Сто йен

      — Чего застыла? — спрашивает Рюгуджи, обернувшись. — Нам тут осталось идти всего ничего.       — Я не могу, — выдыхаю белесое облачко пара. Смотрю на друга затравленно, надеясь, что он поймет так, без каких-либо объяснений.       — И чего же ты не можешь? — не понимает Кен, хмуро. — Идём, — хватает меня за руку, потянув за собой в сторону, полюбившейся нам так во всех временных линиях, лапшичной. — Я замёрз.       Меня же бьёт крупной дрожью, а Рюгуджи будто и не чувствовал этого. На улице уже ноябрь, и я как-то умудрился прозевать празднование хэллоуина.       Поморщился, когда короткая шторка скользнула по моему лицу, вдыхая полной грудью запах жаренного мяса и солоноватого бульона. Кенчик приветливо вскидывает руку, заметив сидящего за пластиковым столиком Такаши, продолжая тянуть меня за собой. Я же прячу глаза за отросшей челкой. Столько раз представлял себе нашу с ним встречу, а по итогу морозился с неделю, пока Рюгуджи не надоел весь этот цирк.       — А вы не особо-то и торопились, — хмыкает добродушно Такаши, цепко оглядывая меня с ног до головы. На его лбу сразу образовалась складка.       — Если бы кое-кто не решил поиграть в догонялки, — отпускает меня Кен, толкая к стулу, — приехали раньше.       — У меня почти получилось убежать, — произношу сдавленно, снимая шарф с шеи. Школьную сумку вешаю на спинку стула, как и куртку. Одергиваю нервно пиджак. — В другой раз, сразу ласточкой метнусь в окно. Ауч, — Кен не сдерживал силы, отвесив мне смачный подзатыльник. Отдавливаю ему ногу, ухмыляясь.       — Пошути мне тут, — рычит тот.       — А кто шутит-то?       Возможно, я переборщил, раз Кенчика перекосило.       — Пойду помою руки.       Блядство.       — Так это ты — Каннон? Дракен довольно много о тебе рассказывал.       — Не называй меня так, пожалуйста, — говорю сипло, — какая из меня Богиня? Лучше обращайся ко мне по имени или Мондаи-чи.       — Человек-проблема? — смеётся Такаши.       — Мне человек, которому я же и зубы выбил, прокусил ногу, — говорю, чтобы сгладить неловкость.       — Тогда уж человек-неудача.       Киваю согласно.       Разговор как-то не шел. Даже после того, как вернулся Кен, успев где-то сделать заказ за нас троих. Лапша встала поперек горла, но я упорно продолжал жевать, стараясь лишний раз не отсвечивать. А о чем нам говорить? О прошлом, к которому этот Такаши не имеет никакого дела. О его сёстрах, о которых я как-бы не должен был никак знать. О банде? Наших общих знакомых?       — Так ты теперь с нами? — спрашивает меня Такаши, задевая коленкой. — Я про Вальхаллу. Остальные знают? — косится на Кена.       — Да, — кивает устало Рюгуджи, потирая шею, — Знают.       — Извини, — хмыкает Мицуя, — но ты не слишком уж и похож на того, кому интересна вся эта тема, — это он сейчас меня так проверяет? — Зачем тебе вступать к нам?       — Это я создал Вальхаллу, — я не хотел чтобы мой голос звучал так жёстко, — думал, что ты знаешь это, раз Кенчик тебе рассказывал обо мне, — смотрю на него в упор.       — Об этом я умолчал.       Оу. Неловко вышло.       Мицуя забавно моргает, глядя на Кенчика с вытянутым от удивления лицом. И как тут оставаться безучастным?       — Не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки, — говорю через некоторое время, потянувшись за стаканом Рюгуджи, в котором оставалось немного воды, — но, пожалуйста, никому не говори об этом из ребят. Пусть все продолжают думать, что это Кенчику взбрело в голову собрать их всех вместе, — киваю довольно.       — Но почему? — не понимает Такаши.       — У меня довольно много недоброжелателей и людей, что будут волноваться, узнай, чем мы собираемся заниматься, — надеюсь, такой ответ его устроит. — Сейчас о Вальхалле ничего не известно, и это нам только на руку.       — Говоришь прямо, как тот хер в очках, — подмечает Мицуя, и я сразу понял, что он говорит сейчас о Тетте. — Кстати, — тянется под стол, доставая бумажный пакет средних размеров, — закончил вчера. Передай ему. Девочки все пальцы искололи, пока пытались красными нитками вышить око. Не самая лучшая моя работа, но на первое время пойдет.       Рюгуджи кивает, убирая пакет к себе под стул. И опять эта неловкость. Обвожу взглядом лапшичную, уныло подмечая обшарпанные стены и потолок.       — Что Кенчик ещё такого обо мне рассказывал?       — О, ничего такого.       Понятно.       Этот Такаши был взрослее и намного упрямее моего друга. И я ему не понравился.       Чувствую, как завибрировал телефон в кармане брюк. Сбрасываю незнакомый номер и не убираю обратно. Не прошло и минуты, как телефон вновь завибрировал у меня в руках. «Ну и кому там не имеется?»       — Слушаю, — отвечаю резко, извиняюще улыбаясь перед мальчишками.       — Эм, простите, — тянет совсем тоненький, детский голосок, — вы ведь Хяку, верно? Пожалуйста, только не сбрасывайте, — начало тараторить это недорозумение, совсем срываясь на писк, — но мне Ваш номер телефона дал Кисаки…       — Дай сюда, — говорит некто довольно грубо, забирая у девчушки телефон, — Хяку, так ведь? Слышал, что ты сможешь помочь.       «Это же?..»       Я узнаю этот голос из тысячи. Сердце болезненно заходится в спаме, заставляя выпрямиться на стуле, словно кто-то хорошенько треснул меня палкой по хребту.       — Харучиё? — спрашиваю сипло.       — А? — выдаёт ошарашенно тот. — Коко-семпай?       «Не мог же он так просто узнать меня?» — в голове полная неразбериха. — «Или мог?»       — Где ты сейчас? — вскакиваю со стула, чуть не опракинув пластиковый столик. — Я приду, только скажи, — как же это жалко сейчас звучит.       Похлопав Кенчика по плечам, киваю на дверь. Натягиваю куртку под тягостное молчание Харучиё по ту сторону. Я даже в какой-то момент подумал, что он сбросил звонок, но вызов все шел.       — Иди, — поторапливает Рюгуджи, — я заплачу.       — Спасибо, — благодарю искренне, быстро обнимая юношу.       Выхожу стремительно из лапшичной, не попрощавшись с мальчишками. Спешно повязываю вокруг шеи шарф.       — Хару? — осторожно.       — Детская площадка, что рядом… — дальше я уже не слышал, захлопывая телефон и срываясь на бег.       Я не верил больше в совпадения. Кисаки знал, что давая мой номер телефона Ханагаки, та непременно проболтается. Так что такого могло произойти, что Принцессе понадобилась именно моя помощь?       До детской площадки я добрался минут за сорок и то потому что сел сначала не на тот автобус, что шел в противоположную мне сторону. Проклиная себя за топографический критицизм и недальновидность, пытался отдышаться, присев на одну из свободных скамеек, что стояли здесь полукругом. Достаю из сумки пачку сигарет и зажигалку, громко дыша. Я был готов выплюнуть собственные легкие, ведь бежал от остановки, не жалея сил.       «Су-у-ука-а-а-а»       — Курить вредно, Коко-семпай, — оборачиваюсь резко, разглядывая худющего, бледного Акаши. — Что с вашими волосами?       Перемахиваю через скамью, бросив сигарету, что успел достать. Крепко обнимаю Харучиё, сжимая его тоненькое тельце в своих руках. «Как же я скучал», — все переживания о Мицуя отошли на второй план.       — Задушите, — кряхтит Харучиё, пытаясь вырваться.       — Прости, — резко отталкиваю от себя юношу, — не знаю, что на меня нашло.       — Вы изменились, — тянет Харучиё.       — А ты вот нисколько, — улыбаюсь.       — Вы — Хяку?       — Не называй меня так, — прошу я, не в силах отвести взгляда от его смурного лица.       — Но вы — Хяку, — повторяет упрямо.       — Хару? — зовёт тоненько кто-то, и я только сейчас вижу стоящего чуть поодаль ребенка, в котором так легко узнаю Ханагаки.       «Совсем на девку не похожа», — хмыкаю довольно про себя.       — Не замерз? — спрашиваю взволнованно, понимая, что сейчас на Харучиё тонкая куртка и то с короткими рукавами. И шея открыта.       — Нет.       — Где-то же рядом должен быть магазин, — кручу головой, — или автоматы с горячим чаем. Тебе нужно согреться.       — Кисаки сказал, что на тебя можно положиться, — вскидывает подбородок Такемичи, стараясь говорить уверенно, но я-то видел, как подрагивали её пальцы.       Акаши оборачивается.       — И чем же я могу вам помочь? Усо-чан должен был ещё сказать, что мои услуги стоят довольно дорого, — мне не хотелось помогать Ханагаки. Никогда и ни за что.       Напомогался уже на две сотни жизней вперёд. Хватит.       — У нас есть деньги, — смотрит упрямо на меня своими ясными голубыми глазами.       — Такемичи, — одергивает свою подругу Акаши.       — Кисаки сказал, что Хяку знает, как можно будет помочь Торе! Я не отступлю!       А? Торе? Это она сейчас о ком?       — Коко-семпай сейчас ни с чем не сможет ему помочь. Я с самого начала говорил тебе, что это плохая идея.       — Казутора — мой друг!       — А я тебе тогда кто?       Чувствую себя сейчас явно третьим лишним.       — Хотите перекусить? — спрашиваю я, когда мне надоели их безмолвные переглядывания. — Как раз и расскажите мне обо всём.       — Ты нам поможешь? — неверяюще произносит Мичи.       «Да в чем, блять, именно?»       — Не поможет, — зло. — Ханемия убил Шиничиро Сано, Коко-семпай, — Харучиё старается не смотреть на меня.       «Определённо», — думаю про себя уныло, — «Тетта прав: Ханагаки связалась явно с дурной компанией»       Пока я думал, как лучше съехать, зазвонил телефон. Прекрасно. В этот раз принимаю вызов сразу же, не глядя на экран.       — Хяку, так ведь? — слышу я знакомый, довольный голос.       «Да откуда у них всех мой номер?» — не понимаю я.       — Допустим, — говорю довольно уныло.       — Нам твой номер дал Юкичи, а ему Агути, его друг некогда работал с твои братом.       «С каким именно?» — хочется спросить мне, но я молчу.       — Короче, слышал, за сто йен ты сможешь достать луну?       — Мои расценки несколько изменились, — тяну едко, — чтобы достать луну, придется заплатить где-то полтора миллиарда. Но так и быть, сделаю скидку, если дельце выгорит.       — А ты шутник.       У меня такое чувство, будто незнакомец продолжал улыбаться до сих пор.       — Может, — все так же едко, — представишься? — сразу перехожу на «ты».       — Старший из Двойного Зла.       — А, — и завершаю разговор, захлопнув крышку телефона.       Смотрю очумело в сторону мусорки.       Да что день-то сегодня за такой, а?