***
28 ноября 1096 года
Время: 15:07
Место: неизвестно
***
— Да что за хрень… Что происходит?! — Михаила сильно тряхнуло, калибы он не был пристёгнут и уже бы впечатался лицом в борт вертолёта. — Нихуя ты спал, Михалыч! Тебя даже сирена не разбудила! — сказал Марк. Его лицо было напряжено, рукой, покрасневшей от натуги рукой, он сжимал держал свой КПК, прислонив его к груди, а другой, такой же красной, он держался за скамейку. Только через пару мгновений он понял, что именно было источником мерзкого звука. — Блять, мы падаем?! — Пока нет, но возможно уже скоро. — спокойным голосом ответил Пилот. — «Орлан-3» вызывает «Око», приём. Приём! Да бля, «магнитка» с ума сходит, связи нет! — Да что стряслось-то? — Мы близко к эпицентру зарождающейся катастрофы. — Бля-я-я-я… — медленно произнёс Михаил. В его голове всплыл утренний разговор с его бригадником. Тот перед отправкой обещал, что «приключений на пару часов» и они скоро вернуться. Ага, как же. Солдат начал шарить у себя в карманах в поисках каппы. — Кузьмич, сади машину и включай защиту! — Да где я тебе тут, блять, сяду, один сплошной лес кругом! — в голос пилота прокрались еле заметные нотки паники. — Тут даже если защиту активируем, всё равно огребём по полной! Эпицентр в пяти километрах от нас! Михаил инстинктивно вжался в скамейку и вытянул ноги, ровно так, как учили на курсах по технике безопасности. Он оглянулся. Сидящий неподалёку от него Сергей так же приготовился к удару. Он закрыл глаза и что-то тихо шептал. В окнах то и дело были видны всполохи молний. Из чёрных, как ночь, облаков вырывался ненормальный, сверхъестественный фиолетовый свет. Тяжёлые капли дождя барабанили по обшивке, словно пытаясь ворваться внутрь и затопить всё пространство. Даже сквозь звукоизоляцию было прекрасно слышно адские раскаты грома, словно вырвавшиеся из преисподней спустя годы заточения. В воздухе витало неприятное чувство напряжения. Пространство за бортом наполнилось густой дымкой, которая как будто хотела пожрать машину вместе с экипажем. — Вижу! Вижу землю! Есть возможность посадки! Но она будет жёсткой, приготовьтесь! — воскликнул Кузьмич. — Садимся «в слепую», видимость нулевая! — Хоть бы успели… — прошептал Марк. Внезапно горизонт как будто перекосило. Пол под ногами стал проваливаться, Михаил широко раскрыл рот, хватая воздух, на секунду ему показалось, что желудок вот-вот выскочит наружу, свет на мгновение погас, горизонт вновь перекосило, в иллюминаторах началась карусель из тёмного неба и леса. Пассажиры вертолёта зажмурились и съежились в ожидании удара, боли и гибели. Машину несколько раз встряхнуло, еще несколько раз она словно провалилась в воздушную яму. Запахло гарью и жжёной резиной. — ГОРИ-И-И-М!!! — закричал пилот. Тут же зашипели системы автоматического пожаротушения, распыляющие углекислый газ на двигатели. — Активирую систему защиты! Свет погас. Иллюминаторы и фонарь были прикрыты специальными изолирующими задвижками, грузовая рампа с щелчком за герметизировалась, воздухозаборники закрылись. Машина стала полностью изолирована от внешней среды, это могло защитить от проникновения микро-гранул ориджиума внутрь машины. Удар. Хруст. Ужасающее шипение. Опять удар. И еще удар. Все летит к черту, все погибло, конец всему, Сергей завопил от ужаса. Какая-то огромная сила со всей дури швыряет многотонный вертолёт об землю, перевернула его, словно детскую игрушку. Раздался треск рвущегося металла. Винты беспощадно рубили влажную землю и стволы деревьев, пока наконец вертолёт, проехав несколько метров «на пузе», остановился, напоровшись на крупный камень, а затем с грохотом перевернулся. В тишине слышится плеск и журчание, что-то шипело, кипело и потрескивало. Михаилу показалось, что на пару мгновений он потерял сознание. Он попытался отцепиться от ремней, но тщетно — заклинило механизм. Он достал нож и быстрыми движениями отрезал полимерные ленты, приковавшие его к скамейке, а затем грузно упал на пол, вернее на потолок. Грудь пронзила резкая боль. Он выплюнул окровавленную каппу и попытался подняться. И с большим трудом, ему это удалось. Всё тело ныло от множества ушибов, ссадин и порезов. Быстро осмотрев себя, и не найдя значительных травм, Михаил похромал к месту пилота. Руки Кузьмича бессильно висели в воздухе, и похоже, он был без сознания. По крайней мере, Михаилу очень хотелось, чтобы пилот просто был без сознания, а не мёртвым. Отстегнув его от кресла, солдат поймал его и аккуратно положил его вниз. Быстро проверив наличие пульса и наличие травм, Михалыч вколол ему из его же аптечки несколько стабилизирующих препаратов и обезболивающее. В ушах звенело, но он мог отчётливо расслышать треск огня снаружи. — Михалыч… Это ты? — из темноты послышался голос Сергея. — Серёга, ты? Что там с Марком? — Да жив, я, жив. — С пола встала тёмная фигура и, прихрамывая, стала что-то искать на полу, паралельно пытаясь что-то нащупать на голове. Краем глаза Михаил заметил, что один из рогов сарказа стал короче другого. — Отлично, Кузьмич кажется тоже. Не понял… Только что Михалыч заметил, что через дырки в полу стало просачиваться тёмное и ледяное нечто. Она быстро начала проникать в машину. Он бросился к кокпиту, дёрнул несколько тумблеров и задвижки фонаря открылись. — Господа, я вас поздравляю, мы приземлились в болото и начали тонуть! Если мы сейчас же не покинем вертушку, то утонем вместе с ней! Так что руки в ноги и валим отсюда! — сказал Михаил и вытащил из-под сидения сумку НАЗ-а, и передал его Сергею. Затем он дёрнул небольшим рычагом и грузовая рампа с грохотом начала подниматься вверх. Михаил быстро огляделся. На многие километры протянулся поросший мхом кочкарник, покрывающий глубокую, кажущуюся бездонной, топь. Вокруг, на сколько хватало глаз, всё поросло густым мхом, камышом. На противоположном берегу, покрытым густым туманом, виднелись верхушки деревьев, но это не гарантировало, что там твёрдая земля. Облака на небе понемногу становились светлее, а фиолетовое свечение медленно угасало, но всё ещё шёл дождь, били молнии, а ураганный ветер раскачивал из стороны в сторону могучие многолетние стволы деревьев. — Значит так. Серёга, отдай НАЗ Марку, а сам бери Кузьмича. Идите строго за мной, след в след, не отходя ни на шаг. Если меня начнёт затягивать, бросай меня и звездуй обратно к борту, усёк? — Да! Но может подождём пока всё утихнет? — Эта срань нам уже по щиколотку! — Михаил указал на пол, вернее потолок. Он стремительно заполнялся водой. Машина угрожающе быстро тонула. — Я первый, Марк второй, ты замыкающий. Пошли! — Михалыч подобрал большую, полу-гнилую ветвь и стал медленно и осторожно пробираться через топи. Болото впереди казалось и вовсе непроходимым — трясина с осокой, аиром, частыми окнами черной воды. От тяжести человека зыбун ходуном ходил, и иногда в двух, трех шагах фонтаном брызнет вода через едва заметную для глаза продушину. Из него подымался тяжелый запах гнилых водорослей и сырых грибов. Почва пружинилась и дрожала под ногами и при каждом шаге где-то сбоку и внизу раздавалось жирное хлюпанье просачивающейся тины. Неожиданно по всему болоту пронесся странный звук. Он был протяжен, низок и гармонично-печален и, казалось, выходил из-под земли. Группа остановилась, вслушиваясь в этот звук, всматриваясь в туман, пытаясь понять, что является его источником. Но ничего. Вокруг был один туман. и больше ничего. Уже давно пропал из виду вертолёт и теперь группа была без каких либо ориентиров. Дождь превратился в морось, остатки суперяйчейкового облака, эпицентра Катастрофы, рассеялись, сияние пропало, как и всполохи молний. Настала практически полная тишина. Долго задерживаться здесь никто не хотел и группа пошла дальше. То и дело они останавливались на кочках сухой земли что бы перевести дух и выбрать направление. Но хоть сколько-нибудь долго им отдыхать не удавалось — казалось, надёжные островки суши начинали медленно погружаться в тёмные, ледяные воды и им приходилось идти вперёд. С большим трудом, они прошли километра два. Когда солнце уже начало заходить за горизонт, освещая своими золотистыми лучами эти дикие земли, им наконец удалось выйти к твёрдой земле. Они перевели дух и отобедали консервами из НАЗ-а, разогретыми на спиртовке оттуда же. — Нас искать тут будут вечно. — сказал Сергей — Тут же сплошная тайга на тысячи квадратных кломов… — Может и не вечно. — из-за спины послышался низкий басовитый голос. Михаил резко вскочил и вытащил «кошкодёр» из ножен. — Кто здесь? Густые кусты зашевелились. Лучи закатного солнца, вырывающиеся из-за горизонта, мягким золотистым светом осветили фигуру настоящего гиганта, чей рост, судя по всему, был значительно больше двух метров. Его бородатое лицо было густо покрыто морщинами древнего старика, но его янтарные глаза словно горели как юнца. Он был одет в ветхую, латаную-перелатанную шинель, которая, судя по всему, повидала не меньше, чем её хозяин. За его спиной находился арбалет, больше напоминающий небольшую баллисту, а на поясе висел здоровенный подсайдашный нож. — Ты кто, дед? — Лесник. — коротко отозвался тот и глянул на закат. — Уже поздно. Скоро твари выйдут. Они чужих не любят. — Какие твари? — спросил Марк. — Разные. Тут их много. — всё также коротко ответил Лесник. — Идите за мной. — Куда? — Ко мне домой. Куда же ещё? Или вы тут хотите остаться? Желающих остаться ночевать посреди болот не нашлось и группа последовала за гигантом. Даже тренированному Михаилу было трудно поспевать за ним, не говоря уж о Марке и нагруженным бессознательным телом Сергея. С помощью топора он легко разбивал мелкие деревья, мешающие идти. — А ты тут живёшь? — Михаил подбежал к Леснику. — Ну на постоянной основе? — Да. — А другие люди тут есть? — Когда как. — В каком смысле? — Иногда сюда кто-то забредает. Как вы, например. — И часто? — Не то, чтоб очень. Пришли. На окраине крохотной лесной опушке виднелся небольшой домик, окружённый высоким частоколом. Чем ближе они подходили к жилищу, тем отчётливее становился неприятный запах навоза. Марк заметил растущие возле забора грядки с какими-то оващами. — И давно вы тут живёте, уважаемый? — поинтересовался эмиссар. — Всегда жил. Входите. — могучая рука залезла в карман и нашарила там ржавый ключ, на удивление, привычных размеров. Отперев ворота, гигант пригласительным жестом указал на двор. — Будьте как дома, путники. Я ни в чём не откажу.***
Лесник взял ухват и аккуратно вытащил из дымящейся печки глиняный горшок с вкусно пахнущей кашей, чей аромат застилал дом. Дом, к слову, внутри выглядел куда лучше, чем снаружи. Просторное, длинное бревенчатое строение с высокими потолками под стать росту владельца, встретило своих гостей приятным теплом и уютом. Единственным недостатком, пожалуй, можно было выделить слабый свет от фонарей и лучин, но по сравнению с перспективой спать на улице, это была манна небесная. — Живу один. Посуды нет. Так что ешьте так. — громила дал всем деревянные ложки и указал на горшок. Уставшие и замученные долгим переходом путники тут же с аппетитом стали есть кашу. Лесник есть не стал, а сел рядом, наблюдая. — Так что, отец, кроме тебя тут никто не живёт? — спросил Марк. — Нет. Вернее, жили когда-то. Деревня тут была. — А что случилось? — Много что. Сначала война была, с Галлией. Самая первая война. Туда многих мужиков призвали. Акромя меня. Я молокососом ещё тогда был. Батьку туда моего отправили. С тех пор он к нам и не вернулся. Как и многие. Потом мор был, ещё народу выкосило. Потом снова война, но уже с Лейтанией. Потом несколько неурожайных лет друг за другом шли. Народ либо дох как скотина, либо по миру отправлялись. Так народ и кончился. Последняя, кто тут кроме меня была — Метрофановна. Дочь её в город на заработки уехала, да так и не вернулась. Ну она и померла от горя. После этого тут, кроме меня, никто не живёт. — мужик развёл руками. — Померли все. — М-да, жёстко. — А. — мужик отмахнулся. — В ту пору у всех так было. Мы ни чем не лучше. — Да и сейчас мало что изменилось… — тихо прошептал Марк. — А сам почему не уехал? — А куда мне ехать? — развёл руками дед. — Да и на кого я кладбище оставлю? — Кладбище? — Да. Я за ним приглядываю, чтоб не зарастало. — Ясно… Скажи отец, ты говорил, что тут иногда другие люди появляются? Кто это? — Да много кто. Военные, копатели, да и просто бродяги. — Военные и копатели? А что они тут ищут? — Раньше тут в сотне километрах база была. Вернее, опорник. Когда он работал — солдаты патрулировали округу. Георгий Андреевич у них начальником был, если я правильно запомнил его имя. А потом как опорник прикрыли, то военные пропали. Пришли копатели — искать что тут военные оставили. Да тоже скоро все извелись. — И когда ты последний раз людей видел? — Акромя вас — лет двадцать назад. — Правда, тут давеча видел я ребят. Не знаю кто такие, может вашенские, может нет. Я с ними не разговаривал. — Что за «ребята»? — Без понятия. Искали что-то. Травки целебные собирали. — И где? — Да километров тридцать наверное отсюда. А вы, кстати, косатики, чьих будите? — Урсуские мы. — Вижу, что урсуские. Рожи то родные. Служите кому? Армейцы что-ль? — Нет. Мы… М-м-м-м… Из одной компании. — Хм. Значит, купцы? «Высокоблагородие» всё-таки надо говорить? — ухмыльнулся мужик. — Нет, зачем-же? — Хорошо. — кивнул тот с некоторым облегчением. — А ты, кстати, в армии сам то, служил? — Служил. Обожди маленько. — старик встал и направился к сундуку. — Ну-ка… Спустя пару мгновений он открыл его, быстро порылся и вернулся к столу. Уже давно переставшие есть по причине отсутствия каши в горшке путники с любопытством уставились на старую книгу в кожаном переплёте. В центре её красовался позолоченный двуглавый орёл с вензелем императора Павла — прадеда нынешнего императора. Лесник сдул пыль с книги. — Ну-ка, милок, подай-ка светец. — он указал на железную стойку зажжённой лучиной. — Вот так-то лучше. Книга оказалась не книгой, а альбомом, со старыми чёрно белыми фотографиями. Лесник начал листать страницы в поисках нужной. Краем глаза можно было заметить фотографии улиц ещё живой деревни, лица людей, групповые фото. — Вот. На фотографии была видна группа людей, стоящих на плацу возле какого-то здания. Они были одеты в типичные для начала века светло-зелённую униформу. Брони или оружия не было. Гладко выбритые лица было озарены сияющими улыбками, которые в некотором роде можно было назвать счастливыми. — Вот это я. — он указал на самого высокого в группе человека. — А это товарищи мои. Валера и Пётр. — Судя по нашивкам — пехота? — влез в разговор Михаил. — Она родимая. — кивнул старик. — 501-й отдельный батальон. Граф Трубецкой, Павел Яковлевич, царствие ему небесное, командовал нами. Жестокий командир был, суровый. Но всегда только за дело наказывал. Полено в печке громко хрустнуло, будто подтверждая сказанное. Мягкий свет пламени, сопровождаемый приятным треском, согревал и освещал убранство комнаты. — Воевали? — Да. Про Тарас-Генрики слышали? — Бойня в Тарас-Генрики? — встрял на этот раз Сергей. — Она самая. — Ничего себе! Я уж думал что никого, кто видел бы эту битву, а уж тем более в ней участвовал не осталось! — Ну, как видишь остались. — развёл руками мужик. И резко замер. За окном протяжно завыли. Лесник резко стал серьёзным. Он подошёл к маленькому окошку, куда едва попадал лунный свет. — Где сени помните? Все кивнули. — Переночуете там. Там сено есть. Друга вашего — он указал на спящего на печке под толстой меховой шубой пилота, обколотого лекарствами. — оставите тут. — А вы где? — спросил Марк. — На лавочке. Чай не сахарный, не растаю. Ну. Мне пора. Я вернусь домой чуть позже. Отдыхайте. — Вы куда? — К тварям? — А они вас не съедят? — А что меня есть? Старый я, одна кожа, да кости. Ещё подавляться, задохнуться и сдохнут. Да и сам я кусаюсь так, что будь здоров. — дед подмигнул. — Ну, утро вечера мудренее. Распрощавшись, лесник взял с собой мешок, трость, топор и ушёл из дома. Михаил, Марк и Сергей тем временем расположились на сеновале. — Михалыч. Михалыч. — Чё? — спросил Михаил, чьи глаза уже слипались от усталости. — Слушай, а как ты думаешь, нас скоро найдут? — Не знаю. — Если честно, то мне кажется, что мы тут надолго. — А-а-а-тставить упаднические настроения, товарищ фельдегерь. Да, мы в жопе. Но не такой уж критичной. Всё могло быть куда хуже… — ответил Марк пялясь в потолок. — Например? — Ну, мы могли бы просто умереть, например.— сказал сарказ, крутя в руках обломок чёрного рога. — А так… Есть хоть шанс что нас найдут. — Ага… Найдут… Непременно найдут… Было непонятно, правда ли он надеется на то что их спасут, или иронизирует. — Ладно, мужики, давайте спать. Сил уже нет. — сказал Михаил и отвернулся в сторону стены.***
Тишина. Полная. Глаза не могут найти ничего, кроме бесконечного пространства. Глазу не за что зацепиться. Нет ни земли, ни неба, ни людей, ни солнца. Кажется, что непроглядная темная пелена занимает вообще всё возможное пространство. Только тьма и ничего другого. Всё вокруг растворилось в бездне. Эта тьма была его миром, его пространством и вселенной. Он уже давно потерял ощущение времени, его мысли стекались в бесформенную массу, тело сливалось с течением времени. Тишина. И покой. Нет ничего. Только он и бескрайняя пучина. Такого покоя он уже давно не видел. Мысли были туманными, они стекались в одну общую массу с тьмой. Он становится его частью. Она притягивает его к себе, обнимая его с всех сторон своим тёплым объятием. Он понимает, что в этом гипнотическом состоянии уже не совсем принадлежит этому миру. Ему кажется, что его душа объединилась с царством Морфея… Михал открыл глаза. Неприятный холод сковывал тело. Тело было как будто ватное, с трудом двигалось, как будто полностью увязло в какой-то вязкой липкой жиже. — Марк? Серёга? Никто не ответил. Михаил, дивясь собственной слабости, встал. — Мужики? Никого рядом не было. Михаил встал и неуклюже поплёлся в команату. — Дед? Кузьмич? В комнате никого не было. Лавка и печка были пустыми. В дверь раздался странный стук. Фельдъегерь побрёл к двери. Предварительно достав свой кошкодёр. В дверь стучали всё настойчивее. — Да? — Открывай. — послышался голос Лесника. Михаил отомкнул защёлки. На пороге действительно стоял лесник. Вот только от него тянуло каким-то потусторонним, замогильным хладом. Лицо его вроде бы не изменилось, но чем-то неуловимо стало походить на звериную морду. Он улыбнулся. — Друзья хотят покушать. Пойдём, приятель, в лес. И тут лицо Лесника начало искажаться в адских метаморфозах. Кожа скручивалась, мышцы и вены рвались, кости с жутким хрустом ломались, перестраиваясь в адскую гримасу, напоминающее лицо настоящего демона. До боли знакомое лицо. Михаил встал в стойку настолько быстро, насколько позволяли тяжёлые ватные конечности. Огромная туша существа, некогда бывшая лесником, угрожающе нависла над ним. В одиночку сражаться с ним бесполезно, Михаил знал это на собственном опыте. Тут бы пару-тройку человек с алебардами или копьями… — Михалстепаныч! Михалстепаныч! Голос был чертовски знаком, и словно исходил из другого мира. — Михалстепаныч!***
— Михалстепаныч! — Сергей тряс сонного Михаила. — Михалыч. — А что… Да не тряси ты меня. — Михаил зевнул и резко встал, прогоняя наваждение. — Что случилось? — Там дед с кем-то разговаривает. — Твою… А где Марк. — Слушает. Быстро поднявшись, Михаил поспешил в комнату, где они все вчера сидели. Притаивший у окна, Марк медленно вертел обломок рога в руке, внимательно слушая происходящее. — …ну допустим, видел. И что? — раздался басовитый голос Лесника. — Люди в этом вертолёте могли выжить. Вы видели кого-то из них? Или может быть, их следы? — Для начала скажите, кто вы и что тут забыли? — Какая разница? — Большая. — Дед сложил руки и с высока посмотрел на своего собеседника. Это был тщедушный (по сравнению с Лесником) либери, одетый в униформу цвета разных оттенков синего. — Я хочу знать с кем говорю. — Мы представители компании Rhodos Island… Михаил стал прокручивать смутно знакомое название в голове. Родос… Родос… Спустя мгновение он вспомнил пачку обезболивающих таблеток с маркировкой Родоса — белый треугольник с чёрной башней. Вспомнил. — Слыш Марк, а это часом не тот Родос, с которым Маршалл в прошлом месяце договорился о поставках лекарств. — Он самый. — Теоретически — могут ли они нас до дома подбросить? — спросил Сергей. — Вообще — да. Пойдём-ка поговорим… -… зафиксировали сигналы аларм-маяка, который мог быть оставлен кем-то из экипажа. Возможно Вы могли… Марк вежливо откашлялся, обратив на себя внимание Лесника и либери. Помимо них, возле ворот стояло ещё двое, тоже, судя по всему с «Родоса», но их лица разглядеть не удавалось. — Добрый день. Меня зовут Марк. Я являюсь представителем компании «Aurora Industries». Это мы потерпели крушение. — Здраствуйте, мистер Марк. — либери вежливо поклонился. — Меня зовут Эндрю Сикорски… «Сикорски… Фамилия урсуская, ровно как и имя, но произношение колумбийское. Видимо, потомок переселенцев». — подумал Михаил. … мы находились неподалёку, когда зафиксировали ваш сигнал о помощи. Полагаю, что вы были бы не против, если бы мы доставили вас в ближайший офис вашей компании? — Были бы очень рады такому исходу событий. — Что-ж, мы можем это организовать. Пожалуйста, пройдёмте с нами. — Хорошо, но у нас есть проблема — наш пилот тяжело ранен и не может ходить самостоятельно. Ему нужна бережная транспортировка. — У нас есть раскладные носилки, как раз на этот случай.***
Всю дорогу до конвертоплана Лесник молча сопровождал группу, что бы лично удостовериться, что все дойдут живыми и невредимыми. Когда они наконец погрузились, пришло время прощаться. — Ну, Лесник, будь здоров. — Сначала Марк, потом Михаил, затем и Сергей пожали огромную лапищу Лесника, больше похожую на лопату. — И вы не болейте. Даст Бог — свидимся. — старик мягко улыбнулся. — Жди в гости! — кивнул Михаил. — Спасибо за всё, дед! — Жду! Обязательно дождусь! — улыбка старика стала ещё шире. — Ну, удачи голубчики! Попутного ветра! — Не поминай лихом, отец! — крикнул Сергей из уже оторвавшегося от земли конвертоплана. Экипаж и пассажиры ещё долго видели могучую фигуру, машущую на прощение рукой.