1
«Кипящие Острова… Меняют жизнь. Мы с Калебом живём здесь уже немногим больше года, и за это время столько всего изменилось. Это касается абсолютно всего, каждой части жизни. Прежде всего…» На лице Филиппа появилась слабая улыбка, когда он посмотрел в сторону парочки, расставляющей статуэтки и колбы на полках их магазинчика и с ухмылками воркующей друг над другом. Калеб и Эвелин весело рассмеялись над чем-то, о чём вели разговор, и книги магическим образом оказались в воздухе, сами по себе расставляясь в нужном порядке. Эвелин подмигнула Калебу, толкая его в бок и словно хвастаясь быстрой работой, и тот улыбнулся, показывая два больших пальца. С тех пор, как их магазин стал пользоваться немного большим спросом, приходилось посвящать его обстановке время, и постепенно это место становилось всё более приятным, уютным и полным магии. Колдовство было повсюду… И это совсем не пугало. «Прежде всего, Эвелин. С тех пор, как умерли наши родители, я не видел, чтобы Калеб выглядел таким счастливым и расслабленным. Он смеялся и раньше, но то, как звучит его смех, когда он рядом с Эвелин, это… Это что-то особое. И хотя она и ведьма и создание ада, я сомневаюсь, что кто-то мог бы обладать более светлой душой. Возможно, в своих словах Калеб и был прав. Если у Господа Бога бывают люди, то почему у Дьявола тоже не может быть исключений? И… Кипящие Острова полны исключений. В самом деле полны». — Погоди, мне осталась всего пара коробок. — Уже обеденное время, ты сможешь закончить позже. — Эвелин нахмурилась, тяня Калеба за собой. — Давай же, я не буду смотреть, как ты доводишь себя до изнеможения. Калеб фыркнул. — Я в порядке, милая, правда. Люди не так слабы, как ты думаешь. — Дело не в людях, а в тебе. Я сказала бы то же самое, будь ты колдуном. — Эвелин поцеловала его в щеку. — Если ты не собираешься заботиться о себе, то я собираюсь взять это на себя до тех пор, пока ты не поймёшь, что это важно, глупый. Обед. — Обед. — сдаваясь, со вздохом согласился Калеб, опуская стопку книг на стол и целуя девушку в макушку. — Хорошо, уговорила. Филипп, не задерживайся здесь. — не отпуская Эвелин из объятий, уже громче позвал он, и его брат кивнул, опуская перо в чернила. — Мне нужно пару минут, чтобы закончить. Я догоню. «И я бы с гордостью назвал Эвелин… Своей сестрой. За одно лишь то, что она помогает моему брату жить проще. Когда мы были детьми, Калебу приходилось очень много работать, так много, что порой он всё ещё забывает о том, что ему позволено отдыхать. Эвелин заботится об этом. И я благодарен ей за это. Она чудесная». Чем дольше Филипп находился на Кипящих Островах, тем больше событий он документировал день ото дня. Страниц в дневнике становилось всё меньше и меньше, и ему действительно стоило бы задуматься о том, чтобы подыскать следующий, на замену. Было бы неплохо найти один с такими же плотным страницами, которые не дали бы чернилам размазаться, и с плотной обложкой… Как он и говорил… Филипп промокнул перо чернилами. «Калеб и Эвелин проводят всё больше времени вместе, у них много общего, они делают жизнь друг друга лучше, и я всё чаще замечаю, как Калеб подолгу и задумчиво смотрит на неё… Не нужно быть гением, чтобы понять, что это за взгляд». Филипп слегка улыбнулся. «И я знаю, куда это ведёт. И полагаю, что знаю, какие мысли вертятся в его голове. И… Я не против. В самом деле не против. Если это то, что сделает Калеба счастливым…» Филипп постучал пальцем по столу, задумчиво нахмурив брови, прежде чем ввести короткое изменение. «Если это то, что сделает2
—… И тогда он сказал про Церковь. Я знаю, в человеческом мире это важно, и знаю, что я никогда не смогу помочь с этим, потому что эта религия противится даже одному моему существованию и… Но я просто хотел бы. Я понимаю, это, должно быть, так сложно, не мочь вернуться домой… Филипп расстроен в последнее время, я это вижу, хоть он и говорит, что в порядке. — рассеянно рисуя в воздухе круг, произнёс Оскар. По велению магии лёгкий ветерок коснулся сада, лаская растения, и Эвелин мягко улыбнулась, позволяя лианам тянуться к её чарам. — Я боюсь, что его угнетают наши чувства. Что если… На самом деле, он страдает в этих отношениях? — Он всегда говорит о Церкви, Оскар. За обедом, за ужином, когда Калеб и я сидим слишком близко друг к другу… — Эвелин закатила глаза, но её голос звучал также мягко и тепло. — По крайней мере, сейчас всё уже не так абсурдно, как было. Многое меняется. Это нормально. Некоторые вещи из прошлого навсегда останутся с Филиппом, и это часть его характера. Но он всё ещё жалеет о многих вещах, которые говорил о Кипящих Островах. И если хочешь знать моё мнение, ваши отношения делают его счастливым и открытым, как никогда. Церковь просто… Будет с ним. — Значит ли это, что он скучает по своей прежней жизни? — тут же спросил Оскар, и Эвелин вздохнула, присаживаясь на землю и рисуя над крошечными ростками новые руны. — Это его мир. Конечно, он скучает. И Калеб тоже. Но это не меняет того факта, что Острова также стали домом для них. Но это не значит, что из-за своих прошлых интересов Филипп любит тебя меньше. — успокоила она. — Это мило, что ты хочешь сделать ваши отношения более комфортными для него, но некоторые вещи можно лишь пережить. — Я мог бы… Стать более понимающим и близким к нему в этом смысле. Я мог бы научиться. — прикусив губу, сказал Оскар, садясь рядом с Эвелин и помогая колдовать над лепестками. — Разве тебе никогда не хотелось стать лучше для Калеба? — Калеб любит меня такой, какая я есть. А я люблю его. Мы помогаем друг другу, но мы не меняем друг друга. — с уверенной улыбкой ответила девушка, чувствуя, как потеплело в груди. — А если ты так хочешь узнать о Филиппе, то спросить его брата это лучшее решение. — Я не могу спросить Калеба! — расширив глаза, тут же выпалил Оскар. — Я должен произвести хорошее впечатление, если хочу получить его одобрение однажды. Я должен показать, что я могу заботиться о его брате, что могу, эээ… — маг взмахнул рукой, и чары рассыпались в воздухе. — Что мне можно доверять. Я знаю, что Калеб хорошо относится ко всем нам, но я видел, как ему дорог его брат. Я не могу подвести его. — Ты… Это ужасно очаровательно, но ты слишком много на себя берёшь. — приложив ладонь к груди, покачала головой Эвелин. Оскар смотрел на неё таким же нервным взглядом, и она вздохнула, сдаваясь. — Ладно, хорошо… У Калеба в тумбе есть Библия… Полагаю, у Филиппа она есть тоже, и в их мире она, кажется, очень почитаема. Там написано много странных правил и всего того, что тебе нужно знать о Филиппе и его мыслях. Прежних, по крайней мере. — Библия? — взволнованно переспросил Оскар, вспоминая короткие упоминания и рассказы, которые слышал раньше. — Возьми её для меня ненадолго! Всего на пару часов, пока Калеба и Филиппа не будет! Фил не должен знать, что я читаю это, пока я не разберусь. К его удивлению, Эвелин рассмеялась, прикрывая рот ладонью. — Ты понимаешь, что уже наруешь заповедь этими словами? И тебе не нужно меняться, Филипп любит тебя. — Я понятия не имею, что такое заповедь, но был бы очень благодарен для объяснение. — Оскар подал девушке руку, помогая подняться с земли. — К тому же, я ведь не собираюсь меняться, я просто… Хочу сделать это более комфортным для него, хотя бы парой вещей, которые научился бы понимать. Это важно для Филиппа.3
Люди были… Странными. В хорошем смысле. В особенности, один конкретный и самый милый человек, которого Оскар знал. Жизнь Филиппа не была такой уж простой, судя по всему. Он рано стал сиротой, им с братом пришлось быстро повзрослеть, хотя Калеб, как старший, и взял на себя большую часть обязанностей и забот, за что Оскар очень его уважал. Сейчас же… Филипп был лишён собственного дома, своего мира, по которому скучал каждый день… Оскар видел его грусть, и собственное сердце сжималось в ответной печали. Он просто хотел увидеть знакомую улыбку. Хотел сделать хоть что-то, что сделало бы Кипящие Острова проще для его потрясающего парня-человека. Если для этого нужно было немного измениться… Оскар сделал бы это. В конце концов, Блайты никогда не отступали ради тех, кого любят, и ни перед какими трудностями. Библия была во многом непонятна… Но вещи из неё делали Филиппа счастливым, верно? Из того, что Оскар слышал, он мог сделать этот вывод. И если бы он смог показать, что уважает вещи, важные для Фила, то это сделало бы… — Оска-ар… — позвал Филипп, касаясь его руки, и названный тут же в смущении встряхнул головой. О нет, он всё же отвлёкся. Не лучшая идея делать это во время свидания-прогулки по улицам городка. — Всё в порядке? — Да-да, прости. Я просто… Задумался. Пожалуйста, продолжай рассказывать. — нервно улыбнувшись, произнёс он, переплетая их пальцы. — Так, как происходит смена дня и ночи в вашем мире? — О, ам… — Филипп неловко опустил взгляд, сжимая чужую ладонь в ответ. — Если тебе не интересно, ты мог бы просто сказать. Это нормально, правда. Мы можем обсудить что-то, связанное с Кипящими Островами или магией или… — Нет-нет-нет, мне правда очень интересно. — поспешно произнёс тот, мягко целуя человека в щёку. — У тебя талант рассказчика. Сказывается то, что ты часто пишешь дневник и выражаешь свои мысли. Это увлекательно — слушать тебя. — Я просто… Говорю то, что приходит в голову и… О, эй, Оскар, смотри. — вдруг ахнул он, глядя на что-то за спиной колдуна. Не успел Оскар оглянуться, как его уже потянули к большой вывеске, вокруг которой собралась приличная толпа монстров. Филипп уже не боялся их так сильно, и Оскар почувствовал, как что-то тёплое разливается в груди. Он привыкал… Маг поднял взгляд… И едва не закричал от восторга, глядя на цветастый плакат. — Бейли Ней приезжает в Боунсборо в эти выходные! Это же твой кумир, разве не потрясающе? — с яркой улыбкой воскликнул Филипп. Кумир. О, Титан… Сердце ёкнуло. Это была возможность Оскара проявить себя и свои знания… Возможность, от которой он едва не застонал. Тита-а-ан… — О, Фил… Это здорово… — натянуто улыбнувшись, промычал он. — Наверняка, все будут очень рады… Я… Это… Не то, чтобы мой кумир. — Ты ведь говорил, что больше всего на свете хочешь получить его автограф. — озадаченно произнёс Филипп. — Я точно помню, как ты читал книгу о нём и рассказывал про его методы иллюзий… — Не сотвори себе кумира, верно? Такова заповедь. Я считаю… Что она имеет смысл. Не стоит смотреть горящими глазами на кого-то, когда вместо этого можно работать над самим собой. Библия. — прокашлявшись, сказал он, и глаза Филиппа расширились, что, Оскар надеялся, было положительным знаком… И им нужно было уходить подальше от этого4
— Осторожнее… Здесь небольшой выступ… Я держу-держу. Хорошо, и теперь… Открывай глаза. — осторожно поддерживая Филиппа за талию, прошептал ему на ухо Оскар. Реакция была именно такой, как он и ожидал… Дыхание человека перехватило, и его глаза расширились от поистине прекрасного зрелища, за которым они наблюдали. Ниже по склону угасающие солнечные лучи падали на целое поле цветов самой разной расцветки… Небо было окрашено в голубые, фиолетовые, оранжевые и светло розовые цвета, переливающиеся словно волны кипящего океана… Листва деревьев колыхалась и переливалась с жёлтого на зелёный… Закат Кипящих Островов был прекрасен настолько, что это завораживало… Это место было полно магии… Этот момент был полон магии. Это воспоминание заняло бы не меньше пятнадцати страниц в дневнике… Большая часть которых принадлежала бы Оскару. Тёплый, свежий ветер коснулся лица, и Филипп нежно улыбнулся, оборачиваясь к любимому. Сердце гулко застучало от всей той любви, что охватила сердце, и он рывком притянул Оскара к себе, крепко обнимая. И это демоны, которых велел опасаться Господь? Филипп был уверен, что никогда в жизни не смог бы полюбить самую прекрасную и примерную девушку из мира людей так же сильно, как этого парня с завораживающими фиолетовыми глазами. — Это правда невероятно. Спасибо, что привёл меня сюда. — Стоило того? — обнимая в ответ, спросил он. Филипп кивнул, целуя его в щеку, и на лице Оскара появилась ласковая улыбка. Это человек был слишком мил… — Спасибо, что доверился мне. Знаю, ты не слишком любишь такую высоту. — нервно добавил он. — Конечно… Я… Я пошёл бы с тобой куда угодно. И с тобой это совсем не так страшно. Никогда бы не подумал, что смогу доверить свою жизнь… — Филипп прикусил язык на полуслове, и Оскар тихо рассмеялся. — Демону? — заметив виноватый взгляд, он мягко качнул головой. — Эй, всё в порядке. И, между прочим, это ещё не конец сюрприза, дорогой. — игриво сказал он, и Филипп хихикнул, откидывая светлые пряди со лба Оскара. — Неужели? В самом деле? — он приблизился, едва касаясь губ мага и понижая голос. — Как это может стать ещё лучше? — с любовью спросил он. Вместо ответа, Оскар со смешком щёлкнул пальцами, рассеивая иллюзию… Плед был расстелен в нескольких метрах от них, и плетёная корзинка с едой стояла в траве рядом. О… Это было… — Как насчёт устроить ужин прямо здесь? — прошептал он, мягко подталкивая Филиппа и чувствуя, как забилось сердце. Мысленно, он повторил нужные слова. Это был ещё один способ проявить себя, показать Филиппу, как важно и для самого Оскара было то, что поддерживали люди. — Я подумал, что ты проголодался. О, постой, ам… — Да? — придержав руку над корзинкой, спросил Филипп. И, Титан… Как же мило он выглядел. Лицо Оскара чуть покраснело. — Я, эээ… Подумал, что перед едой стоит прочесть молитву, верно? Глаза Филиппа в удивлении расширились. — Молитву? — в полном недоумении повторил он. — С каких пор ты… Как ты… Почему? Не то, чтобы я был против, но… Ты ведь никогда не делал так раньше. И разве ты не говорил, что не любишь откладывать приём пищи? — Да, но… Эээ… Я передумал.5
Это продолжалось уже некоторое время… И… Всё это казалось, по странному, неправильным. Филипп не знал, как к этому относиться. Ничего плохого не происходило, ничего в их любви не менялось, а чувства лишь крепли с каждым днём, но… Это было трудно объяснить. Словно две половинки, каждая из которых уникальна и прекрасна сама по себе… И половинка, которую Филипп любил всем сердцем, вдруг начала мерцать по другому. Он был бы не против перемен, но… Но ведь вместе с тем, та половинка начала увядать и блекнуть. Оскар молился, вёл себя примерным церковным образом, цитировал Библию и даже избегал магии настолько часто, насколько мог. Магия и колдовство, которые он обожал, словно стали ему чуждыми. И всё из-за чего? Филипп легко переносил то, что Библия лишала его самого стольких чудес и преследовала своими нравоучениями и чувством вины до сих пор. Но трогать и мучать Оскара? Никогда. —… И тогда бедные птенцы все разом взлетели. Это было ужасное облегчение и это было мило, но ты бы видел, что они учинили. Полный беспорядок. — рассмеялся Оскар, помогая расставлять книги по полкам подсобки. — Главное, что они в порядке, но точно будут непоседами. Боже мой… — Что ты сейчас сказал? — моментально обернулся Филипп, открыв рот. «Титан-Титан-Титан»… Вот, что он всегда слышал. Господь? Это точно было не слово Оскара. Это было что-то другое. Что-то, что совсем не нравилось Филиппу. — Ты никогда не говорил так. Оскар. — уже настойчивее повторил он. — Что происходит? Почему ты так странно себя ведёшь? — Я… Я сказал или сделал что-то не так? Мне очень жаль. — поспешно произнёс маг, слегка краснея. — Ты мог бы объяснить мне, как правильно. «Боже мой» не употребляется в каких-то случаях?.. — Нет. — Филипп нахмурился, отставляя волшебные энциклопедии. — Нет, ты всё говорил верно. И делал это всё верно. И я был бы не против, если бы видел, что ты хочешь делать это всё сам, но… Ты отказываешься от вещей, которые любишь, ты говоришь вещи, которые никогда не принимал. Ты ведь уважаешь Титана. Ты восхищаешься им за то, что он дал вам такие дары. С какой стати ты отказываешься от него? — Я не против Господа. — нервно делая шаг назад, заверил Оскар, но Филипп вновь приблизился, уперев руки в бока. Титан, люди умели быть слишком проницательными и настойчивыми… И слишком очаровательными в даже такие моменты. Оскар уткнулся спиной в спинку дивана, и его лицо покраснело, когда глаза Филиппа оказались напротив. — Нет. Ты лжешь мне. Что ты такое говоришь? Боже? — Филипп сделал ещё один шаг, и Оскар упал прямо на кушетку, оказавшись прижатым к ней… С руками любимого по сторонам. Отступать было некуда. Титан… — Ф-филипп? — отчаянно краснея и заикаясь, выпалил он. — Мне немного тесно. Не мог бы ты отпустить меня? — Библия говорит справляться с трудностями, да? — самодовольно спросил тот, наблюдая за реакцией, и Оскар прикусил губу. Люди действительно были уперты иногда. — Тебе будет не сложно ответить на пару моих вопросов. — Я просто хотел… — Изменить себя? — недовольно перебил Филипп. — Перестать быть собой? Оскар вздохнул, приподнимаясь на локтях. Он не хотел, чтобы этот разговор произошёл. Он правда старался делать это всё незаметно для Фила и старался понять все эти правила и запреты… Но, видимо, некоторым вещам просто невозможно научиться так скоро. Особенно… Когда ты не можешь согласиться с ними до конца. — Я просто хотел лучше понимать тебя. Показать это. Я знаю, тебе нелегко, знаю, что ты хочешь домой. Знаю, что Библия велела тебе найти совершенно другого партнёра… Какую-то милую девушку, точно не меня. И… — он опустил взгляд. — Я не хотел потерять тебя. Я люблю тебя, Филипп Виттебейн. — с громко стучащим сердцем произнёс он, и названный замер, перестав дышать. — Правда люблю. И если я должен стать другим для тебя… Просто… Пожалуйста, дай мне немного времени. В комнате повисла пауза. Какое-то время никто из них ничего не говорил. А затем… — Да, теперь… Ты нравишься мне гораздо больше. — сказал Филипп, и Оскар резко вскинул взгляд. — Когда ты не говоришь о вещах, которые тебе нравятся, когда ты не освещаешь мир своим смехом, когда не целуешь меня без предупреждения, когда отказываешься от того, что любишь, когда ведёшь себя так, как велит Библия… — подняв бровь, хмуро протянул он, и маг выдохнул, падая головой на кушетку. — Ты дразнишь меня. — глядя в потолок, понял Оскар, и Филипп смущённо рассмеялся, утыкаясь в его плечо. — Конечно я дразню тебя, любовь моя. Мне не нужно, чтобы ты становился тем, кем ты не являешься. Даже, если это поможет Господу любить тебя. Вещи, которые заставляют твою жизнь поблекнуть, вещи, которые не делают тебя счастливым… Я никогда не приму их, даже если они сделали бы счастливым меня. Послушай. — нежно произнёс он, краснея и встречаясь взглядом с колдуном. — Ты — причина по которой я люблю Острова. Ты — причина, по которой я самый счастливый человек в обоих мирах. Я люблю тебя, Оскар Блайт. А любовь… Она лечит самую горькую тоску и любые болезни. Вот и всё, что тебе нужно знать из Библии. Пожалуйста… Просто будь собой. Это всё, что мне нужно. И поцелуй, полный чистой, искренней и самой большой любви, словно скрепил эти слова… Филипп улыбнулся, закрывая глаза и доверчиво прижимаясь к чужому телу, и Оскар обнял его за талию, чувствуя странное умиротворение внутри… В этот раз, это было спокойствие. Филипп тоже понял это. Было ещё много вещей, над которыми стоило подумать. Одну он уже преодолел. Оскар и заповеди звучали заманчиво. Но… На самом деле, нет. Это был бы уже не Оскар. Его Оскар целовал его прямо сейчас, и последнее, о чём хотелось думать, это заповеди.