Сто йен

      «Ну вот какого хуя?» — не понимаю я, — «Разве, я не должен сейчас сидеть в кафе, в сотнях километрах от Токио?»       Бросаю сумку на скамейку автобусной остановки, а сам сажусь на корточки, хватаясь здоровой левой рукой за голову. Зажмуриваю глаза до ярких разноцветных пятен, стараясь дышать размеренно, как некогда советовал мне мозгоправ на одном из своих сеансах. Сердце загнанно бьётся в груди, а в ушах пронзительно тонко звенит. Чувствую, что ещё немного — и свалюсь в обморок от переутомления.       Пересаживаюсь на скамейку, запрокинув голову. Душно. Какая же сейчас стоит блядская духота на улице. И вот как теперь выбираться из этой дыры? В прошлый раз, я выбрался из промышленной зоны благодаря старшему Хайтани. А до этого как сюда добрался? На такси ведь? Хлопаю себя по карманам штанов, в поисках телефона. Достаю его и набираю трясущейся рукой номер справочной службы. И механический, безликий голос переключает на оператора службы вызова такси.       Что дальше?       На часах телефона 13:56. Не четверг, а воскресенье. Сентябрь, не май.       «Ебучие прыжки во времени», — правую руку неприятно тянет, но оно и не удивительно, сломана ведь. Морщусь, выглядывая на дорогу, в ожидании, когда подъедет такси.       Раз у меня сломана рука, то Акане умерла в этой временной линии. Или нет? Быстрый просмотр сообщений в телефоне ничего мне не дал.       «Почему меня перебросило вперёд, а не назад, как раньше?»       Такси подъехало через пятнадцать минут.       — В Шибуя, — бросаю раздражённо, хлопая дверью. Диктую адрес бабушкиной квартиры, всё равно мне больше некуда ехать.       Дёргаю за язычок спортивной сумки, расстегивая. И достаю две крупные купюры. С братьев не убудет. Пройдет меньше часа или двух, как кто-нибудь из них начнёт названивать мне на телефон, требуя ещё одной встречи. Мне повезло ускользнуть, пока Ран отчитывал Риндо за его недальновидность и тупость, ощущая затылком чей-то тяжёлый взгляд. И я даже догадывался чей именно.       Хитто же рассказывал, что влюбился в меня на складе, когда я Риндо нос сломал, хорошенько боднув того лбом. Но этого не произошло. Значит и влюбленности никакой не будет. Ебучий феномен эффект бабочки.       До Шибуя доехали где-то за час двадцать. Отдаю таксисту двадцать тысяч, особо не вслушиваясь в его изумлённый бубнеж и выхожу из такси, чувствуя себя какой-то неповоротливой коровой. Подхожу к подъезду и достаю из кармана ключи. Медлю чего-то, рассматривая бумажные таблички с фамилиями, что напротив кнопок домофона.       Я же хотел вернуться обратно.       На нужный этаж поднимаюсь по лестнице, игнорируя лифт. Вставляю ключ в замок, проворачивая несколько раз. «Никого?» — думаю изумлённо. — «Наверное, Коко отсиживается после случившегося с Акане у Шиба или ещё где, не желая меня видеть». Осторожно заглядываю в коридор и прохожу в квартиру. Бросаю сумку у стены. Стягиваю ботинки. Слышу, как что-то спрыгнуло на пол, корябая ламинат своими острыми ногтями.       — Зузу? — радостно.       Кот широко зевает, глядя на меня укоризненно своим единственным целым глазом. Пузо тащится по полу.       Аккуратно поднимаю Зузу, целуя его между ушей, затем в нос, за что получаю лапой по лицу. Негодник.       — Я так сильно скучал по тебе, — шепчу я растроганно, продолжая миловаться со сфинксом, прижимая его к себе. — Мне столько нужно тебе рассказать.       Зузу рычит, пытаясь вырваться, но мне всё равно. Прохожу в комнату, усаживаясь на диван. Оглядываюсь, думая, что ничего не изменилось с того момента, когда я был здесь в последний раз. Те же обои, мебель. Отпускаю кота рядом, щекоча пузико. Сдуваю чёлку с глаз.       И что теперь?       Тишина оседает на плечах пуховым, тяжелым одеялом. Встаю и иду в свою комнату. В прошлый раз она была пустой, сейчас же в ней царил лёгкий беспорядок: вещи из шкафа были разбросаны по полу, на полках неровным рядком стоят кубки с медалями, на которых толстым слоем осела пыль. Учебники на столе. На прикроватной тумбочке лежат таблетки с обезболивающим и старый CD-плеер. Заглядываю в комнату брата. Видно, он тоже собирался в попыхах, раз вещи так же разбросаны по полу, а кровать не заправлена.       Чувствую, как завибрировал телефон в кармане спортивных штанов.       — Хяку, — говорит размеренно Ран, стоило мне принять вызов и поднести телефон к уху, — мы согласны принять деньги.       — М-м, — тяну я безрадостно, — ладно.       — Привезёшь их…       — Нет, — перебиваю я резко, — я никуда не поеду. У вас был шанс и вы его проебали, Хайтани-сан. Я не мальчик на побегушках и не посыльный.       — Знай своё место, сучонок, — рычит он.       — Эти деньги нужны вам, не мне, — напоминаю я спокойно. — Я не боюсь вас.       — А надо было бы, — и завершает разговор.       Мне только что угрожали или?.. Чего-то никак не пойму, а что сейчас произошло-то. Я же ебучий Хяку, что за сто йен мог достать луну из неба. Мои слова имели вес. Пока ещё. И от дел же пока не отошёл ещё? Даже со сломанной рукой, мог дать пизды, что мало не покажется. Так какого?       Закрываю дверь в комнату брата. Иду на кухню и заглядываю в холодильник. Не густо. И чем мне питаться?       Я был рад, что мне вернулся аппетит. Наверное, временные скачки как-то влияют на мой организм, что я был готов сожрать целого слона. Захлопываю холодильник и иду в коридор. Беру из сумки ещё немного денег и обуваюсь.       — Я скоро вернусь, — бросаю Зузу и выхожу из квартиры.       О том, что делать дальше можно было подумать и после. Иду сразу в лапшичную, рассматривая знакомые с детства улочки.       В лапшичной заказываю самую большую порцию лапши, попросив добавить ещё ростков сои сверху и сажусь на табуретку.       «Что такого важного произошло летом и в сентябре?» — размышляю я, наблюдая за повором. — «Помимо смерти Акане».       Сейшу должен был выйти из колонии. А ещё Сано-сан должен погибнуть. А когда? Я мало что помнил из того времени. Для чего-то же меня переместило в эту временную линию. Мне бы себя спасти, а не о других волноваться.       — Старик! — дергаюсь от чьего-то бодрого голоса. — Порцию средней.       Кошусь, разглядывая излишне бодрого Сано-семпая. Блять. Я должен был уже перестать удивляться таким подаркам судьбы, но вот какого? Мне нельзя даже спокойно поесть, а?       Погодите. А чего это Сано ходит на своих двоих и сейчас не пребывает в коматозном состоянии?       Беру в левую руку одноразовые палочки, доставая их из обертки. Ложку. Отодвигаюсь от юноши настолько дальше насколько это возможно и прошу налить в стакан холодной воды.       «Не представляю, как я буду есть левой рукой», — попытался пощелкать палочками, но одна из них упала на пол. Блядство.       — Держи, — Манджиро резво наклоняется за палочкой, поднимая ту с пола.       — Спасибо, — благодарю кивком головы, замечая глубокие тени на его посеревшем и уставшем лице.       — Старик, — обращается он громко к повору, — нужна вилка.       — Момент, — отзывается мужчина, ставя передо мной тарелку с лапшой, — всё будет.       — Спасибо, — повторяю я, мягко улыбаясь.       — Мы знакомы? — спрашивает неожиданно меня Майки.       — Я ходил когда-то в додзё твоего деда, Манджиро, — устало, — и это я попытался помешать тебе скормить пластиковые детали самолёта Харучиё.       Сано давится воздухом, вытаращившись. Дёргает головой, подтягивая к себе свою тарелку с лапшой.       — Ты изменился, — хмуро.       — А ты вырос.       Лапша стала в горле, но я упорно продолжал накручивать ее на пластиковую вилку и жевать. Аппетит пропал напрочь.       — Кто тебя так?       — Какая тебе разница? — бросаю раздражённо. Говорить с ним по душам мне не хотелось.       — Шиничиро, он…       — Я знаю, — кошусь на него, — сочувствую твоей утрате.       — Спасибо, — блекло, но с улыбкой.       — Можешь не притворяться, — говорю я через некоторое время, — и быть сильным. Я понимаю.       Допиваю воду и достаю из кармана смятые купюры. Лапши съел меньше половины, но отчего-то меня замутило. Деньги оставляю под тарелкой и спрашиваю со стула. Сано хватает меня за пустой рукав просторной рубашки, которую прежняя Широ накинула поверх футболки и гипса.       — Ты не против немного прогуляться?       — Против, — вырываю рукав из его пальцев. Но что-то в его отчужденном, холодном взгляде заставляет меня передумать. — У тебя есть минут пятнадцать, чтобы доесть лапшу, пока я схожу до автоматов и вернусь. Буду ждать тебя на улице.       Майки справился со своей порцией минут за семь, поймав меня у автомата с сигаретами. Открываю пачку зубами, доставая одну из сигарет забитых табаком с вишневой отдушкой. Затягиваюсь, выдыхая дым через нос.       — Хочешь? — его восторженный взгляд я мог неправильно истолковать, напридумав себе невесть что.       — Нет, — мотает головой Майки, — но спасибо.       Идти на районе кроме лапшичной и детской площадки больше было некуда. Так что мы двинули в сторону детской площадки.       — У тебя ко мне какое-то дело? — любопытсвую я.       — Просто не хотел оставаться один.       — А как же твои друзья? Или младшая сестра? — главное сейчас не проболтаться про Курокава.       — Эмма пока ещё не пришла в себя, — отвечает довольно честно он, — а остальные… Для них всех я должен быть сильным, непобедимым Майки.       Киваю умно, соглашаясь. Вести за собой людей — та ещё морока. Наверное, не будь я таким уставшим, то поглумился над ним хорошенько.       — Но с тобой я могу расслабиться и быть собой, Ши-чан, — улыбается мне довольно Манджиро. — Я вспомнил, как тебя зовут. Сто лет будто прошло с нашей последней встречи.       — Да, наверное, — соглашаюсь смиренно, ведь спорить с ним у меня не было никаких сил, — если не больше.       «Для меня так уж точно».       Сано ловко забирается на пластиковый городок, оглядываясь на меня. Смотрит лукаво. Забираюсь следом, морщась от глухой боли. Усаживаюсь рядом и достаю из пачки ещё одну сигарету.       — А я банду создал.       — По стопам брата пошёл? — надо как-то же поддержать разговор.       — Ага, — кивает, — думал, что будет весело, но, — протягивает руку, и я в неё вкладываю сигарету и зажигалку, — слабочье одно.       — Ты их сам выбрал, — качаю головой, усмехаясь. Беру из пачки ещё одну сигарету. — И разве правильно говорить так о своих друзьях?       — Ты другой, — ломает сигарету попалам, — Ши-чан. Ты меня ненавидишь после того случая?       — Ненавижу, — забираю обратно свою зажигалку, закуривая. Укладываюсь на металлической конструкции, разглядывая медленно темнеющее небо.       — Давай дружить, Ши-чан? — ложится рядом, толкаясь.       Смеюсь хрипло, кусая зубами фильтр сигареты.       Ну что за уебанская ситуация, а?       — А давай.       Манджиро широко улыбается, довольно жмурясь, как домашний кот. Берет меня за руку. Мне хочется скинуть его руку, но чувствую, как тот затрясся весь, тихонько всхлипывая.       — Мне так его не хватает.        Вот же ж.