Я тот, кто я есть

ГЛАВА 3. ВСТРЕЧАЮТ ПО ОДЁЖКЕ, ПРОВОЖАЮТ ПО ДЕНЬГАМ. Часть 1 Караван Валафара двигался на юг. Запряжённые ухмылочниками повозки и фургоны размеренно грохотали по наезженной каменистой дороге. До слуха торговца, развалившегося в одном из крытых фургонов на тюках, набитых приобретённой в местных землях винторожьей шерстью, которую он рассчитывал очень выгодно продать во владениях Тарта, где винтороги были большой редкостью, доносились голоса вяло переговаривающихся возниц, обрывки разговоров охраны да редкие протяжные крики падальщиков, кружащих высоко в небе. Валафару никогда не нравилось водить обозы в этом направлении. Местный климат не шёл ему на пользу. Складывалось впечатление, что под местным солнцем топиться начинает не только подкожный жир, но ещё и мозг. Сейчас торговца радовало лишь то, что тот пункт его маршрута, к которому он сейчас направлялся, будет последним, а затем он развернёт караван на восток — ближе к родным местам. Привыкший постоянно находиться в разъездах, демон с удивлением поймал себя на мысли, что с нетерпением ждёт возвращения домой. Пусть он редко выдерживал там больше двух недель, прежде чем вновь начать собираться в путь по изученным наизусть за долгие годы странствий дорогам и трактам, но эти краткие передышки были необходимы даже ему. Валафар попытался представить, как после сытного ужина, сдобренного бочонком лучшего вина из его погреба, он заберётся в купальню с обжигающе горячей водой и просидит там часа три-четыре, позволив себе, наконец, освободить голову от мыслей и забот, связанных с его нелёгким делом. Свою работу торговец любил и вполне заслуженно считал себя в ней лучшим, но от любой работы, пусть даже любимой и приносящей немалый доход, нужно время от времени отдыхать. Особенно после того, как в твоём любимом деле тебя постигла не слишком крупная, но всё же неудача. По землям Ваала, как по старой памяти называл про себя эти места Валафар, торговец промотылялся несколько недель кряду практически без всякого толка, не считая нескольких небольших сделок, не обещавших, однако, перерасти в дальнейшем в долговременное плодотворное сотрудничество. В финансовом плане, как и в плане боевого духа и азарта, местное население было выжато практически досуха, и, как следствие, им, будь то сам владыка Мельхий или рядовой каменщик, было не до его, Валафара, выгодных и интересных предложений. Ругнувшись, торговец перевернулся на бок и постарался уснуть. Он уже начинал похрапывать, когда сквозь сон услышал пронзительный вопль. Резко остановившийся фургон дернулся, и не ожидавший того Валафар сильно приложился лбом о его стенку. Мало что соображая спросонья, торговец кое-как поднялся и, все еще потирая ушибленную голову, откинул полог, щурясь на яркий солнечный свет. — Что стряслось? — спросил он хриплым голосом у одного из охранников, оказавшегося неподалёку. — Ситра, — коротко ответил тот, будто одного этого слова было вполне достаточно для того, чтобы объяснить случившееся. — Сказала, что заметила что-то среди тех камней. — Ситра? — эхом отозвался Валафар. — Ситра!!! Но тоненькая гибкая фигурка уже во всю прыть неслась куда-то в сторону от основного тракта, даже не обернувшись на окрик разъяренного отца. — Что на этот раз удумала эта чертовка? — пробурчал Валафар, спрыгивая на землю и, охая от неприятных покалываний в занемевших ногах, поковылял вслед неугомонной дочери, периодически её окликая, но не слишком надеясь получить ответ. Торговец нагнал юную демоницу лишь тогда, когда она остановилась и, чуть наклонившись, принялась с интересом разглядывать что-то лежащее у себя под ногами. — Ситра, отойди от него сейчас же! — приказал запыхавшийся демон, поняв, что груда грязного тряпья на самом деле была ничем иным, как свернувшимся калачиком в скудной тени большого валуна демоном. Хотя назвать демоном то, что предстало взору Валафара, едва ли поворачивался язык. Совсем юный, едва ли многим старше Ситры, демонёныш явно проделал долгий путь, прежде чем очутиться здесь. И путь этот был не из лёгких. — Это вполне может быть ловушка! Почему ты никогда меня не слушаешь?! Люцифер свидетель, в следующий раз я оставлю тебя дома с матерью! Если его дочь и услышала угрозу, то явно не восприняла её всерьёз, продолжая игнорировать как слова отца, так и, казалось, само его присутствие. — Для приманки вид у него не больно-то привлекательный, — проговорила она, наконец. — Разве что для падальщиков сгодится. — Да, выглядит он так, словно по нему всю ночь топталось стадо винторогов, — согласился Валафар, сплюнув на прогретый солнцем песок. — Мы же не оставим его здесь? Па? — теперь демоница всеми силами пыталась перехватить взгляд отца, который старательно отводил глаза в сторону. Нет, ему вовсе не было стыдно за то решение, которое он собирался принять. Просто одного взгляда тёмно-лиловых глаз его дочурки обычно хватало, чтобы заставить его в одно мгновение пересмотреть свое мнение. — Ситра, я не стану занимать место в моём караване всяким мусором, ты же знаешь. — Занимать место?! — взвилась юная демоница. — Да твои обозы пусты уже которую неделю, как и твоё брюхо! — Вот именно! — рявкнул в ответ Валафар, что позволял делать себе крайне редко. — Наши запасы на исходе, а ты хочешь тратить их на какую-то непонятную зверушку! — Он демон, па! Такой же, как и ты! — Как и я! — передразнил дочь Валафар. — Ну надо же! Да ты только посмотри на него! Торговец и сам вгляделся в покрытое сплошным слоем пыли и засохшей грязи измождённое лицо, и нахмурился. — Что случилось, па? — уловила мимолётное изменение в выражении лица торговца Ситра. — Ты знаешь его? — Видел мельком в лагере Бальрихта, — неохотно отозвался Валафар. — Выглядел он тогда немногим лучше, чем сейчас. — Но ведь ты говорил, что Бальрихт отвёл своих новобранцев к западной границе, где практически всех их и оставил, — напомнила демоница. — Судя по всему, этот демонёныш оказался умнее и пошёл своей дорогой, — пожал плечами Валафар, отворачиваясь с явным намерением уйти. — Па! — пронзительный крик Ситры пригвоздил его к месту. Это был её второй, не менее действенный способ воздействия на отца. — Ты говорил, что половина каравана принадлежит мне! — Не лови меня на слове, Ситра! Тем более что когда я это сказал, я был не в себе! Все тому свидетели! Ангел меня попутал! — То был не ангел, па, а грибная настойка, — назидательно проговорила Ситра. — Но разве это что-то меняет? Слово, данное торговцем, нерушимо! Ты сам меня этому учил! И да, все свидетели твоим словам! Хоть сейчас пойдём и спросим! Валафар открыл было рот, чтобы хоть что-то ответить, но тут же его захлопнул, так и не найдя подходящих слов для вразумительных возражений. — Поэтому половина каравана моя! — продолжала настаивать чертовка. — И я заберу его, — пальчик Ситры указал на не подающий признаков жизни комок, — на свою половину! — Прекрасно! Раз ты стала такой умной — забирай! — чуть ли не пуская пар из ушей от злости и раздражения, прокричал в ответ торговец. — Но учти, что поить и кормить этого найдёныша тебе придётся из той доли, что предназначена тебе! Я не стану ущемлять своих наёмников ради твоих капризов! — Половина твоих наёмников тоже моя! — топнула ногой Ситра, взвивая из-под подошвы походного сапога облачко бурой пыли. — Вот уж дудки! — рубанув рукой воздух, возразил Валафар. — Про нанятых демонов мной не было сказано ни слова! Сколько бы грибной настойки я в себя тогда не влил, это я помню абсолютно точно. Каждому из них я заплатил на несколько месяцев вперёд. Сможешь убедить их или перекупить — пожалуйста. Только вот сомневаюсь, что денег в твоих карманах на это хватит. — Хотя бы отряди кого-то из охранников помочь мне донести его до фургона, — поумерив свой норов, попросила демоница уже совсем другим тоном. — Вот ещё! Сама обо всём договаривайся! Это ведь и твой караван тоже! Качая головой, то посмеиваясь, то принимаясь тихо браниться, Валафар двинулся в направлении дожидавшегося их обоза. Упорство и упрямство он привил своей дочери сам, и эти черты в дальнейшем, несомненно, должны были сослужить ей хорошую службу в их деле. А значит за то, что порой он был вынужден испытывать их на себе, винить, кроме как опять же себя, было некого. — И что ты так вцепилась в него? — спросил торговец, обернувшись через плечо. — Он, возможно, и пары дней не протянет. — У меня чутьё, па, — откровенно ответила Ситра, присаживаясь на корточки рядом с бесчувственным демонёнком. — Ты всегда говоришь, что хороший торговец должен прислушиваться к своему чутью. Моё говорит мне, что мы должны взять его с собой. — Чутьё! Ну что за чушь! — махнув рукой, Валафар ушёл, оставив дочь наедине с найдёнышем. — Эй, — демоница легонько встряхнула демонёнка за тощее плечо. — Ты меня слышишь? Проснись! Демонёнок издал тихий стон, но глаз так и не открыл. — По крайней мере, жив, — пробормотала Ситра, поднимаясь и вглядываясь в сторону каравана, прикрыв ладошкой глаза от солнца. Демоница увидела, как в её сторону спешит один из охранников. Ситра хмыкнула. Всё же Валафар решил взять разговоры с нанятыми им демонами на себя. Легко подняв демонёнка с земли, охранник тяжело затопал в обратном направлении, а Ситра пристроилась рядом, вынужденная чуть ли не бежать вприпрыжку, чтобы поспевать за широким шагом дородного демона. Подпрыгнув в очередной раз, она умудрилась сорвать с его пояса походную флягу. Откупорив пробку и убедившись, что внутри фляги действительно была вода, Ситра также на ходу постаралась плехнуть немного влаги на демонёнка. Наблюдавший за её суматошными действиями наёмник лишь закатил глаза к небу. Что бы ни говорил Валафар, но, как правило, Ситра с невероятной лёгкостью вила верёвки из этих суровых рубак. Стоило лишь ей пару раз хлопнуть своими глазищами, как каждый второй охранник каравана был готов с утра и до ночи катать её на плечах, позволяя дёргать себя за рога и кричать ему в ухо, чтобы он бежал быстрее. Впервые увидевший эту картину Валафар решил, что он станет первым в Мироздании демоном, умершим от сердечного приступа, но вопреки его опасениям, охранник воодушевленно нарезал круги вокруг неспешно двигающихся повозок, и его грубый хохот вторил звонкому смеху Ситры. В тот день торговец понял, что стоит дочери лишь ещё немного подрасти, и уже не каждый второй, а каждый первый демон будет готов выставить себя полным идиотом, лишь бы она ему улыбнулась. Валафар чувствовал гордость за свою дочь. Но в то же самое время он не мог не бояться за неё. Ситра говорила о своём чутье в отношении этого демонёныша. У Валафара тоже возникло чутьё. Ему отчего то стало очень тревожно. Тем временем наёмник, нёсший на руках Вульгрима, опустился на одно колено и придержал голову демонёнка так, чтобы Ситре было сподручно его напоить. Первым глотком демонёныш лишь поперхнулся, сплюнув всю жидкость на впалую грудь, но второй уже с жадностью проглотил, а на третий сам потянул руки к фляге. — Не жадничай, — усмехнулась Ситра, убирая горлышко от его рта. Смеженные веки демонёнка слегка дрогнули, приоткрываясь. — Азра? — слабым голосом спросил он. — Нет. Ситра. Моё имя Ситра. Первые три дня путешествия в караване Валафара Вульгрим помнил смутно. Для исхудавшего даже больше, чем обычно, демонёнка нашлось место в одной из повозок, среди грубо сколоченных ящиков, набитых какими-то разрозненными вещами, которые, как он позже понял, демоны, в чьих карманах было недостаточно золота, выменивали на приглянувшиеся им товары караванщика. На первый взгляд это был всего-навсего хлам. Старые затупившиеся клинки без ножен и ножны без клинков, ножи без ручек и рукояти без лезвий, кухонная утварь, части доспехов, куски ткани, безвкусные украшения и даже какая-то одежда, из которой Ситра соорудила для него нечто напоминающее тюфяк, припорошив сверху тем, что осталось вместо одеяла, и из чего наутро ему удалось выбрать несколько вещей, хоть как-то подходящих по размеру, взамен тех обносков, которые на нём болтались. Так крепко и так сладко, как на той импровизированной постели, Вульгриму не доводилось спать ещё никогда. В первый день демонёнок практически не просыпался, а когда ненадолго открывал глаза, то видел лишь небо с несущимися по нему облаками, пронизываемыми всполохами и разрядами. Он был так измождён, что даже не ощущал дурноты от постоянного покачивания движущейся повозки. Всякий раз, когда Вульгрим открывал глаза, небо становилось немного темнее. Когда же он пришёл в себя в очередной раз, то понял, что движение прекратилось. Неподалёку раздавались громкие голоса и грубый смех. Судя по всему, караван встал на ночлег. Демонёнку очень хотелось приподняться и выглянуть наружу, чтобы хоть как-то оценить ту обстановку, в которой ему довелось оказаться. Он попытался использовать в качестве опоры один из тех ящиков, что теснились вокруг него, но тот оказался гораздо легче, чем можно было предположить. Ящик с грохотом перевернулся, рассыпав своё содержимое по дну повозки, а Вульгрим свалился обратно на свою лежанку. Уже через пару секунд после этого над ним нависли три суровые рожи охранников. Ситра отстала от них лишь на долю секунды. Она весьма решительно отослала прочь рослых наёмников, нахально заявив, что сама со всем разберётся. Юная демоница помогла ему сесть и предложила воды из походной фляги. Пока Вульгрим пил, он успел заметить, что один из тех охранников, что прибежал на поднятый им шум, так и остался стоять не далее, чем в шаге от повозки и ни на секунду не сводил с него пристального взгляда горящих красным огнём глаз. Что-что, а свою работу наёмники Валафара знали, полностью оправдывая ту немалую цену, которую торговец платил за их работу. Даже генерал Мельхий смог бы оценить такой профессионализм по достоинству. На второй день путешествия Вульгрима с обозом зарядил дождь, и повозку, в которой он лежал, накрыли здоровенным куском плотной ткани, пропитанной маслом и жиром. Теперь о времени, проведённом в пути, демонёнку, не видящему над собой беспокойного неба, оставалось лишь догадываться. Стук капель заглушал все остальные звуки, доносящиеся снаружи. Почему-то это здорово его напугало. Вульгрим беспокойно ёрзал на своей лежанке в полной темноте, как вдруг один край брезента приподнялся, и из-под него на замершего неподвижно демонёнка уставились два тёмно-лиловых, почти чёрных глаза. Ситра, чей голос он едва мог расслышать из-за шума дождя, поинтересовалась его самочувствием. Но не успел Вульгрим ответить, как откуда-то из-за спины демоницы раздался зычный голос Валафара, требующий, чтобы Ситра немедленно оставила демонёнка в покое. Брезент мгновенно опустился, и Вульгрима вновь окутала душная темнота, которая, однако, стала вдруг менее пугающей. Поворочавшись ещё немного, он снова заснул. На третий день Ситра под бдительным присмотром двух охранников помогла ему выбраться наружу и немного пройтись. Прогулка пошла демонёнку на пользу, поскольку он практически сразу почувствовал зверский голод. Ситра, как и обещала отцу, разделила с демонёнком полагающуюся ей долю. Поровну. Наблюдавший за ней со стороны Валафар лишь качал головой, а ещё через два дня их совместных трапез сердце сурового торговца не выдержало, и он завёл в своей учётной книге новую статью расходов, озаглавив её именем демонёнка. На поправку Вульгрим пошёл довольно быстро. Ведь кто бы что ни говорил, он был демоном, рождённым в Преисподней. *** — Ты веришь в случайности, Меттатон? — задумчиво спросил архангела демон. — Я верю в волю Создателя. — Ты хочешь сказать, что в тот день, когда ноги отказались держать меня именно там, где я упал, а с проходящего по тем местам торгового обоза меня рассмотрела взбалмошная демоница, Создатель так проявил свою волю на то, чтобы я остался жив? — Пути его неисповедимы, Вульгрим. Всё, что я могу — это высказать исключительно своё личное мнение на этот счёт. — Я тебя слушаю, — демон принял выжидательную позу. — А почему бы и нет? — высказался, наконец, Меттатон. — Возможно, Им для тебя уготована немаловажная для Мироздания роль. Некоторое время демон молча взирал на архангела, а затем хрипло рассмеялся. — И ты в это веришь? — сквозь смех спросил Вульгрим. — В то, что Он может отдать одну из ведущих ролей в своём театре демону? — Нет, не верю, — мягко улыбнувшись, ответил архангел. — Но никто не мешает тебе в это верить. Когда больше ничего не остаётся, вера помогает нам держаться. — Предпочитаю логику и расчёт, — скривил лицо демон. — Прошу заметить, — поднял вверх указательный палец Хранитель, — что не я завёл этот разговор. Неужели ты думал, что я, житель Небес, смогу ответить по-другому? — Твоя правда, архангел, — согласно кивнул торговец. — Кажется, теперь уже я стал забывать, с кем имею дело. Так что следующую я, пожалуй, пропущу, — резюмировал он, отставляя в сторону кружку. — Тебе подлить? — Я готов тебя подождать, — великодушно заявил Меттатон, и демон с преувеличенной благодарностью склонил рогатую голову. — В отличие от Создателя, Валафар вовсе не был уверен в том, что я представляю собой хоть что-то ценное, — продолжил рассказывать демон, и в голосе его отчётливо слышались саркастичные нотки. — И мне, начавшему своё путешествие среди хлама, в котором, впрочем, порой можно было отрыть и настоящие сокровища, ещё только предстояло показать, чем же на самом деле являюсь я. *** — Валафар, скажи, а как можно выкупить чужой долг и какую выгоду это может принести? — задал вопрос шагающий по правую руку от торговца Вульгрим. — Обычно такое происходит, если того, кто давал взаймы, в край достало гоняться по всей Преисподней за тем, кто ему должен, — ответил торговец, внимательно поглядывая при этом на демонёнка с высоты своего роста. — Тогда он ищет того, чьи ресурсы, а самое главное, время, позволяют этим заняться. Время — деньги, малец. Вот так-то. — А что насчёт выгоды? — напомнил Вульгрим. — Долги, как правило, продаются за бесценок. Но никому не стоит забывать, что когда настаёт время платить, платить всегда приходится по полной. Мой тебе совет, Вульгрим — никогда и не при каких обстоятельствах не бери в долг. Если прижмёт, то лучше уж подошвы собственных сапог жевать, чем изо дня в день жить с мыслью о том, что за тобой, того и гляди, явятся вот такие ребята, — кивнул Валафар на одного из охранников, который, уловив суть разговора, обнажил в оскале ряд острых кривых зубов, некоторые из которых отсутствовали на полагающихся им местах, и будто невзначай поправил на поясе перевязь с боевым топором, подтверждая правдивость слов своего нанимателя. — Так что, — продолжил торговец, одобрительно хлопнув охранника по плечу в благодарность за наглядную демонстрацию того, с чем предстоит столкнуться тем, кто попытается скрыться от своих обязательств, — разница между размером основного долга и суммой, за которую куплена информация о нём, и есть выгода для покупателя. Тебе ведь известно, что такое разница? — с сомнением спросил у демонёнка торговец. — Это та часть, на которую одно отличается от другого, — с готовностью ответил Вульгрим. — Правильно! — похвалил его Валафар, немного удивившись такой сообразительности заморыша. — А в чём тогда выгода для продавца? — непонимающе спросил демонёнок. — В том, что он избавляется, наконец, от головной боли. Валафар зло сплюнул на песок, и Вульгрим решил повременить с дальнейшими расспросами, однако торговец сам обратился к нему. — А с чего у тебя такой интерес к долгам? Уж не из-за них ли ты оказался в передряге? — Нет, — заверил Валафара демонёнок, не став, впрочем, распространяться о реальных причинах своих злоключений. — Просто кое-что слышал, и мне стало интересно. — Ты и вправду слишком юн для того, чтобы успеть набрать таких долгов, за которые могут пожизненно упечь на каторгу, — согласно кивнул Валафар. — Значит, говоришь, кое-что слышал? Вульгрим заметил, как при этих словах опасно сверкнули красные глаза торговца. Уже не в первый раз демонёнок пожалел о том, что когда Валафар принялся вызнавать о его прошлом, он честно признался в том, что ходил в прислужниках в поместье Ваала и позже, когда оно перешло к Мельхию. Как бы не принижали роль подметал, поварят и остальных рабочих и слуг, но глупо было отрицать, что если кому-то со стороны вдруг нужны были сведения из первых рук, то обращались за ними, в основном, именно к ним. С тех пор разговоры демонёнка с торговцем стали регулярными, причём далеко не всякий раз инициатором их был Вульгрим. Торговец очень аккуратно и ненавязчиво тянул из юного демона информацию касательно того, как на самом деле обстояли дела в поместье, о каких перспективах вели беседы казначей с владыкой, полны ли были винные погреба и кладовые у смотрителя кухонь и как чувствовал себя этот старый хрыч — управляющий. Вульгрим старался отвечать честно, обстоятельно и максимально подробно, прикрывая незнание некоторых моментов своими собственными догадками. Ведь когда Валафар вёл с ним эти беседы, то не заставлял работать. Вульгрим и представить себе не мог, что в постоянно кочующем караване для него может найтись столько поручений. Он чистил копыта ухмылочникам, вытаскивая застрявшие в них небольшие камни, драил песком котлы, в которых во время стоянок варилась простая походная еда, плёлся в самом хвосте фургонов и повозок с большим ведром и длинной палкой, с помощью которой собирал в него подсохшие ухмылочьи лепёшки, которые затем шли на растопку костров. Самым безобидным и, должно быть, самым приятным занятием для него стала сортировка вещей, кое-как сваленных в той самой повозке, в которой он начал своё путешествие с торговым караваном. А ещё во время его с Валафаром разговоров рядом всегда крутилась Ситра. В перерывах между расспросами Валафар рассказывал Вульгриму о правилах рыночных отношений, которыми руководствовался сам торговец. — Если у тебя есть то, что им необходимо, а у них то, что тебе хочется, то при таких обстоятельствах, думаю, нет нужды объяснять, кто устанавливает цену и диктует условия. Когда же ситуация выворачивается наоборот, то помни, что та цена, которая названа в первый раз, редко бывает окончательной. Ситра редко задерживалась возле них дольше, чем на пару минут. Подобные разговоры быстро наскучивали непоседливой демонице, и она уносилась вперёд к головной повозке, чтобы выклянчить у возницы вожжи и самой править движением каравана, или приставала к кому-то из охраны, чтобы тот отработал с ней парочку новых приёмов. Валафар хоть и провожал каждый раз дочурку суровым взглядом да парой-тройкой крепких благословений в её адрес и в адрес той демоницы, что произвела её на свет, произносимых вполголоса, вслух своего недовольства её поведением никогда не высказывал. — Торговать редкостями — отдельный вид удовольствия, — продолжал демон, неодобрительно качая головой, глядя на то, как Ситра безуспешно пытается побороть широкоплечего верзилу, хоть и было заметно, что охранник не пускает в ход и треть своей силы, — но здесь не стоит забывать о рисках. По-настоящему уникальная вещица может принести тебе столько золота, что ты потом сможешь целый год не думать ни о чём, кроме того, на что бы его потратить. Но всё дело в том, что до этого храниться в твоих сундуках она может не одно десятилетие. Но есть здесь и ещё один момент. Некоторые вещи со временем растут в цене. Другие же нет. И ты никогда, — демон красноречиво рубанул рукой воздух, — никогда не угадаешь, что именно тебе досталось. Здесь нужно природное чутьё, дружок. — У вас оно есть? — спросил Вульгрим, исподволь поглядывая на то, как охранник, заходясь гортанным смехом, удерживает Ситру на расстоянии вытянутой руки, уперев широченную ладонь аккурат между её рогов. Демоница отчаянно пыталась вывернуться, царапала когтями его руку, но кожаный наруч надёжно защищал предплечье демона, которое по ширине едва ли уступало ноге ухмылочника. При этом Ситра сыпала такими ругательствами, что некоторые из наёмников заинтересованно оглядывались. — Ситра! — прикрикнул на неё Валафар. — Во имя Тёмного, прекрати меня позорить! Клянусь репутацией порядочного торговца, что в следующий раз я точно оставлю тебя дома! Вульгрим так и не понял, что именно счёл для себя позором Валафар: то, как Ситра выражалась, или то, что оказалась не в силах одолеть своего соперника, который как раз резко отступил в сторону, убрав при этом руку с головы демоницы. Сдерживающая её сила исчезла, и Ситра, пробежав по инерции несколько шагов, растянулась на буром песке. — Ну и прекрасно! — демоница со злостью стукнула кулаком по земле. — Только вот остаться дома мне абсолютно не грозит! Потому что не считается за клятву, если клянёшься тем, чего и в помине нет! — Чтоб глаза мои тебя не видели! — погрозил ей кулаком Валафар, и демоница проворно скрылась между неспешно катящимися фургонами. Валафар скрежетнул зубами. Торговец прекрасно знал, что против её воли оставить Ситру дома получится лишь в том случае, если её связать по рукам и ногам, после чего засунуть в железный ящик, а ящик закопать поглубже. Да и то оставалась вероятность, что эта бестия сможет выбраться и пуститься за ним в погоню. — Да. Такое чутьё у меня есть, — ответил торговец на, как могло бы показаться, оставленный без внимания вопрос демонёнка, взглянув на Вульгрима с таким выражением, словно временами желал, чтобы можно было поменять их с Ситрой местами. — Продажа барахла, пользующегося спросом, — продолжил Валафар свою лекцию, как ни в чём не бывало, — является залогом стабильного дохода. Именно поэтому необходимо держаться золотой середины. Приобретение какой-нибудь редкой вещицы, пусть даже на данный момент ты и не знаешь, в чём конкретно заключается её ценность, может стать неплохим вложением, но лишь в том случае, когда ты располагаешь свободными деньгами. Ты понимаешь, о чём я говорю? — Думаю, что понимаю, — кивнул Вульгрим, и Валафар в ответ довольно оскалился. Ситра не умела долго обижаться на отца, и уже через пару минут снова возникала рядом, прислушиваясь к их беседе. — А может ли быть какая-то выгода в том, — осторожно начал демонёнок, — чтобы выдавать погибших солдат за живых? — О чём ты? — с непониманием покосился на него Валафар. — По факту боец мёртв, — терпеливо пояснил Вульгрим, — а по отчётам — нет. — И много таких у Мельхия? — с деланным безразличием уточнил торговец. — А кто сказал, что речь идёт об армии владыки? — постарался как можно искреннее удивиться Вульгрим. — Просто однажды я услышал о чём-то похожем и решил спросить. Мне показалось, что это тоже может быть связано с деньгами. А в тех вопросах, которые связаны с деньгами, вы разбираетесь лучше, чем кто бы то ни было. Услышав это, Ситра громко фыркнула и снова убежала вперёд. Вульгрим видел, как её стройная фигура мелькает между повозок и фургонов, возникая то тут, то там. — Что ж, — Валафар на секунду задумался, но всё же решил продолжить, — тебе правильно показалось. Война, Вульгрим, чтобы ты знал, дело не из дешёвых. Не так уж и сложно набрать армию, которая превзойдёт численностью армию противника. Сложно её содержать. — Да, — согласно кивнул демонёнок, — это я уже понял. — Не каждый владыка земель в силу тех или иных обстоятельств может позволить себе многотысячное войско. Но когда на его территории с интересом начинает заглядываться сосед, с этим нужно что-то делать. Откуда владыка может взять средства, Вульгрим? Как думаешь? — Повышенные налоги, — предположил демонёнок. — Верно, — согласился Валафар. — Но долго и не всегда эффективно. Что ещё? — Торговля ресурсами? — Капля в море. И опять же долго. Куда проще предоставить тому, кто готов платить, доступ к этим самым ресурсам на своей территории. Но в таком случае всегда существует риск того, что этих падких до чужого добра норксов будет очень непросто отогнать от предоставленной им кормушки. Ещё? Вульгрим задумался. — Всё элементарно, мой юный друг, — весело подмигнул демонёнку Валафар. — Долг. — Долг? — переспросил Вульгрим. — Кто же может одолжить такую сумму, на которую можно собрать целую армию? Никому из владык соседствующих земель это не будет нужно. — Владыки, — с презрением повторил Валафар. — Бери выше. Демонёнок начал хмурить лоб, но практически мгновенно брови его взметнулись к самым рогам, а глаза округлились. — Вижу, что ты догадался, — одобрительно хмыкнул Валафар. — Когда владыка оказывается не в состоянии сиюминутно вытащить из закромов солидную гору золота, он вынужден обращаться за помощью к Самаэлю. Ну, или же к кому-то другому, чуть менее могущественному, или, наоборот, к кому-то, по некоторым слухам, всё ещё более могущественному. — А как… — голос демонёнка предательски сорвался, и он был вынужден начать заново. — А как владыки возвращают такой долг? — Не всё в мире измеряется деньгами, Вульгрим, — назидательно проговорил Валафар. На этот раз демонёнок не понял, что имел в виду торговец, но вида не подал. — А теперь представь, что тот или иной владыка попросил выделить ему средства на содержание, скажем, десятитысячной армии, из которых в действительности он располагает лишь, скажем, восемью тысячами. Допустим, что его маленький, на две тысячи душ, обман остался нераскрытым. В таком случае, у него на руках остаётся солидная сумма, которую он вполне может пустить на… — На что? Валафар дёрнулся от резкого голоса, раздавшегося у него из-за спины, а Вульгрим и вовсе подпрыгнул. — Ситра! — заорал торговец. — Сколько раз я тебя предупреждал! Прекрати подкрадываться ко мне со спины! — Я просто тренирую твою бдительность, — демоница успокаивающе похлопала отца по руке и широко улыбнулась Вульгриму. — Иначе ты совсем расслабишься. Так куда владыка может потратить свободные деньги? — Куда угодно, — огрызнулся Валафар. — Здорово! — хлопнула в ладоши Ситра. — Хочу стать владыкой! Демоница вновь пустилась вприпрыжку, легко увернувшись от отцовского шлепка пониже спины. — Я ответил на твой вопрос, Вульгрим? — вновь повернулся к демонёнку Валафар. — Да, — кивнул Вульгрим, — спасибо. — А ты всё ещё не хочешь ответить на мой? — Простите, а вы о чём-то спросили? Некоторое время Валафар пристально смотрел на демонёнка так, что Вульгриму стало не по себе. В итоге рослый демон лишь коротко рассмеялся. — Ничего, — хохотнул он, — думаю, мы вернёмся к этому как-нибудь позже. Ты ещё не устал шагать? Я бы уже не отказался проехаться и, возможно, немного вздремнуть. Пронзительно свистнув, Валафар подал знак вознице, правящему одним из фургонов, и тот сдержал шаг запряжённых в упряжь животных. Вульгрим же вскарабкался на одну из повозок и, прислонившись спиной к её шершавому борту, прикрыл глаза. К этому времени он успел свыкнуться с необходимостью такого передвижения, и даже желудок его стал воспринимать постоянное покачивание и тряску менее болезненно. До ночной стоянки оставалось около четырёх часов пути. — Терпеть не могу, — буркнула Ситра, отставляя в сторону один котёл и берясь за следующий. Хоть Ситра во многом и была избалована Валафаром, однако отлынивать от работы днями напролёт он не позволял даже ей, нередко назначая её в пару к Вульгриму. — Можешь оставить, — предложил демонёнок, — я сам закончу. — Да я не об этом, — демоница утёрла тыльной стороной ладони капельки пота, выступившие от усердной работы на лбу вопреки ночной прохладе. — Я про ваши с отцом разговоры. Неужели тебе и вправду всё это интересно? Или ты просто не хочешь его злить? — И то, и другое, — честно признался Вульгрим. Ситра понимающе хмыкнула. — На самом деле, — проговорила она задумчиво, — он не такой уж и плохой. — Я вовсе не считаю Валафара плохим, — заверил её Вульгрим. — Это потому, что ты его ещё плохо знаешь, — хохотнула демоница, легонько подтолкнув Вульгрима локтем. — А все эти ваши премудрости — схемы, расклады, расчёты, подсчёты, соотношения — это же кромешный мрак! Вы же за целый день можете не сказать прямо ни одного слова. Всё ходите вокруг да около, всё чего-то опасаетесь, взвешиваете в уме, продумываете, изворачиваетесь. У тебя голова от этого не начинает болеть? — Нет, — пожал тощими плечами демонёнок. — А у меня — да, — призналась Ситра, тяжело вздохнув. — Всем этим наукам я предпочитаю хорошую честную драку! В драке ведь всё просто. Ты или победил, или проиграл. — Азра бы тоже так сказала, — усмехнулся Вульгрим. — Кто такая эта Азра? — очень недовольно спросила демоница. — Ты уже не в первый раз упоминаешь о ней. — Правда? — удивился демонёнок. — Ты назвал меня её именем в тот день, когда я нашла тебя еле живого среди камней. Нашла, приютила, выходила, поделилась своей едой… — Она моя сестра, — прервал Вульгрим бесконечный перечень заслуг Ситры. — Вот как, — задумчиво кивнула та, сменив гнев на милость. — Вы с ней были дружны? — Она неплохая, — улыбнулся Вульгрим, живо представляя себе, как бы его сестрица отреагировала на подобную характеристику. — А вот я со своими братьями никогда не ладила, — сообщила Ситра, пошевелив догорающий костёр прутиком. — У меня их четверо. — Могу себе представить, — заверил её демонёнок, вспоминая свои непростые взаимоотношения со старшими родственниками. — Так что вы с отцом такое сегодня обсуждали, что после этого он забрался в свой фургон, да так и не вылезал оттуда до самого ужина? Я, когда мимо проходила, буквально слышала, как у него извилины между ушами скрежещут. Ты здорово его озадачил. — Правда? — в очередной раз за сегодняшний день попытался искренне удивиться Вульгрим, хотя про себя при этом и ругнулся несколько раз подряд. Он очень надеялся, что торговец не придаст особого значения их разговору, а ближе к вечеру и вовсе выбросит его из головы. — Вульгрим, тебе кто-нибудь говорил, что врёшь ты из рук вон плохо? — скептически покачала головой Ситра. — Не настолько прямо, — насупился демонёнок, берясь за чистку мисок и ложек. — Если хочешь, чтобы в твою ложь поверили, то прежде всего ты сам должен в неё поверить. Другого способа не существует. — Я запомню. Спасибо, — серьёзно поблагодарил её Вульгрим, надеясь, что на этом тема себя исчерпает. — И-и-и? — требовательно протянула Ситра, давая понять демонёнку, что в этот раз, как и во многие предыдущие разы, надеждам его не суждено было сбыться. — Что ты сказал Валафару? Не забывай, — напустила на себя суровый вид демоница, — что именно я замолвила за тебя слово, и тебе позволили остаться с нами. Точно также я могу заявить о своём нежелании наблюдать твою физиономию возле себя дни напролёт. Не думаю, что отец настолько высоко ценит твою помощь, чтобы после этого не выписать тебе прощального пинка под твой тощий зад. Вульгрим замер, внимательно посмотрев на Ситру, стараясь понять, была ли её угроза высказана на полном серьёзе, или же демоница просто-напросто пыталась напомнить ему о его шатком положении, что по большей части было практически равносильно. Тяжело вздохнув, Вульгрим отставил очередную миску и, сунув руку за пазуху, извлёк оттуда измятый и перепачканный сажей и грязью небольшой свёрток бумаг. — Скорее, — начал Вульгрим, задумчиво глядя на неровные, точно обгоревшие края листов, — дело не в том, что я ему сказал, а в том, чего говорить не стал. — Но ведь мне ты скажешь? — Ситра заискивающе взглянула на Вульгрима и придвинулась чуть ближе. — Скажешь ведь? — Прости, Ситра, но не могу, — проговорил Вульгрим, стараясь не смотреть при этом на демоницу, и решительно швырнул бумагу в пламя костра. Оранжевые язычки колыхнулись, вновь оживая, и в одно мгновение превратили недогоревшие однажды листы в горстку золы, скрывая от любопытствующих глаз имена тех, кому были уже совершенно безразличны те махинации, которые пытались с их помощью провернуть ныне живущие. — Владыка Мельхий, прежде чем отдать приказ запереть меня в камере, сказал, — вновь заговорил демонёнок, как только огонь в костре вновь начал успокаиваться, словно постепенно засыпая, — что знания в руках тех, кто умеет с ними управляться, могут служить оружием не менее грозным, чем меч или топор. Я не сомневаюсь в том, что твой отец весьма влиятелен и обладает огромным опытом в том, как обращать знание в оружие. Но я боюсь, что если он попытался бы использовать это, — Вульгрим указал на то, что осталось от записей, — то вполне мог бы столкнуться с кем-то, чьё влияние окажется больше, а топор острее. Это может быть опасным не только для него, но и для всего каравана. Это может быть опасным для тебя. — Ты… беспокоишься о нас? — неуверенно спросила Ситра. — Конечно, — согласно кивнул Вульгрим. — Я же путешествую с вами. И мне не хотелось бы лишний раз подвергать свою жизнь опасности. Не удержав серьёзной мины, демонёнок не выдержал и улыбнулся. Ситра вновь подтолкнула его плечом, на этот раз более ощутимо. Вновь подобрав с песка прутик, демоница поворошила им комок золы. Налетевший порыв ветра взметнул и, закрутив в небольшое облачко, унёс прочь чёрные рваные хлопья. Валафар осторожно опустил край плотной ткани, закрывающей задок фургона, в котором он обосновался на ночлег, и, проворчав что-то о бездарности молодого поколения, улёгся, наконец, спать. *** — За сколько ты мог бы продать те сведения? — спросил архангел, медленно вращая перед собой на столе кружку, рассматривая со всех сторон её замысловатый узор. — По возможности стараюсь об этом не думать, архангел, — с тяжёлым вздохом ответил демон. — Скажу лишь то, что в те дни я даже представить себе не мог, что существуют такие цифры. — Солидно, — с пониманием покачал головой Меттатон. — Валафар не зря говорил, да и тебе это должно быть хорошо известно, что не всё измеряется деньгами. В ту ночь мне пришлось применить это утверждение на практике. — Ты никогда не жалел об этом решении? — Ну что ты! — возмутился торговец. — Конечно же нет! Меттатон недоверчиво скривил губы, однако демон легко выдержал его испытующий взгляд. — Возможно, иногда мне приходилось рассуждать на тему «что было бы, если…», — немного уступил Вульгрим. — Но только рассуждать. И только иногда. За время нашего путешествия, — продолжил демон, дождавшись согласного кивка Хранителя, который должен был означать, что ответ того устроил, — Валафар рассказал мне о многих азах и раскрыл глаза на многие тонкости ведения успешной торговли. Но до остального мне пришлось со временем доходить самому. Так, например, я понял, что помимо хорошего чутья на востребованность вещи, торговец должен обладать чутьём на потребности покупателя. Успешный торговец всегда должен чувствовать разницу между тем, что покупатель хочет и тем, что ему в действительности нужно, а порой и указать на это. Уж не знаю, передала ли Ситра наш с ней разговор Валафару, но к этой теме он больше не возвращался.