И прорвались твои рыданья,
и я увидел в первый раз
незащищенное страданье
твоих невыдержавших глаз.
Февраль 1957 Евгений Евтушенко
Неделя реабилитации прошла успешно и Ксено вновь встал на ноги. Летаргический сон — поставил диагноз Броуди. С Дадли они поладили, много говорили, не затрагивая темы прошлого. Мужчина понял Ксено без слов и поступил так, как желал того пациент, заработав пару очков уважения в свой адрес. Они пили воду и кушали больничную еду вместе, ибо желудок Ксено был еще слаб для кофе и тяжелой еды; вместе разминались, тренировались; и просто проводить время как старые знакомые. Броуди советовал посетить психотерапевта на что Ксено честно отвечал, что еще не готов. Сенку же постоянно взвывал и жаловался, почему его руководитель так долго спал. На что тот лишь отмахивался, отвечая, что не помнит. Он правда практически ничего не помнит, только какие-то определенные ощущения запали ему в память, описать которые он никак не мог, даже с просьбы Сенку. Открывая глаза, фокусируя взгляд, белый потолок, словно у себя дома, парализовал хрупкое сознание. Стены были незнакомы, а обоняние обострилось и осознание прояснилось — больница. Справа шуршали шторы из-за мягких потоков ветра. Тело все еще предательски подрагивало, помня чужие прикосновения. Все было как наяву и пурпурные глаза смотрели на него.I've been searching for a trail to follow again,
Take me back to the night we met.
And then I can tell myself,
What the hell I'm supposed to do.
And then I can tell myself,
Not to ride along with you.
I had all and then most of you, some and now none of you,
Take me back to the night we met.
I don't know what I'm supposed to do, haunted by the ghost of you.
Oh take me back to the night we met.
***
— Ксено, ты готов? Сенку стоял у черного джипа, ожидая своего руководителя. — Да. Поехали. Автомобиль тронулся. Ксено наблюдал, как за окном меняются пейзажи, отчего-то вспоминая Токио. Он не скучал по родной стране, скорее наоборот. Страх того, что ему придется вернуться, неприятно встал поперек горла, не давая сделать лишнего глотка воздуха. От него не избавиться так просто, опасение, словно надоедливый клещ, забрался в кромку его мозга, чувствовался под кожей и высасывал все силы. Но Ксено надеялся, что когда-нибудь он сможет понять, как ему жить свободно. Поглощенный своими мыслями, доктор не сразу заметил, как машина остановилась у входа одной из высоток в спальном районе. Роскошные апартаменты на 25 этаже встретили нового хозяина легкой прохладой и идеальной чистотой. Как объяснил Сенку — это его новый дом. Он был отличен от того места, в котором жил ранее. Как минимум то, что теперь живет Ксено в квартире на высоте 74 метра; как максимум то, что здесь он абсолютно один. Помещение было просторным. Гостиная соединена с кухней, уютная барная стойка, за которой можно как и готовить, так и поесть. Присутствует второй этаж, со стеклянными ограждениями, лестница на который вела с гостиной. И совершенно нет ничего лишнего. Второй этаж был немного в уровень с первым, то есть поднимаясь наверх, Ксено мог разглядеть весь первый этаж, что он и сделал. Мебель в стиле «минимализм». Интерьер в тематике «мало, но практично». Идеальное место. Элегантный ход. — Тебе нравится? Пока Ксено любопытно разглядывал каждый уголок своего нового жилища, Сенку стоял у входа, прокручивая на пальце ключи. — Да. Весьма элегантный выбор. — Честно ответил доктор, возвращая взгляд на своего ассистента. — Ты выбирал? Тот неловко почесал затылок, зарываясь ладонью в жемчужные волосы. — Не я. — Ксено опешил, но как только решил задать уточняющий вопрос, был перебит. — Мне пора. Ключи оставлю на вешалке! До завтра! — И Сенку убежал, растворяясь в звонком звуке замка от двери. Переваривая информацию, доктор не мог поверить своим же выводам. Никто не знает его предпочтений столь хорошо, как Сенку. Даже Ген не знал, какую мебель или одежду предпочитает Ксено. Мало кто был осведомлен или даже интересовался о вкусах доктора в принципе. Асагири бы скорее сделал все на его собственный вкус и цвет, так что точно нет. И если не Сенку, то лишь один единственный вариант приходит на ум. Его маленький слушатель, который знает о всех мечтах, целях, желаниях и искренних чувствах. Неужели Стэнли где-то рядом?***
Вербовка в понимании доктора была самой внушительной и неизвестной частью его пребывания на чужой территории. Он представлял себе множества вариантов, ужасающих разум, но на деле произошло все крайне непредсказуемо. Отвезли утром Ксено на стадион. Среди множества людей, что излучали свою силу одним только видом, один доктор отличался бледным оттенком кожи и худощавым телосложением. Казалось на фоне загорелых, накаченных мужчин, он словно букашка, которую может сдуть одним порывом ветра. Руководила отрядом как ни странно, девушка, довольно молодая. Представилась как Шарлотта. А дальше, для Ксено настал очередной ад. Двадцать кругов вокруг стадиона были первым кругом ада. Доктор вообще не любил физические упражнения, да и дело до них естественным образом не доходило, ибо постоянно Ксено сидел за бумагами либо исследованиями. Конечно, на половине круга, он не то что отстал, а начал запыхаться как мужчины на девятнадцатом. Доктор потихоньку начинает закипать, от того, что совершенно не понимает, чем он сейчас занимается, но быстро устает даже злиться и буквально падает лицом вниз, заканчивая первый круг. — Все ученые хиленькие такие? — спросила девушка, присаживаясь на кортах около Ксено. — Мистер Броуди физически очень силен, — подал голос один из новоприбывших. — Да он не человек, — неловко представив Дадли, Шарлотта цокнула. — Вы продолжайте, а я отнесу его в лазарет. Что поделаешь. — Тыча пальцем в неживое тело, девушка не сразу заметила шлейф никотина сзади от человека, запах которого становился сильнее с каждым шагом. — Я сам. Возвращайтесь к заданию. — Послышалось за спиной девушки приказным тоном, что напугал всех, включая Ксено, тело которого вздрогнуло, отзываясь на бархатистый голос. — Есть, командир! — Сразу вставая по струнке смирно, отдала честь мужчине Шарлотта. — Вольно, — отчеканил тот, туша сигарету об портсигар и убирая туда же фильтр. Ксено дико устал, даже глаза не мог открыть, тело предательски не слушалось, сердце в диком ритме, казалось вырвется из его груди. Он чувствовал, как его тушу аккуратно поднимают на руки и нежно прижимают к себе. Чужое дыхание и мирное сердцебиение привело доктора в чувство, тем самым заставляя недавние воспоминания всплыть наружу. Он боялся лишний раз дернуться, думая, что это все лишь очередной сон и открыв глаза, его друг вновь пропадет. В полной тишине и мраке, заколдованный сном Ксено, даже не осмелился открыть глаза. Так они дошли до лазарета, где доктора положили на кровать. Койка прогнулась с краю под чужим весом. Неловкое молчание длилось недолго. Мужчина встал и бесшумно отошел к окну. И Ксено нашел в себе силы открыть глаза, будто совершая преступления, он подглядывал за повзрослевшим и возмужавшим другом, который в воспоминаниях был несносным мальчишкой. Доктор наблюдал, как тот достал, ловким движением руки, портсигар, поджигая химическую отраву. Словно под гипнозом, Ксено не знал, что и сказать спустя долгие годы разлуки. Много чего случилось, что поменяло их жизни, стерло улыбку с лица и казалось, что эта встреча намного больше, чем просто воссоединение старых друзей. Сигарета дотлела и тот, чьи фиалковые глаза всегда видел Ксено во сне, теперь смотрят на него здесь и сейчас. В реальности, где живет доктор. — Стэнли… — предательски с щек покатилась соленая жидкость. Понимание довольно быстро пришло, стыдливо закрывая эту слабость руками, он не знал, почему, но ему было безумно больно. — Ксено. — Стэнли присел рядом, прижимая к себе подрагивающее тело. Слов не находилось, лишь действия, которые могли сказать, что все позади и теперь они вместе.