дешёвыми сигаретами руки Бяши подхватили его под локти и куда-то повели. Полина жужжала что-то над ухом, но Антон предпочёл не вслушиваться. Наверно, Рома слишком сильно приложил его, раз голова до сих пор так пульсировала. Теперь он мог только гадать, какими силами сумел подняться там, в лесу. Адреналин сейчас с концами выветрился, что ли? Или боль отступила лишь на время, чтобы ударить с новым рвением? Взгляд уловил очертания веранды только тогда, когда Бяша аккуратно — ну, постарался аккуратно, — положил его на пружинистый диван, накрытый пушистым пледом, и закинул его ноги на подлокотник. Таким образом, Антон оказался в лежачем положении и почти сразу же провалился в забытье. Предотвратила это ватка, пропитанная нашатырем, что Полина поднесла к его носу вплотную. Антон оглушительно чихнул и приподнялся. Чья-то рука подложила ему под голову подушку. – Лежи, идиот, — буркнула другая девушка и мягко надавила на его плечи. – Вот, хорошо, — она села перед диваном на корточки. – В глазах плывёт? — не получив никакой реакции, блондинка рыкнула: – Антон Петров, не выводи меня из себя. Не можешь говорить — кивай. Не можешь кивать — передавай сигналы азбукой Морзе. С ума сведёшь, ей богу… Мы уже не знаем, что думать, так что прекращай разыгрывать умирающего. Несмотря на адскую барабанную дробь в висках, Антон усмехнулся. – Ты бессердечная, Ева, — её выжидающий взгляд был красноречивее любых слов, так что он, прислушавшись к своим ощущениям, сказал: – Голова раскалывается, но уже не так кружится. Ева, кивнув, протянула ему какие-то таблетки и стакан воды. Когда он выпил обезболивающее, она придвинулась к его лицу, чтобы обработать повреждения и вставить скрученный ватный диск в кровоточащую ноздрю. Антон неосознанно запрокинул голову, за что тут же получил дружеский подзатыльник. – Маленький, что ли? Думаешь, кровь обратно затечёт? Антон видел озорной блеск в глазах Евы и не мог не улыбнуться. – Ну вот, уже лыбу давит, — протянул низкий голос откуда-то сверху. – На человека сразу стал похож. Когда Ева, выполнив все манипуляции, отошла от дивана, чтобы сполоснуть руки, Антон наконец смог окинуть веранду чистым взглядом. Как и всех присутствующих. Голос, который прозвучал только что, принадлежал Лёше, каштановолосому высокому парню с наколками на пальцах. Он облокотился на спинку дивана и взирал на Антона с широченной улыбкой. Полина примостилась на другом подлокотнике, и Антон, до этого не замечавший успокаивающих поглаживаний по волосам, наверняка залился краской до самых ушей. Бяша, постукивая ногой, подпирал стену и выглядел как побитый щенок. Антон подозревал, что, осаждённый Полиной, он с тех пор не издал ни звука. Чуть дальше стоял Паша, чья обычная невозмутимость была отброшена. Его зрачки бегали из стороны в сторону, а губы то и дело бормотали что-то. Он с силой сжимал плечо своего брата, который, уже заметно подвыпивший, восседал на стуле и пристально смотрел на Антона. Его такие же медовые радужки горели зарождающимся гневом, и Антон понимал, что скоро начнётся наинеприятнейшая часть… Объяснения. – Как ты, фраер? — спросил Петя, поймав взгляд Антона. – Такой красоты я на твоём лице отродясь не видывал. – Мне уже лучше. – А если честно? — встряла вернувшаяся Ева, кивком головы указав на его расквашенное личико. – Горит, — только и выдавил Антон. Как бы хреново ему ни было, выставлять себя в глазах товарищей побитым щенком было самую малость унизительно. – Я бы сказал, полыхает, — тускло усмехнулся Петя. – Кто это тебя так? Антон вздрогнул всем телом. Что ж, друзья не предоставили ему возможности отложить нежелательные подробности. Лёша, расценив его молчание по-своему, предостерегающе цокнул: – Только попробуй сказать, что с велосипеда упал, — обманчиво шутливо. И по его напряжённому выражению лица Антон понял, что сейчас что-то произойдёт… – Это батяня твой постарался? Что и требовалось доказать… – Ды ты в своём уме, Лёш? Нет, конечно! — даже мысль об этом казалась Антону бредовой. Его отец и правда временами злился достаточно сильно, чтобы прописать ему пощёчину. И только. А после обязательно извинялся. Отец никогда не опустился бы до подобного. – Вот как? — отозвался вместо него Петя. Он щёлкнул пальцами несколько раз, и в его руки приземлилась начатая пачка. Заискрился огонь зажигалки, и тяжёлый запах дыма заполнил пространство между ними. Петя помолчал какое-то время. Молчали и все остальные, не зная, с чего начать и что спрашивать. В итоге Петя, положив сигарету за ухо, протянул: – А мы тут с Бяшей покумекали, он трещит, мол, с предками у тебя тёрки. – Тёрки не такого масштаба, чтобы отец избивал меня, — не сумев сдержаться, огрызнулся Антон. Пусть на данный момент он и сам держал обиду на родителей, клеветать на них он никому не позволит. Петя резал его недоверчивым взглядом. Паша, спасибо ему огромное, осадил брата: – Антон говорит правду. Ты же понимаешь, что дело здесь в чём-то другом. Успокойся, пожалуйста. Антон был осведомлён о том, что у его отца в своё время сложились не самые приятные отношения с отцом Паши и Пети, Александром Ковалевым, более известным как «Крест». Он не вдавался в подробности, что там и как произошло, но всегда замечал, как кривилось лицо Пети от одного упоминания его отца. Он полагал, что у Пети могут быть свои причины и не собирался ругаться с ним из-за этого, тем более что между собой они назывались друзьями. Но сейчас случай был другой. – Будь по-твоему, Пепел, — братья обменялись одним им понятными взглядами, и Петя махнул рукой, откидываясь на спинку стула. Бяша, пользуясь моментом, решился выползти и приземлиться на подлокотник, пристраивая свою задницу прямо ему на ноги. Он сжал пальцами ткань его джинсов в безмолвной поддержке и залепетал: – Прости, Тох, на. Я ниче им почти не говорил, они сами прицепились как… — выгнутая бровь Пети, слышавшего всё это, заставила его благоразумно проглотить остаток фразы. – Короче, я тут не при чём, на. Базарю, на. Тох, поверь мне, ты же меня знаешь, я не буду… – Да ничего, — сказал Антон и увидел, как плечи друга расслабляются. Всем и без Бяши это стало бы в скором времени известно. – Слезь с него, — заворчала Полина, поджимая губы. – Ой, Поля, не лезь, а, — отмахнулся Бяша. – Не видишь, пацаны разговаривают, на? Полина возмущённо выдохнула, и Антон решил вмешаться прежде, чем полетят чьи-нибудь головы: – Я не хрустальный, Полин. Пусть сидит. Бяша показал язык, радостно скалясь, а Полина нахмурила брови и недовольно покачала головой. Тем не менее, она осталась сидеть на своём месте, продолжая периодически проводить рукой по блондинистым волосам. Антон тихо млел от удовольствия, отбросив первичное стеснение. Бяша может высказать ему все претензии позже, не он виноват в том, что тот совершенно не умеет общаться с девчонками. Бяшу, к его чести, казалось, больше заботил Антон в настоящее время. И именно он решился вновь задать вопрос, висевший в воздухе слоном. – Кто это сделал? Антон не хотел говорить. Он ненавидел жаловаться и стучать. Он знал, как именно друзья пойдут его защищать. Отвечать насилием на насилие — мёртвая петля, которая не особо их волновала. Безусловно, Антон всегда был благодарен им за помощь, но отстоять свою честь он всё-таки хотел бы по-другому. Если бы не был мямлей в стрессовых ситуациях, конечно… Друзья выжидающе смотрели на него. А Антон вдруг подумал, что опять всё испортил. Вместо тёплой вечеринки в кругу товарищей получилось чёрт знает что. Снова он влезает в проблемы, которые приходится разгребать уже не ему. Сознание вновь подкинуло ему картинки из прошлого: вот он, зарёванный, с разбитым носом и синяком на скуле, глушит завывания на груди старших ребят, которые наперебой шепчут ему всякую чушь и обещают «разобраться». Результат Антон видит на следующий же день: его обидчик ходит с могильным выражением лица, исполосованным порезами от перочинных ножей. Это прекратилось довольно быстро, ведь до всех детей дошло, что связь между пошутейками над мальчишкой в очках и побоями на физиономиях этих смельчаков стоит самая что ни на есть прямая. Только вот не всегда пропорциональная. Антон успел забыть это чувство беспомощности. Забыл, какого это — выкладывать друзьям во всех красках, как и кто обижал его. Они были старше, сильнее, и Антон долгое время видел в них надёжную опору, широкую спину, за которой всегда можно было спрятаться и лицезреть возмездие. Но чем старше он становился, тем отчётливее понимал неправильность происходящего. Для него это было слишком жестоко. Благо издеваться над ним перестали, и необходимость жаловаться отпала сама собой. Все зажили мирно, если можно так выразиться. Пока не появилась новая проблема в лице Ромы. Лёжа на листьях в лесу и размышляя об их конфликте, Антон пришёл к выводу, что Рома совсем не похож на тех, кто когда-то приставал к нему в школе. Те зачастую находили причины для дразнилок только в процессе, довольствуясь обычно лишь физической составляющей. Кому-то просто нравилось бить, кому-то — насмехаться, считая себя круче, кому-то — оскорблять внешность, речь, поведение, да что угодно! Но кого и над кем — уже не имело значения. Но Рома словно почуял в нём то, что презирал. То, что раздражало его, выводило из себя. Что он считал неприемлемым, убогим, жалким. Рома, не прилагая больших усилий, задевал его за больное и наслаждался своим триумфом, смаковал его не спеша. Рома выводил его на эмоции и давил одной лишь аурой, подавляя его волю. Но он бы не ударил его, если бы он сам не напросился. Антон не мог до конца осознать, почему теперь был так твёрдо уверен в этом. Это были лишь его домысли, основанные на одном эпизоде. Как Рома поведёт себя в другой раз, было ему неведомо. Однако в его мыслях укрепился образ Ромы как морального насильника. И, на самом деле, Рома был куда опаснее всех предыдущих его обидчиков. Что всё равно не разрушило его намерение раз и навсегда завязать с карьерой ябеды. – Неважно, — спокойно и чётко сказал Антон. У Бяши чуть глаза не выпали из орбит. Остальные тоже никак не ожидали такого ответа. Антон буквально слышал, как шевелятся шестерёнки в их мозгах, силясь понять, что же такого произошло, раз он отказывается сознаваться даже им. Дабы друзья не надумали лишнего, он тут же добавил: – Я сам с этим справлюсь. Глухой смешок Пети разрезал оглушающее молчание окончательно офигевших товарищей. – Интересно, — оскалился он и потянулся за бутылкой водки, стоявшей всё это время около ножки стула. Сделав глоток прямо из горла, Петя откашлялся и прохрипел: – С каких пор ты, мил человек, прикрываешь всякую дрянь? Боишься, что на ножи поставят? Не очкуй, дружочек, эта шавка даже пикнуть не успеет, как полетит навстречу архангелам. Антон поёжился и активно замотал головой. – Вот поэтому и не хочу говорить, — пробормотал он. Этим он ещё больше загнал в тупик. Полина, как и все, не понимала такого поведения и попробовала зайти с другой стороны: – Тот, кто это сделал, угрожал тебе? – Никто мне не угрожал. И вообще, ничего такого не случилось, я просто подрался… – Ага, с боксёрской перчаткой, судя по всему, — Лёша вышел из-за спинки дивана и прошёл к Пете, забирая бутылку у него из пальцев. Ева поддержала его: – С таким расквашенным лицом приходят после избиения. Хотя, если оно было обоюдным, то вполне сойдёт и за драку… – Почему ты не хочешь нам рассказать? — спросил Паша, заглядывая в душу своими глубокими проницательными глазами. – Я уже сказал, почему. Паша задумался о чём-то на мгновение и неуверенно сказал: – Не хочешь рассказывать, потому что мы накажем твоего обидчика. Правильно я понимаю? Антон не уставал поражаться тому, что Паша раз за разом умудрялся читать его как открытую книгу. Может, пора поработать с мимикой, чтобы всё, о чём он думает, не отражалось на его лице? Нет, он, конечно, намекнул на это, но ведь не сказал же прямым текстом, а Паша с первой попытки попал в яблочко. Антон нехотя кивнул. Бяша подскочил и взвыл: – Это че за приколы такие, братан, на? Да ты, Тоха, никак белены объелся? Антон начинал заводиться. Ссориться с друзьями после долгой разлуки, ой, как не хотелось, но поддаться их мнению в этой ситуации он не мог. Устраивало ли их это или нет. – Не нравится мне это, — с сожалением сказала Полина, и Антон, ощутив нежное прикосновение, на этот раз мотнул головой в сторону, уклоняясь от ласки. Рука Полины так и замерла в сантиметрах от его волос. – Ты никогда раньше никого не выгораживал. – Раньше мне и не шестнадцать было, — голос его приобретал рычащие нотки, но он всё ещё старался держать себя в руках. Их беспокойство было ему понятно, как и желание защитить его, но он бы принял его чуть раньше, в самой схватке. Но сейчас, после дела… Это уже всё равно ничего не изменит. Рома не такой парень, которого можно запугать парочкой угроз. У него язык подвешен получше, а ещё он остр и резок, и разъярённый Петя долго терпеть его не будет. Даже если Рома умеет махать кулаками, против уголовника ему не выстоять. Петя забьёт его едва ли не до полусмерти и снова попадёт в колонию. И быть причиной ни тому, ни другому Антон бы себе не простил. Бить толпой они не будут, но и одного Пети вполне хватит… Можно было понадеяться лишь на то, что Лёша или Паша вовремя его остановят. Выходя из себя, Петя становился совершенно неконтролируемым, и парни ни под каким предлогом не отпускали его на разборки одного. Однако здесь проблема стояла немного другим ребром. В этой истории был замешан Антон, и парни также были заинтересованы в том, чтобы прописать обидчику в табло. Это значительно усугубляло и без того невыгодное положение Ромы. Нет, Антон не поступит так. И им придётся понять его позицию и отступить. Поменять их жизненные устои и принцип «око за око» он был не в силах, но всё же… Попытка имела место быть. – А что, разве что-то поменялось? — пьяно протянул Петя. Его голова то и дело накренялась вперёд, и он подставил кулак под подбородок. В его взгляде плясали просто сумасшедшие черти. Трезвый Петя бил сильно, но вот пьяный Петя… Дрался не на жизнь, а на смерть. – Или наша птичка примкнула к опущенным? Стоящий рядом Лёша прописал ему хорошего леща. Звук, раздавшийся от шлепка о кожу, был хлёстким как плеть. – Базар фильтруй, — процедил он. – Ты хоть и пахан, а меру знать должен. Антон наш человек. – Да я же не со зла, Немец, не кипишуй, – Петя неопределённо пожал плечами и улыбнулся Антону жуткой улыбкой. – Просто понять пытаюсь, где собака зарыта. Антон решил, что ему самое время встрянуть в перепалку. Не хватало ещё, чтобы он стал причиной разлада в банде. Ударь Петю кто другой, уже остался бы без руки. Несмотря на внешнюю расслабленность Пети, Антон заметил, как по шее того поползли красные пятна. Ещё бы — его подчинённый вмазал ему у всех на глазах. – Это наши личные дела, ладно? Я отчасти сам виноват в том, что получил. Просто оставьте всё, как есть, а? Если он снова пристанет ко мне, я вам скажу, обещаю! На лицах ребят читалась недоверчивость. Лёша скептически фыркнул: – Ничего себе у вас дела… – Кто «он»? — твёрдо спросил Паша. Антон честно старался игнорировать его пронизывающий взгляд. – Скажи нам, чтобы мы знали. – Ага, чтобы вы при первой же возможности на него накинулись… — проворчал Антон, внутренне прописывая себе подзатыльник. Теперь, получив зацепку, они точно от него не отстанут. – А тебя что-то не устраивает? — понизил голос Петя. Ох, он начал по-настоящему злиться, добром это точно не закончится. – С каких это пор у тебя от нас секреты? – Да какие секреты?! — воскликнул Антон, принимая сидячее положение. – Уж не с другой ли стаей ты слизался, а? — продолжал Петя. Он, покачиваясь, встал и собирался сделать шаг, но Паша схватил его за плечи и преградил ему путь. Антон от такой агрессии, направленной на него, потерял дар речи и не мог выдавить из себя ни звука. До него не сразу дошёл смысл сказанного. Но когда дошёл, он взбесился едва ли не сильнее Пети. – Ты в своём уме? Ты вообще слышишь, что ты, блять, говоришь? – Ну, вот тогда, фраерок, разубеди меня. Зенки-то свои че на меня вылупил? Ты не думай, я из тебя всё вытряхну, коли ты мне сам не расскажешь… – Коваль, просто заткнись, — как-то устало буркнул Лёша, но с силой толкнул Петю обратно на стул. – Тебе водка последние мозги отшибла или что? Ты че за пургу чешешь, внатуре? – Тебе бы лучше ебало закатать, пока я спокоен, — парировал Петя, скидывая руки брата с плеч. – Ты на сегодня проштрафился уже. А тебе, малыш, — Петя указал на Антона длинным пальцем, и последний тяжело сглотнул, – лучше не злить меня ещё больше. Я спрашиваю в последний, сука, раз. Кто. Тебя. Избил? Мозг Антона отказывался работать. Он потерянно уставился на Пашу, ища его помощи, и тот, уловив в его взгляде мольбу «SOS», загородил Антона собой, встав ровно перед Петей. – Ты выпил, Коваль. Тебе на сегодня хватит, — он, несмотря на протестущее мычание брата, буквально выхватил прозрачную бутылку из его рук и передал незаметно подошедшей Еве. – Антон бы никогда нас не предал. Он не хочет говорить по личным причинам. – Да? — ядовито ухмыльнулся Петя. – По каким таким личным причинам? Уж не потому ли… – Всё, меня это доконало, — все, включая Антона, вздрогнули, повернувшись к Еве, сложившей руки на груди и с укором смотрящей на Петю. – Антон выглядит как жертва из учебников по ОБЖ, а ты городишь какую-то брехню про другие банды? Ты, что ли, нашего Антона не знаешь? Да скорее ты станешь президентом, чем он ввяжется в криминал! – Вот именно, на, — поддакнул Бяша. – У него надо выпытывать, какой осёл додумался его тронуть, на, а не накидываться с тупыми обвинениями! – Шестёрке слова не давали, — прорычал Петя, вперив в Бяшу уничтожающий взгляд. Повернувшись к Паше, он заговорил чуть тише: – Пепел, уйми свою бабу, пока я не вогнал нож ей в печень. – Ты её не тронешь, — невозмутимо ответил Паша. Однако даже глухой бы заметил, с каким трудом он оставлял свой голос ровным. – Если она не прекратит вякать, когда её никто не просит, увы, мне придётся поставить её на место, братец. – Все знают своё место. Сейчас ты создаёшь конфликт, а не мы, — ни один мускул не дрогнул на лице Паши, когда Петя навис над ним грозовой тучей. – Значит, я виноват, да? — хохотнул Петя, разминая костяшки. – Ты что же, против меня пойти вздумал? – Прекрати это, — в голосе Паши сверкнула сталь. – Твои обвинения безосновательны. Я защищаю Антона и свою девушку, вот и всё. – Конечно, братву на сиськи променял, а? Как в старом добром анекдоте. – Шути, сколько хочешь, только прекрати уже вести себя как мудак. Комната погрузилась в звенящую тишину. Никто не рискнул вмешиваться. Антон, к его стыду, вообще боялся издать лишний звук. На его памяти братья Ковалевы никогда ещё не выясняли отношения при всех, и что-то подсказывало ему, что корень проблемы был далеко не в нём. Складывалось ощущение, словно сегодняшнее происшествие — лишь повод, последняя капля перед срывом. Ева дёрнулась было в их сторону, но Паша жестом руки велел ей не лезть. Петя, обведя всех присутствующих взглядом медовых глаз, утонувших в ярости, почти что прошипел: – Если ты извинишься прямо сейчас, я закрою глаза на твою выходку, Пепел. – Попробуй вытащить из меня хоть одно, — не пошёл на уступки Паша. – Значит, по-хорошему не хочешь? Петя повёл плечом. Жест исчерпывающий. Ева за их спинами сдавленно ахнула. – Нет. Паша не стал уклоняться. Он принял удар стойко и решительно. Девушки вскрикнули, а Лёша сжал губы в тонкую полоску. Антон и Бяша рефлекторно закрыли глаза, бурятёнок вцепился ему в локоть до синяков. Когда Антон отвёл пальцы от лица, то увидел Пашу, сплёвывающего кровь. Он припал на одно колено и не предпринимал попыток подняться. Потому что он и не собирался отвечать. Рука Пети схватила его за длинные волосы на затылке: он поставил их лица на один уровень и процедил: – Пока я здесь пахан, ты против моего слова не идёшь, смекаешь? — получив от Паши безмолвное согласие, выраженное полным молчанием, он подозвал пальцем Лёшу и продолжил уже ему: – А ты, шушера, ещё раз такое выкинешь — я тебя опущу так, что тебе со всеми твоими заслугами в гадюшнике житья не дадут, усёк? Лёша покорно опустил голову, хотя и сжал руки в кулаки. Не успели все выдохнуть, как Паша вновь что-то сказал Пете. Антон уже не слушал… Никто больше никого не трогал, слава богу, но парни перешли на повышенные тона и активно жестикулировали. К перепалке присоединились и Лёша, и Бяша, и даже девчонки, наперебой критикуя Петю. А Антон смотрел на Пашу, на красные следы на его лице и презирал себя в этот момент как никогда сильно. Господи, что он устроил? Из-за него все переругались, окончательно убив надежду на дружеский вечер. Теперь все были напряжены и взвинчены, и кто знает, что произойдёт дальше, если всё это сейчас же не прекратить. Паша пострадал, защищая его, и блондину было до того стыдно, что он не рискнул бы заговаривать с ним в ближайшее время. И ради чего, по сути, всё это было? Неужели Антон надеялся, что парни, всю жизнь имевшие определённый образ мышления, внезапно поступят по-другому? Что они просто закроют глаза на то, что с ним случилось? Что не обидятся на него за, как им могло показаться, недоверие? По правде говоря, он всё ещё не вдуплял, почему Петя так взъелся на него и почему завёл разговор про какие-то другие банды, с которыми Антон ни в жизнь не пересекался. Но это он рассчитывал обязательно выяснить, а сейчас надо было разобраться с насущной проблемой, пока Петя совсем не слетел с катушек и вновь не замахал кулаками. И почему Антон не додумался просто разъяснить свою точку зрения, убедить в том, что защиты такого рода он более не желает? Нет же, приспичило корчить обиженку и хранить тайну Штирлица… – Ты догавкался, сучонок, — долетело до слуха Антона, и он только и увидел, как Петя замахивается на Бяшу. Времени на раздумья не оставалось. Взвесить все «за» и «против» — тоже. Слова полетели с языка даже быстрее, чем Антон прокрутил их в мыслях. – Это был Рома! Собственный выкрик Антон услышал как будто со стороны. Рука Пети остановилась аккурат перед лицом бурятёнка. Но Бяша, обратив всё своё внимание Антона, замер тоже и не спешил отходить. Он словно вообще не успел понять, что его собираются ударить. Тем лучше… Вот уж кто, а Бяша в этой истории был вообще не при чём. – Че? Какой ещё Рома, на? — прошепелявил Бяша, нахмурившись. Все остальные взирали на Антона с непониманием и переглядывались друг с другом. В горле Антона стало сухо как в пустыне. Он блуждал глазами по друзьям и не мог остановиться на ком-то одном. В голове всё перемешалось, а в ушах снова застучал пульс. – Погоди-ка, на, — задумчиво протянул Бяша и всплеснул руками. – Это не сосед ли твой новый, на? Видимо, всё опять было написано на его лице, потому что Бяша в следующую секунду хлопнул себя по лбу и рассмеялся. – Ну, конечно, блять! И как я сразу-то не допёр, на… Парни выглядели сбитыми с толку. Девушки от них не отставали. Первым в себя пришёл Паша и уточнил: – Твоего нового соседа зовут Рома? С прилипшим к нёбу языком Антон мог только кивнуть. Дар речи к нему никак не возвращался. – Так это же меняет дело! — весело вскричал Петя, приобнимая брата за плечи и расплываясь в улыбке. – Так бы сразу и сказал, Антоха. Ай да малыш, чуть до белого каления меня не довёл. А делов-то… – Если бы ты его слушал… — начал Паша, но Петя приложил палец к его губам. – Ну, всё-всё, братва, каюсь. Перебрал, видите? Готов загладить свою вину свеженьким куревом назавтра, а? Как вам идея, мои верные подданные? – Молчи уже, придурок, — отмахнулся Лёша. Было поистине поразительно, как быстро у Пети изменилось настроение. Как будто слова Антона невероятно его порадовали. Что, вероятно, было не так уж далеко от истины. Кроме того, Антон уловил во всём теле Пети какое-то облегчение: его плечи расслабились, а глаза как просветлели. Антон пропустил добрую часть дальнейшего галдежа парней, тупо пялясь в стену напротив, и очнулся только тогда, когда Бяша толкнул его в плечо. – Пойдёшь с нами, на? — вопрошал он. – Куда? — не понял Антон. – Как куда? Паскуде этой морду начистить, на! Вот они и вернулись в самое начало… Антон уже слишком устал, чтобы их отговаривать. Паша, подойдя к нему, взлохматил его волосы и, разглядев отчаяние в его глазах, пообещал: – Мы не дадим ему больше, чем он того заслуживает, — Антона это мало успокоило, но он был благодарен хотя бы за это. – Я знаю, что тебе это не нравится. Прости, Антон, но я согласен с ними. Последние надежды с треском разбились. Антон уткнулся лицом в подушку и больше не отзывался. Бяша пытался растормошить его, но получил предупреждающие шиканья девушек и отступил. Петя неугомонно горланил что-то, пока вся их компания не отошла достаточно далеко, чтобы его голос растворился. Они ушли. Понятно, куда и зачем... Антон не знал, сколько пролежал так. Он был зол и на себя, и на друзей, и на этого блядского Рому… Просто всё, с тех пор как он приехал домой, шло по какой-то пизде, и он совершенно не был к этому готов. Осторожное прикосновение вывело его из оцепенения, он перевернулся на спину и скинул очки с носа. Чёрт, наверняка запачкал подушку своей кровью… – Простите, — прошептал он разбито, сам не до конца понимая, за что именно извиняется. – Ещё чего, — пробурчала Ева. – За этих дебилов ещё извиняться вздумал. – Но из-за меня Паша… – Паша всегда такой. Благородство в жопе играет, вот и вечно отстаивает чужую честь. – За это ты его и любишь, — хмыкнул Антон и хихикнул, когда Ева кинула в него полотенце. – Ходить уже в состоянии? — спросила она и получила уверенный кивок. – Иди умойся. На тебя смотреть страшно. Оттерев засохшую кровь с лица, Антон почувствовал удовлетворение и некое освобождение. Дышать сразу стало как-то легче, а холодная водичка помогла освежиться и привести мысли в порядок. Вернувшись в комнату, он бегло осмотрел стол с кучей всяких вредных закусок и включенный телевизор, транслирующий спортивные новости. Еда сейчас не полезла бы ему в желудок, и ему стало вдвойне обидно за старания Полины. Она так хотела, чтобы они провели вечер вместе и отметили его возвращение… А получилось то, что получилось. Он прошёл к дивану, шаркая ногами по полу, и приземлился рядом с Полиной, беря её руки в свои. – Прости, Полина. Это я во всём виноват. – Ева же сказала, ты не должен за них извиняться, — и всё же Антон легко разгадал таившуюся на дне её зрачков печаль. Она была очень расстроена. Но Антон не стал цепляться к ней. – Что вообще за нахрен произошёл, можете объяснить? — перевёл он тему. – Ты про что именно? — Полина ненавязчиво дёрнула рукой, и Антон тут же отпустил её. Этот жест кольнул его в грудь, но он забил это чувство в угол сердца. Полина имела полное право обижаться на него. – Почему он решил, что я связался с другими бандами? – А, это, — ответила вместо брюнетки Ева. – Ну, у Пети же мозгов куры не клюют, — саркастически хмыкнула она, – он рассудил просто: раз ты отказываешься сдавать того, кто тебя набил, значит тебя хорошенько припугнули. С другой стороны, на чужих дружков банды рты не разевают, чужое не трогают, знают, что за этим последует. Выходит, ты сам с кем-то связался, сам кому-то насолил, ну, или с заданием какой-нибудь банды провалился… – Какой бред… — протянул Антон. – Да я ни к кому такому на пушечный выстрел не подойду! – Так мы это и пытались ему талдычить! Но это ж Коваль, он если вобьёт себе в башку чего, всё, хоть стой, хоть падай. – Он очень нервный в последнее время, — добавила Полина. – С мальчиками стал грубый, никого не слушает, заводится на ровном месте. Как бес в него вселился… – Так это, может, из-за Кати?.. — предположил Антон. – Ты откуда знаешь? — резко произнесла Ева. Антон понял, что оказался прав. – Мне Бяша сегодня сказал… – Не язык, а помело, — буркнула Полина, покачав головой. – Слушай, — Ева строго посмотрела ему в глаза и для большей убедительности положила руки на его плечи. – При Пете не заговаривай о Кате. Ни слова чтоб, понял? А то он кого-нибудь точно на тот свет отправит. – Понял, — сокрушённо кивнул Антон. В дверь веранды вдруг постучали, и из дверного проёма показалась фигура Антонины Ивановны. Она держала у уха телефон и говорила: «Да, он у нас, у нас. Хорошо, конечно. Ага, давай». Антон готов был взвыть. Ну, только родителей на этом параде счастья ему не доставало. – Антон, твоя мама звонила. Говорит, ты убежал. Она волнуется и просит, чтобы ты пришёл домой. Ага, волнуется, как же. Волновалась бы, давно бы уже за шкирку домой притащила, тем более знала ведь, куда он пойдёт. Стыдно небось стало? Как это мило. Антонина Ивановна охнула, увидев его лицо, но он быстро подобрал очки и вскочил с дивана, чтобы прошмыгнуть в дверной проём. Отвечать на её вопросы он не собирался. Вслед ему донеслось только: – Так ты правда поругался с родителями? Антон?! Но он выбежал на крыльцо прежде, чем кто-либо успел его нагнать. Головокружение как рукой сняло. Было больно сбегать вот так, не попрощавшись, но, честно говоря, в этом звонке мамы он почуял своё спасение. Девушки его поймут, он не сомневался. Его нервам нужна была передышка. Он бы уже давно свалил, если бы не опасался, что на порог его просто не пустят. Но родители, наверно, уже остыли. Ну, или сделали вид, что остыли, чтобы заманить его домой… Неважно. Больше всего на свете Антон мечтал прямо сейчас нырнуть под одеяло в своей комнате и заснуть… Наушники оказались в ушах сами собой. До дома отсюда идти совсем немного, ну и пусть. Ему не помешает немного абстрагироваться от мира и возможной беседы с родителями. Очередной… «Я видел, как умирала надежда Ямайки. Моя душа плачет…» Интересная песня ему выпала под конец пути. Прямо жизнеутверждающая. Если выбрать правильную сторону. И, судя по всему, Антон сыграл сегодня не за Аргентину… «Они прощают всему миру смех и веселье, даже Аргентине…» Ага, смеха сегодня было так много, что он чуть не задохнулся. На подходе к дому взгляд Антона зацепился за сгорбленную спину на крыльце соседнего дома. Не нужно было долго думать, чтобы узнать её обладателя. Рома поднял мутные болотные глаза. Они были пугающе пустыми. Антон, правда, сразу же отвернулся, чтобы не лицезреть плоды своих слов… Скулу Ромы рассекал длинный бордовый порез. Под правым глазом сиял фонарь, верхняя губа распухла. А нос напоминал кровавое месиво. Прямо как у него. Что ж, Паша не соврал… Только легче от этого не было. Антон поспешно открыл дверь и ввалился в коридор. Чувствовал ли он себя лучше, зная, что Рома получил по заслугам? Почему-то… Нет. Совсем нет. «Какая боль! Какая боль! Аргентина-Ямайка — 5:0» Антон ощущал себя полностью разгромленной Ямайкой, у которой не было ни единого шанса. Да и Рома не вышел победителем… Тогда кто же… Был этой Аргентиной, выигравшей с таким преимуществом? Антон горько усмехнулся. Он отбросил наушники и скатился по двери на пол. Отвратительная вина сжирала его заживо.