***
— Ну, что скажешь? Какое лучше, светло-синее или персиковое? – Глаза Энджела светятся восторженным блеском то ли от затейливой игры света, то ли от изобилия прекрасных нарядов, которыми буквально наполнен модный бутик, — или же мне больше подойдет цвет фиалки? – Брови вопросительно взлетают вверх, когда тот оборачивается к Валентино за советом.
Даста можно более, чем понять, полки здесь буквально ломятся от количества дизайнерской одежды и приятных глазу аксессуаров. Стойка с украшениями возле кассы так и тянет к себе. Манит поблескивающими от яркого освещения ламп цепями, кольцами, серьгами и многим, многим другим, способным добавить образу некой индивидуальности и неповторимости. Придать ту маленькую своеобразную изюминку, свойственную лишь имиджу дизайнера оригинальность, заставляющую всех модников и модниц оборачиваться и бросать в след восторженные, нередко переполненные завистью взгляды.
Хотя, если посмотреть правде, лишённой свойственного Энджелу показного притворства в глаза, он тратит столько времени на подбор одежды вовсе не ради этого. Лишь один восхищённый, без зазрения совести любующийся им взгляд любимых малиновых глаз может заставить его часами неустанно крутиться перед зеркалом, подбирая наиболее подходящее платье. Неторопливо наносить косметику, подчёркивающую его достоинства и красоту
плевать, что Вэл уже тысячу раз говорил, что тот прекрасен и без неё, проводить немыслимое количество времени в примерочных, пребывая в раздумьях, какое же кружевное бельё на нём лучше сидит, периодически отправляя на оценку откровенные фотографии сутенёру прямо во время рабочего дня с лукавой фразой
"Какое лучше?" и тем самым отвлекая Валентино от очередной важной встречи или же совещания.
Всё это делается лишь ради Вэла и никого более. Ради его взгляда, полного любви, легкого, изящного поцелуя в висок или же благородного отвешенного поклона с невесомым касанием губ тыльной стороны ладони и едва различимой фразы:
"Сегодня ты - просто прекрасен, детка. Впрочем, как и всегда".
Энджел хочет ему соответствовать, хочет, чтобы когда Валентино смотрел на него, в его сердце, подобно вину, плескающемуся на дне хрустального бокала по вине легкого покачивания рукой, разливалось лишь небывалое чувство гордости и обожания. Конечно, Вэл любит его и без этого вычурного пафоса, но порадовать любимого всё же хочется. Кстати, у него это практически всегда получается с успехом.
Жаль только, что большая часть нарядов бывает испорчена в нахлынувшем порыве жаркого желания. Валентино ненавидит ждать, так что после страстных поцелуев чаще всего непременно слышится треск разорванной ткани топа, блузы, а время от времени и одного из платьев Картье. Хорошо, что в особняке целая комната отведена под гардеробную и практически доверху забита одеждой. А то пришлось бы Энджелу Дасту щеголять по улицам нагим, выставляя на всеобщее обозрение подтянутую фигуру со всеми аппетитными формами.
Валентино бы это понравилось... Впрочем,
нет. Определённо нет, сутенёр слишком собственник, чтобы делиться с кем-то подобным зрелищем. Подобно ветру налетит на него и обнимет, с хищным рыком закрывая своим телом от чужих взглядов, испепеляя глазами всех, кто посмеет хотя бы украдкой взглянуть на его Энджела. Негласно заявляя -
моё.
Энджи смеётся, слегка прикрыв рот рукой и, поплотнее сжав в руках вешалки с выбранными им платьями, возвращается к мыслям об аксессуарах.
Он запросто может подойти и скупить едва ли не весь стенд, только вот нынешнее положение в обществе, статус и кое-кто ещё, максимально щепетильно относящийся к подбору любого, причём не только своего образа на выход в люди, не позволят это сделать.
Хотя...
Прежде чем посмотреть на Вэла, Энджел всё же не удерживается и с плохо скрываемым любопытством косит глаза на стоящую поодаль заинтересовавшую его стойку.
— Энджи, даже не думай! – недовольный возглас тут же привлекает внимание паучка, заставляя оторвать взгляд от украшений.
Эх, а счастье было так близко...
Валентино постукивает носком ботфорта по полу и, изогнув бровь, выжидающе глядит на Энджела. Упёртые в бока руки лишь добавляют ему некой строгости. Словно родитель, отчитывающий ребёнка за выбранную на барахолке игрушку и наотрез отказывающийся её покупать. Причём вовсе не из жадности, вредности или же садистских наклонностей. Здравый смысл, слава Сатане, пока ещё никто не отменял. Аксессуары, приобретенные в подобного рода бутиках, выполнены не настолько качественно, как одежда, из-за чего быстро приходят в негодность. При этом цены у них, мягко говоря, заоблачные.
Валентино сам обожал шоппинг, более того, лично заявлялся домой с огромной кучей пакетов различных брендов, хотя нехваткой вещей определённо не страдал. Производители данных украшений не были заинтересованы в долговременной носке своих изделий. Металл быстро темнел, стразы через пару-тройку месяцев отваливались, цепочки заламывались. Вещь попросту приходила в негодность, становясь невзрачной и ободранной.
Помимо этого, заявиться с подобными украшениями на какой-либо банкет или же бал было невозможно. Считалось моветоном и могло вызвать нелестные сплетни или же обсуждения за глаза. На элитные мероприятия было принято приходить в новых, уникальных образах, с ног до головы выполненных строго на заказ.
Валентино просто не видел смысла тратить сумасшедшие деньги на то, в чём мало, что нельзя было выйти в свет, так ещё и первозданный вид вещи терялся через непродолжительное время.
— Мы это уже сто раз проходили, – Вэл вздыхает, сменяя гнев на милость, и устало добавляет, – Энджи, если тебе хочется купить что-нибудь из украшений, пойдём в ювелирный. Уверен, я суме...
— Но там не будет точно таких же! – разочарованно восклицает паучок, прервав любимого на полуслове. Даст всем своим телом прижимается к Валентино и, обхватив того за талию, подаётся вперёд. Взгляд полон мольбы и надежды. Подобно верному псу, дождавшемуся наконец пришедшего с работы хозяина. Хозяйна, который просто не может отказать своему четвероногому другу в долгожданных играх из-за больших, полных немой просьбы задорных глаз, глядящих немигающим взглядом. — Вэл, ну пожа-а-а-алуйста. Я всего лишь посмотрю, чисто из интереса. Это не займёт много времени, правда. Я очень быстро, буквально туда и обратно.
— Детка...
— Ну и что, что это бижутерия? Зато хорошо смотрится, верно? Я уже отсюда вижу, там есть пара замечательных кулончиков. Они идеально подойдут к моему пиджаку. Кроме того, прекрасно будут смотреться с моей розовой кофточкой, помнишь?
— Я же сказал -
нет! – Валентино остаётся непреклонен. Последнее слово брошено на повышенном тоне, с явным нажимом и стальными нотками в голосе.
Резко всколыхнувшийся порыв раздражения тут же утихает, подобно вспыхнувшему на пару секунд огоньку зажигалки. Сутенёр в растерянности смотрит на свои пальцы. Кончики коготков покрыты розоватой жидкостью, отдающей едва уловимым запахом железа.
Увиденное заставляет его отшатнуться и в лёгком оцепенении сделать пару шагов назад. Осознание и ужас от того,
что он только что случайно натворил, приходит с запозданием.
Чёрт, только не снова, только не опять, он же обещал...
Будь проклята эта грёбаная эмоциональная неустойчивость. Вэл пытается с ней справится, правда пытается...
Ради него.
Найти квалификационного врача в аду достаточно сложно. Практически невозможно. Медицина в преисподней на вес золота. Психология и психотерапия - бесценны. Все, кто имеет какое-либо отношение к изучению человеческой личности и суждений знают — каждая проблема берёт своё начало нигде иначе, как в голове.
Тем не менее, у Валентино, при его статусе и влиянии, это получилось. Более того, ему удалось добиться колоссального результата. Удалось заткнуть своё эго куда подальше, усмирить гордость, и, стиснув зубы, доползти до психотерапевта с просьбой о помощи. Не без приставленного к её виску дула револьвера и взятой подписки о неразглашении, разумеется. Хотя кому в своём уме придет в голову выбалтывать информацию о столь важных и прибыльных клиентах, тем самым ставя свою жизнь под угрозу.
Большинство демонов, особенно высших, живут с горой расстройств и психологических травм, нанесённых им как при земном существовании, так и в посмертии. Это ни для кого не новость. Вопрос лишь в том, не стоит ли это на пути к их истинному счастью?
Для того, чтобы не бояться сорваться и причинить боль своей любимой детке, для того, чтобы не чувствовать себя монстром, не переживать, когда Энджи находится рядом с ним, пришлось обратиться к одной из самых болезненных тем - своему прошлому. Спустя три года терапии прогресс и сдвиги в лучшую сторону наконец стали заметны. Только вот дела давно минувших дней не собирались отпускать Валентино так просто. Срывы случались, очень, очень редко - но, тем не менее, случались. Причём, чаще всего, из-за несущественных мелочей.
Подобное воскрешало в памяти обоих отнюдь не лучшие фрагменты и поступки, их жизнь, абьюзивные отношения до той чистки, которая сумела расставить всё на свои места. Энджел всё прекрасно понимал, никогда не сердился и готов был не только прощать Вэла, но и помогать бороться. Проходить через это вместе.
Наверное, именно из-за этого, сутенёр чувствовал себя максимально паршиво после каждой ситуации, когда не мог взять эмоции под контроль. Чувство вины подкреплялось ещё и тем, что Даст, ни смотря ни на что, не боялся быть с ним рядом. Постоянно обнимал его, гладил по спине и успокаивающе шептал, что всё в порядке. Валентино готов был бесконечно просить прощения у Энджи и, даже получив его, всё равно продолжать заниматься самобичеванием. И вот... он снова не сдержался.
Неосознанно схватил Энджела за предплечье. Острые когти впились в чувствительную, и без того пережившую очень многое, кожу, оставляя глубокие точечные следы. На белой шёрстке тут же проступили маленькие пятна свежей крови. Небольшие, со спичечную головку, можно сказать, всего лишь царапины - однако, этого достаточно.
Паучок негромко вскрикивает, прижимая к только что нанесённой ране ладонь.
— Энджи... я... чёрт, нет... я... я не хотел...
Выражение лица Энджела тут же изменилось. Былая радость, ветреность и непринужденность исчезли вместе с былой счастливой улыбкой, словно их и не бывало. - Как скажешь, - тихо отозвался паучок, опустив голову. Вешалки, до этого момента мирно висевшие на его руке, с лёгким металлическим стуком возвращаются на место.
— Энджи, – Валентино наклоняется и кладёт свою руку на плечо Энджелу. В глазах плещется неутолимая печаль, – мне правда очень жаль.
Энджел застенчиво улыбается и кладёт свои пальцы на руку Вэла:
— Всё хорошо.
Во взгляде нет и тени злобы или же ненависти. Лишь умиротворение, нежность, а вместе ними и бесконечное понимание. Жаль, всё вышеперечисленное не отменяет легкой грусти как на лице, так и в голосе, что не может укрыться от проницательного сутенёра.
— Энджи, – вторая рука ложится на плечо Энджела. Даст не может сдержать вздоха, – прости. Я не думал, что всё выйдет именно так. Я вчего-навсего хочу, чтобы у тебя было всё самое лучшее. Ты ведь просто не можешь привыкнуть брать всё, что захочется, не смотря при этом на ценники, верно? Я не хочу, чтобы ты думал, что я пытаюсь откупиться, но, тем не менее, держи, – в руку Энджела ложится чёрная кредитная карта с характерной для ада красной гравировкой, – бери что нравится, только не слишком увлекайся, договорились? Думаю, пара украшений подобного стиля в самом деле не будут лишними. И знай, – Валентино выдерживает многозначительную паузу, пытаясь подобрать нужные слова, – я тобой безумно дорожу.
Валентино даже не пытается отвести взгляд. Наоборот, пристально смотрит прямо в глаза, надеясь увидеть там прощение. Спустя несколько секунд ему это удаётся. К Энджелу вновь возвращаются прежние счастье и беспечность.
— Я же сказал, всё в порядке, кроме того, адская регенерация сделает своё дело и, через несколько часов, от них не останется даже следа, – улыбка, снятая с плеча рука и игриво посланный воздушный поцелуй действительно помогают в это поверить. Сутенёр пытается еще что-то добавить, однако тут же замолкает, видя, что Даст качает головой.
— Sono stanco di dire che va tutto bene, – заверяет его Энджел, после чего ласково добавляет, – давай не будем об этом. Ты пытаешься с этим справиться, я знаю. Однако не все бывает так быстро, как тебе того хочется. Я готов ждать, сколько будет нужно и никуда тебя не тороплю. Думаю, этого достаточно для того, чтобы в сотый раз доказать то, во что ты время от времени отказываешься верить или по какой-то непонятной причине забываешь. Я тебя люблю.
В голове крутиться столько различных фраз. Хочется сказать так много, однако, мысли от легкого волнения путаются, не желая облекаться в красивую форму, поэтому сутенёр лишь трепетно произносит:
— Perdonami, amore mio.
— Вернёмся к платьям, хорошо? – примиряюще уточняет Энджел. – Так какое тебе больше нравится? – Ему гораздо проще забыть обо всём только что произошедшем и как ни в чём не бывало вернуться к обычной жизни. Тем не менее, сутенёр пытается сделать вид, что он в самом деле отпустил ситуацию, сосредоточившись на заданном ему вопросе:
— Даже не знаю, - задумчиво протянул Валентино, задумчиво потирая подбородок, – дай я ещё раз посмотрю.
Валентино снимает платья, которые Даст успел свесить в одно место и, перекинув через руку, поочерёдно прикладывает их к Энджелу. Некоторая время оверлорд молчит, после чего, разведя руками, бегло выдаёт пару оценивающих фраз:
— Честно говоря, мне всё нравится. Лазурное – оттеняет глаза, визуально делая их чуть больше и гармонирует с твоей белой шерсткой. Персиковое - подчёркивает талию и делает акцент на груди за счёт длинного выреза на спине и глубокого v-образного декольте. Помимо этого, его можно будет носить с твоей "мятной" рубашкой и белым ремешком. В фиолетовом ты похож на принцессу из сказки, оно довольно пышное и воздушное. Мне нечего добавить - на тебе любой наряд будет выглядеть идеально. Однако, носить тебе, так что выбор остаётся тоже за тобой.
— Спасибо за комплименты, – на одном выдохе произносит Энджел, обхватив локоть второй руки и несколько потупив взгляд, – но это не не очень помогло определиться.
— Значит, берём всё. Возражения не принимаются, - заканчивает Валентино.
— В самом деле? – голос Энджела полон восторга. – Я никак не могу к этому привыкнуть. Спасибо тебе. – Уже более робко произносит Даст, подняв глаза на Валентино.
Вэл слегка отстранённо, заторможенно кивает, чем выдаёт себя с головой. Ох, не о том он сейчас думает, явно не о том. Зато "о том" сейчас явно подумал Энджел. И судя по тому, что он хмурится, ему это не по душе.
Энджи слегка взбивает упавшую чёлку и подходит к оверлорду. Сложив ладони любимого в замок, паучок обхватывает их своими. После чего, задрав голову, обращается к Валентино :
— Вэл, я правда не сержусь. Скажи, что мне сделать, для того, чтобы ты в это поверил?
— Отобедаешь со мной? – задумчиво предлагает Валентино, глядя куда-то в пустоту.
— Только если пригласите, милорд, – со смехом кланяется Энджел, приседая в неглубоком реверансе, вместо боковых сторон платья приподняв полы пиджака.
Губы Валентино изгибаются в невольной улыбке. Если Энджи пустил в ход шуточки, то всё и вправду замечательно. Хорошее настроение сутенёра постепенно возвращается.
— Я же просил не называть меня так, – ненавязчиво напоминает Валентино, после чего тут же переводит диалог на беспокоящую его в данный период времени тему. - Значит, решено. Пошли за украшениями и быстрей на кассу. В наших же интересах успеть до очередей. Что касается еды - на втором этаже есть отличная кафешка. Думаю, тебе там понравится, - улыбается сутенёр, нежно подталкивая Энджи к заинтересовавшей его в самом начале стойке.
