mommae

Следующий день встречает Вегаса непривычной суматохой и потому думать о чём-то, кроме навалившихся на его плечи проблем, у него не остаётся ни времени, ни желания. Вегас был в разъездах по городу с самого утра и приехать в клуб смог только после обеда, когда бо́льшая часть персонала уже готовила заведение к открытию. — Во сколько приедут гости? — спрашивает Макао, когда Вегас задерживается в главном зале, чтобы уладить с техническим персоналом несколько организационных вопросов. — В девять или десять вечера, — пожимает плечами Вегас. Он не говорит Макао, что его раздражает поведение инвесторов, которые даже не посчитали нужным указать точное время своего прибытия, однако все эмоции читаются на его лице. Разумеется, Вегасу, как наиболее заинтересованному в этом сотрудничестве человеку, приходится терпеть такое самодурство инвесторов и, отступая на шаг назад, занимать позицию ведомого. Однако изображать покорность и реально склонять голову перед кем-либо — вещи абсолютно разные. — Прекрасно, — ворчит Макао, хмуря брови точно так же, как это делает Вегас. В такие минуты их сходство становилось всё более заметным. — И как мне утверждать программу выступлений, если мы даже времени точного не знаем? Макао был одним из тех, кто помогал Вегасу работать не только с музыкальным оформлением вечеров, но и со всей программой для их клуба. Разумеется, младший Тирапаньякун разозлился, когда понял, что сегодня им всем придётся зависеть от кучки бестолковых толстосумов. — Забудь об этом. В нашем приоритете всегда должны быть посетители клуба, — Вегас хлопает Макао по плечу и ободряюще улыбается. — Работаем сегодня в обычном темпе. Специальное шоу, как всегда, начнём с десяти вечера. До этого поставь кого-нибудь на разогрев. — Ты прав, Пи', — отзывается в момент просиявший Макао. Он никогда не перестанет восхищаться своим старшим братом. — Тогда я начну в девять, в половину одиннадцатого танцевальное шоу откроет Пит, а дальше... — Так он действительно не струсил? — заслышав знакомое имя, перебивает Вегас. — Ты уже видел его номер? Макао смущённо потирает шею и отводит взгляд. — Нет, Пи', вообще-то я ещё не видел его номер... — уклончиво отвечает он, закусывая нижнюю губу. — Но его просматривал Пи' Тэ. По его словам, это будет одним из лучших танцевальных номеров вечера. — Где он сам? — Насколько Макао может судить по тону, брат не слишком обрадован этой новостью. — Пи'Тэ сейчас в репетиционной... — Я про Пита. — Не знаю, я его ещё не видел, — совсем поникает Макао, когда видит, как морщинка хмурого неудовольствия прорезает межбровье Вегаса. — Безобразие, —  резко выдыхает Вегас. С каждой секундой ярость захлёстывает его всё сильнее. — До открытия считанные часы, а он ещё даже не прогонял номер в зале. Он отдал тебе музыку, под которую будет выступать?.. Макао не успевает ответить на вопросы Вегаса — быстрые, отрывистые, — как в зале появляется Порш. Его плечи расслаблены, походка вальяжна и нетороплива; на губах, оскорблённых двумя спешными затяжками, играет шкодливая улыбка. Когда он замечает Вегаса и Макао, то ещё с самого порога начинает широко махать им рукой. — Чего такие кислые? — В его глазах пляшут черти, голос задиристо вспарывает возникшее напряжение. — Зато ты, я смотрю, слишком весел, — совсем недружелюбно отзывается помрачневший Вегас и уже намеревается уйти, как вдруг останавливается. Переводит заинтересованный, хищный взгляд на Порша. — Понятно. Ты же бросил? Улыбка сползает с губ Порша. Он закатывает глаза и корчит моську. — Ну да, бросаю, — ворчит он, но за проступившим на щеках румянцем — как у застуканного за просмотром порнографии подростка, ей богу — угадывается нервозность. — Но сегодня та-а-ак захотелось! Думал, сдохну, если не покурю. — Кинн будет счастлив, — ядовито хмыкает Вегас, впиваясь взглядом в глаза Порша. — Ты ему не скажешь, — ровно, но с явным нажимом на последнем слоге, выдыхает Порш, и Вегас понимает, что лучше не пытаться вывести Порша на эмоции. Он не боится гнева Кинна, но, очевидно, совсем не хочет его разочаровывать. — Почему это? — Ревность ржавым гвоздем раскурочивает незажившую рану в груди, но Вегас игнорирует эту остаточную боль, выдавливая ехидную улыбку. — Вегас, — предупреждает его Порш, смыкая губы в тонкую полоску. Он усиленно делает вид, что не замечает, как его непосредственный начальник смотрит на него. Не сейчас, а в течение уже долгого, бесконечно долгого времени — с тех самых пор, как они познакомились.  — Ладно, расслабься, я пошутил, — мрачно констатирует Вегас и уже намеревается оставить этот разговор, чтобы последовать примеру Макао и вернуться к работе, но Порш заставляет его задержаться. — Я так и подумал, — сглаживает он острые углы широкой улыбкой и уже бодрее продолжает: — Кстати, чего это наш новенький через задние двери крадётся? Ты чем уже его напугать успел? — Ты про кого?.. — Про танцора нового, Пита, — как очевидную истину выдыхает Порш. — Ты, Вегас, с ним полегче, он хороший парень. — Тебе-то откуда знать? — Интуиция. Порш врёт про какое-то шестое чувство, но, смотря в его нагло улыбающееся лицо, Вегас понимает, что Порш уже успел пообщаться и даже сдружиться с этим самым Питом. Порш, обладая недюжинной харизмой, всегда с лёгкостью находит себе компанию, но далеко не за всех он готов так рьяно вступаться. Не иначе, как Пит вскружил голову и ему. И чем только покоряет их этот мальчишка?.. — Работайте, — холодно обрывает энтузиазм Порша Вегас, но на душе становится спокойнее. Не то чтобы пара слов героев-заступников, каковыми на протяжении вот уже двух дней выступают его самые близкие люди — Макао и Порш, — могут в корне изменить мнение Вегаса, однако он прислушивается, давая новенькому ещё один шанс. В конце концов, если Пит не справится сегодня вечером, то ничего не сможет помешать ему выставить этого самонадеянного, дерзкого, совершенно невыносимого мальчишку за дверь.

× × ×

Вегас думает, что поступает слишком опрометчиво. Поддается глупому импульсу и ведёт себя, как несдержанный, до глупого эмоциональный мальчишка. Однако все тревоги рассеиваются с первым потоком гостей, хлынувшим в клуб аккурат к открытию. Ещё задолго до условленного времени — восьми вечера — к дверям заведения начинают стягиваться дорогие автомобили. Сияющие улыбки, подчёркнутые дороговизной одежды и аксессуаров, наводняют улицу, расцвечивают её скучные углы заливистым, не всегда естественным смехом. Вегасу некогда думать о мелочах, блаженная пустота перемежается с расчётливой мыслью, наполняет всё его тело приятной суетой. Вегас расслаблен, потому что знает, что годами отточенный механизм работает исправно, и сегодняшний вечер, несмотря на значимую встречу, не станет исключением из общего правила совершенства. Вегас занят фальшивыми улыбками и светскими разговорами. Он имитирует доброжелательность и веселье, заинтересованность в чужой кукольной жизни. За это Вегаса и обожают. К нему тянутся, его компании жаждут. Он умеет подать себя и солгать так, что ложь польстит, обернувшись во благо. И только иногда, между бестолковой, но весьма эффективной лестью с высокопоставленными гостями, Вегас, едва нахмурив брови, поглядывает в сторону сцены-подиума. Там, смешавшись с пёстрой толпой, кружат в танце артисты второго состава. Пита среди них, разумеется, нет. И это не разочаровывает, но напоминает о сотворённой глупости. Купиться на чужую браваду, поставив на кон собственную репутацию... Ещё никогда Вегас не поступал настолько безрассудно. И ему бы ринуться за сцену, помешать несчастью случиться, но он сдерживается. Заламывает руки и продолжает улыбаться гостям, воодушевлённым общей атмосферой. Макао начинает играть ровно в девять. Зал встречает его фигуру энергичными хлопками и громкими выкриками. Он знает, как раскрасить экстазом эти сонные лица. Перемежает треки, разбавляя возгласы яркими вспышками. Один трек сменяется десятком, вторым. И вот к десяти вечера Вегас получает маячок от охраны на входе — инвесторы здесь, прибыли инкогнито, но не остались незамеченными — выделились пёстрым китайским говором. Вегас усмехается, но не трогается с места. Если гостям так угодно, он дождется, когда они насытятся представлением. Вегас располагается на диванах в вип-зоне: с балкона открывается великолепный вид на сцену, танц-площадку и бар, где, вооружившись ослепительной улыбкой, над бокалами постояльцев колдует Порш. Он учтив, обходителен и очень горяч. Его рубашка, расстёгнутая на значительное количество пуговиц, нескромно демонстрирует крепкую грудь и подтянутые мышцы пресса. Вегас задерживает на нём взгляд и касается губами бокала. Он выглядит задумчивым, ушедшим в себя, но острый, всегда напряжённый слух выхватывает из музыкальных пассажей фальшивый смех. Боковым зрением Вегас улавливает чужое движение и поворачивается ровно тогда, когда гости, сопровождаемые официантом, оказываются в трёх шагах от его столика. — Господа, рад приветствовать вас в нашем клубе, — наконец поднимаясь со своего места, встречает гостей Вегас. Те кланяются ему в ответ и распыляются в ответных расшаркиваниях. — Господин Вегас, очень рады, очень, — частит один из троих на тайском, сильно испорченном китайским акцентом. — Просим простить нас за задержку, возникли некоторые сложности с... как это правильно сказать по-тайски? С дорожным движением. — Да, вы, господин И, верно подметили, пробки — бич этого города, — улыбается Вегас самому молодому из гостей. На вид он едва ли старше самого Вегаса, но его вертлявость и заискивающая улыбка говорят о глупой инфантильности и угодливости сильным мира сего. Вегас встречался с ним и раньше, он был кем-то вроде секретаря или посредника между ним и господином Ваном, который сейчас приветствует Вегаса широкой улыбкой. Третий мужчина оказывается совсем юношей. Имени его Вегас не знает, но один только вид его внушает Вегасу отвращение. Чувство стойкое, корнями уходящее куда-то глубоко в подсознание — туда, откуда это неосознанное раздражение зарождается. Господин Ван цепляется за взгляд Вегаса и, криво усмехнувшись, поясняет: — А этот невоспитанный юноша — наследник моей корпорации и мой сын по совместительству. Ван Юэ, убери это страдальческое выражение со своего лица и поздоровайся с господином Вегасом. — Очень приятно, господин Вегас, — подаёт голос юноша, но даже не пытается казаться заинтересованным. Взгляд его блуждает по краям танцпола, рассматривает пёструю толпу. Вегас ухымляется, понимая, что молодому повесе куда больше хочется затеряться там, чем быть здесь, в скучной компании серьезных разговоров. Вегас приглашает гостей присоединиться к нему на диванах за столиком, выбрать напитки из меню бара и насладиться музыкой. Атмосфера располагает к пустяковым светским беседам и внутренней свободе. Спустя пятнадцать минут общения с инвесторами Вегас понимает, что лёд тронулся, и гости чувствуют себя более чем комфортно. Сейчас Вегас не собирается обсуждать насущное, но он хочет подготовить почву: дать этим господам то, чего не способен дать ни один чопорный день их существования. Господин Ван — самый важный человек в этом трио — под действием коктейлей и непринуждённой обстановки заметно расслабляется. Его настроению вторит секретарь И, и только молодой наследник Ван Юэ по-прежнему безучастен ко всему происходящему за их столиком. Беседа, непринуждённая, по верхам затрагивающая перспективу ведения общего бизнеса, его нисколько не интересует. Он молчаливо попивает свой коктейль, изредка бросая недовольные взгляды на всех присутствующих. Очевидно, внушительная фигура отца не даёт ему выказать своё недовольство прямо, хотя соблазн сорваться и сбежать велик как никогда. Господин Ван замечает настроение сына почти сразу, и его недовольство начинает его раздражать. В разговоре с Вегасом он как бы изредка начинает вставлять случайные замечания о том, что сына, его единственного наследника, ничего, кроме развлечений, в жизни не интересует. Терпения Ван Юэ хватает ненадолго, он начинает закатывать глаза и громко, выразительно вздыхать. Атмосфера между отцом и сыном накаляется, и Вегас понимает, что при таком настроении их корабль далеко не уплывёт. — Господа, — привлекает их внимание Вегас, громко, энергично хлопнув в ладоши, тем демонстрируя ещё непонятное гостям предвкушение большого события. — Самое время насладиться шоу. Вегас говорит загадками, но его раскрытая ладонь, направленная в сторону сцены, магическим образом тушит во всём зале свет. Гости недоумевают, толпа — ликует. Так совпало, что Вегас вовремя заметил на наручных часах бег стрелок. Вспомнил слова Макао о времени специального шоу и, сопоставив их с затихающими битами, сыграл на эффект неожиданности. Спустя мгновение темноту расцветили языки прожекторов, софиты выхватили вынырнувшие из темноты силуэты. Гости затаили дыхание. Ударили первые биты, и фигуры на сцене пришли в движение. Спустя мгновение, подхваченный волнами музыки, на сцене появляется и Пит. Вегас не сразу узнаёт его стройную, затянутую в откровенный в своем изяществе костюм. Черные кожаные шорты, с одной стороны ловко прикрытые полами белого пиджака, больше подчёркивающего, нежели скрывающего. Через разрезы и сплетения ремней видны изящные изгибы, безумно соблазнительные бедра и подтянутый стан. Раскрепощённые, энергичные движения Пита вторят ритмичным битам, изламывают его тело в танце. Он плавно прогибается в пояснице, вкусно двигает сочной, обтянутой в кожу коротеньких шорт задницей и в целом выглядит так по-блядски горячо, что Вегас теряет дар речи. Чужая, соблазнительна улыбка, какую Пит демонстрирует, закусывая нижнюю губу, слепит его не хуже бьющих в глаза софитов. Он завороженно наблюдает за Питом и далеко не сразу замечает, что перестаёт дышать. Зал вопит в экстазе, когда в один момент Пит вдруг падает на пол и, отбивая рукой ритмичный бит, оттрахивает раскрепощенными движениями сцену, зал и всё чёртово пространство вокруг себя. Короткие шорты натягиваются на сочной заднице, открывают обзор на стройные, гладкие бёдра. Пит смотрит победителем. В его глазах — необузданное пламя, и сейчас — Вегас видит и чувствует — оно направлено на него. Пит не может знать, где именно сидит господин Вегас, темнота и удачное расположение вип-зоны скрывает хозяина клуба от любопытных взоров. Однако Пит вскидывает гордый подбородок и смотрит аккурат туда, где за бархатным сумраком прячется Вегас. Глаза в глаза. Слепой контакт длится лишь мгновение, но и его вполне достаточно, чтобы внутри Вегаса оборвались струны. Вегас понимает, что это фурор. Когда толпа ликует, когда каждый — мужчины и женщины — в этом ограниченном похотью пространстве теперь мечтает оказаться под Питом, Вегас сдаётся. Судорожно втягивает через нос воздух и залпом осушает стакан виски. Алкоголь притупляет мысли, но не способствует успокоению физического возбуждения. Огонь расползается по венам Вегаса, узлом затягивает комок похоти, собравшийся внизу живота. Глядя на такого Пита — раскрепощённого, мокрого, с дразнящей улыбкой хищника, — Вегас понимает, что пропал. Пита хочется прижать к стене, запустить пальцы под его блядские кожаные шорты и вытрахать из его распутной задницы всю дурь. Чтобы не смел дразнить, не смел задаваться и ставить свои условия. Не смел заставлять Вегаса чувствовать себя проигравшим. Выступление заканчивается так же быстро, как и начинается. На смену сольному танцу страсти приходит не менее горячий дуэт Пита и Тэ. Но внимание Вегаса по-прежнему направлено только на Пита. Он забывает о своих гостях, забывается сам: перед его глазами существует только Пит, его безумная, голодная улыбка и соблазнительные изгибы тела. — Вижу, господин Вегас, вы в не меньшем восхищении, чем мы, — посмеивается господин Ван, когда музыка стихает, а Пит уходит со сцены. Голос мужчины возвращает Вегаса в сознание, напоминает о долге. — Признаться, вы приятно удивили старика. Наконец, Вегас берет себя в руки и, оторвав взгляд от сцены, улыбается гостям широкой улыбкой. — Признаться, я и сам не ожидал такого эффекта, — отшучивается он, внимательно теперь уже рассматривая лица инвесторов. Судя по виду, все трое приятно ошеломлены. — Как зовут того... танцора? — вдруг подаёт голос Ван Юэ, переводя взгляд со сцены на Вегаса. В его глазах сверкают звёзды. Вегас неосознанно напрягается. Хватается за стакан с виски, чтобы скрыть нервозность рук, и, демонстрируя фальшивую непринуждённость, откидывается на диван и заводит одну руку на спинку. — Танцора? — хмыкает Вегас, ястребиным взглядом впиваясь в наследника. — Я так понимаю, мой сын говорит о том мальчике, который вытрахал из зала всю душу, — сально усмехается старший Ван, и Вегас напрягается сильнее. Статный вид старика идёт вразрез с грязными словами, вылетающими из его искривлённого ухмылкой рта, и это отвращает. — Пит. Его зовут Пит. Он здесь новенький. — Вы нашли сокровище, господин Вегас. Поистине драгоценность! — восхищается господин Ван. — И, судя по уровню, который вы демонстрируете, вы подходите к делу очень серьезно. — Да... Это восхитительно, — наконец, Ван Юэ включается в разговор, чем, очевидно, безумно радует своего отца. — Я вижу, нонг' Пит своим танцем вскружил голову моему сыну, — посмеивается господин Ван. — Можно ли, господин Вегас, пригласить его сюда, чтобы мы могли лично выказать ему своё восхищение? Вегасу эта затея не нравится, но он расплывается в притворной улыбке и обещает, что через несколько минут Пит присоединиться к ним. В конце концов, если это поможет ему выбить из этого старика ещё больше денег, игра стоит свеч. Пит появляется спустя десять минут. Он ещё не успел сменить костюм, но дыхание восстановил и теперь смотрел на собравшихся мужчин растерянным оленёнком. Это, вкупе с откровенным нарядом, подчёркивающим все достоинства его фигуры, выглядит до странного мило. Пит под изучающими взглядами, очевидно, чувствует себя ужасно неуютно, но Вегас не даёт ему разрешения присоединиться к ним за столиком. Вегас видит, с какой жадностью Ван Юэ наблюдает за Питом. Его глаза голодно облизывают стройную фигуру танцора, закованную в соблазнительный наряд. — Здравствуйте, молодой человек, — зачинает господин Ван, нарушая молчание. — Мы имели удовольствие наблюдать за вашими поразительными талантами на сцене. Признаться, я и мой сын в восхищении. Не присоединитесь ли вы к нам? Пит мнётся, бросает встревоженные взгляды на Вегаса, но тот молчит и даже не пытается вмешиваться в чужую игру. Рано. Пускай инвесторы потешат самолюбие, порадуют глаз, а после Вегас отправит Пита в закулисье. Так обе стороны останутся довольны: господин Ван получит покладистого, удовлетворённого сына и согласится на условия сделки, выгодные для Вегаса, а сам Вегас... Он поговорит с Питом позже. Не найдя поддержки, Пит неловко улыбается и принимает предложение господина Вана. Садится на единственное свободное место рядом с Ван Юэ. Вегас внимательно наблюдает за всем этим спектаклем, готовый в любой момент отозвать Пита обратно. В конце концов, он не намерен торговать чужим телом даже в угоду собственному бизнесу. Официант подходит к Вегасу в тот самый момент, когда молодой наследник подвигается к Питу ближе и закидывает руку на спинку дивана позади него. Вегас отвлекается на подошедшего сотрудника. Тот склоняется над ухом Вегаса и тихо, отрывисто передаёт информацию. — Всё в порядке, господин Вегас? — интересуется господин И, когда видит напряжение на лице хозяина заведения. — Возникли небольшие вопросы, которые требуют моего присутствия, — не врёт, но и не вдаётся в подробности Вегас. Поднимается с места и застёгивает пуговицу белого пиджака. — Вы простите меня, господа? Это не займет много времени. После мы закончим с нашими делами, а пока... Отдыхайте, вам принесут напитки. Пит, пойдём. — Как?! — вдруг обрывает его речь господин Ван. — Вы и наше сокровище хотите забрать? — Ему пора работать, гости заждались, — ровно объясняет Вегас. Пит, будто только и ждал команды, подскакивает с места и встаёт чуть ближе к Вегасу, очевидно, ища у него защиту. — Мы думали, что сегодня вы можете отдать предпочтение другим, более важным гостям, не так ли? — продолжает давить господин Ван, не сводя глаз с Вегаса. — Разумеется, — понимая, к чему клонит толстосум, сквозь зубы скалится Вегас.  — Так вы хотите... — Чтобы Пит составил нам компанию, пока вы будете отсутствовать, — заканчивает за отца Ван Юэ и скалится в ответ. Вегас в затруднительном положении. По его лицу проскальзывает тень. Однако ему достаточно нескольких секунд, чтобы прийти в себя. — Без разницы, — как будто бы равнодушно бросает он. — Его работа — удовлетворять желание клиентов. Как он это будет делать, его выбор. Пит мечется. Он видит напряжение на лице Вегаса, но его эмоции нечитаемы. Пит понимает, как важны для бизнеса Вегаса эти гости — он сам говорил об этом накануне, — и Пит только что получил эту работу, так что... Он переступает через себя. Он прекрасно понимает, для чего именно его просят остаться, но в конце концов скромно кивает. — Хорошо, конечно, я побуду с вами, пока кхун' Вегас не вернётся, — выдавливает Пит, прикрываясь фальшивой, выточенной улыбкой. Однако облегчения на лице Вегаса он так и не видит. Как и благодарности. Вегас лишь криво ухмыляется ему. Вегас разочарован. Он не ожидал от Пита такого рвения остаться с теми, кто готов проглотить его одним только взглядом. Это создаёт впечатление его доступности. Вегасу не хотелось бы верить, что его интуиция подвела его. Пит казался ему простоватым. Да, сексуальным, гибким в танце, где он мог перевоплотиться в другого человека, но совершенным дитя в жизни. Однако, похоже, вся его невинность была наносным рисунком. Вегас разочарован. — Развлекайтесь, — бросает он не столько своим потенциальным партнёрам, сколько притихшему Питу. Вегас уходит, а на Пита, как стервятники, налетают оголодавшие по вниманию мужчины. По пути к бару Вегас даёт указания нескольким охранникам, незаметными тенями вальсирующим по залу. — Присмотрите за ними, — говорит он, кивая в сторону диванов вип-зоны. — Если с Питом что-то случится, ответите головой. Реакции телохранителей Вегас уже не видит, но знает наверняка, что приказ его будет исполнен. Он спешит в сторону бара, где над напитками и харизмой колдует Порш. Сегодня он, как и всегда, в ударе. Красивый, улыбчивый, профессиональный. Он смотрит обольстительно, врёт — искренне, и в целом выглядит как человек, в которого невозможно не влюбиться. И посетители влюбляются, оставляя Поршу щедрые чаевые за то, что он может дать им в этот одинокий вечер. Порш мастерски угадывает чужие желания, прекрасно считывает характеры, и потому ему так просто влиться в атмосферу ночной жизни. Но взгляд его становится серьезным, стоит только смешать последний бокал жгучей лести одной длинноногой красотке и увидеть ожидающего в сумраке Вегаса. — Отойдём, — безэмоционально говорит Вегас и кивает Поршу в сторону подсобного помещения. За баром остались ещё двое — не такие профессионалы, но их харизмы должно хватить с лихвой на всё то время, которое будет отсутствовать главная звезда барной сцены. — Выкладывай, — спешит перейти сразу к сути Вегас, как только за ними закрывается дверь. Подсобка небольшая, заставленная коробками с непортящимися закусками и ящиками с алкоголем. Порш садится на один из них и по привычке тянется к переднему карману, где обычно лежат его сигареты. Снова забыл, что бросает. Разочаровано вздыхает и переводит взгляд на Вегаса. — Что предлагают тебе китайцы? — прямо спрашивает Порш. Времени у них немного, да и они уже давно в тех отношениях, когда не боишься говорить, слушать и, что самое важное, слышать. Обычно Вегас не торопится делиться своими планами, даже Макао знает только самое необходимое. Всё грязное и неприглядное остаётся за Вегасом, которому не привыкать пачкать руки. Так его выдрессировал отец, и эта привычка — привычка защищать близких от тьмы — остаётся с ним и по сей день. — Расширение границ, партнёрство и что-то там, связанное со взаимопониманием, — насмешливо выдает Вегас. Ему хочется курить, уже несколько часов как хочется, но в его планы не входит поджёг клуба, поэтому он сдерживается. — Вот оно, взаимонепонимание! — хлопнув в ладони, словно выиграл в лотерею, восклицает Порш. — Мне, когда наркоту пытались толкнуть, тоже сказали что-то вроде: «Надеемся, мы достигли с вами взаимопонимания?» — О чём ты? — То есть тебе всё-таки не сказали. Солгали, значит, суки. Слушай. Вышел сегодня поку-.. черт, бросаю же. Вышел сегодня подышать воздухом, проветрить голову, ибо вечерок сегодня бешеный. Тут подходит ко мне китаец, представительный такой, приятный на вид, острый на язык. Поболтали о том, о сём... — Подробнее. О чём говорили? — перебивает Вегас, хмурясь. — Про работу спросил. Нравится ли мне работать на тебя. А я говорю, мол, не жалуюсь, кхун' Вегас меня не обижает ни деньгами, ни словом. А он мне в ответ и говорит: «Странно тогда, что господин Вегас вам всё ещё не сказал о поставке». Я напрягся. Уточняю. А он и говорит мне, мол, «господин Вегас через нас одну вещь заказал. Сильную. Мы не хотели ему привозить, говорим, опасно через границу, но он настоял. Сказал, что поможет. Сильная вещь». Я долго думал, к чему он клонит, а потом он мне два пакета протягивает. В одном — порошок, в другом — пачка денег. И тут я сразу смекнул, о чем он мне поёт. Но виду не подал, поулыбался как дурачок, сказал, что тебе всё передам. А он вдруг испугался, сказал, что ты уже в курсе, нет необходимости ещё раз этим беспокоить. И в конце: «Я надеюсь, мы достигли взаимопонимания?» И ещё купюры суёт. Что скажешь? — Вот ублюдки, — коротко выплёвывает Вегас, а у самого ладони в кулаки сжимаются. — За моей спиной, руками моих же людей... Китайцы методов работы Вегаса не знают, как не знают, что Вегас лично отбирает каждого человека в свою команду. А потому он доверяет своим сотрудникам так же, как себе. Никто не посмеет предать его. Никто не посмеет очернять репутацию его клуба, его дома. Вегас срывается с места, только бросает Поршу поспешные слова благодарности. Ему он сможет сказать спасибо и после, сейчас же нужно разобраться с нависшей угрозой. В зале настоящее столпотворение. Люди наводняют танцпол, и Вегасу с трудом удается протиснуться в сторону лестницы, ведущей к вип-зоне. На пути ему встречается охрана, но они не успевают отчитаться — Вегас расталкивает их и влетает на второй этаж. Там, в одной из открытых зон, на том же самом месте, где Вегас оставил своих гостей, по-прежнему сидит и Пит. Танцор кажется уже захмелевшим, хотя прошло едва ли больше получаса с того момента, как Вегас покинул их компанию за столиком. Видимо, инвесторы отдали несмышлённому, покорному Питу бокал с коктейлем, и тот из вежливости не смог отказаться выпить с важными гостями. Но Пит и подумать не мог, что в коктейле окажется наркотик. Он затуманил разум Пита и развязал руки Ван Юэ: сейчас наследник, удерживая размякшего Пита на своих коленях, бесстыдно лапает его за бёдра, проникает пальцами под кромку шорт. — Блять, Пит, — ругается Вегас, в два широких шага преодолевая расстояние до диванов. — Что вы ему дали? Он немилосердно дёргает Пита за руку, под возмущенный аккомпанемент Ван Юэ стаскивает его с чужих колен и усаживает на диван рядом. Заглядывает в лицо, с которого не сходит глуповатое выражение, рассматривает расширенные зрачки. В полутьме, какая господствует в клубе, зрачки не могут и не должны быть такими. Блять. — Коктейль, — приторно улыбается господин Ван. В его глазах пляшут задорные искринки. — Всего лишь коктейль, господин Вегас. Пит пытается сфокусироваться на реальности. Вглядывается в лицо Вегаса и, узнав хищные черты, начинает глупо хихикать. — Кхун' Вегас-с-с, — шепелявит мальчишка, пальцами цепляясь за воротник пиджака Вегаса.  — Убирайтесь, — не поворачиваясь к инвесторам, тихо, но угрожающе шипит Вегас. Всё его внимание теперь сосредоточено на Пите. Он подхватывает Пита под руку и заводит ее себе на плечи, перехватывает его под поясницей и тихо-тихо, так, чтобы мог расслышать только Пит, просит держаться. — Что?.. — гости обескуражены. Смотрят на медленно разгорающееся пламя с настороженностью и неверием. — Пошли вон, я вам говорю. Сотрудничества не будет. Я не позволю вам плести интриги за моей спиной, — выплёвывает Вегас обвинения и жестом подзывает охрану. — Господин Вегас, зачем же так торопиться, мы можем всё спокойно обсу-.. — пытается вразумить хозяина клуба господин И, вертляво прыгая вокруг Вегаса. Тот даже не смотрит в его сторону. — Охрана! — поторапливает он и тут же раздаёт указания. — Проводите, пожалуйста, наших дорогих гостей к выходу. Они уже уходят. — Вы пожалеете, — напоследок, сквозь плотно сжатые зубы, выговаривает господин Ван и, гордо подняв подбородок, под конвоем удаляется вместе со своей свитой. Теперь все мысли Вегаса сосредоточены на тяжести чужого тела, жарко льнущего к его собственному, пока он пытается довести Пита до своего кабинета. Там, в тишине и покое сумрака стоит диван, на котором сам Вегас спит чаще, чем на кровати в собственном доме. Вегас осторожно кладёт Пита на диван, но свет не включает, а тут же, опустившись низко-низко, вслушивается в чужое дыхание, всматривается в искаженные темнотой черты. — Пит, ты как? — тихо зовёт он, прикладывая свою прохладную руку к горящей коже лица Пита. Вегас встревожен, ранее неизвестная форма переживания-страха расползается по его телу и иррационально овладевает разумом, когда неверный свет, разлинованный жалюзи на окнах, выхватывает несчастное выражение лица Пита. — Простите, кхун' Вегас, я не справился, да? — не шепчет — скулит Пит и льнет, как маленький, брошенный котенок щекой к чужой мягкой ладони. — Тс-с-с, молчи. Всё нормально. Я уже набрал своего доктора, он скоро будет здесь. — Вы ведь меня не уволите, правда? — подаваясь всё ближе, всё теснее к Вегасу, вопрошает Пит. — Я буду очень стараться. Могу танцевать для вас хоть ве-е-есь день. Лично. Хотите посмотреть? И порывается соскочить с дивана, но руки Вегаса держат крепко, останавливают безумные порывы. — Пит. — Можете даже потрогать, если понравится. Если я вам разрешу, — глупо хихикнув, продолжает Пит, но попыток ринуться в пляс больше не предпринимает, только руки тянет к рубашке Вегаса. Непослушными пальцами цепляется за воротник, мнёт дорогую ткань. — Пит, успокойся, — раздражается Вегас и легонько шлёпает Пита по рукам. — Ты под наркотой, тебя ведёт. Чувствуешь тошноту? Голова кружится? — Кхун' Вегас-с-с! — шепелявит Пит и подаётся вперёд. Его губы — в опасной близости от губ Вегаса, его дыхание — опаляет кожу. Вегаса ведёт. Ведёт страшно из-за мальчишки, который даже не может контролировать своё сознание. Но воспользоваться им он не может и не хочет. Отстраняется сам, поражаясь собственной выдержке. В другое время, с любым другим человеком он бы не сдержался — отпустил себя, наплевал на последствия и взял то, чем так хотелось обладать. Но с Питом было иначе. С самого начала было не так, как с другими. И пусть его дерзость хотелось приструнить, но ранить и сломать что-то глубоко важное и хрупкое внутри него — что-то, отражающееся в его улыбке, — Вегас не может. Доктор Топ приезжает спустя долгие сорок минут. К тому моменту Пит уже успокаивается и сонно хлопает пушистыми ресницами. Но руку Вегаса, сидящего рядом, даже балансируя на грани между сном и реальностью, из своей не выпускает. Вцепляется в него как клещ — так, что доктору Топу стоит больших усилий разлучить их и осмотреть пациента. Благо, опасность миновала: учащённые сердцебиение и дыхание были следствием сильного выплеска адреналина. Остаточный эффект, он пройдёт через несколько часов. Главное, не давать Питу никаких лекарств и алкоголя — лучше уложить его спать. Против последнего Пит совсем не возражает и сам: тут же, подчиняясь успокаивающим рукам Вегаса, ложится на удобный диван, поджимает ноги к груди и кладёт под щёку ладошки, совсем как дитя. Одетый в сценический, довольно откровенный костюмом, сладко посапывающий Пит смотрится на диване Вегаса чудесато и страшно мило. Вегас с трудом отдирает от него взгляд и возвращается с благодарностью к доктору Топу. — Спасибо, доктор Топ! — искренне благодарит Вегас, протягивая мужчине белый конверт с деньгами. — Может, попросить кого-нибудь из моих людей подвезти вас до дома? — Нет необходимости, я на машине. Всего доброго, господин Вегас, — улыбается доктор на прощание. Вегас и Пит остаются в комнате одни.