— О, да? И давно ты рисуешь?
— С детства. Одно из моих любимых занятий. Рисование — тоже искусство.
Сейчас Курт и Эксл стояли на холодном балконе, покуривали сигареты и болтали о всякой ерунде. Спустя неделю Роуз всё же осмелился пригласить Кобейна к себе на ночь. Время было уже явно больше одиннадцати ночи, но сейчас было так хорошо, что желание спать ушло на последнее место.
— Круто. Покажешь как нибудь свои рисунки?
— М... Не думаю, что ты поймёшь их. Но если хочешь, то ладно.
— Думаю, рисовать у тебя получается не хуже, чем музыку писать.
— Наверное. Я их ещё никому не показывал, кроме Криста. Я так и не понял, что он об этом думает.
— Хм. Знаешь, на первый взгляд ты вообще выглядишь как маньяк. Особенно когда ты не бреешься. Как сейчас например.
— Смотри, сейчас достану из-за спины дробовик и прострелю твою голову так, что мозги по всей стене разлетятся.
— Ха-ха, да я уже понял, что ты вроде как... не такой уж и странный, каким кажешься сначала. Ты даже наоборот, интересный.
— Это всё намёки на то, что ты хочешь затащить меня в постель и трахнуть?
— Ясно, о чём ты там думаешь. Нет.
— Ммм. Я думал это очередной развод, сейчас ты окажешься моим недо-фанатом и будешь пытаться мне отсосать.
— Какой же бред у тебя в голове, Курт... Хотя, меня самого раздражают подобные фанатики. Только взгляд в их сторону кинь и начинается.
— Меня только такие и окружают. Как же я от них устал. Как же я от всего устал, чёрт возьми...
— Это сложно. Сложно быть знаменитым. Особенно, когда ты этого не хотел.
— Не хотел! Я никогда и не думал, что какая то грёбанная песня про подростковый дух, который оказался дезодарантом станет такой популярной и меня начнут восхвалять как бога! Иногда хочется скрыться от всего мира и запереться дома. Не иногда, всегда. Я очень не хочу, что бы какие нибудь подростки пытались подражать мне, просто потому что я их «кумир». Они идеализируют меня! А вместе со мной наркоту, алкоголь и сигареты! Они делают всё это, просто потому, что это делаю я. Как же паршиво я себя чувствую из-за этого! Хорошо живётся наверное, когда ты делаешь всё в свой же кайф и тебе нравится быть знаменитостью, ты идеален и жизнь сказка! Но чёрт, не тогда, когда ты пиздец какой нытик и только и делаешь, что торчишь и жалуешься! А тебя за это ещё и хвалят!
Курт сам не понял, как толкнул из себя такую откровенную вещь, но высказать её хотелось давно. Казалось, если он продолжит говорить, то заплачет. Всё, что он сказал — правда. Гитаристу нравится музыка и её прослушивание, но то, что сделали из него самого — ужасно.
— Я не знаю, что могу сказать. Мне жаль, что ты столкнулся с такой проблемой. Это правда ужасно, когда тебя идеализируют с ног до головы, даже твои минусы.
— «Бла-бла-бла, Курт Кобейн, голос поколения!» Да катитесь вы к чёрту! Хочу личной жизни и отдыха от всего этого! Может даже лучше сразу смерти, лишь бы не продолжать являться тем, кем я являюсь сейчас! Только для Криста я не «Курт Кобейн, фронтмен Нирваны », а друг...
Сейчас Эксл не знал, что говорить. В таких ситуациях он обычно молчит, ведь на ум не приходит ничего, кроме «всё будет хорошо», но эти слова раздражают больше всего на свете. Самые банальные и ужасные.
— Извини, я правда не знаю, что сказать. Мне правда жаль, что тебя мучают подобные мысли. Но тут нет ни капли твоей вины.
— ... Я пытался высказываться кому могу. Даже Крист витал в облаках и не слышал меня, а ты... Мы знакомы неделю, но ты, черт возьми, слушаешь меня!
— Потому что до этого ты слушал меня. Да и вообще, я не могу просто не слушать собеседника. Мне неудобно даже просто отвлекаться.
— Спасибо.
— А? За что?
— За то, что послушал порцию моего нытья. Спасибо, ещё раз. Мне стало немного, но легче.
— М... Ладно? Странный ты конечно. Что-то я спать хочу уже. Пошли?
— Я тоже. Давай.
Пройдя в спальню, Эксл сразу же быстро скинул мешавшую одежду и улёгся на мягкую кровать.
— Знаешь, это чувство такое здоровское. В конце дня просто лечь на мягкую, прохладную кровать и медленно засыпать.
— Я сплю каждый день больше десяти часов, я то уж точно знаю. А так, да, это и вправду хорошо.
Кобейн и сам еле-еле снял с себя две футболки и две пары джинс.
— Зачем ты носишь по два-три слоя одежды?
— Посмотри на меня, я скелет ходячий.
— Да не принижай ты так себя. Всё с тобой хорошо. Тебе летом то так не жарко?
— Жарко. Думаю, это не сильно важно.
Курт аккуратно лёг рядом и наконец-то, прикрыл глаза.
— Спокойной ночи.
— Спокойной.
Роуз действительно хороший собеседник и слушатель. Это не может не радовать, ведь новые знакомства, так ещё и с такими людьми — всегда хорошо.
***
Блондин посыпается на полу, голова раскалывается на пополам. Слегка опустив взгляд, музыкант видит, что лежит в луже своей крови, а в левой руке у него револьвер. Точно, это была попытка самоубийства. Но... Он выжил. Блядь! Самое худшее, что могло произойти — это остаться в живых. Хотя ... Ничего не составит труда взять нож и добить себя.
Кобейн пытается доползти до кухни, как тут перед глазами начинает все плыть...
***
Это был всего лишь дурной сон. Ничего не произошло... Курт потрогал голову руками. Она была цела. Эксл сидел рядом и пялился на своего друга.
— Всё хорошо?
— А... Да. Почему ты спрашиваешь?
— Ты морщился во сне, или что ты делал... Тебе как будто бы было больно.
— Не знаю, мне ничего не снилось, вроде как.
Ложь.
— Бывает. Ладно, понял. Время только девять утра, а ты уже не спишь. Какая редкость!
— Я всего девять часов спал что ли? Не тринадцать и не четырнадцать?
— Я сам в шоке.
Даже голова не болит. Хотя, во сне болела. Курт принял решение просто попытаться забыть этот сон, ведь это уже не первый такой. Подобное гитаристу снилось часто.
— Что то ты очень странно выглядишь. Ты как будто чем то напуган.
— Тебе кажется. Всё в норме.
— Ладно, дай угадаю, тебе что то страшное приснилось?
— Может и так.
— Ой, да ладно тебе! Скажи, что именно.
— Я попытался застрелиться, но остался жив. Хотел добить себя, но проснулся.
К такому певец был явно не готов. Он представлял себе в голове монстров под кроватью, но явно не это.
— Ты думаешь о суициде? Просто, сны обычно снятся на основе того, о чём мы думаем.
— Бывает иногда. Я не сильно удивлён, просто было немного страшно.
— Ладно, потом поговорим об этом... Давай сейчас просто пойдем поедим, я голоден.
— Хорошо, я тоже.
