***
Арсений чувствует себя неуютно в окружении незнакомых ему людей. Гости собрались уже все, большинство взрослых расположилось в беседке, пока дети резвились на полянке. Почти все альфы стояли около мангала, пока жарилась последняя порция мяса, а омеги трепались за столом. И, что Попову совершенно не нравилось, на него постоянно обращали внимание, как бы Катя ни пыталась перевести тему в другое русло. Вскоре, к большому облегчению Арсения, мясо было готово и все, включая набегавшихся детей, стали садиться за стол. Попов выбрал для себя самое стратегически удобное место — почти у самого края. Он дежурно всем улыбается, нервно теребит рукав спортивной куртки. Погода пока что радует, но, судя по всему, намечается дождь. — А вот и мясо, — торжественно произносит Позов. Арсений отвлекается на него и вздрагивает, когда рядом появляется насыщенный запах кофе. Попову приходится подвинуться, потому что Шастун садится слева от него. Места несильно много, они сидят вплотную друг к другу, и Арсению кажется, что его внутренняя омега сошла с ума. Нет, надо идти к омеологу. Антон наклоняется еще ближе и шепчет практически ему на ухо, из-за чего у Попова бегут мурашки по спине: — Держи. — Омега поднимает на альфу непонимающий взгляд, и тот объясняет, вкладывая в руки Арсения корочку хлеба: — поверь мне, нет ничего вкуснее хлеба, которым снимали шашлык. Попов замирает на пару секунд, разглядывая еду в своих руках, а после улыбается уголками губ и мычит: — Спасибо. Омега поворачивается обратно к столу, где происходит активное обсуждение общеобразовательных школ. Арсений откусывает кусочек хлеба, всем своим естеством ощущая на себе чужой взгляд. И правда вкусно. — Вкусно? — Слегка наклонив голову к Попову, спрашивает Антон. Его внутренний зверь довольно урчит где-то в глубине души, наблюдая за выбранным омегой. Альфе нравится, что Арсений не пытается шарахаться от него. Хочется, чтобы эти посиделки не заканчивались, просто сидеть вот так рядом и довольствоваться той близостью, которую ему позволяют получать. — Да, — едва слышно отвечает омега, а потом, словно спохватившись, резко поворачивается, из-за чего Антон и Арсений чуть не сталкиваются носами. Арсений в порыве этого совершенно не замечает: он больше следует какому-то внутреннему инстинкту, который неприятно зудит, что альфа добыл и поделился своей едой, но у него, в отличие от Попова, пустая тарелка, и это не совсем правильно. — Вам что-нибудь положить? — Если тебя не затруднит, — мягко улыбается Антон, вытягивая руку вдоль спинки скамейки. Арсений лишь фыркает на это и слегка приподнимается из-за стола, накладывая в тарелку понемногу от каждого салата, жаренные на мангале овощи, а после оборачивается через плечо и уточняет: — А мясо какое? — Свинину, — коротко отзывается Шастун, убирая с глаз надоевшую чёлку. Попов молча кладёт на тарелку пару кусков и садится обратно. Кофейный аромат ненавязчиво окутывает его с ног до головы. Руки начинают мелко дрожать, Арсений старается привести себя в норму, но тут неожиданно к ним обращается какая-то замужняя пара напротив: — Тох, тебе что налить? — Хмыкает альфа. — А вы с Арсением? — Как бы невзначай спрашивает его жена, невинно хлопая нарощенными ресницами. — Я за рулем, — тихо произносит Шастун и добавляет немного напряжённо. — Мы с Арсением сидим рядом, ты правильно заметила. — Да ладно вам. Вы прекрасно смотритесь вместе. Тем более здесь же собрались все самые близкие, — женщина складывает перед собой руки и склоняет голову набок. — Мы не пара, — резко осекает её Попов, выпрямляя спину. Антон только прикрывает глаза, делая вид, что соглашается. В голове добавляя: «пока». — Понятно, — хитро улыбается собеседница и отвлекается на вопрос своей соседки. — Вам налить апельсиновый сок? — Мычит Попов, пока нарезает на маленькие кусочки мясо в своей тарелке. — Лучше яблочный, — поворачивая голову к омеге, отвечает Шастун. — И мы же вроде перешли на «ты»? — Да, — неуверенно кивает Арсений и тянется к упаковке яблочного сока. — Просто непривычно и как-то странно обращаться к Вам на «ты». — К тебе, — с улыбкой поправляет омегу Антон. — К тебе, — повторяет Арсений. Они пересекаются взглядами, и Попов лихорадочно думает, что они слишком близко сидят друг к другу. Да к тому же, чужой запах ощущается во всей красе, как и свой собственный. Арсений нервно облизывает нижнюю губу, замечает, как Антон невольно ловит это движение, слегка опуская взгляд вниз. Напряжение между ними резко и стремительно разрывает Савина, которая внезапно залезает Шастуну на колени, и тот еле успевает её поймать, чтобы она не упала назад. Как и большинство детей, альфочка устала сидеть за столом со всеми и слушать скучные разговоры взрослых, поэтому, покопавшись с остальными в пакете с игрушками, она случайно нашла там аквагрим, который гордо показывает в данный момент Арсению. — Арс, ты умеешь рисовать? — Спрашивает Савина, не задумываясь сокращая его имя. — Умею, — Арсений с улыбкой кивает ей. Рисовать он умеет довольно неплохо, потому что в детстве его родители отдали в художественную школу, чтобы он осваивал омежьи умения. — Нарисуешь мне тигра? Я хочу быть тигром, — Савина рычит, изображая животного, а Шастун громко хмыкает у неё над ухом. — Савин, я считаю, что вам пора в дом, — замечает Катя, бросив взгляд на наручные часы, и поглаживает сына, который сидит на её коленях и с удовольствием жуёт куриный шашлык, по волосам, — А там Арсений, если согласится, нарисует Вам грим. — Хорошо, мам, — кричит ей Савина, а потом вновь поворачивается к Арсению. — Нарисуешь? Омега кивает и аккуратно поправляет её заколку с бабочкой. — Давай вы сейчас все соберётесь, каждый решит, что он хочет, чтобы я нарисовал, я пока доем, а потом всё нарисую? — Предлагает Попов. — Ты долго будешь? — Савина рассматривает кольца на руке Антона и поворачивается к нему, показывая на одно из украшений. — Я это не видела. — Новое, — улыбается альфа, позволяя девочке крутить свою руку в разные стороны. — Когда мы поедем в парк аттракционов? — Требовательно спрашивает Савина, щурясь. Арсений тихо смеётся, но пользуется последними минутами перекусить, пока о нём не вспомнили. — Ты давно обещал. — Не знаю, тигрёнок, — слегка смеётся Антон, щёлкая девчушку по кончику носа. — Но мы обязательно поедем. — Ладно. Арс, пошли, — зовёт его альфочка и спрыгивает с колен. Арсений делает быстрый глоток сока, вытирает рот салфеткой и встает из-за стола. Шастун пропускает Попова. Его тут же окружают дети и начинают друг друга перекрикивать, а Антона вовлекает в разговор Серёжа, который всё это время недовольно поглядывал в их сторону. В доме намного теплее, чем на улице. Арсений честно пытается уговорить ребятню не раскидывать обувь и куртки в прихожей. В итоге ему приходится самому привести это в порядок. Он находит на кухне пустой стеклянный стакан, наполняет его водой и, решая всеобщим голосованием, начинает рисовать рисунок Тео, потому что тот всё-таки именинник. Попов рисует по его просьбе голубую бабочку у него на щеке. Затем они с помощью считалочки определяют, кто будет следующий. На счастье Арсения, детей не так много — Позовы и ещё три гостя: две девочки-омежки и один активный мальчик-альфа. Арсений рисует сначала одной омеге цветы на половину лица, а второй – что-то наподобие единорога – голубые ушки и разноцветный рог над бровями. Следом идёт Савина, которой, как и обещал, он раскрашивает лицо, будто она тигр. Когда он рисует мальчику красно-бело-чёрную паутину и большого паука на щеке, Тео заходит обратно в дом и тянет за собой за руку Антона. — Хочу, чтобы Алс тоже тебе налисовал, — требует именинник. — Хорошо, солнышко, — соглашается Антон, отходя к стене, так как диван занят радостными детьми. — А ты у нас теперь настоящий тигр? — Спрашивает он у подошедшей Савины, кивая на её разрисованную мордашку. Альфочка смеётся и рычит. Тео пытается повторить. Пару минут они балуются, а после Савина дёргает Антона за рукав спортивной кофты и говорит: — Арсений красиво рисует, да? — Арсений вообще всё делает красиво, — подмигивает Шастун, а подняв глаза, ловит взгляд омеги, тихо хмыкает и, обращаясь к Савине, довольно громко добавляет: — Арсений вообще красивый. — И пахнет вкусно, — поддакивает девочка. Попов в это время краснеет и старается, чтобы его рука не дрогнула, пока он выводит последнюю лапку паука. — Как цветочек, — опять поднимая взгляд на рисующего, отзывается Антон. — Арс, нарисуй что-нибудь Антону, — просит Савина, подталкивая Антона к дивану, когда мальчик с дорисованным пауком убегает на улицу. Шастун присаживается на диван и с улыбкой рассматривает лицо омеги. — Я доверюсь твоему вкусу, рисуй, что хочешь. Арсений так и замирает с кисточкой в руке. Он глубоко дышит, что является его ошибкой, потому что кофейный аромат окружает его повсюду. — Эй, малышня, — внезапно раздаётся бодрый голос Позова в прихожей. — Там сейчас дядь Костя будет устраивать турнир. Давай все на улицу. А потом приз для победителя и торт для всех. Дети тут же начинают копошиться и одеваться. Дима, смеясь, заходит в гостиную, объединённую с кухней, и удивлённо вскидывает брови: — А вы тут что? — А мы тут рисуем, — смеётся Антон, кивком показывая на кисточку в руках омеги. — Сейчас дорисуем и придём смотреть турнир, да, Арс? Попов рассеянно кивает, зато Позов очень сильно оживляется и тут же лезет в телефон. — Арсений, вот это ему нарисуй, — ржёт альфа, показывая что-то Арсению так, чтобы не видел Антон. Попов сначала быстро моргает, а после, не сдерживаясь, смеётся и чуть не роняет кисточку из рук. — Поз, если там что-то неприличное, — начинает Антон, едва сдерживаюсь от мата, так как ещё не все дети ушли из дома — Шаст, тебе понравится, я обещаю, — хохочет Дима. Арсений в это время вытирает слёзы и сквозь смех тянет: — Дмитрий Темурович, ну я не могу это нарисовать. — Во-первых, сегодня Дима. А во-вторых, рисуй. Арсений со свистом делает глубокий вдох, ещё раз смотрит на экран телефона, моет кисточку и начинает рисовать. Рука невольно слегка трясётся, он старается всё сделать аккуратно. Иногда ему приходится рукой поворачивать голову альфы, чтобы было удобнее. В такие моменты Арсений краснеет почти до кончиков ушей. Позов, развалившись в соседнем кресле, за спиной Арсения, и тщательно наблюдая за работой, беззаботно пьёт газировку из жестяной банки. — Шаст, пиздец, — тишину нарушает Матвиенко. Арсений, увлечённый процессом, даже не заметил, как тот зашёл. Сергей глупо моргает, разглядывая почти готовый рисунок на Антоне, а после громко булькает и складывается пополам от смеха. — О, Арс, нарисуй Матвиенко хуй на щеке, чтобы не выёбывался, — тут же оживает Дима. — Только попробуй, — предостерегающе-спокойно отвечает Сергей и заглядывает в холодильник. — О, десерты. — Не лезь, потом чай будет, — Дима запускает в Серёжу небольшую диванную подушку и попадает ей прямо в голову. — Блять, мне уже страшно, — медленно, чтобы не помешать омеге, отзывается Антон, сдерживая смех. — Это искусство, — фыркает Матвиенко, возвращаясь к дивану, и более внимательно разглядывает лицо Шастуна. — Попов, а ты точно в своей сфере деятельности работаешь? — Точно, — усмехается Позов со своего места. — Шаст, ты прямо красавец. Антон только криво улыбается омеге и молча показывает Диме средний палец. Когда Арсений дорисовывает, Позов просит Шастуна посидеть спокойно ещё несколько секунд, делает пару фотографий и показывает их Антону. — Ёбаный рот, — тянет альфа, рассматривая фотографии и понимая, что его глаза теперь украшают две большие земляники. — Я что, теперь ягодка? — Да блять, Шаст, какая, нахуй, ягодка? — Цокает Дима и начинает объяснять. — Минни Маус. Вон носик кнопкой, губки подведены, глазки. А это типа её бантик. — Ебать, — смеётся Антон, чуть ли не заваливаясь на Арсения, но вовремя хватаясь за его плечо, чтобы не смазать ещё не до конца высохший грим. — Прекрасный рисунок, Арс, спасибо. Альфа ещё раз тепло улыбается, заглядывая в голубые глаза, а после отстраняется и кивает на выход: — Думаю, турнир уже начался, так что пойдёмте болеть за мелких.***
Позов удовлетворительно затягивается. Смело можно говорить, что день рождения прошёл спокойно. И во время так называемого «турнира» никто не сломал себе ни руку, ни ногу, и пока ели торт, никто не подрался за капкейки, и потом все медленно разъехались без слёз и истерик. — Идеально, — выдыхает Дима и оглядывается по сторонам. Из всех гостей остались только Шастун, Матвиенко и Попов. Омеги постепенно начинают заносить остатки еды в дом, чтобы всё собрать, Антон, всё ещё разукрашенный, играет с детьми на улице. Позов считает, что это самый идеальный момент, чтобы поговорить с тем, чьё поведение его очень сильно беспокоит. — Серж, пошли побазарим, — Дима подходит к Серёже и кивает на дом. Матвиенко щурится, но спокойно встаёт и следует за Позовым. Они, минуя омег, поднимаются на второй этаж и заходят в одну из спален. — Ничего не хочешь мне объяснить? — Недружелюбно начинает Серёжа, как только они остаются в одиночестве. — С какого перепуга Попов оказался здесь? — Думаю, мы с Катей в праве решать, кого мы приглашаем, а кого нет, — таким же тоном отвечает Дима и, скрещивая руки, прижимается спиной к дверному косяку. — А ты почему бесишься, я не понимаю. — А ты считаешь это нормальным? — Серёжа отходит к окну, начиная заводиться. — Что именно, Серёж? — Цокает Позов. — Вот чем тебе Попов не угодил? — Да он обычная шлюха, — ядовито улыбается Матвиенко. — Просто хочет срубить денег с Антона, как ты сам это не видишь? — Серёж, — устало тянет Дима, но его перебивают: — Да что «Серёж»? — Нетерпеливо спрашивает альфа. — Он вертит хвостом перед Шастом, а тот лужей влюблённой растекается. — Перестань, — осекает его Позов, но пытается сохранять спокойствие. — Тебе что по голове прилетело? — Огрызается Матвиенко. — Он, как и все омежки в нашей фирме, просто хочет запрыгнуть в койку Антона и получать от него поблажки. — Даже если и так, то деньги Шаста тебя в любом случае ебать не должны. Он мальчик не маленький, сам как-нибудь разберётся, — с видимым спокойствием отвечает Дима. — Он наш друг, — твёрдо произносит Серёжа. — Я не собираюсь молча наблюдать, как эта шлюха разбивает ему сердце. — Серёж, — предупреждающе тянет Позов и, слегка оголяя клыки, шагает вперед. — Не надо проецировать свой опыт на его. Если тебя так кинули когда-то, не значит, что все остальные вокруг шлюхи. Дима подходит почти вплотную к Серёже и, не разрывая зрительного контакта, произносит почти по слогам: — Оставь их в покое. Пусть они сами разберутся. — Посмотрим, что ты потом мне скажешь, — отступая назад, отзывается альфа.***
Арсений перекладывает остатки салатов в заранее подготовленные Катей контейнеры. Это в какой-то степени рутинное занятие успокаивает. Он за этот день перенервничал, потому что Антон Андреевич постоянно был рядом, его запах, по ощущениям, проник Попову уже под кожу. Внутренняя омега тоже не могла прийти в адекватное состояние. Арсению приходилось сидеть, как на иголках, и постоянно контролировать свои собственные феромоны. А это тяжело. Особенно, когда они бушуют, как шторм в океане. — Дети от тебя в восторге, — улыбается Катя, завязывая разговор. Она уложила весь оставшийся десерт и доедает покусанный Тео со всех сторон капкейк. — Не представляю, как ты с ними каждый день справляешься, — фыркает Арсений, не отвлекаясь от своего занятия. — Волшебная сила материнства, — смеётся Позова и качает головой. — Спасибо, что приехал. Ты очень помог, хотя бы лично мне. И прости, если сегодня кто-то поднимал неудобные темы. — Ты делала все, что в твоих силах, чтобы их сглаживать, — пожимает плечами Попов. — Кстати, у тебя очень вкусно получился кофейный зефир. Впервые такой пробовала, — хитро прищуривается Катя. — Мамин рецепт. Катя хочет что-то ответить, как в дом забегают Тео и Савина, а следом за ними спокойным шагом идёт запыхавшийся Шастун. — Мама, мы с Антоном иглали в лошадок, — объявляет Тео и хватает коробки зефира. — Умотали меня, — устало смеётся Антон. — Теперь я понимаю, почему Дима после выходных приходит такой усталый. А у вас тут как работа продвигается? — В темпе вальса, — мычит Катя и с озорством подмигивает детям. — Как я понимаю, лошадкой был Антон? Дети активно кивают. — Иго-го, — отзывается альфа, уходя в ванную, чтобы смыть грим. — Ну да, Антон тот ещё жеребец, — шутит Позова. Проигнорировав выразительный взгляд Кати, Арсений вслед за выскочившими детьми выходит на улицу и глубоко вдыхает запах хвои и земли, чувствующйся в чистом воздухе. В этом году начало августа непривычно холодное, что особенно ярко ощущается сейчас, вечером. Да и в воздухе, среди голубых, будто велюровых елей витает запах предстоящего дождя. Небо низкое и пасмурное. Солнце только село, и небо из малиново-красного становится блёкло-голубым с тонкими прожилками высоких облаков, всё ещё пронзительно розовых в пробивающихся из-за горизонта лучах. Попов замирает на мгновение и широко улыбается, разглядывая закатное небо в небольшом озере, а после не удерживается и тянется за телефоном, чтобы сделать памятную фотографию. Савина и Тео в это время бегают по газону, собирая разбросанные игрушки, мячи, ракетки для бадминтона, воланчики и стаскивают их в кучу. Арсений от нечего делать прикрывает крышкой неубранный мангал и принимается составлять на большой поднос оставшиеся на улице пластиковые чашки и тарелки, изредка поглядывая на снующего недалеко от озера Тео, пока Савина подбегает обратно к омеге. — Арс! — Требовательно зовёт его маленькая альфочка и тянет за рукав накинутого тёплого кардигана, заставляя обратить на неё внимание. Попов вопросительно кивает с мягкой улыбкой на губах, а девочка в это время продолжает: — Пообещай, что ты станешь моим мужем! Омега тихо посмеивается, оставляет посуду и телефон в стороне и присаживается перед маленькой копией Дмитрия Темуровича на корточки, накрывая её ладони своими. — Не могу, — Арсений виновато поджимает губы. — Ну почему? — Канючит Савина, не отрывая взгляда от пронзительных голубых глаз напротив. — Потому что когда ты вырастешь, я буду уже старый. И зачем тебе нужен будет такой старый муж, м? — Попов с детским изумлением склоняет голову набок, а маленькая альфочка уже хочет что-то возразить, но тишину сумерек нарушает звонкий детский голосок: — Алс! Смотли, там… там… Алс, там котёнок! Алс! — Это белка, откуда тут взяться котенку, — отзывается Попов, поднимаясь на ноги и краем глаза наблюдая, как мальчик бежит вдоль кромки воды к мосткам. — Тео! — Это котёнок! — Упрямо повторяет тот, указывая на мостки рукой и тут же бросаясь следом. — Стой, глупый, туда нельзя! На таком расстоянии, в сумерках, нельзя почти ничего разглядеть. Арсений только видит какого-то зверька, задрав хвост скачущего всё дальше и дальше, и бегущего следом ребёнка. Нехорошее, колючее предчувствие, взметнувшееся из самого омежьего нутра, сдавливает горло, мешая дышать, а сердце напряжённо сжимается. — Тео! — Попов невольно подаётся вперёд всем телом, отпуская руки Савины, и делает несколько шагов к озеру. Омега не знает, передаётся ли его нарастающее волнение воздушно-капельным путем, но девочка как вкопанная остаётся стоять на месте и опускает руки по швам. — Он упадёт! — Испуганно кричит мальчик, вряд ли понимая, что может свалиться следом. — Тео, стой! — Резко вскрикивает Арсений и случайно задевает сложенную несколькими минутами раньше посуду, из-за чего она падает на землю. — Он плыгнул!.. Плыгнул! Алс! А потом звучит всплеск. Оглушительный в абсолютной тишине, сковавшей сумерки. И враз опустевшие мостки раскалывают сознание омеги первобытным ужасом, заставляя броситься вперёд не раздумывая.