Деконструкция

Глядя на очередной неправильно заполненный бланк штрафа, Дэниэлсу захотелось смять чертов лист и отрабатывать «трехочковый», забив на осточертевшую работу. Пнув ногой под столом корзину для бумаг, он с сожалением вынужден был отказаться от своей идеи — одной рукой не так-то просто скатывать ровные комки. Мельком глянув на плотно перебинтованную левую кисть, сержант выругался и снова окунулся в ад бумажной отчетности под аккомпанемент задолбавшей тупой боли. Скрипнула дверь, и сержант понял, что в кабинете он уже не один. Рамон прошел к его столу, выдернул из ряда у стены один из стульев, развернул его и сел напротив, облокотившись на сложенные на спинке руки. Дэниэлс поморщился, но не поднял взгляд на коллегу — напарниками они больше не были. Вот уже две недели, как он страдал на кабинетной работе, баюкая то, что осталось от левой руки. Кисть врачи спасли, даже поставили спицы вместо утерянный костей, из-за чего вынужденный больничный Фрэнка растянулся на два месяца вместо одного. Но оказалось, что даже крюк был бы полезней в работе, чем почти недвижная скрюченная конечность с едва теплящейся чувствительностью. — Пришел позлорадствовать, мистер детектив? — на последнем слове сержант язвительно улыбнулся. На самом деле ему очень хотелось посмотреть на Рамона в новой форме — чуть менее темный оттенок темно-синего должен был ему иди, но гордость не позволяла признаться даже самому себе, что он чертовски соскучился. Уилсон широко улыбнулся и оперся подбородком на руки, продолжая смотреть на сержанта с непривычной нежностью. — Даже не думай, что я настолько раскис, чтобы чесать тебя за ухом, — Дэниэлс все же не выдержал и оторвался от бумаг. — И поздравляю, — он кивнул на небольшую наградную планку, появившуюся вместе с обновленной формой. — Мне выдали стажера. Повисла неприятная тишина. Слова Рамона разрушили ту непринужденную атмосферу, списанную прямо из мыльных сериалов про фэнтезийную полицию, когда вчерашний желторотый стажер навещает своего побитого жизнью наставника и благодарит за свою блестящую карьеру. Говорит, конечно, всякие глупости из серии: «все это благодаря тебе», но ты это все равно смотришь и сам как будто наполняешься гордостью за них обоих и за себя. — И тебе нужен мой совет, — Дэниэлс вновь попытался вернуться к штрафам, но плюнул, отодвинул бумаги в сторону и уставился на Уилсона, без стеснения разглядывая его, пытаясь уловить ту неприятную деталь, которую никогда не покажут в прайм-тайм. — Я слушаю? — Нет, я помню все твои уроки, — Рамон тоже выпрямился и стал чуточку серьезнее. — Просто хотел, чтобы ты знал, — он покосился на покалеченную кисть сержанта и заметно помрачнел. — Я не ревную, — серьезно соврал Дэниэлс, стыдливо убирая руку на колени. — И, если у тебя всё, я бы хотел продолжить работать. Он бы хотел. Черт побери, да он с радостью пошлет в задницу этот бумажный хлам, ради которого десять лет тянул пояс на «тринадцатом», стремясь когда-то получить заветный сержантский шеврон. Сожжет все долбанные бланки, квитанции и рапорты со всеми их аккуратными и не очень схемами и графиками — и пусть коллеги сожрут его с дерьмом — он сделает это ради того, чтобы вновь колесить по безумному Южному Централу, рисковать задницей на вызовах, слышать голос Синди, позвонить ей, в конце концов, раз Рамон добыл номер ее мобильника. И, разумеется, все это с обязательным приложением — чертовой задницей Уилсона, которая должна сидеть там, где ей положено — в одной с ним патрульной машине на водительском. Уилсон не двинулся с места, а только прилег на руки на правую щеку. Но он больше не улыбался. — Тебя невозможно обмануть, — вздохнул Дэнилс, прекрасно понимая, что происходит и зачем, в действительности пришел его бывший напарник. И это… обнадеживало. Вчерашние стажеры радовались вырваться из-под крылышка старшего товарища, а потом вовсе забывали, что когда-то были одной командой — они переводились в другие отделы, получали новых напарников, засовывая воспоминания о наставнике в дальний уголок памяти лет на двадцать. — Хочешь знать, каково мне? — Стажер Риз отлично тренирован для Академии — он не нуждается в обучении. — Это твой новенький? Способный, значит. — «Ты тоже способный». — Все лучше однорукого бандита вроде меня. — У меня есть знакомый хирург. — Рамон перестал обнимать спинку стула, сел прямо и посмотрел сержанту прямо в глаза. — Он практикует протезирование с помощью «три дэ» принтера. — Моя страховка и так мертва, — поморщился Дэниэлс, внутренне содрогаясь. Он ни черта не смыслил в медицине и терпеть не мог врачей, в основном потому, что те слишком глубоко залезали в его карман. — Твой случай его заинтересовал… если не задавать лишних вопросов. Звучало довольно противозаконно, но пока его совсем не списали, стоило попробовать. * полицейские одиннадцать-коды, разработанные California Highway Patrol для описания рассылки или ситуаций в работе Патруля. 11–45 обозначает «Попытка самоубийства». ** тэн-коды или десять-коды используются многими офицерами полиции в качестве слов. 10–32 обозначает «Человек вооружен». *** Проверка завершена, объект (сведения). **** он же Desert Eagle, он же «дигл» — самозарядный пистолет крупного калибра (до 12,7 мм). Самая популярная в кино «крутая пушка». ***** производитель оригинальных ковбойских сапог. ****** обидное прозвище мексиканцев, живущих в США.