***
— Мама! Арсений приходит в себя, только оказавшись по шею в почти ледяной воде. Паники нет, лишь необходимость спасти ребёнка любой ценой. О себе он не думает вообще в этот момент. Кожу обжигает и колет, моментально намокшая одежда спрутом тянет вниз и мешает. Чёрная, тяжёлая, как ртуть, вода безмолвно окружает со всех сторон, и единственным ориентиром остаётся отчаянно пытающийся удержаться на поверхности Тео. Одной ручонкой он молотит по глади озера, другой — что есть силы прижимает к груди спасённого и истошно орущего котёнка, и только раздувшаяся пузырем жёлтая ветровка мешает ему пойти ко дну. — Мама! Арсений толкается вперёд, хватает ребёнка, обнимает и безотчётно пытается закрыть его собой от всего и сразу. — Ты цел?.. Цел? — Он то пытается заглянуть в зарёванную мордашку с зажмуренными от страха глазами, то принимается вытирать мокрые щёки такими же мокрыми пальцами, то прижимается губами к детскому лбу, медленно приходя в себя после пережитого. — Мамочка… — захлёбываясь слезами, лепечет Тео, цепляясь за Арсения, — мамочка… — Тш-ш, малыш, всё хорошо… Ты со мной, со мной, — шепчет Арсений, крепче прижимая к себе маленького омегу. Выбираться оказалось непросто. Логичнее было бы подсадить Тео обратно на мостки, но выпустить его из объятий Арсений просто не мог. Поэтому, осторожно развернувшись, под детские всхлипы и писк перепуганного котёнка он двинулся к берегу, стараясь не оступиться и не завалиться в сторону. — Держись крепче, — требует Попов, чувствуя, как довольно-таки тяжёлая тушка выскальзывает из онемевших от внезапного холода рук. Тео согласно хлюпает носом, но на самом деле легче не становится. Он возится, пытаясь удобнее устроить котёнка, и пару раз чуть не шлёпается обратно в воду. А Арсений уже не только рук не чувствует, но и ног, и всего тела. — Сейчас… сейчас будем дома, — повторяет он, пытаясь успокоить трясущегося на руках омежку, всхлипывающего на грани истерики. — Эй, уже всё закончилось, не реви, слышишь? Ну что ты как маленький, — хмыкает Арсений, стараясь не споткнуться. — Подумаешь, в воду свалился. Лишний повод научиться плавать, да? Стоит им выбраться на берег, как промокшая одежда ледяным панцирем сковывает Арсения, и без того промёрзшего до костей. Он падает на колени, всё так же держа на руках Тео. Арсений не сразу понимает, в какой момент у него из рук забирают ребёнка и вокруг появляются все остальные. Где-то на границе сознания Попов ощущает, что на него накидывают что-то сухое и колючее и поднимают на ноги. — Арс, ты в порядке? — Прижимая к себе дрожащего от всего пережитого омегу, спрашивает Антон. — Ответь что-нибудь. — Я... да, — растерянно шепчет Арсений. — Да. А Тео? Ему надо в горячий душ. — С ним всё хорошо, Дима понёс в дом, — отзывается Шастун короткими фразами, пытаясь сильнее укутать омегу в плед, а потом плюёт на это дело и подхватывает Арсения на руки, тоже унося в теплоту дома. Там Дима вместе с немного успокоившейся Савиной относят Тео в ванную, чтобы согреть. Катя сидит на диване, сжимая в дрожащих руках стакан с водой, а Серёжа внимательно следит за её состоянием, не смея отойти даже на минуту. Немного подумав, Антон поднимается на второй этаж и относит Попова в свободную спальню с примыкающей ванной комнатой. — Тебе тоже нужен горячий душ. Арсений потерянно кивает, всё ещё не придя в себя, и порывается спуститься вниз, чтобы убедиться, что всё нормально, но Антон резко его останавливает, кладёт свои ладони на его на щёки, заставляя обратить на себя внимание. — Арсений, — твёрдо произносит он, вынужденно используя нотки убеждения альфы, из-за чего омега невольно округляет глаза, сразу же замирая. — Тебе надо в душ. — Хорошо, — соглашается Попов и уходит в ванную комнату, оставляя Шастуна одного.***
Антон устало выдыхает, когда спускается на первый этаж. Внизу стоит тишина, нарушаемая только тихими всплесками воды и приглушёнными голосами, доносящимися из-за приоткрытой двери ванной. Серёжа сидит на кресле, нервно покручивая в руках какую-то мягкую игрушку, то и дело сжимая её до непонятного состояния. Альфа только кивает другу, медленно подходит к замершей на диване Кате и присаживается рядом, приобнимая девушку за плечи. — Катюш, ты как? — Шастун говорит тихо, чтобы не ухудшить состояние Позовой. — Давай, надо оклематься, Тео нужна сухая одежда. — Да, — кивает омега и трёт лицо ладонями. — Он ведь не умеет плавать. — Скажи мне, где её взять, — направляет Антон, поглаживая девушку по плечу. — И может, воды принести? — Нет. Не надо. Я сейчас, — Катя резко выдыхает и встаёт с места. — Точно, одежда. У нас ещё аренда дома через час заканчивается, надо везде тут всё убрать. Катя начинает тараторить, неопределённо взмахивает рукой и выходит в коридор, чтобы найти в сумке вещи. — А Попов, ну, не мог сам? — Тихо бросает Серёжа. — Он ведь был один на улице с детьми. — Ты ебанулся? — Рычит Антон, тут же подрываясь с дивана. Несдержанно подлетает к креслу и хватает Серёжу за футболку, собираясь хорошенько съездить по лицу, но шум из коридора вовремя усмиряет разбушевавшиеся нервы. — Ещё раз ты в моём присутствии заикнёшься на тему того, что это мог сделать Арсений, пеняй на себя, Серый. — А ты подумай, как ему выгодно и удобно было спасти ребёнка начальства, — шипит Матвиенко, скидывая с себя чужую руку. — Что вы делаете? — Не понимает Катя, когда возвращается в комнату. Она прижимает к себе зелёную пижаму с биркой и тёплые носки. — Ничего, Катюнь, всё нормально, — поворачивается к девушке Антон, напоследок стрельнув острым взглядом в Серёжу. — Ты сама отнесёшь в ванную или я? — Сама. Боже, ещё надо на улице прибраться. — Я сделаю, — мычит Матвиенко, встаёт с места и, толкнув Шастуна плечом, выходит на улицу. Катя медленно выдыхает, смахивает слёзы и, широко улыбаясь, заходит в ванную, не закрывая плотно дверь. — А это кто тут? — До Антона доносится её беззаботный голос, а следом едва различает отчаянный писк котенка. Шастун бесшумно подходит к двери, заглядывает в щёлку и видит, как Савина держит его в руках, укутанного в небольшое полотенце. — Он к озелу бе-ежал, — всё ещё стуча зубами, поясняет Тео. — Я кличал ему, чтобы он не ходил, но он… он… — и так путаные объяснения обрывают вновь появившиеся всхлипы. — Тш-ш, — Катя прижимается губами к детской головёнке, и Антон видит, как омега на секунду жмурится, будто стараясь удержать себя в руках и не сорваться. — А он… плыгнул, — продолжает бормотать Тео с огромными от пережитого ужаса глазами. — И ты следом? — Глухим голосом спрашивает Катя, на ощупь находя за своей спиной Савину, и притягивает её к себе. — Его надо было спасти, — Тео поднимает глаза на маму, в ожидании нагоняя, но та лишь улыбается. В этот момент котёнок каким-то способом выбирается из рук Савины и начинает прытко удирать от пытающегося поймать его Димы. Дети следом хохочут, Катя широко улыбается. — Ну-ка, стой, животное! — Изловчившись, альфа достает-таки мелкого рыжего засранца практически из-под ванной и подхватывает широкой ладонью под пушистое пузико. — И что с ним делать? — Спрашивает Катя. — Папа разрешил оставить! — Взволнованно отвечает Савина, переживая за участь спасённого котёнка. Дальше Шастун ничего не слушает. Он тихо и плотно закрывает дверь ванной и медленно выдыхает, взъерошивая волосы.***
Пока Арсений стягивает с себя полностью намокшую одежду, он ощущает, как схлынувший адреналин медленно, но верно превращает тело в бесформенное желе. Только сейчас приходит осознанный страх. Не тот первобытный, что заставил броситься вперёд и ни о чём не думать, а совсем иной, жуткий и вынуждающий оцепенеть. Тео мог утонуть. Вот так вот просто, в одно мгновенье пойти ко дну и… Жизнь закончилась бы. Попов не простил бы себе этого. Но колючий озноб катится вдоль позвоночника не от собственной участи, а от маленького неподвижного тельца на руках, которое Арсений представляет себе необычайно чётко. Даже остекленевшие глаза и посиневшие губы. От этой картинки его трясёт ещё сильнее, когда Арсений заходит в душевую кабинку. Но очень скоро схлынувший адреналин милосердно лишает всех мыслей и позволяет бездумно стоять под горячими хлещущими струями воды, чувствуя, как отогревается закоченевшее тело. Покидает душевую кабину Попов только тогда, когда вода начинает по-настоящему обжигать, а дышать становится сложнее из-за пара. Арсений насухо вытирается белым полотенцем и накидывает банный халат, одиноко висящий на крючке. Он Арсению даже великоват, хотя, казалось бы, куда уж больше, учитывая его рост. Но халат безвольно спадает с одного плеча и в целом в нём Арсений практически утопает. Он, насколько это возможно, пытается выжать воду из своей одежды, развешивает её на края ванны и раковины и выходит в комнату. В ней темно. Единственным освещением служит небольшая жёлтая полоска, тянущаяся из ванной. Арсений оглядывается по сторонам и в итоге садится на край большой двуспальной кровати. Он не знает, сколько сейчас времени: его телефон так и остался на улице. Попов разглядывает свои руки, знающим взглядом цепляется за едва заметные шрамы на пахучих железах. От этого занятия его отвлекает тихий стук в дверь. — Арс, я могу войти? — Достаточно громко спрашивает альфа, слегка приоткрывая дверь. — Да, — отвечает омега, сразу же поворачиваясь к вошедшему. — Как Тео? — Всё хорошо, он с родителями, — отзывается Антон, рассматривая омегу с ног до головы. — С тобой всё нормально? — Да. Я хорошо, — Арсений улыбается уголками губ и нервно заламывает пальцы. — А Катя? — Воркует над Тео, — выдыхает Шастун, делая пару шагов вперёд и прикрывая за собой дверь. — Она переволновалась. Попов молча кивает и смотрит в пол. Капли воды с волос стекают по шее и падают. Он не помнит, посмотрел ли, есть ли там фен. — Давай подсушим тебе волосы? — Предлагает Антон, заходит в ванную и приносит очень компактный складной фен. — Сейчас приведём тебя в порядок, и я подкину до дома, хорошо? Арсений, ничего не отвечая, с ногами забирается на кровать и переползает поближе к розетке. Он садится спиной к альфе, подгибает под себя ноги и закрывает глаза, мысленно отключаясь от внешнего мира. Сейчас не хочется ни с чем спорить. Шастун, не нарушая установившейся тишины, аккуратно подходит сзади, включает в розетку фен и не понимает, зачем проводит пару раз по мокрым волосам омеги, просто перебирая. А потом, словно очнувшись, включает прибор, начиная просушивать короткие пряди. — Не горячо? Арсений ничего не отвечает, и Антон принимает это за согласие. Закончив с волосами, Антон откладывает фен на тумбочку и отходит на шаг, тихо выдыхая: — Ну вот, теперь у тебя меньше возможностей заболеть, сейчас ещё переоденем, и вообще будет сказка. — У меня одежда мокрая, — бесцветно отвечает Арсений и оборачивается через плечо. — Зато у меня сухая, — заявляет Антон, стягивая с плеч что-то наподобие ветровки и сразу же принимаясь за штаны. — Что Вы... — тушуется Попов, резко отворачивается, краснеет и всё-таки поворачивается обратно, когда на кровать падают кофта и штаны. — Штаны если что на резинке, — предупреждает альфа, явно вспоминая тот раз в его квартире. — А носки запасные возьмёшь внизу в сумке, хорошо? Арсений удивлённо округляет глаза, глупо моргает, невольно разглядывая своего начальника в одной футболке, трусах и кроссовках. Не выдержав, Попов начинает резко смеяться, и постепенно эта истерика переходит в неконтролируемые рыдания. Всё скопившееся напряжение покидает через слёзы Арсения вмиг. Антон ничего не говорит, только спокойно присаживается рядом и притягивает омегу ближе, пряча в своих объятиях. — Я о-очень ис-с-пугался, — заикаясь, шепчет Попов и цепляется руками за плечи альфы, ещё сильнее прижимаясь. — Тише, всё закончилось, — отзывается альфа, поглаживая Арсения по спине. — О-он ведь ч-чуть не ут-тонул, — лаванда в запахе омеги кислит, неприятно оседая на рецепторах. — Главное, что ты оказался рядом, — Шастун смягчает свой запах, делая его успокаивающим, и отводит голову в сторону, чтобы омега мог уткнуться носом в пахучие железы. Арсений ведётся и отвечает на этот жест неосознанно. Он глубоко вдыхает чужие феромоны, расслабляясь. На подсознательном уровне омега понимает, что его помечают, когда Антон начинает тереться щекой об его макушку и шептать слова успокоения. Эта природная уловка работает безотказно. Уже через несколько минут о былой истерике напоминают лишь редкие и судорожные всхлипы. — Сейчас переодевайся, собирай мокрые вещи и спускайся вниз, — немного отстраняясь, Антон заглядывает в голубые заплаканные глаза, дожидаясь понимающего кивка, и поднимается с кровати. — Буду ждать в гостиной, — предупреждает альфа, прежде чем закрыть дверь и оставить омегу переодеваться.***
Когда Арсений спускается вниз, аккуратно держа в руках мокрую одежду и кроссовки, с которых хотя бы не льётся вода, сборы почти закончены. Как он понимает, в доме остался только Шастун. Он складывает остатки мусора в пакет и не сразу оборачивается к омеге. — Возьми носки в пакете и туда как раз мокрые вещи можешь положить, — Антон кивком указывает на лежащий на кресле пакет. Попов кивает и следует указаниям мужчины. Омега старается как можно реже смотреть на начальника, потому что, господи, Арсений в его одежде, пока тот сам в трусах. Сейчас уже, когда Попов успокоился и более-менее пришёл в себя, в омеге начинают просыпаться другие чувства, такие как стыд и смущение. — Так, вроде все, — альфа оглядывает гостиную, а потом поворачивается к Арсению, ни капли не смущаясь своего вида. — Ты готов? — Да, — Попов завязывает потуже пакет с вещами и вслед за Антоном покидает дом. На улице всё убрано и ничего не напоминает о прошедшем празднике. Все игрушки, подарки, остатки еды лежат в багажнике Позовых, дети пристёгнуты в детских креслах на задних сиденьях. Матвиенко выкидывает мусорные пакеты в большой ящик недалеко от дома. Никто никак не комментирует внешний вид Антона. А Арсений замирает на крыльце. Первой его замечает Катя. Она тут же подходит к нему и крепко обнимает. — Спасибо, — шепчет Позова. Арсений сглатывает и приобнимает её за талию. Антон включает подогрев машины и тоже идет выкинуть мусор, желая побыстрее забраться в салон с подогревом сидений. Но альфа оступается на полушаге, замечая, как к немного растерянному омеге подходит Матвиенко, и едва сдерживается от недовольного рыка. Ему определённо не нравится то, что Серёжа может сказать или сделать для его омеги. — Твой? — Сергей вытаскивает из кармана штанов телефон в бирюзовом чехле. Попов кивает и забирает предмет. Матвиенко задумчиво хмыкает себе под нос, обнимает на пару секунд Катю, машет на прощание Диме и уходит к своей машине, бросив на Антона быстрый и хмурый взгляд. Катя ещё что-то говорит Арсению — судя по всему, они обмениваются номерами. Дима в этот момент подходит к Антону и протягивает ему руку. — Напиши как доберётесь, — отвечая на рукопожатие, просит Шастун и кивает Арсению на Тахо. — Ты тоже, — мычит Позов и слегка хлопает по плечу подошедшего омегу в одобряющем жесте. — Может, к нам заедешь переночевать? Это ближе, чем от Арсения к тебе ехать. — Нет, я домой, — улыбается Шастун, переступая с ноги на ногу. — Ну всё, поехали, — уже запрыгнув в машину, себе под нос бурчит альфа, дожидаясь, пока Арсений пристегнётся. Они выезжают с турбазы раньше Позовых, которые ещё останавливаются у домика администраторов и сдают ключи. Арсений нервно покусывает губы, кутается в спортивную кофту и неожиданно спрашивает: — Вы на меня злитесь? — Нет, — отзывается Антон, внимательно следя за дорогой. — С чего ты решил? — Ваш запах. Вы злитесь, — констатирует Попов, поджимая под себя ноги на сиденье и почти полностью разворачиваясь к Шастуну. — Почему? — С Матвиенко повздорили перед выездом, ничего критичного, — пожимает плечами альфа, пытаясь усмирить свой запах. Омега поджимает губы, задумывается о чём-то и хмыкает своим мыслям. — Что такое? — Интересуется Антон, слегка поворачивая голову в сторону Арсения. — Что? — Переспрашивает Попов. — Нет. Всё нормально. Простите, что вновь обременяю Вас своим присутствием. — Ничего ты не обременяешь, — фырчит Шастун, прибавляя мощность печки, чтобы омега не заболел. — Может, Вы у меня переночуете? — Предлагает Арсений, а следом давит зевок. — Да, условия не из лучших, но Вам ещё столько часов рулить. Да и вообще, тяжёлое было завершение дня. Шастун тихо усмехается и качает головой. — Нет, — нежно улыбается альфа. — Не волнуйся. Сейчас к тому же машин почти нет на дороге, я спокойно доеду до дома. Шастун, руководствуясь инстинктами, находит руку омеги, аккуратно подносит к губам и легонько прикасается к костяшкам. — Меня сейчас беспокоит только то, чтобы ты не заболел, — как ни в чем не бывало продолжает мужчина, отпуская чужую руку. Арсений резко выдыхает, смущённо одёргивает свою руку и внимательно смотрит на пальцы, на которых всё ещё фантомно ощущается прикосновение чужих губ. — Почему Вы такой? — Искренне не понимает Попов. — Какой? — Со смешкой уточняет Антон. — Хороший, — бурчит Арсений. Он нащупывает рычаг кресла и слегка откидывается назад, устраиваясь поудобнее. — Я далеко не такой хороший, — улыбается альфа, кидая косой взгляд на Попова. — А какой Вы? — Обычный, — просто отвечает Шастун. — Почему Вы помните мой адрес? — Продолжает засыпать мужчину вопросами Арсений. — Предпочитаю держать в памяти важные для себя вещи, — не отвлекаясь от дороги, отзывается Антон. — Разве это важная вещь? — Фыркает омега, прижимаясь щекой к сиденью. Он не замечает, в какой момент его медленно, но верно начинает тянуть в сон. Возможно, это в большей степени происходит из-за включённого подогрева и убаюкивающего его кофейного аромата. А возможно, во всём виновата резкая и сильная эмоциональная разрядка. — Очень важная, — тихо и максимально серьёзно отвечает Шастун. Омега ничего не отвечает, и Антон понимает, что тот спит, уткнувшись носом в сидение. Альфа только хмыкает и убавляет музыку на минимум. В голове крутятся мысли о проведённом дне. Все моменты, связанные с Арсением, проносятся перед глазами смазанными картинками, заставляя внутреннего зверя довольно урчать, но вот слова Матвиенко, брошенные в адрес его омеги, просто приводят в бешенство, отчего недавняя радость почти сходит на нет. Шастун не замечает, как Попов с каждой минутой всё больше заполняет его голову. Играющая на заднем плане музыка уже не увлекает, в мыслях отпечатываются только голубые глаза и мягкие губы, которые так и хочется целовать без остановки.***
Арсений просыпается, когда его начинают мягко тормошить за плечо. Он не сразу понимает, где находится. Попов с трудом разлепляет глаза и первое, что видит, — Антон, слегка склонившийся над ним. — Выспался? — Мягко улыбается альфа. — Мы доехали? — Потерянно спрашивает омега и тянется, чтобы отстегнуть свой ремень безопасности. — Да, — отзывается Шастун, заглушая двигатель машины и тоже отстёгивая ремень. Арсений трёт лицо ладонями и подавляет зевок. Ему требуется пару мгновений, чтобы окончательно проснуться и сориентироваться в пространстве. — Я быстро переоденусь и вернусь, — Арсений достаёт из кармана заранее оставленные там ключи, поднимает пакет со своими мокрыми вещами и открывает дверь машины. Он тут же морщится и ежится от холодного ночного воздуха. — Буду ждать, — кивает Антон, достаёт из бардачка новую пачку парламента и опускает стекло. Попов поднимается к себе по лестнице, потому что лифт снова не работает. Он старается всё делать как можно быстрее: сразу же оставляет в ванной пакет с мокрой одеждой и обувью, наливает в чайник воду и ставит его кипятиться. Омега переодевается, некоторое время борется с входной дверью, которую опять клинит, и спускается вниз. Арсений тактично отворачивается спиной к мужчине, когда тот начинает одеваться, не выходя из машины. — У меня, кстати, дома есть чай, — всё так же стоя спиной, как бы невзначай говорит Арсений, намекая на их недавний разговор у подъезда. — И мне кажется, Вам надо хоть немного отдохнуть, перед тем как поехать дальше. — Приглашаешь? — Спрашивает Антон, заканчивая натягивать штаны. — Приглашаю, — кивает Попов, продолжая разглядывать пустую детскую площадку перед собой. — Ну тогда веди, — хмыкает Шастун, рассматривая спину омеги. — И уже можешь поворачиваться. — У меня только лифт не работает, — предупреждает Арсений. — Ничего страшного, — отзывается Антон, проходя за омегой в подъезд. Подъём на пятый этаж с непривычки всё-таки заставляет засомневаться в своих словах, но альфа только тихо бурчит себе под нос, надеясь, что Арсений занят своими мыслями и не особо прислушивается. Когда они преодолевают препятствие в виде лестничной клетки, Шастун готов просто прислониться к стеночке и пару минут спокойно подышать, но Арсений хмурится, пытаясь открыть дверь в квартиру. — Давай я попробую? — Предлагает Антон, стараясь дышать только носом, а потом подходит и довольно сильно дёргает за ручку. — Вот и всё, — улыбается он, проверяя состояние замка, чтобы убедиться в его невредимости. — Спасибо, — благодарно кивает омега и продолжает: — можете не разуваться, если хотите. Альфа кивает, но обувь всё равно стягивает, не жалея задники кроссовок. — У тебя довольно мило. Арсений нервно смеётся, разглядывая квартиру. Он бы не сказал, что у него мило, скорее — моментами жутковато. — Ванная слева, кухня направо, — объясняет Попов, а потом, спохватившись, начинает собирать лежащие не на своих местах вещи и беззвучно матерится себе под нос. Надо было это сделать раньше, чем он спустился. Шастун, делая вид, что не замечает суеты Арсения, проходит в ванную, быстро моет руки и, немного подумав, слегка брызгает на лицо холодной водой, снимая усталость дня. — Арсений, не крутись ты так, — тихонько посмеивается альфа, входя на кухню. Попов цокает сам на себя, критическим взглядом окидывает появившийся более-менее порядок и заходит на кухню, сразу же начиная на ней суетиться. Он достаёт чашки, засыпает заварку, а следом заливает кипяток, расставляет всё на столе, убирает в раковину оставшуюся с завтрака немытую тарелку. — Бутерброды будете? Могу предложить ещё суп или сделать яичницу или омлет, смотря, что Вы любите больше… — Просто чай, — не даёт договорить Антон и присаживается на один из стульев, что под его весом опасно скрипит, но мужчина мастерски этого не замечает. — Ладно, хорошо. Просто чай – так просто чай, — выдыхает Арсений и садится напротив. Он неловко мнётся, не зная, о чём говорить, и просто смотрит, как мужчина делает пару глубоких глотков, не боясь обжечься. Антон не спешит что-то говорить, просто осматривает кухню, оценивая её состояние. Немного хмурится, замечая ободранные кое-где обои и видавший виды кухонный гарнитур. Переводит взгляд на Арсения, который очень плохо вписывается в этот интерьерчик, и кивает своим мыслям. — Ты вообще как после сегодняшнего? Попов задумывается, тупит взгляд в стол и пожимает плечами. — Да вроде уже нормально. — Я сегодня чуть не поседел раньше времени, — криво улыбается альфа. — Хорошо, что всё закончилось благополучно. — Да, хорошо, — кивает омега. В квартире вновь образуется тишина. Но она из комфортных, а не из тех, которые неприятно давят. Арсений свой чай почти не пьёт. На него моментами иногда накатывает его детская привычка – пить только остывший чай. Антон, наоборот, расправляется не сказать, что очень быстро, но и не затягивает. — Может быть, всё-таки останетесь переночевать? — Волнуясь, спрашивает омега, когда мужчина, поблагодарив, встаёт из-за стола. Арсений подрывается следом, и они так и замирают между комнатой и кухней. — Нет, я поеду, — ласково улыбается Антон, подходит на шаг, замечая лёгкое смущение Арсения и то, как его взгляд невольно скользит на губы мужчины, укладывает ладони омеге на щёки и нежно прикасается губами ко лбу. — Спокойной ночи, Арс.