Сто йен

      Соя не стал откладывать всё в долгий ящик, заявившись к нам в класс во время обеденного перерыва на следующий день. Мин Кю в этот момент пытался убедить меня хоть немного поесть, пока Дракен безучастно листал новый каталог мотозапчастей, которые должны были появится в ближайшее время на рынке. Мадараме же втыкал в какую-то игрушку на портативной консоли, которую дал ему погонять на неделю Усо. И когда они успели пересечься, если Шион постоянно маячил у меня перед глазами?       Кавата сам не ожидал, что от сквозняка так громко хлопнет дверь, но он добился своего: на него обратили внимание.       — Ты пришёл парламентером, синий Огр? — спрашиваю я лениво буднично, кроша пальцами сырную булку. — И почему один?       Соя проигнорировал заданные мною вопросы, вставая напротив Кенчика.       — Я бы не советовал этого делать, — хмыкает Коко, не сводя грузного взгляда с напрягшегося юноши.       — Двадцать восьмого апреля, — твёрдо, — свалка машин. Не опаздывайте.       Дракен продолжает разглядывать глянцевые страницы, как ни в чём не бывало, выводя из себя ещё больше Кавата. Венка на его виске пульсирует, заставляя сжимать кулаки до скрипа суставов от бессилия. Соя разворачивается на пятках, задевая бедром стоящую рядом парту, а после быстро покидает кабинет.       — Придурок, — кричит ему вслед Шион, смеясь, — ты время не назвал. Ну что за имбецил, а? Не понимаю, чего ты в нем нашла, Мондаи-чи.       — Разве двадцать восьмого не день рождения Муто? — хмурится Мин Кю.       — Днём — драка, вечером — веселье, — пожимаю плечами.       — Не поспоришь, — соглашается брат, насильно высовывая мне в рот свою надкусанную булку с бобовой начинкой.       Приторный вкус бобов преследовал меня до самого вечера. «Чуть больше недели должно было хватить, чтобы Нахоя восстановился?»       Трясу головой, не понимая, чего я вообще думаю теперь об этом. Даже собери братья против нас целую армию, мы победим, выведя их сразу из боя. Больше нет времени на сожаления.       Как-то быстро распространилась информация о бое между Двойным Злом и Черными Драконами. Мадараме даже нашел упоминание о ней на форуме, хвастаясь.       — Ты не будешь драться, — кто-то должен был опустить его с небес на землю, — Шио-чан.       — С хуяли это? — взрывается тот.       — Черные Драконы не имеют к тебе никакого отношения, — напираю я, — займись лучше делами Вальхаллы, Шиба зашивается вместе с Харучиё и Усо. Поиграли и хватит.       — Ты на меня обижаешься, Мондаи-чи?       — Нет, не обижаюсь, — и это было правдой.       Шион не знал, что всё выйдет из-под контроля. Не мне его винить и делать виноватым в моих отношениях с Соей. Мадараме тут не причём. Просто так сложились обстоятельства не в самую лучшую сторону.       В Мизо я так и не смог попасть, договорившись встретиться с Такаши у него дома в пятницу вечером. С кем-то же мне нужно было поделиться наболевшим, пока мальчишки строили планы, как сильнее подгадить Двойному Злу и придумать, что подарить Муто-сану на день рождение. Последнее больше волновало Мин Кю, чем остальных, ведь их никто не приглашал на праздник жизни. На меня тоже особо надежды не было. Ничего умнее, чем предложить подарить ему купон на эротический массаж в знакомый нам салон интим услуг, я придумать не смог.       Мицуя встретил меня, накормил и обогрел. А после заставил встать на маленький стульчик своей сестры, накинув на меня белый плащ с моном Чёрных Драконов на спине.       Ткань плаща тяжёлая, жёсткая. Особо ногами не помахаешь, если застегнуть на груди на всё пуговицы.       — Длинноват, — заключает Мицуя, придирчиво оглядывая меня взглядом. Поправляет ворот, убирая длинную косу за спину.       Из-за отросшего пушка на голове выглядывал контур татуировки.       — В самый раз, Таке-чан, — пытаюсь скрыть за улыбкой свое напряжение.       Низ живота ноет, стекая глухой болью дальше к паху, вниз и по бедру, пропитывая ткань моей школьной юбки, нижнего белья и чулок.       Стоять на маленьком стульчике Маны неудобно, но так я возвышаюсь хоть немного над другом. В его комнате довольно светло из-за работающих ламп. Из большой комнаты доносится смех Маны, перебиваемый голосом ведущей детской передачи.       — Что у тебя с руками?       — То же самое, что и у тебя, — улыбается мне мягко Такаши.       — Понимаешь же, что тебе незачем было заступаться за меня? — мне тошно смотреть на его перевязанные бинтами пальцами со сломанными, почерневшими ногтями. — Плевать на самом деле, что они говорят обо мне и думают — меня это не заботит.       — У тебя определённо ледяное сердце, — качает головой друг. — Шиба уже рассказал, как я уебал одного утырка лицом о парту?       — Угу, — тихо, — как и грозился зашить кому-то рот огромной иголкой. Мы с Кенчиком обо всем позаботимся, — обещаю я, ласково очерчивая пальцами пожелтевший синяк на его подбородке.       — У меня, кстати, появилось крутое прозвище, — Такаши смеётся. — Сказать тебе?       — Конечно, — щекочу его подборком, как какого-то кота.       — Ткач.       — Дракен, Мондаи-чи и Ткач, — улыбаюсь, — нас определённо будут бояться во всей округе. Девятое поколение Чёрных Драконов будет самым жестоким.       — Если тебе этого так хочется.       «Осталось продержаться ещё два года», — утешаю я сам себя, — «и я закрою эту чертову петлю».       А дальше?       Я не смог снять белый плащ, что прилип ко мне как вторая кожа. Таке-чан даже карманы сделал довольно глубокими и комфортными. На часах было 18:08. Раз я в Шибуя, может навестить Ханагаки? Харучиё писал же, что Принцессу выписали. Самое оно.       От дома Мицуи до общаги Такемичи идти от силы минут сорок? Или больше? До меня запоздало доходит, что мне нужно будет проходить то «самое» место, где на меня напали те утырки и Хяку. Развернувшись, вернулся к остановке, пытаясь прочертить на карте нужный маршрут.       «Надо было взять такси», — вот чего я сразу до этого не додумался, а?       Пинаю камушек, проклиная себя же за тупость. Оглядываюсь, пытаясь понять куда меня занесло. С реки подул свежий ветерок. Закатное солнце слепило глаза. Кажись, меня вообще понесло в противоположную сторону от нужного мне дома. Если присмотреться, то можно заметить пик общаги, в которой проживала бабуля Ио и Муто-сан. Значит, если сделать такой хороший крюк, то я смогу выйти к станции.       Уверенно иду вперёд, размахивая сумкой. Замечаю в низине, у реки, что дальше за мостом, какое-то копошение.       «Надо будет летом выбраться куда-нибудь с ребятами», — думаю я, но моя улыбка меркнет.       Майки.       Вот же ж, сука.       Сано стоит в нескольких метрах от меня, безучастно рассматривая что-то внизу. Он ничуть не изменился, как я его видел в последний раз, около месяца назад. Даже одежда та же: белая толстовка, шорты поверх спортивных легинсов, кеды.       Смотрю вниз, чувствуя, как позабытая мною боль, вспыхнула вновь, растекаясь по ребрам, по тому месту, в которое меня ударили ножом множество раз.       Казутору держат крепко, хорошенько запрокинув его голову, чтобы тот видел, как избивают его лучшего и единственного друга. На его щеках блестят слёзы, а вместо каких-то слов — всхлипы. Кейске же будто не дышал, подскакивая от каждого удара неизвестного мне юноши, как какая-то марионетка.       Проталкиваю сквозь сжатые зубы воздух. Заставляя себя сделать шаг, затем второй, третий, сбрасывая с себя невидимые оковы.       Скатываюсь вниз по траве, не чувствуя удивлённого взгляда Манджиро. Сжимаю пальцы в кулак, а школьную сумку отбрасываю в сторону, чтобы та не мешалась.       — Эй, уроды! — говорю достаточно громко, срываясь на рык. — Живо отпустил моего младшего брата! — разворачиваю мальчишку к себе лицом, врезаясь кулаком ему в лицо.       Удар вышел достаточно сильным, что аж меня повело в сторону. Устояв на одной ноге, опускаясь перед Баджи на колени. Не чувствую, как у меня дрожат от страха руки.       — Джульетта, — шепчу я, — эй.       — Ха? А ты ещё кто такой? — кряхтит юноша, хватаясь за свой сломанный нос.       — Ты же, — шепчет ошарашенно Ханемия, вытаращившись на меня, — Мондаи-чи.       — Скоро мы пойдем домой, Кейске, — сипло, — зайдём в магазин по пути и купим лапши? А ещё тех лотерейных билетов, о которых ты вчера нам весь мозг выебал? Ну чего ты молчишь, Кейске? Ты же не умер?       Не умер же?       Закрываю собой Баджи, не давая его ударить. Делаю подсечку и вскакиваю на ноги, пиная мальчишку в живот. А затем ещё раз, не слыша его болезненного воя.       «Кейске не мог умереть вот так», — качаю головой, отгоняя от себя тяжёлые мысли.       Дышу сипло, запрокинув голову. Смаргиваю слёзы, переводя взгляд на уходящего по дороге Манджиро. За ним семенит долговязый юноша. Он наклоняется к Майки, а после громко смеётся.       Ханма?       — Мондаи-чи, — сипит Ханамия, подбираясь ко мне ползком, — я же не сплю? Это на самом деле Вы?       Он поднимается с большим трудом, смотря на меня восторженным взглядом. Тянет ко мне руки боязливо.       «Почему он не ползёт к Кейске?»       — Я восхищаюсь Вами, — смеётся чему-то.       Внутри меня бурлит ярость. На Казутору? Манджиро? На себя? Или на всю ситуацию в целом?       — Вы мой герой, Мон… — его голова дёргается, когда я отвесил ему звонкую пощёчину.       — Ты теперь мне обязан до конца своей никчёмной жизни, Казутора.       — Что?.. — шепчет он.       Я же достаю телефон, набирая Шиба.       — Кажется, я убил Джульетту.